Евгений Шаронов: «Великими ватерполистами становились люди, которые в каждой игре умирали за свою команду»

Евгений Шаронов: «Великими ватерполистами становились люди, которые в каждой игре умирали за свою команду»
Евгений Шаронов / Фото: © Личный архив Евгения Шаронова
Легендарному вратарю сборной СССР исполняется 60 лет.

Российское водное поло в затяжном кризисе, но к славному юбилею Евгения Шаронова этот прискорбный факт не имеет никакого отношения. Первый вице-президент Федерации водного поло России дал «Матч ТВ» полный расклад по проблематике, ответил на все коварные вопросы, но наш корреспондент принял волюнтаристское решение слегка замылить это дело. Неужели накануне круглой даты поговорить больше не о чем?

Вещь в себе

— Водное поло — таинственный для России вид спорта. Может быть, даже странный в некотором роде. И по спортивной сути, потому что многое скрывает от глаз вода, и по философии. Все знают, что водное поло есть, и оно по определению прекрасно — сплошь Гераклы да Афродиты в главных ролях, темп, азарт, динамика, смотрибельность и все прочие бонусы — но такое ощущение, что живете вы сами для себя…

— С некоторыми поправками, но в целом так и есть. Мы всегда говорили, что водное поло в России — камерная история.

— Вот это и удивительно. Не сквош ведь, не флорбол какой-нибудь.

— Что тут сказать? На популярность любого вида спорта прямо влияют успехи на международной арене, это раз. Победы в мировой лиге, в Кубке мира, бронзовые медали женской сборной России на Олимпиаде в Рио — любое из этих достижений создавало волну интереса: «Как, что, где, в какую школу можно привести ребенка?». Но с успехами у нас в последнее время, скажем так, небогато.

Во-вторых, специфика. Бассейнов в стране катастрофически мало, но даже там, где их вроде бы хватает, не у каждого руководителя возникает желание развивать водное поло. Нам много воды требуется, кое-какое оборудование, достаточно велики энергетические затраты. Но главное — нет системы подготовки резерва. Ведь у нас как часто бывает? Нравится региональному начальству тот или иной вид спорта — оно его поддерживает. Теннис, биатлон, велосипед, хоккей, водное поло — неважно. Но меняется руководство, меняются и приоритеты. Мы много раз попадали в такие ситуации: прошибаешь лбом стены, чтобы открыть школу, наконец получается, начинается работа, вот они — первые успехи, строим планы на будущее… Но тут бабах, в верхах подвижки — и все идет прахом, никому твоя школа больше не нужна.

Если с нас спрашивают за результат, значит, нужно думать и о том, где воспитывать спортсменов высокого уровня, откуда черпать резерв. Неплохо бы вместе с Минспортом развернуть карту, посмотреть, где у нас традиции и условия, где есть кадры, и определиться наконец с точками развития. Я, например, убежден: для проведения полноценного чемпионата России нам нужно минимум 20 команд, а мы 10 с трудом набираем. Приглашаем в свою лигу Казахстан, Белоруссию, Украина у нас играла несколько сезонов, Грузию зовем…

Балканский синдром

— А вот в балканском водном поло — никакого кризиса, хотя страны бывшей Югославии тоже прошли через тяжелейшие политические процессы. Тем не менее и сербы, и хорваты, и черногорцы — и сегодня элита мирового водного поло.

— На Балканах, как несложно заметить, командные виды спорта исторически развиты лучше индивидуальных, а в Хорватии, например, водное поло даже популярнее футбола. Трудно поверить, но это правда. Ничего удивительного: страна компактная, прибрежная, теплая — все играют с мячом на воде! И важнейший социальный фактор: возможность реализовать себя именно через спорт, потому что других шансов не так уж много. У нас же многие родители отдают детей в секции только для того, чтобы оторвать их от улицы. А потом детство заканчивается, надо поступать в институт — и папа-мама уводят ребенка по-английски: ни «спасибо», ни «до свидания». Поэтому у нас проблема дефицита кадров, а у балканцев — переизбытка.

