Воронков выступил в кухонном жанре, причем как обитатель не лучших кухонь Лондона и Парижа. Возжелай он обидеть кубинку лично, сказал бы ей в лицо. Но тренер упомянул Монталво в третьем лице, пробросом. И поскольку все происходило в прямом эфире, подраскрылся. Ну, вот так он считает. Так для него ок.
Дело можно было свести к неразборчивой речи и трансформировать сказанное в «что ты ловишь эту без изъяна?», например. Или рассказать, что адресовано все было пролетающей мухе: примерно так пытался выкрутиться автор в его глупом детстве после хамства по отношению к бригадирше трудового лагеря. Однако речь Воронкова, к несчастью, была разборчивой, а летающую фауну к эпизоду никак не подтянешь.
Да, брякнул. Страна услышала. Возмутилась. Если вокруг слова «негр» еще можно вести какие-то дискуссии с учетом русской литературы XIX–XX веков, то у Воронкова все безальтернативно. А дальше — как опять же в русской литературе, в «Униженных и оскорбленных» Достоевского: «Пиявка! Змей гремучий! Упорная сатана! Молчит, хоть бей, хоть брось, всё молчит; словно себе воды в рот наберет, — всё молчит! Сердце мое надрывает — молчит! Да за кого ты себя почитаешь, фря ты эдакая, облизьяна зеленая?»
Цитата эта, если помните, нашла продолжение у Данелии в «Осеннем марафоне». Датчанин Билл говорит Бузыкину: «Андрей, я думаю, что «облизьяна» это неправильная печать». — «Нет, это правильная печать», — отвечает Бузыкин Хансену-Воронкову. И мы трактуем: слово не воробей, не вырубишь топором.
На этом понятная часть происходящего заканчивается и начинается загадочная. Вот просыпается Воронков наутро после победы. Заходит в интернет — и начинает догадываться, что победа пиррова. Из всех щелей сифонит вчерашнее. Неистовая пресса, удивленные официальные лица, великодушная кубинка, достойно ответившая в социальной сети…
Что при этом происходит в тренерской голове? Вот она, главная загадка.
Допустим, там засело: «Я прав». Можно такое представить? Нет. Даже людям с белой горячкой свойственно стесняться вчерашнего в редкие трезвые минуты. Не обязательно вставать на колено, поддерживая BLM, особенно если представителя другой расы ты не только не оскорблял, но уже лет пять как не встречал на жизненном пути. Однако были тут и встреча, и оскорбление. Как можно считать себя правым, ударив случайного прохожего не делом, так словом?
Второй вариант: «Я не прав, но извиняться не стану». Допустим. Знавал я людей, которые не извиняются. Гордые и твердые, такой у них принцип. Но даже эти типы, уверен, говорят «простите», отдавив чью-то ногу в троллейбусе. Во-первых, не успевают задуматься о принципах. Во-вторых, отдавленные ноги бывают разные. Если 46-го размера, извинение — жизненная необходимость, иначе из троллейбуса вынесут, а не выйдешь.
В доме Воронкова, убежден, стены не увешаны фотографиями Ку-клукс-клана. Его выпад в адрес кубинки сродни отдавленной в троллейбусе ноге. Быть может, с примесью невежества. Вылетело безотносительно расовых убеждений. Почему в таком случае не обозначить желание остаться в круге нормальных людей и не извиниться? Кому и что тут доказывать? Собственную упертость — себе самому?
И ведь чем больше времени пройдет между оскорблением и извинением, тем в более глупое положение можно себя загнать. Сейчас есть публичные платформы, личные сообщения, официальные письма. Потом будет только один способ: извинение под давлением. И вот тогда действительно решат, что дело не в оговорке, а в расизме. Не хотел — принудили. Держался до последнего — заставили.
А если не заставят? Сюжет. Что в таком случае Воронков станет говорить на дисциплинарных слушаниях ВФВ? Что все сказал правильно и ни в чем не раскаивается? Он понимает, что первым вопросом во всех его интервью до конца жизни будет именно этот? Что жена его тренер, дочери — спортсменки, а значит, к ним этот вопрос прилетит не первым, так вторым?
Крайне сложно сейчас проникнуть в голову тренеру Воронкову, но очень легко заблудиться в ней. Ни одна из логик, даже иррациональная, не объясняет тренерского молчания. Ясно лишь, что прав Элтон Джон, спевший Sorry Seems to Be the Hardest Word. «Прости» — самое трудное слово.
Впрочем, с Элтоном нужно поаккуратнее. Люди, не умеющие извиняться, легко подберут дрянной эпитет и ему тоже.
Больше новостей спорта – в нашем телеграм-канале.
