Новости о том, что теннисиста или теннисистку подозревают в участии в договорном матче, стали достаточно обычным делом. Но, конечно, сами спортсмены вряд ли будут публично рассказывать, что «сдавали» розыгрыши, геймы, сеты или матчи.
Корреспонденту сайта «Матч ТВ» все же удалось поговорить об этом с одной из теннисисток на условиях полной анонимности. В этом интервью вы не увидите фамилий, названий турниров и дат. Они отсутствуют, чтобы сохранить имя спортсменки в тайне. Однако сможете понять масштаб происходящего в мировом теннисе и механизмы сдачи матчей.
Также мы обратились за комментариями к юристу, который представлял нескольких теннисистов из стран бывшего СНГ по делам о коррупции, Роману Бедретдинову.
Кто занимается расследованиями дел о коррупции в теннисе?
В 2008 году по инициативе ITF, ATP, WTA и Grand Slam World была создана организация, которая начала заниматься делами о коррупции в теннисе — Tennis Integrity Unit. Штаб-квартира TIU находится в пригороде Лондона.
Вначале это была небольшая компания с маленьким штатом, куда в основном входили бывшие английские полицейские. В последние два года у TIU увеличилось финансирование, масштаб деятельности вырос, штаб расширился. В 2020 году организацию переименовали в International Tennis Integrity Agency (ITIA).
«У них на сайте есть небольшой раздел, в котором конкретно описано, какие нарушения и как караются, — объясняет Роман Бедретдинов. — Когда игрок в начале года регистрируется на сайте, то первое, что он делает, — ставит галочку, что согласен со всеми правилами. В правилах в том числе написано, что обжаловать решения ты можешь только в CAS (Спортивный арбитражный суд) и не имеешь права ссылаться на национальное законодательство.
Это как будто ты с банком договорился, что спор будет в третейском суде. И, с одной стороны, это клево. Но надо понимать, что банк, с точки зрения юриспруденции, — сильная сторона. Ты не можешь прийти, чтобы взять ипотеку, и сказать: «Давайте-ка мы пункты 3, 8 и 9 поправим». Банк ответит: «Это тебе деньги нужны, дружок». Так же и в теннисе. Тебе условно говорят: «Это ты хочешь у нас играть, а не мы тебя зазываем». Даже Роджер Федерер ставит эту галочку и со всем соглашается».
Как теннисисты попадают под подозрение?
Игрок может попасть под подозрение по двум основным причинам:
1. Сигнал от букмекерских контор
— Букмекеры заинтересованы в том, чтобы никто их не обманывал, — говорит Бедретдинов. — Когда они видят необъяснимо большое количество ставок на какой-то исход, то сигнализируют об этом ITIA. Но это не значит, что после первого же сигнала кто-то побежит хватать теннисиста. Они возьмут игрока на заметку. Получив второй сигнал от букмекеров, в ITIA понимают, что человек представляет предметный интерес.
— То есть если по тебе один раз пришел сигнал, тебя вряд ли тронут?
— Думаю, да. Количество следователей и объем работы на это влияют. Я думаю, что они понимают масштаб проблемы. Заниматься тобой или не заниматься — на усмотрение офицеров ITIA. Таких сигналов ведь очень много. Предполагаю, что букмекеры часто дуют на воду. Зачем им это нужно? Если будет доказано, что матч был договорным, можно отказать в выплатах тем, кто на него поставил.
2. Сигналы от участников матчей
Если судья на вышке, супервайзер или директор турнира увидел что-то подозрительное, то он может сообщить об этом в ITIA. Возможно также, что кто-то из игроков решит заявить на другого теннисиста.
Почему договорные матчи так распространены в теннисе?
Здесь мы и начинаем разговор с теннисисткой, с которой договорились не раскрывать ее имя.
— Насколько договорные матчи частое явление в теннисе?
— Очень частое. На определенном уровне некоторые люди этим живут, я бы даже сказала, выживают. Не скажу, что это распространено среди игроков первой сотни рейтинга, потому что я там не была. Но за ее пределами с этим сталкиваешься постоянно. Ты можешь даже не участвовать в этом, а просто услышать невзначай. Когда ты слышишь подобное часто, то представляешь масштаб происходящего.
— Почему вы сказали, что некоторые люди не живут, а выживают?
— Для того чтобы находиться в рейтинге, тебе необходимо постоянно ездить по турнирам. Если у тебя нет какой-то поддержки, спонсоров или богатых родителей, ты выкручиваешься как можешь. Чтобы принять участие в одном турнире, тебе нужна примерно тысяча долларов. Не каждый родитель может выделять такую сумму в неделю на твои перелеты, гостиницы и питание.
Многие игроки живут от турнира к турниру: заработали на одном, сразу же потратили на следующем. И когда поступают «интересные» предложения, они поддавливают. Теннисист начинает думать, что, если он примет предложение, то сможет поехать на следующий турнир. Тогда он, возможно, попадет в топ-500 или в топ-400. Главное — держаться на плаву. Пропустил турнир — скатился в рейтинге.
