Сборная России по синхронному плаванию возвращается на чемпионат мира уже в июле. Поэтому юбилей Татьяна Николаевна Покровская наверняка встретит с мыслями о предстоящих соревнованиях, о новых программах, новых правилах.
— Татьяна Николаевна, как обычно отмечаете свой день рождения?
— Для меня это возможность побыть в компании близких людей, поделиться какими-то общими воспоминаниями: грустными или веселыми. Но я люблю, когда всё это камерно. Был у меня день рождения, когда с дочкой в Португалии отмечали. Ну это просто было классно! С самым близким человеком отметить день рождения — что может быть лучше?
— Застолье устраивать не любите?
— Раньше-то, конечно, устраивала. У нас ведь не было таких возможностей, как сейчас, так что готовили много. И к вечеру, когда приходили гости, уже ни сил не было, ничего (смеется). Сейчас проще — пошел куда-то, посидел.
— Перед чемпионатом мира есть время на праздник?
— Сейчас, конечно, все мысли о чемпионате мира — правила поменялись, очень много работы.
— Вы могли подумать до начала работы в синхронном плавании, что ваша тренерская карьера сложится таким образом?
— Нет. Я вообще никогда не строю планов, тем более таких долгосрочных. Мне нравилось работать в художественной гимнастике, было интересно, были свои планы, а когда перешла в синхронное плавание, занималась тем, что изучала новый для себя вид спорта. Уже другого рода был интерес. Скучать было некогда, а загадывать на будущее не хотелось.
— Перейти работать в другой вид спорта — это большой риск.
— По семейным обстоятельствам я уходила в никуда. Муж думал, что буду уделять больше внимания семье, но увлеченные люди всегда находят себе массу работы, постоянно что-то изучают.
— Помните чувства и эмоции первой Олимпиады? Было страшно?
— Сложно сказать, какие были чувства, потому что мы настолько были погружены в работу… Но очень хотелось не проиграть. И вообще, я должна вселять уверенность. Не должно от меня исходить никаких сомнений. Только когда спортсменки чувствуют, что тренер уверен, могут успешно выступать. Иначе просто не получится.
— Последние две Олимпиады были очень тяжелыми. Сложно в такой ситуации быть уверенной.
— Перед Рио я сказала команде, что сейчас включатся наши руководители и вопросов по допуску быть не должно. Хотя, конечно, был спад настроения. Всё это не может не ощущаться и не сказываться. Но самое тяжелое — это Игры в Токио. Разговор шел уже не только о том, допустят или нет, а о том, сдашь ты тест на коронавирус нормально или нет. А если у кого положительный? Выбывает человек, а значит, и вся команда. Это так давило. Как не заболеть?! Были и прививки, конечно. Но вот эти тесты до полета в Токио, все эти пробирки во время Олимпиады… И бог миловал! Это была очень сложная для нас Олимпиада.
— Олимпиаду в Париже как восприняли?
— Она была чужая. Мне было всё это так непонятно. Зачем и почему мы в стороне? Это даже не обида — без вины виноватые, я так это называю.
— Как-то был пресс-тур по Круглому и нам сказали: «Давайте сюрпризом зайдем на тренировку к Татьяне Николаевне». Сюрпризом на вашу тренировку, я честно, не решилась.
— (смеется) Я действительно очень ценю эту возможность работать спокойно, без вмешательства извне. Такие сюрпризы — это исключено. Там же эксклюзивные композиции, творчество, которое, к сожалению, исчезает с приходом новых правил. И мы всегда до последнего держали всё в секрете, в тишине.
— В наше время это малореально. Постоянно появляются какие-то кадры с выступлениям на внутренних стартах, спортсмены ведут блоги. Вы к этому привыкли?
— Нет, не привыкла и не смирилась. Меня это очень раздражает. Должен быть момент интимности. Не приемлю до сих пор всего этого.
— А какой риск больше — «засветить» программу и потерять эффект новизны или пойти ва-банк и дебютировать с программой прямо на Олимпиаде?
— Сложно сказать. Программа «Парад планет» дебютировала на Олимпиаде и всем понравилась. Могло не сработать? Не знаю. Но сейчас вообще ситуация другая. Мы работаем над программой, показываем на первых соревнованиях, а ее выносят на их семинары. Это еще хуже! Мы ведь в условиях отсутствия возможности выступать шли на ощупь, а на нас еще и учатся. Просто ужасно.
