– 2012-й – эмоционально трудный для вас год. Но вы выдвигаете свою кандидатуру на выборах президента федерации санного спорта. Почему?
– Сложный вопрос. Не помню, если честно. Мне хотелось продолжить дело мужа – Леонида Гарта (президент Федерации санного спорта России 2010–2012 годы, трагически погиб – «Матч ТВ»). Не думала о сложностях. У меня такой характер – идти вперед.
– За счет чего удалось победить на выборах?
– Я хорошо подготовилась и была в курсе дел Федерации, потому что муж со мной делился буквально всем. Мы часто ездили на соревнования вместе. Поэтому я уже была не новичком в этой атмосфере, в команде. У меня был какой-то период – месяц или полтора, чтобы вникнуть досконально во все вопросы. Я изучила и решила, что справлюсь. Меня поддержали – Федерация, тренеры, Министерство спорта. Я приняла решение, что продолжу работать как минимум до Олимпиады в Сочи.
– Дальше – по результатам?
– Да. Никто, может, не ожидал, что я так вживусь. Тогда решили просто ничего не менять. Трагическая гибель Леонида, стала настоящим ударом для всех – и для Федерации, и для всей команды. Поэтому решили не делать революций, чтобы все было гладко.
– Наверняка были люди, которые говорили: «она слишком молодая», «она ничего не понимает».
– Во-первых, я такого не слышала. Может, потому, что в лицо такое не говорят. Обычно где-то за спиной. Во-вторых, у меня было очень много дел. Я была постоянно занята. Не обращала на это внимания. Человек слышит то, что хочет услышать. Если у тебя есть какие-то комплексы и неуверенность в себе, то ты будешь это слышать постоянно. У меня наоборот, была невероятная уверенность в том, что я со всем справлюсь. Поэтому не было мыслей о том, кто и что там говорит.
– Два серебра на Олимпиаде в Сочи – это успех?
– Любая медаль – это успех, потому что они тяжело даются. Можно сказать, что выстраданы. В любом случае я рада за ребят. Хотя могли побороться за золото. Видимо на тот момент кто-то был сильнее нас. Серебро считаю хорошим результатом. Провалом было бы, если б остались совсем без медалей – это да.
– После Олимпиады в Ванкувере, где медалей у российской сборной по санному спорту не было, прогресс заметен. Чья в этом большая заслуга: ваша или вашего мужа?
– Я бы не стала так делить. У нас были с ним разные периоды и задачи. Моему мужу досталось самое тяжелое время. Все только начиналось. Ему было сложнее ломать какие-то устоявшиеся системы. Я пришла уже на подготовленную почву. У меня было полтора года. Мне кажется, нам не хватило совсем чуть-чуть – около года работы, чтобы взять золото в Сочи. Если вы помните, именно через год, в 2015, Семен Павличенко выиграл чемпионат мира.
– На выборах в 2012 году вы обещали ничего не менять до Олимпиады. Что изменилось после Сочи?
– Ничего не менять не получается, потому что время идет и требует корректив. Если ничего не меняется, значит, ты стоишь на месте и не развиваешься. Генеральная линия осталась прежней. Есть программа подготовки, по которой мы движемся вперед. Но я поменяла главного тренера, причем сделала это дважды. При Леониде главным тренером был Александр Иванович Васин. Сначала я назначила итальянского специалиста Вальтера Плайкнера, под чьим руководством прошла Олимпиада. Затем, Альберт Демченко год попробовал себя на тренерской работе, а следом подхватил бразды главного тренера. Я не настаивала на уходе Вальтера. Но у главного тренера все-таки большая нагрузка, и, в силу возраста, ему было уже тяжело. Поэтому приняла решение, что для Демченко больше подходит эта должность. Как мы видим, он замечательно со всем справляется. Это главная перемена. У нас постоянно совершенствуется инвентарь, что очень важно в нашем технологически сложном виде спорта. Регулярно закупаем новые сани, в производстве которых используются все более и более совершенные технологии. Совершенствуем методы физической подготовки.
– Вы вмешиваетесь в тренировочный и соревновательный процесс?
– Тут нужно поделить на временные отрезки. Вначале, когда я только приступила к управлению Федерацией санного спорта, приходилось немного вмешиваться. Потому что видела некоторые недочеты. Ко мне обращались тренеры и спортсмены, постоянно всплывали какие-то проблемы, которые нужно было решать. Волей-неволей что-то помогаешь, простите за выражение, «разрулить». В последнее время стараюсь не вмешиваться. Сейчас все уже настроено так, что вмешиваться никуда не нужно. Мне нравится, что тренеры у нас высокопрофессиональные. Я не хочу сказать, что до этого им не хватало подобных качеств. Просто, чтобы управлять командой, еще нужно иметь организаторские навыки, уметь управлять. Сейчас я в основном наблюдаю и контролирую. Для меня важно, чтобы команда на сборах чувствовала себя комфортно, были хорошие условия проживания и питания, чтобы все было нормально с точки зрения безопасности. А тренировочный процесс я вижу, отслеживаю. Мне регулярно присылают отчеты. Смотрю, как проводятся контрольные тренировки, как сдаются нормативы. Если я вижу, что спортсмены улучшают свои результаты, то зачем мне вмешиваться?