— Пусть едут в Россию. Много, кстати говоря, в наших клубах легионеров?

— По регламенту — три человека в заявке на сезон, два — в заявке на игру.

Евгений Шаронов / Фото: © РИА Новости/Дмитрий Донской

— А что говорят клубы? Хотят повысить планку?

— Разные есть подходы, но это не та проблема, которая определяет развитие вида спорта. Лично мне нравится гибкий подход: количество легионеров может и должно меняться в зависимости от текущей ситуации. Подрастает хорошее поколение, есть молодые ребята на подходе — отлично, срезали лимит. Видим, что нужно повысить уровень конкуренции, усилить чемпионат — опять меняем норму. Так многие в Европе делают. В Италии, например, где я немножко в свое время поиграл. Сегодня один легионер в команде, завтра — два, будет нужно — пятерых допустят, смотря в каком состоянии находится клубное водное поло на конкретном историческом отрезке. Поэтому, кстати, длинные контракты там не приветствуются — максимум два года.

— А у нас сильно выражено стремление уехать туда, где послаще?

— Ну, во-первых, в России сейчас не так много игроков, на которых обращают внимание, и которые бы могли состояться в Европе. Во-вторых, внутренний рынок, на мой взгляд, несколько перегрет, поэтому никто никуда особо не стремится.

— Чисто футбольная картинка.

— Кто хочет вырасти в игрока экстра-класса, у кого есть этот стержень — те едут в Европу даже на меньшую зарплату. Есть такие примеры. Немного, но есть. Из последних — Даниил Меркулов и Костя Харьков. Не удивлен, что оба в последнее время прибавляют.

— В российском футболе миллионным контрактом точно никого не удивишь. А в водном поло?

— 100 тысяч евро в год — хороший контракт. На уровне лучших европейских.

— Посещаемость — актуальная проблема?

— Мы много работаем над тем, чтобы трибуны были заполнены. Должен сказать, что российский зритель очень неплохо ходит на водное поло, при всей его камерности. Но хочется, как обычно, большего.

— На мужиков, наверное, женщины в основном ходят, и наоборот…

— Почему?

— Сплошная же эстетика в бассейне.

— Ну, не знаю. Я смотрю водное поло как специалист. И могу сказать, кстати, что женское порой интереснее мужского. Эстетика эстетикой, но и играют девчата более раскованно, импровизация в порядке вещей, тренеры им многое позволяют. Красивые девушки, красивые броски, красивые финты, красивые комбинации, красивые эмоции. В итоге — красивое водное поло.

Сам легкий, руки длинные

— Легенда гласит, будто в процессе подготовки к Олимпиаде-1980 тренеры сборной СССР просмотрели порядка 150 кандидатов. Вот это выбор был!

— 150, может, и не наберется, но человек 70-80, думаю, — реальная цифра. Причем по трем-четырем из 11 тренеры определились буквально в последний момент. Борис Никитич Попов (главный тренер сборной СССР на Олимпиаде-1980. — «Матч ТВ») угадал, наверное. Думаю, ему пришлось в итоге именно угадывать — кто проявит себя на Олимпиаде, сыграет как нужно. Помню, Володя Акимов, царствие ему небесное, растяжение нежной мышцы получил за месяц до старта, вот по нему вопросы были. На сборах в Сухуми встал на водные лыжи — масса-то немаленькая, а мотор у катера не очень оказался, с трудом Акимова со старта наверх вытянул, а он, пока выходил, мышцу потянул.

Так что да, два состава было однозначно, тасовать их можно было как угодно. Да и третий собрать несложно. Наши лучшие клубные команды тогда на равных играли с сильнейшими национальными сборными. На Спартакиаде народов СССР 1979 года сборная Казахстана, то есть «Динамо» (Алма-Ата) убрала, помню, югославов, бронзовых призеров чемпионата мира, а мы, Москва, выскочили за счет этой победы на первое место.

— Три равных состава, а молодой вратарь Шаронов пролетает путь от ноунейма до игрока основы за фантастически короткое время. Признайтесь как на духу: вы были супервундеркинд?