Человек встает перед выбором. Что ему делать? Бросать? Кому захочется бросать из-за того, что нет денег? Ты пашешь каждый день, полжизни этому отдал, семью свою не видишь. Поэтому ты решаешь, что будешь как-то выкручиваться, выживать, рисковать. Так это происходит.
— Есть те, кто за счет таких матчей не выживает, а зарабатывает? То есть денег им хватает, но они хотят больше.
— Думаю, что такие есть. Скорее, это игроки из первой сотни рейтинга. После 100-й строчки ты не зарабатываешь много. Тебе надо оплачивать расходы на свою команду. А после 200-й строчки рейтинга люди выживают.
— Имеет ли значение, из какой страны теннисист?
— Имеет. Например, в Швейцарии стандарты жизни немножко другие. Родители наверняка какую-то денежку откладывали, раз привели ребенка в теннис. Плюс им помогает федерация. Вообще в европейских странах поддерживают своих игроков, которые хорошо стоят в рейтинге. Говорю не только про топ-100. Теннисист может быть в числе лучших по определенному возрасту. Поэтому какая-то поддержка у них есть, и они могут не оказаться в сложной ситуации.
— Если это так распространено, то как другие теннисисты относятся к тем, кто играет договорные матчи?
— Это достаточно щепетильная тема. В этом виде спорта нет друзей, особенно в женском туре. Многие теннисисты из богатых стран Европы, те, которые ездят на турниры с двумя-тремя тренерами и массажистами, смотрят с осуждением. Если замечают что-то, то идут «сливать» информацию супервайзеру, пишут письма. У них в жизни все в порядке. Они не понимают, что человек пашет и хочет просто выбиться на какой-то уровень, что он мучается без денег. Им даже неизвестно, что теннисисты живут не в официальных, а в каких-то левых гостиницах, в квартирах. Они начинают оценивать и осуждать: «Да как так можно?» Тот же, кто эту жизнь понимает, кто сам идет через тернии к звездам, не будет тебя подставлять.
Как и какие суммы предлагают теннисистам?
— Как вы оказались в это втянутой?
— Была ситуация, что не было денег на билет обратно. Тогда не хватало даже на отель. На турнирах WTA гостиницы оплачивает организатор, но не на мелких турнирах ITF. Там и призовые считаются очень маленькими. Когда ты едешь на турнир и у тебя хороший номер посева, то рассчитываешь дойти до финала. Но если ты вдруг проигрываешь в первом круге, у тебя не хватает денег, чтобы расплатиться по счетам. Тут появляются люди, которые давят на слабые места. Подкупают, шантажируют. Ты ищешь выходы из сложившейся ситуации, принимаешь быстрые решения, чтобы просто уехать домой. Конечно, боишься, что можешь понести за это какое-то наказание, но, с другой стороны, не видишь другого выхода.
— Откуда появляются эти люди?
— Есть много разных персонажей. Есть те, кто ходит по турнирам и выслушивает информацию: что у этого болит, что у того происходит. Как шакалы. Есть, те, кто действует через друзей. Например, ты живешь в номере с человеком, который когда-то выкручивался из такой ситуации. Он говорит: «Давай я тебе помогу. Свяжу с кем нужно». Так через знакомых знакомого… Поведутся не слабохарактерные, а те, у кого нет выхода. Потому что терять нечего, надо что-то делать.
— Это каждый раз разные люди?
— Бывает у теннисистов проверенный посредник, через которого он «работает». Бывает, что человек оказывается в нужный момент в нужном месте. Нужным для него, а не для тебя.
— О каких суммах речь?
— О скромных. На фьючерсах и небольших челленджерах — от пятисот до тысячи долларов. Понятно, что сам игрок на этом зарабатывает намного меньше, чем те, которые ставит. Игрок — он как пешка. Он получает столько, сколько ему необходимо, чтобы в данной шоковой ситуации выйти из положения и заработать на поездку на следующий турнир. Он даже не думает получить какие-то крупные суммы. Когда рейтинг турнира и игрока выше, то идут уже другие деньги. Слышала разговоры про десять тысяч долларов. А какие суммы предлагают игрокам из топ-100, я даже не могу сказать. Явно более серьезные.
— Как эти деньги передаются игрокам?
— Зависит от того, с кем ты договорился. Может быть оплата до матча, когда теннисисту нужно показать, что ему точно хватит на билет и оплату гостиницы. Большинство стараются расплатиться наличкой, чтобы ни у кого вопросов не возникло. Бывает, что присылают завуалированными переводами.
Комментарий Романа Бедретдинова: «Следователи запрашивают все. В том числе выписки по банковским счетам. Отказаться от предоставления этой информации нельзя. Ты можешь этого не сделать, но тогда как минимум будешь плохо выглядеть перед судьей, а как максимум тебя могут за это наказать».
— Могут ли теннисиста «кинуть» и не расплатиться?
— Такое может произойти. Ты не всегда знаешь, с кем связываешься. Люди могут быть непроверенными. Когда соглашаешься, то рискуешь больше, чем все остальные.
— Что предлагают сделать в матче?