– Те, кто присылают вам отчеты, не могут где-то приврать?
– Не могут. У меня все ходы записаны. Структура уже выстроена. Ясно, кто и чем занимается. Все обязанности распределены. У нас сейчас, тьфу-тьфу-тьфу, полный порядок. Вмешиваться – только портить. Все идет хорошо, и я наконец-то могу заняться прямыми обязанностями: выполнять представительскую функцию, заниматься международными отношениями, помогать развивать санный спорт и натурбан в России и мире. То есть выполнять функции президента национальной Федерации. Это возможно только с сильной командой единомышленников.
– Как вы находили общий язык со спортсменами?
– У нас не было сложностей. Я со всеми открыта, общительна.
– У них есть ваш личный номер телефона?
– Да. У всех.
– Могут позвонить?
– Вообще без проблем.
– Звонят?
– Сейчас в последнее время не звонят. Во-первых, у нас есть общий чат с тренерами и спортсменами в мессенджере. Я всегда в курсе того, что у них происходит. Ребята могут задать нужный вопрос мне в чате или позвонить. Каждый может приехать в офис и переговорить. В основном приезжают тренеры. Со спортсменами мы общаемся на сборах или соревнованиях. Мне кажется, если прекратились звонки, значит все хорошо налажено, вопросы решаются в рабочем порядке. Меня это радует. Это не значит, что я не хочу, чтобы мои любимые спортсмены мне звонили. Просто, если нет вопросов, значит все идет по плану.
– Знаю, что у Альберта Демченко очень непростой характер. У вас не возникает с ним конфликтов?
– Бывает иногда, но мы как-то быстро находим общий язык. Может, он понимает, что у меня тоже непростой характер. Те, с кем я давно работаю, уже знают его особенности. Какие-то незначительные стычки бывают, и это нормально. Когда решаешь серьезные вопросы, неизбежно возникают трения.
– Отношение спортсменов и тренеров к вам за пять лет изменилось? И вы сами за это время изменились?
– Может, характер стал жестче. А отношения были хорошими всегда. Если вы намекаете на то, что меня сначала всерьез не воспринимали, то такого у нас в Федерации никогда не было.
– Я ни на что не намекаю.
– Намекаете-намекаете. Мне кажется, что я хорошо чувствую людей. Когда я только начинала руководить Федерацией санного спорта, то у меня не было ощущения, что я отверженная. Наоборот, все кинулись мне помогать. У нас была рабочая и теплая атмосфера. Случившаяся трагедия нас всех объединила. Все очень сильно переживали, но взялись за дело дружно и сообща. Да и времени у нас было немного – полтора года до Олимпиады в Сочи. Поэтому я не чувствовала негатива ни тогда, ни сейчас. Мне кажется, что меня любят, потому что и я очень люблю свою команду спортсменов, тренеров и специалистов и горжусь ею.
– Часто ездите на соревнования?
– Я езжу на первый этап Кубка мира, всегда приезжаю на новогодний этап, который обычно проходит в Кенигсзее, на чемпионат Европы и чемпионат мира. Четыре раза за сезон точно. Это что касается основного состава по санному спорту. Также езжу на соревнования по натурбану.
– Приезжаете как болельщик или как президент?
– У меня все в одном. Я – болеющий президент.
– Сколько времени в день вы уделяете делам федерации?
– Я не считала. У меня постоянно вопросы по Федерации. Сегодня провела три совещания по санному спорту, вчера парочку. То есть постоянно, каждый день. Не могу сказать по часам.
– Когда вы просыпаетесь утром, то какой сайт или приложение открываете в первую очередь на своем телефоне?
– Группу мамочек одноклассников моих детей. У меня двое: сын в первом классе, дочка во втором. Мамы в чате с самого утра что-то пишут. Это первое, о чем я думаю утром. Потом уже начинается санный спорт, стройка, мода.
– Какое направление своей деятельности вы считаете приоритетным для себя, помимо того, чтобы быть хорошей мамой?
– У меня нет приоритетных направлений. Не могу разделить. Мне все три важны. Иначе я бы уже от чего-то давно отказалась. Потому что нагрузка – будь здоров.