— Мне просто повезло, вот честно. Удача в этой жизни сыграла за меня. Ведь могло получиться так, что я не приехал бы в Москву на зональное первенство Советского Союза, или не пришел бы тренер юношеской сборной в бассейн в нужный день — ну и укатил бы я обратно в свой Дзержинск…

Я попал в бассейн в конце 1973 года. Со мной в классе учился парень, у которого родители были тренерами: папа — по водному поло, мама — по плаванию. Вот они меня активно зазывали в бассейн: подметили, наверное, какие-то данные подходящие. Уговорили. Полгода плавал брассом, а в один прекрасный день увидел, как ребята играют в водное поло, и мне очень понравилось. Сильно больше, чем грести от бортика до бортика и обратно. Вот тут данные действительно оказались подходящими: хороший жим ногами, большая стопа, сам легкий, руки длинные, из воды высоко выхожу…

Евгений Шаронов / Фото: © РИА Новости/Сергей Гунеев

— Так вас Господь бог создал для профессии ватерпольного вратаря.

— Кстати, до сих пор, с кем бы ни мерился, никому не проиграл в размахе рук. Вообще никому. Правда, с баскетболистами в этом плане не сталкивался… Ну вот, встал в ворота, вроде неплохо начало получаться, ребята из команды поддержали: «Давай-давай, в сборную области попадешь!». Попал, поехали на зону Союза, там заметили, пригласили в юношескую сборную СССР. Год поиграл — рекомендовали в национальную. За главную команду буквально один-два матча провел — взяли на чемпионат мира, там тоже неплохо отыграл. Так и закрепился. А через полтора года Олимпиада…

Но главное мое везение состоит в том, что именно к этому времени в стране созрело отличное ватерпольное поколение. Вратарь, конечно, важная фигура в любой команде, но чего он стоит без команды?

— Вы ведь олимпийского чемпиона Вячеслава Собченко выдавили из состава?

— Нет, со Славой мы вместе выиграли Олимпиаду-1980. Интересная история, кстати. Мой первый тренер, Дмитрий Всеволодович Шевченко, родом из Душанбе, как и Собченко. В 1974-м сборная СССР, серебряный призер чемпионата мира-1973, приехала в Дзержинск на показательные матчи. Шевченко в какой-то момент подзывает своего земляка Собченко и на меня показывает: «Твоя смена растет, запомни!». Слава значения этому не придал, понятное дело: мало ли пацанов рядом крутится? Ну вот, а в 1979-м на сборах вдруг вспомнил: «Не ты ли тогда в Дзержинске мелькнул?».

Фигура особого назначения

— Во всех игровых видах спорта вратарь — фигура особого назначения. Половина команды, о чем тут говорить! Но и не без иронии, правда же? Вратари, как принято думать, те еще интроверты. Анекдоты про них сочиняют, поговорки, небылицы всякие. «Да что с него взять, он же вратарь» — это вообще сплошь и рядом. Знакомо?

— Есть такое дело. Я для многих до сих пор вратарь, а куда деваться? У вратаря действительно особое мышление, в том числе игровое, и развито оно получше, чем у полевых. Простое объяснение: вратарь видит, оценивает и анализирует игру в полном объеме. Позиция обязывает. Вратари, как правило, неплохо разбираются в тактике. Защита при розыгрыше лишнего, зонная, прессинг, контратака и так далее — приходится все сопоставлять, рассчитывать, предвидеть.

— Вратарский подсказ — важный рабочий инструмент?

— Нет. По крайней мере, я редко им пользовался. Отвлекает. Направлять игру лучше действиями — куда отдать пас, ближнему или первому выходящему, через какой фланг развивать атаку… А грузить команду подсказом постоянно — это сбивает. В каких-то случаях необходимо, конечно — «перейди», «закрой», «блок», но если вратарь будет партнерам кричать постоянно, когда ему свою работу делать? Напускает за шиворот, и все на этом.

— Что в вашем деле важнее — интуиция или реакция? Можно расставить приоритеты?