Все программы теперь под контролем. После первых наших за долгое время выступлений на международной арене стало звучать: «от нас отвыкли». Это всё непонятно. Так как все программы сейчас похожи, выискивается «привыкли — не привыкли». У технических контролеров большая власть, они могут где-то не досмотреть, а где-то отдельно отметить какой-то недочет, который в другом случае, например, не заметили. Найдут они этот недочет — и снимается вся цена связки, ты сразу очень стремительно катишься вниз.
— А вы привыкли к мужчинам в синхронном плавании?
— Я привыкаю. Но, опять же, вот у нас есть Саша Мальцев, но спортсменов такого уровня должно быть больше. Мужское синхронное плавание только начинает развиваться. И в Париже в подтверждение этого не было мужчин в групповых соревнованиях. Просто пока мужчины не выдерживают уровня и нагрузки. Наш Саша бы выдержал. Но видите, никто не рискнул поставить мужчину в группу на Олимпиаде. Билла Мэя очень уважаю, но у него до этого был перерыв в карьере. Возможно, было сложно вернуться и взять такую нагрузку.
— В фигурном катании есть музыкальные темы, под которые программы ставятся, можно сказать, на регулярной основе. В синхронном плавании есть такое, что под определенную музыку ставить программу уже моветон?
— У меня такого нет. Даже если музыка заезженная, но в качественном исполнении, композиция прозвучит иначе. Это делается благодаря мастерству тренеров и спортсменов. Все смотрят «Кармен» в балете, и никто не устает. Да, за этот балет сложно браться, но если у тебя хорошая интерпретация и качество исполнения на уровне, всё получится.
— Чувствуете, что в связи с новыми правилами нагрузка на организм спортсменок растет?
— Растет — и очень сильно. Даже тот факт, что дуэт на Олимпиаде теперь стоит в пяти программах, одна из которых акробатическая, уже говорит о многом. Это очень сильно сказывается физически. Для чего это было придумано, ответа на этот вопрос у меня нет.
— Вы привлекаете к работе прыгуна в воду Рому Измайлова. Он освоился в вашем коллективе?
— У нас акробаты работают давно. А Рома ответственный, очень им довольна. У нас все элементы сейчас идут по общему плану, по общему списку. В работе над этим он справляется, я ему доверяю.
— Вы переживаете за свой вид спорта в условиях новых правил?
— Мне очень жаль, что синхронное плавание стало другим видом спорта. Художественную гимнастику изменения правил так не затронули. Фигурное катание, по моему мнению, только стало восстанавливаться после периода, когда были только прыжки, а между ними ничего интересного. Мы понесли большие потери, но постепенно идет возвращение в сторону художественной подачи. Уже больше ценится художественное впечатление. Так что вид спорта сделал зигзаг, и сделано это было без нас.
— Представьте, что соло есть в олимпийской программе и у вас заявлены двое: Ищенко и Ромашина. Как между ними выбрать? Фигуристки в таких условиях и живут.
— Я вообще считаю соло эксклюзивной историей. Одна солистка-звезда должна быть у сборной по синхронному плаванию. У нас пытались внедрить историю с двумя солистками в сборной, но всё же бросаться в крайности не стоит.
— Вы бы смогли жить в центре такого, я бы сказала, токсичного внимания, в котором существует наше фигурное катание?
— Я всегда этого опасалась, побаивалась. Излишнее внимание вредит спортсмену. Вспомните историю с Кабаевой, под каким давлением она находилась и потеряла предмет, а вот на второй Олимпиаде всё для нее прошло спокойнее и очень успешно. Реклама, говорят, двигатель прогресса. Но это про торговлю, я не думаю, что это полностью применимо к спорту.
— Какая у вас любимая программа?
— Я все их люблю по-своему, но, как вы знаете, «Мольба», обращение к небу, была совершенно особенной. Она была на чувствах. Девочки попросили меня, чтобы это программа показывалась в последний раз именно ими. И они были в этом правы. Люди плакали, когда смотрели эту программу, она пришлась всем по сердцу. Мне от этого очень радостно.
Больше новостей спорта – в нашем телеграм-канале.