– Вы вкладываете в развитие санного спорта свои личные деньги?
– Да. Ежемесячно. Содержу офис санного спорта. Все расходы за счет спонсорских средств. Например, зарплата штатных сотрудников, которые не стоят на ставке ЦСП. Плюс премии спортсменам и тренерам за успешный сезон.
– Победа Павличенко на чемпионате мира в 2015-м и хрустальный глобус Романа Репилова в прошлом сезоне были премированы?
– Обычно в завершении сезона мы устраиваем праздник, где награждаем спортсменов и тренеров. Эта Церемония называется вручение премии «Золотые сани» и учреждена еще Леонидом. Мы награждали спортсменов после Олимпиады. Затем через два года премировали за сезоны 2014/2015 и 2015/2016. Поэтому следующие «Золотые сани» вручим уже после корейских Игр и снова за два сезона. Это пожелание тренерского штаба. Наставники считают, что не стоит расслаблять ребят перед главными стартами четырехлетия.
– Какие-нибудь неденежные подарки от президента для спортсменов были?
– Я дарила автомобиль Екатерине Лаврентьевой – многократной чемпионке мира и Европы по натурбану. Но в основном, это всегда денежные премии. Спортсмены лучше знают, что им нужно.
– По поводу натурбана. И Леонид, и вы не раз говорили, что хотите продвинуть этот вид спорта в программу Олимпиады. Как сейчас с этим обстоят дела?
– Мы сейчас активно занимаемся популяризацией этого вида спорта. Проводим этапы Кубка мира в Москве. Это большой шаг вперед в плане соблюдения требований МОК о проведении турниров международного уровня в мегаполисах, чтобы была возможность побороться за включение в олимпийскую программу. В этом году мы будем проводить соревнования на Воробьевых горах уже в третий раз. Сегодня работаем над увеличением числа зрителей и болельщиков на московском этапе. Чтобы посещение таких спортивных событий стало, как это принято в Европе – семейным хобби, праздником, возможностью весело, спортивно и азартно провести выходные. Мы формируем призовой фонд для болельщиков, но подробности чуть позже. Могу сказать, что все, кто придет поболеть за сборную России на этапе Кубка мира по скоростному спуску на санях в начале января, отлично проведут время!
Моя компания, GRMgroup, является не только спонсором российской Федерации по санному спорту, национальных команд, но и генеральным спонсором всех этапов Кубка мира по натурбану. Я неделю назад прилетела с заседания Исполкома Международной федерации. Нам удалось пролоббировать подачу заявки на включение натурбана в олимпийскую программу.
– На какой год?
– На 2022-й. Во-первых, нам хочется попасть в перечень показательных дисциплин зимних Юношеских Олимпийских игр в Лозанне. Во-вторых, мы должны в течение месяца быстро и грамотно оформить заявку в МОК. Сейчас усиленно прорабатываем этот вопрос.
– Зачем вам это нужно?
– Этот вопрос поставил меня в тупик. Я просто люблю этот вид спорта, можно сказать, фанатею.
– Сами с горы съезжать не пробовали?
– Нет. Только в детстве с горок. А попробовать, безусловно, хочется. Надо как-то грамотно это сделать, с продуманной долей риска. Опыт покорения санной трассы на «вучке» – специальных поролоновых учебных санях, у меня есть. Пробовала себя в качестве пассажира на СБТ в Красной поляне, после одного из этапов Кубка мира. Управлял санями Альберт Демченко. И мне показалось, что это была самая долгая минута в моей жизни.
– В тонкостях санного спорта разбираетесь?
– Вникаю. Мне нравятся всякие технические штуки. Мне кажется, что уже разбираюсь. Может быть, сейчас тренеры бы надо мной посмеялись. Я, например, знаю, как должен выглядеть обтекатель.
– Что такое обтекатель?
– Безобразие. Вам нужно провести курс молодого бойца. Обтекатель – это то, в чем непосредственно лежит спортсмен. К этому обтекателю крепятся кронштейны, к кронштейнам – полозья. Знаете, такие, с рогами? Для полозьев важно, из какого металла они сделаны. Это влияет на скоростные качества. В общем, сложные схемы. Мне кажется, что я уже в них разбираюсь.
– Как обстоят дела с техническим оснащением сборной?
– Стало гораздо лучше.
– Но уступаем немцам?
– Не знаю, чем мы уступаем. Ясно, что они производят сани на базе БМВ. Но всегда хорошо там, где нас нет. Мы тоже делаем очень хорошие сани. Не думаю, что у них есть кардинальные преимущества. Мы сделали большой шаг вперед. У нас, например, Роман Репилов в прошлом сезоне почти все выиграл – серебро чемпионата мира, Кубок мира по итогам общего зачета и Кубок мира в спринте. В нашем случае симбиоз классного спортсмена и крутых саней дает медальный результат.