— А нужно ли? Все важно: и реакция, и интуиция, и опыт, и текущее состояние твое. Готов ручаться вот за что: когда вратарь в форме, он всегда имеет преимущество в дуэли с атакующим.

— Почему?

— Ты можешь позволить себе некоторые вольности. Откроешь угол, допустим, и стоишь как вкопанный, не моргаешь, не дергаешься. Он и так качает, и эдак, а ты смотришь на него и точно знаешь: что бы ты ни делал, парень, я тебя уже раскусил. Знаю, в какой момент и куда именно ты пробьешь. Я — удав, ты — кролик… А когда вратарь не в форме, все наоборот. Покупаешься на каждый финт, на любое движение, теряешь позицию, уверенность, концентрацию. Упускаешь сам момент броска, реагируешь с опозданием, если и парируешь, то из последних сил уже, совсем на тоненького.

— Рост, размах рук, мощный выход — это во многом от природы. Маленькому, получается, в ватерпольных воротах делать нечего?

— Ну почему? Были у нас хорошие вратари небольшого роста. Но им, конечно, сложнее: поди закрой собой всю площадь ворот, три метра в ширину, 90 сантиметров в высоту! Маленький всегда под угрозой неберущегося мяча, ничего тут не поделать.

Пальцы веером

— Каков вратарский максимум на выходе из воды? До пупка можно вылететь, до колена? А может, даже пятками сверкнуть? Порой смотришь водное поло или, скажем, синхронное плавание — и понимаешь, что законы физики в этих видах спорта работают как-то не очень правильно.

— Я в лучшие годы выпрыгивал так, что верхом мяч в ворота не проходил. Или в плечо, или в перекладину, или выше. Самый сложный для вратаря бросок — «в уши» с близкого расстояния. Вот в эту область, над плечами. Руки тут просто не успевают, поэтому и важен хороший выход.

— Пенальти — лотерея?

— Плюс опыт, реакция, интуиция и маленькие хитрости. Порядка 70 процентов бросков с пенальти идет вниз, и для меня лично лотерея была как раз в том, что выбрать: или ты низ кроешь, или верх. Во время пробития пенальти вратарь, понятно, должен стоять на линии, но перед самым свистком, когда судья набрал уже воздух в легкие, можно немножко правила нарушить и выйти. Мой размах рук позволял в таком раскладе почти полностью перекрывать ворота. Раскинул свои 2,50 — до штанг по 25 сантиметров. А если чуть вперед выдвинулся, то мяч уже вообще не проходит.

Поэтому у меня с пенальти было просто. Как в рулетке, знаете, красное-черное: угадал по верху или по низу — значит, большая вероятность, что возьму. Ну и броски тоже разные есть, конечно: один сверху вниз молотит, другой вообще без замаха, третий с протяжкой, у каждого своя специфика. Тут уже включается опыт: знаешь ведь игроков, помнишь, как они чаще всего пробивают.

Мануэль Эстиарте (выдающийся испанский ватерполист, олимпийский чемпион 1996 года. — «Матч ТВ»), например, чаще всего бил без замаха и в воду, под руку — мяч утапливался наполовину, а потом выскакивал уже в воротах. Поэтому надо было руку ниже ставить — не выходить высоко, а как бы стелиться по воде. Франк Отто (знаменитый немецкий ватерполист, участник трех Олимпиад. — «Матч ТВ») — левша, пока плеть свою поднимет, пока замахнется… С ним все наоборот: надо было выходить и держать паузу до последнего, потому что как только он увидит, что ты раскрылся — аккуратно кисточкой положит туда, откуда не достанешь.

Евгений Шаронов / Фото: © РИА Новости/Александр Макаров

— Кисть для ватерполиста — основной рабочий инструмент, это понятно. Но Борис Гришин, великий спортсмен и по совместительству отец Евгения Гришина, вашего товарища по сборной Союза, уточняет: самая важная роль отведена большому пальцу. Почему?

