Главный тренер сборной России пришел в прямой эфир «Матч ТВ». Роман Трушечкин – о том, что прозвучало и о том, что хотелось услышать.
Станислав Черчесов охотно встраивает свою команду в историю. Для него ось «сборная СССР – сборная России, в которых сам играл, - сборная России, которую тренирую» - едина и незыблема. Он получает удовольствие от работы, считает ее почетной и ответственной. Но вместе с тем Черчесов окончательно отмежевался от периода, непосредственно примыкающего к нынешнему. От времени и работы Леонида Слуцкого.
Это в ходе интервью Тимуру Журавелю и Дмитрию Шнякину прозвучало дважды, в начале и конце, чтобы было ясно: не случайно. Продуманно. Начал Черчесов с того, что, оттолкнувшись от примера Слуцкого, заочно возразил на сетования по поводу трудности клубному тренеру взяться за работу со сборной. Черчесов сказал, что трудно только тому, кто не умеет перестраиваться. А довел до конца эту демаркационную черту между собой и предшественником Черчесов, когда между предложенными подходами встраивания в команду сложных характеров прямо предпочел вариант Юргена Клоппа («засранцам в команде не место»), а не Леонида Слуцкого («спортивные качества важнее характера»).
Это можно рассматривать как ответное послание тем, кто употребляет такое слово в переводе на английский в соцсетях на картинках с двусмысленными жестами. Хотя вслух этого Черчесов прямо не сказал, а на вопрос про дверь в сборную для Дзюбы ответил встречным: «А почему так ставится вопрос?» К этому приему ухода он прибег только однажды, прикрыв для нас дверь вглубь своей собственной откровенности. И на контрасте с прозвучавшей в этом же интервью фразой о том, что он понимает, что не должен закрываться, вопрос про Дзюбу все-таки пока риторически подвис в воздухе.
Была сказана очень любопытная вещь про умение слышать игроков – на примере Дмитрия Полоза, который сумел убедить тренерский штаб, что первоначально его использовали некорректно. За этим разговором угадывается сложная грань между допустимыми и недопустимыми дискуссиями в команде Черчесова. Между конструктивным рабочим диалогом и бунтом. Мы узнали, что можно в чем-то убедить тренера и покинуть команду досрочно, чтобы уже в разгар турнира вернуться к полноценной работе со своим клубом, а можно – убедить тренера, остаться в сборной и играть в ее атаке так, как комфортнее этому убедившему футболисту.
Занятно, что теперь оба этих убедительных форварда – в одном клубе. Конкуренты за попадание в шесть лимитированных русских позиций. Каждому предстоит убеждать Роберто Манчини в том, что выбирать нужно именно его, а не второго.
Кстати, о лимите Станислав Черчесов высказался основательно. Его главный тезис звучит программно: главная мотивация к совершенствованию должна быть внутри игрока, а не снаружи в виде колючего локтя, принадлежащего какому-нибудь западному партнеру. По команде. Именно таких футболистов Черчесов стремится подбирать в сборную. Кстати, эта позиция, если вдуматься, для тренера национальной команды единственно возможная. Только она способна уберечь от раздвоения сознания. Ведь каждый тренер сборной по умолчанию работает внутри тотального лимита: в его команде не может быть никаких иностранцев. И что же ему делать с футболистами, которые для собственного развития ежедневно нуждаются в иностранных спарринг-партнерах? В сборную таких не завозят. В сборной нужно уметь конкурировать с согражданами. Только так.
Из интервью главного тренера приятно было узнать, что на Кубке конфедераций спорт мы поставили выше подготовки. Потому что постоянная подготовка к чему-то завтрашнему, более важному, чем сегодняшнее, - это какая-то дурная бесконечность. И неуловимая безответственность. К этой уловке нередко прибегают в любых видах спорта: мы этот старт провалили, потому что нам важнее был эксперимент ради будущего чемпионата мира. А провалим чемпионат мира – скажем, что вообще-то важнее Олимпиады в спорте ничего нет. И стыдно этого не знать. Когда провалим Олимпиаду – уйдем в молчанку, потом – отставку, и пускай следующий тренер начнет с полного инфраструктурного нуля.
Вот этого, оказывается, нет. Была внутренняя цель выиграть Кубок конфедерации, и подготовкой к чемпионату мира турнир стал только теперь, на этапе разбора полетов: что не получилось, а что сложилось и что стоит взять с собой в будущее. Мы узнали, что план подготовки штабом сборной признан удачным: высота в австрийском среднегорье, тренировочный план – все это сработало, как надо. Команда хорошо дышала и бежала все три игры. В том же порядке, что и физика, оказалась мотивация: Черчесов подчеркнул, что сборная играла организованно и цельно даже после удаления Жиркова, уступая в счете, в условиях турнирного цейтнота.
И ответ на единственный не прозвучавший вопрос – что эту команду может ждать на чемпионате мира – выводится из общей суммы сказанного: примерно то же, что уже было. Это объективная реальность. Ведь если команда была хорошо подготовлена, показала свой волевой максимум, но не добилась права сыграть четвертый матч, значит, и на мировом чемпионате наша самая реалистичная, вполне амбициозная цель – только выход из группы. На это можно надеяться, если снова не потерять перед турниром игроков, как потеряли Дзагоева и Зобнина. Хотя «если», как мы теперь знаем, - это очередное стоп-слово Черчесова. Уже как минимум третье после «товарищеского матча» (следует говорить – «контрольного»), и «ошибки» (правильно – «просчет»).
Текст: Роман Трушечкин
Фото: РИА Новости/Александр Вильф, РИА Новости/Константин Рыбин
Больше новостей спорта – в нашем телеграм-канале.