– Вы собираетесь участвовать в выборах президента санного спорта после Олимпиады?
– Посмотрим. Как выступят. Вдруг меня расстроят, и я обижусь на всех. Шучу, конечно. Пять лет – это небольшой период, за который можно только раскачаться. Мы сейчас ведем работу по популяризации санного спорта в России. Это скрупулезный процесс, который требует много сил и времени. Может, на данный момент явных перемен в деле развития спорта в регионах не видно, но я уверена, что вскоре мы станем свидетелями серьезных изменений. Результаты появляются постепенно. Мы начнем реализовывать наш проект по строительству санно-бобслейных трасс, создавать школы по санному спорту и натурбану. У рабочей группы очень много идей, есть разработанные концепции парка развлечений на основе трасс для натурбана. Ведем переговоры с Министерством спорта, администрациями регионов, пытаемся привлечь инвесторов, которые были бы заинтересованы вкладывать деньги в инфраструктуру спортивных объектов и их развитие.
– Где собираетесь строить эти парки развлечений?
– Концепцию можно применять для различных территорий. Сейчас мы думаем о Московской и Ленинградской областях, Пермском крае. Возможно, новые трассы появятся в Новоуральске и Североуральске. У нас куча планов. Надеюсь, что к их реализации мы приступим довольно скоро. И тогда развитие санного спорта и натурбана будет столь же активным и результативным, как и во времена Советского Союза, когда в стране было много трасс, спортивных школ, а конкуренция за попадание в сборную была настолько серьезной, что приходилось выкладываться на 200 процентов.
– Когда вы перечисляли регионы, не назвали родную Саратовскую область.
– Кстати, там горы есть. Да, не назвала. Можно рассмотреть и ее в будущем. Но сейчас задача минимум – восстановить регионы, в которых уже развиваются или развивались наши виды спорта. Например, Чусовой, откуда вышло большинство наших лидеров. Также нужно определиться с судьбой Парамоново – провести реконструкцию санно-бобслейной трассы, чтобы она не стояла мертвым грузом.
– Трассу в Парамоново изначально неправильно строили?
– Я не знаю, как это назвать – ошибками или особенностями. Это очень интересная трасса. В некоторых местах получилось так, что она опасна для скелетона и бобслея. Поэтому некоторые элементы нуждаются в реконструкции. Часть деталей уже вышла из строя. Мы работаем над тем, чтобы трасса не умерла, и мы могли ее использовать и для подготовки начинающих спортсменов, и для проведения соревнований всероссийского и международного уровня.
– Вы прекрасно знаете, по какому сценарию допускали наших спортсменов на игры в Рио. Сейчас ситуация может повториться перед Пхенчханом. Вы к ней готовы?
– Мы готовы с той точки зрения, что наши спортсмены не принимают допинг и не были в этом замечены. Санный спорт не звучал в докладах Макларена или где-то еще. Слава богу, скандал обошел нас стороной. Но я переживала за всю эту ситуацию, потому что она априори была нездоровой. Мы на всякий случай отослали письмо в международную федерацию с просьбой тестировать нас по возможности большее количество раз. Сейчас за летний подготовительный период у каждого нашего спортсмена взяли по две допинг-пробы. Надеюсь, что будут еще какие-то дополнительные, чтобы было собрано некое досье, где показано, что пробы брали постоянно. Надеюсь, что это как-то поможет. И еще надеюсь, что общая обстановка в мире не повторит прошлогоднего летнего накала страстей.
– Вы готовы в случае чего, тратить свои деньги на защиту своих спортсменов?
– Готова. Я уверена, что наши спортсмены «чисты» в плане допинга на 100 процентов. Мы регулярно проводим инструктажи, говорим о соответствии поведения кодексу ВАДА, объясняем, какие препараты являются запрещенными. Спортсмены хорошо осведомлены, заполняют графики своих перемещений в системе ADAMS. Мы за этим четко следим, чтобы по какой-то оплошности не остаться без Олимпиады.
– Какая задача стоит на Олимпиаду?
– Выиграть медали. На всех Олимпиадах у нас одна задача.
– Медальный план есть?
– Мы рассчитываем на медали в мужских одиночках, в женских одиночках и в эстафетных гонках.
– То есть задача минимум – три бронзы?
– Задача минимум – три бронзы, задача максимум – три золота!
Фото: РИА Новости/Владимир Астапкович, РИА Новости/Александр Натрускин, РИА Новости/Алексей Никольский, РИА Новости/Антон Денисов, РИА Новости/Александр Уткин
Больше новостей спорта – в нашем телеграм-канале.