— Ну как почему? Водное поло — это контроль мяча. Попробуйте удержать мяч в ладони без большого пальца.

— Без указательного, значит, играть можно?

— Вратарю — точно. Я часто тейпировал пальцы, вот как волейболисты делают. Важнейшая часть волейбольной работы — блок, у вратаря в водном поло та же история. Ее прямое следствие — постоянно выбитые суставы. У меня такие пластинки алюминиевые были, я их накладывал и заматывал пальцы по два, чтобы зафиксировать тот, который поврежден. Парируешь-то по-любому не пальцами, а ладонью. Ходила легенда, помню, что у Вадима Гуляева (выдающийся советский ватерполист, олимпийский чемпион 1972 года. — «Матч ТВ») пальцы были такие сильные, что если он мизинцем мяч на броске задевал, тот летел в другую сторону.

— Верите?

— Конечно. Вадим Владимирович вообще железный был. Великий человек. Как Высоцкий на эстраде и в театре — так у нас в водном поло Гуляев.

С широко закрытыми глазами

— Травмы суставов — понятная тема. А с чем еще связан травматизм в водном поло?

— Все связки — зона риска. Локти, плечи, фаланги, в основном вот это все. И, конечно, уши надо беречь, тщательно сушить голову: отит никогда не дремлет.

— Попадание мячом в лицо — травма?

— Не всегда. Неприятно, конечно, когда в область губ и носа попадают, но куда деваться? Работа такая. А вообще это как в футболе игра головой в «стенке».

— Стоя в «стенке», от удара можно увернуться или хотя бы закрыть глаза, прощаясь с жизнью. Вратарю в водном поло, уверен, закрывать глаза не позволяет кодекс чести.

— Так если мяч тебе в голову идет, они автоматически закрываются, на рефлексе. Но это уже ни на что не влияет, как правило. Но вообще, если ждешь броска, все не так страшно. Хуже, когда не ждешь или не видишь. Например, реагируешь на бросок, идешь в угол, а мяч от штанги отскакивает — или в лицо тебе, или в кисть.

— С удивлением узнал, что водное поло — ближайший родственник регби. Хотя родство прослеживается: постоянная борьба, физический контакт, тычки, удары, прихваты, особенно под водой.

— Я бы не стал драматизировать ситуацию. Под водой, конечно, много чего интересного происходит — кто кусается, кто щипается, ну и так далее, но это, как бы поточнее сказать, не норма ватерпольной жизни.

— А локтем в солнечное сплетение пробить — действенный же прием, говорят?

— И тоже в целом нехарактерный. Все, по большому счету, зависит от моральных качеств конкретного спортсмена, не более того. Есть у полевых игроков такое: человек хочет получить преимущество, ныряет и начинает под водой работать. Чтобы это слишком часто не повторялось, давно изобретено противоядие: поставь ему колено. Один раз наткнется и сразу нырять перестанет. А вообще у нас очень строгие правила в отношении грубой игры. Даже попытка удара карается серьезно — удалением до конца игры без права замены. Правда, сейчас это правило модифицировано: пенальти и четыре минуты меньшинства, но нарушитель в любом случае садится до конца матча.

— Разумно.

— Ну да, наказание серьезное, но шансы остаются. Не смертный приговор — у зрителей и у команд сохраняется интерес к игре.

Пеле, Марадона, далее везде

— Вы вспомнили Эстиарте, а я добавлю, что его называют Марадоной водного поло. Венгру Тамашу Фараго повезло еще больше — он вообще Пеле. Образы яркие, но требующие пояснения. Какими нужно обладать качествами или заслугами, чтобы тебя признали королем такого специфичного вида спорта, как водное поло? Чем он был так силен, этот Фараго, которого я, кстати, тоже помню, но больше из-за своеобразной внешности? Харизматичный был мужичок, непростой, сразу понятно. Но почему Пеле — он, а не наш Мшвениерадзе, например?