— Есть разные варианты. Можно проиграть подачу, сет, матч. Все зависит от конкретных ставок и конкретной оплаты. Игрок уже сам смотрит, на что ему хватит этой суммы, на что он готов или не готов, чего он боится. Страх и сомнение присутствуют всегда. Думаешь, стоит или не стоит, что делать и как быть… Очень тяжело сейчас говорить. Это сильно задевает. Хочется всех игроков от этого уберечь, но вместе с тем я понимаю, что многие без этого не смогут.
Как допрашивают теннисистов
— Как TIU вышли на вас?
— Они копают на определенных игроков. Список очень большой. Антикоррупционные агенты ездят по турнирам, следят, смотрят. У любого игрока, когда он видит эти лица на соревнованиях, начинается паника. Они приглашают на интервью. По-английски interview, а по сути это допрос. Никто не хочет идти. Там лезут в твой личный телефон, задают странные вопросы.
— В каких условиях проходит допрос?
— Маленькая комната без окон. Компьютер для переводчика по скайпу. Перед тобой сидят двое. Все записывается. Твой телефон подключен к какому-то аппарату. Ты сидишь и дрожишь. Тебя спрашивают: «Где вы были в тот день?», «Почему улетели туда?», «Почему проиграли тот матч?», «Откуда у вас в телефоне этот контакт?», «А вы знаете, что этот человек связан со ставками?» Давят на слабые места, лезут в семейные моменты. Ты сидишь в этой маленькой комнатке, на тебя смотрят и говорят, что все — это твой последний турнир, твоя карьера закончена. Ты в шоке, ты боишься и где-то прокалываешься. Потом тебе назначают еще один допрос, затем еще один.
— Сколько времени длится допрос?
— Никто не отстреливается меньше, чем за два часа. Допросы проходят по три-четыре часа. Идет постоянное глубокое давление.
— Сейчас вы эмоционально обо всем рассказываете. Наверняка не меньшие эмоции были на допросах. Как эти люди реагировали на ваши слезы?
— Они не останавливаются и не смотрят на слезы и эмоции. Потому что они делают это очень-очень часто. У них такая работа. Возможно, они и хотят вывести на эмоции, поэтому и давят в самое сердце, чтобы человек начал сливать какую-то информацию.
Комментарий Романа Бедретдинова: «По правилам ты не можешь отказаться от интервью. Тебе сразу объясняют, что отказ влечет за собой санкции. Пожизненно, конечно, не дисквалифицируют, но могут наказать серьезным денежным штрафом или временным отстранением. Это тоже есть в правилах. Спортсмены неверно оценивают степень угрозы. Когда им говорят: «Если вам нужен адвокат, то — пожалуйста», они не понимают, что надо отвечать: «Нужен!» Это тебя охарактеризует только как умного человека. Но почему-то ни один спортсмен за мою практику не попросил сразу адвоката. Один все же сориентировался, правда, когда уже было сказано слишком много».
— Что происходит потом?
— Если у тебя есть возможность обратиться к адвокату, ты это делаешь. Если нет, то рассчитываешь на свою судьбу. Пока идет разбирательство, тебе запрещают играть.
Комментарий Романа Бедретдинова: «От уведомления до суда может пройти 3-4 месяца. От суда до решения — 6-7 месяцев. То есть 11 месяцев ты ничего не делаешь, уже не можешь играть. Максимальное наказание за организацию или участие в договорных матчах — пожизненное отстранение и штраф до 250 тысяч долларов».
— У теннисной антикоррупционной организации не такая большая история. На ваш взгляд, стало ли меньше случаев договорных матчей, если сравнивать с нулевыми годами?
— Думаю, что их число увеличилось. Когда ты смотришь турниры по телевизору, то видишь: реклама букмекерской компании, реклама сайта для ставок. Это все пропагандируется. Мне кажется, это своего рода мафия. Они все работают вместе и получают крупные деньги за это. А игрокам надо как-то жить, затрат много. Перелеты, отели и еда дешевле не становятся. Соблазнов много, пока ты дойдешь до этой первой сотни рейтинга. Я думаю, что они цепляются за мелких, а основных не трогают. Потому что без основных, возможно, не будет и тенниса.
— Что, по-вашему, нужно сделать, чтобы снизить количество договорных матчей?
— Нужно помогать низкостоящим в рейтинге игрокам: оплачивать отели, увеличивать призовые фонды. Если ты в основной сетке фьючерса проигрываешь в первом круге, то получаешь 98 долларов. При этом тратишь кучу денег. А ты еще попробуй попади в эту основную сетку. В WTA тебе помогают. Там хорошие призовые, отели оплачены. Ты там король. Но чем меньше турнир, тем четче ощущается, что ты никто. Питание и билеты на самолет игрок может оплатить себе сам, но если будет оплачено проживание и увеличен призовой фонд, то теннисистам уже не захочется рисковать и подставляться под санкции.
— Сейчас, оглядываясь назад, вы не жалеете, что участвовали в этом?
— Жалею, конечно. В любом случае это не есть хорошо. Но надо было на что-то выживать.
Больше новостей спорта – в нашем телеграм-канале.