— Во-первых, это спорный вопрос, кто тут Пеле, а кто Марадона. Но одно могу сказать точно: великими ватерполистами становились люди, которые в каждой игре умирали за свою команду. Фараго — это был лидер из лидеров, человек, который регулярно решал исходы матчей и турниров. Действительно великий спортсмен. Как и многие другие легендарные игроки моего времени — итальянец Джанни де Мажистрис, венгр Иштван Сивош, наш Петр Мшвениерадзе…

Эстиарте я впервые увидел в 1978-м — щупленький такой парнишка, поперек бассейна мяч не перебросит. Но — характер, стержень! И талант, конечно, который расцвел в постоянной работе над собой.

— По Эстиарте, кстати, интереснейший факт: он у Хосепа Гвардиолы помощником долго работал. И в «Барсе», и в «Баварии» потом. Может, и сейчас в «Манчестер Сити»…

— Да, я знаю, что они друзья. Чем Эстиарте отличался, допустим, от того же Фараго? Сборная Венгрии была командой звезд — Сивош, Чапо, Хоркаи, Герендаш. Все игроки мирового уровня, но первый номер — Фараго. А в сборной Испании звезда была одна. Вся команда играла на Эстиарте, он был един во многих лицах: и плеймейкер, и технарь, и бомбардир, и много кто еще.

— Технарь? Мне всегда казалось, что феерическая техника владения мячом в водном поло — штука довольно относительная.

— Это сейчас водное поло стало более грубым, в нем больше силовой борьбы, чем игры, что совсем не идет ему на пользу. Де Мажистрис, Эстиарте, Хоркаи, наши Жмудский и Котенко, да и многие другие яркие представители прошлых поколений — обыграть один в один опекуна, а то и двух, для них было нормой. С другой стороны, и возможности предъявить свой технический арсенал были. Сейчас их сильно меньше.

Нас как учили? Пас должен быть точным, своевременным, удобным. Казалось бы, нет истины проще и понятнее. Но сейчас мяч часто отдают не партнеру, а в сторону партнера, в борьбу. Ну ты дай на 10 сантиметров правее-левее, ближе-дальше — и вот она, голевая ситуация. Но нет, это в современных форматах не очень рационально, поэтому — в борьбу.

Раньше у игроков были такие «коронки» — засмотришься! Николай Мельников (выдающийся советский ватерполист, олимпийский чемпион 1972 года. — «Матч ТВ») раз за разом свой номер исполнял: проход по краю — бросок под ближнюю. Все знали, что он вчера так делал и завтра повторить не забудет, но никто не мог его удержать. Да, «коронки» практически у всех больших игроков были. Что у наших, что у зарубежных.

Евгений Шаронов / Фото: © Личный архив Евгения Шаронова

Кот в мешке

— Водное поло стало более грубым и примитивным, я правильно понимаю?

— Именно так.

— С чем это связано?

— С доминированием югославской школы. Наше водное поло в XXI веке потеряло свои позиции, в какой-то момент и у итальянцев, и у испанцев, и у греков были проблемы, венгры переживали спад. А юги не просели. Взяли ситуацию под контроль и давай продавливать свое направление, навязывать миру фирменный стиль: игра на атлетичного «столба», борьба, бросок по воротам. На меня, например, такая игра впечатления не производит. Но она приносит результат, поэтому все их пытаются копировать. А я считаю, что копировать не нужно, а нужно просто помнить, как играли в водное поло в СССР, и возрождать свою школу. И играть по действующим правилам, а не выдумывать новые. Сейчас водное поло судят не столько по правилам, сколько по рекомендациям.

— Летом 2017-го Конгресс ФИНА предотвратил революцию в водном поло — не принял новации, связанные с уменьшением поля, размеров мяча, времени владения мячом, количества игроков…

— И слава богу. Голосовать за кота в мешке — верх глупости. Получается так, что предложения на уровне отдельных национальных федераций сформулированы, а анализом и не пахнет. Кому-то показалось, что если «протолкнуть» все эти изменения, водное поло сразу двинется вперед, к светлому будущему. А я считаю, что неплохо бы провести хотя бы один сезон по новым правилам у себя в стране. Сыграйте и посмотрите: что улучшилось, что сломалось, где и почему? Обоснуйте, зачем нам нужна другая игра, чем она лучше?

Кровь на воде

— В истории водного поло есть печальная глава под названием «Кровь на воде». Не знаю, как сейчас, а в советские времена инцидент звучал и выглядел мрачно. Много было на вашей памяти разговоров, рассказов, воспоминаний?

Комментарий «Матч ТВ». «Кровь на воде» или «Кровь в бассейне» — аллегорический отсыл к полуфинальному матчу между сборными СССР и Венгрии на Олимпийских играх в Мельбурне (6 декабря 1956 года), проходившему фактически сразу после подавления советскими войсками Венгерского восстания.

Трагические события наложили на матч тяжелый отпечаток. Рассказывают, что венгры называли советских спортсменов «грязными подонками», а те их — предателями. Венгры выглядели лучше и к концу матча вели со счетом 4:0. В одном из эпизодов лидер сборной Венгрии Эрвин Задор получил рассечение надбровной дуги, которое всегда сопровождается обильным кровотечением. Однако Задор продолжил игру, и вода в бассейне окрасилась его кровью.

Напряжение достигла апогея, зрители (в Австралии внушительная венгерская диаспора) начали скандировать антисоветские лозунги и плевать в воду. Матч в итоге доигран не был, сборной СССР присудили поражение, фото окровавленного Задора облетели весь мир.

В финале венгры обыграли команду Югославии и стали олимпийскими чемпионами.

— Много, да. Я и с участниками того матча немало разговаривал.

— Так была там кровавая баня, или все придумано?

— Был очень тяжелый матч равных соперников, как рассказывал мне Виктор Иванович Агеев, защитник нашей сборной. Жесткая игра, почти драка, много нарушений, удалений, оголенные нервы. Но эпизод с кровью — это был чисто игровой момент, рассечения у нас часто случаются. Ну да, махнул Валентин Иванович Прокопов, попал в косточку, пошла кровь… Капитан венгерской команды Деже Дьярмати возглавлял «штаб восстания» на Олимпиаде, именно он был лидером группы спортсменов, которые открыто выражали свой протест. Это тоже наложило свой отпечаток на атмосферу вокруг матча.

После Олимпиады половина венгерской команда осталась в Австралии, в том числе Дьярмати. Но потом он вернулся домой, его простили, он даже получил звание Героя труда в социалистической Венгрии и был тренером сборной, в Москве не раз играл… Много лет спустя наши ветераны ездили в Венгрию, общались с венгерскими ветеранами и пришли к совместному выводу: игровой момент, не больше.

— Политика, чтоб ей…

— Американцы в 2006 году сняли документальное кино по тем событиям, «Неистовство свободы». Продюсировал ленту Квентин Тарантино. Они очень хотели раскрутить свой фильм — на Конгрессе ФИНА показать, на чемпионате мира, на Олимпийских играх, но ничего не вышло. Именно потому, что здравомыслящие люди понимали: танки и спорт в жизни не должны пересекаться. Просто время было такое.

Евгений Шаронов / Фото: © Личный архив Евгения Шаронова

Честь имеем

— Говорят, все водники после окончания карьеры на воду смотреть не могут. Буквально до тошноты. Есть такое?

— Я не люблю плавать в бассейне, честно говоря. В море окунуться — это с удовольствием, а так, чтобы от стенки к стенке… И в лучшие-то годы не вдохновляла эта история, а сейчас и подавно.

— А правда, что ватерполисты — самые-самые режимщики среди спортсменов?

— Кто сказал?

— Ходят слухи в народе.

— Ну нет, конечно. Мы простые смертные со всеми, так сказать, присущими. Но отличающиеся при этом крепким здоровьем. Могу в этом плане гарантировать только одно: к своим профессиональным обязанностям ватерполисты всегда относились очень-очень серьезно. Помню, оставалось месяца два до московской Олимпиады, Баркалов (выдающийся советский ватерполист, олимпийский чемпион 1972 и 1980 годов. — «Матч ТВ») собрал нас и говорит: «Все, ребята, закончили баловство, готовимся». Ну что, капитан сказал — команда сделала: закончили, подготовились, выиграли.

— Баркалов стал первым среди советских ватерполистов членом Зала Славы мирового плавания. Потом туда ввели еще троих, в том числе Евгения Шаронова. Большая честь.

— Конечно.

— Наших что-то маловато, вот я о чем.

— Так он в Америке находится, Зал Славы. Да, я тоже считаю, что у нас там побольше представительство могло бы быть. Но у них свои правила, свой регламент, специальная комиссия заседает.

— Национальная федерация не имеет отношения к процессу?

— Национальная федерация делает представление кандидата. Я очень рад, что мне удалось Александра Долгушина (выдающийся советский ватерполист, олимпийский чемпион 1972 года. — «Матч ТВ») представить в Зал Славы. Очень рад. Мечта у меня такая была: побывать там, во Флориде, вместе с Нонной Долгушиной и Людой Баркаловой. Но Люда недавно умерла, к сожалению…

— А сами там бывали?

— Да, конечно, на церемонии. И сын побывал с юношеской командой. Я с ним передал в музей свою вратарскую шапочку, в которой провел лучшие годы карьеры. Усилил экспозицию.

Лев Иванович Шаронов

— Я все понимаю: патриотизм, чувство долга, верность флагу, но скажите: как мог чемпион мира, Европы и Олимпийских игр провести всю карьеру в очень среднем клубе и не получить ни одного национального титула?

— Как ни одного? Двукратный победитель Спартакиады народов СССР в составе сборной Москвы.

— Вот именно — в составе сборной. А ваш клуб «Москвич» что из себя представлял? В лучшем случае середнячок чемпионата СССР.

— «Москвич» — моя родная, единственная и неповторимая команда. Прекрасный тренер, которому я обязан многим, Николай Николаевич Малин. Отличные партнеры, мои друзья, с которыми мы, кстати, за время существования команды выиграли у всех чемпионов страны: у ЦСК ВМФ, у «Динамо», у МГУ. Нет такой команды, которую бы мы не обыграли. Да, самое высокое место в чемпионате Союза — третье, причем уже близко к концу карьеры, но что это меняет? Как я мог бросить своих?

— А честолюбие?

— Слушайте, ну я был чемпионом всего на свете! У меня по жизни получилось, кстати, все наоборот: сначала Олимпиада, потом чемпионат мира и следом — чемпионат Европы. Мне с детства нравилось это сочетание слов и званий: чемпион мира, Европы, Олимпийских игр, заслуженный мастер спорта… Ну, не знаю, всегда казалось, что есть вещи поважнее титулов. Я горжусь тем, что никуда из АЗЛК не перешел, не повелся, выдержал давление. Это плюс мне, считаю. Кроме того, если хотите, имелся и корыстный мотив: играя за «Москвич», я постоянно был в тонусе, в нормальном таком тренинге. Мы часто играли против соперников, которые были заведомо сильнее, и этот момент я тоже учитывал.

— Я придумал очень хитрую концовку для нашего разговора. Вот смотрите: с Пеле и Марадоной водного поло история без нас определилась. А кто был Стрельцовым, если уж продолжать эту аналогию? Кто у нас в Отечестве самый-самый?

— Наверное, у каждого свой кумир. У меня — Алексей Степанович Баркалов. Мне выпало счастье поиграть в одной команде с великим спортсменом. Его отеческую заботу обо мне, зеленом пацане, я никогда не забуду. Это такой был человек, знаете… Настоящий. Очень большой, широкий, глубокий. Очень добрый и справедливый. Эвген — так он меня звал на свой украинский манер… Вот им я всегда восхищался. И восхищаюсь до сих пор.

— Ну вот, теперь у нас полный комплект, потому что кто Яшин водного поло — и так понятно.

Фото: Личный архив Евгения Шаронова, РИА Новости/Дмитрий Донской, РИА Новости/Сергей Гунеев, РИА Новости/Александр Макаров