Юрий Бородавко — культовый тренер для российских лыжных гонок, воспитавший множество сильных спортсменов. Именно под его руководством выступает трехкратный олимпийский чемпион Александр Большунов, который выигрывает абсолютно все гонки в нынешнем сезоне, в любом состоянии не оставляя ни шанса соперникам.
Корреспондент «Матч ТВ» поговорил с 63-летним специалистом на чемпионате России по лыжным гонкам в Малиновке и обсудил как триумфальное выступление Большунова, так и другие актуальные темы.
Главное в интервью:
- в чем особенности нового спринтерского круга в Малиновке, который разработал Бородавко;
- как он оценивает второй сезон для российских лыж без международных стартов;
- как Большунов мог пропустить первую половину чемпионата России;
- в каком состоянии находится Наталья Терентьева и в чем причина слабой формы Александра Терентьева;
- как Бородавко относится к частому выбору юниоров в пользу группы Егора Сорина и считает ли себя консервативным тренером;
- почему он перестал общаться с европейскими тренерами и журналистами, а также почему неприемлемо сейчас выступать под нейтральным флагом.
***
— Вы активно занимались разработкой нового спринтерского круга в Малиновке. По какому принципу его составляли?
— Мы хотели сделать, чтобы спринтерский круг и вообще все дистанции соответствовали одним из лучших мировых стандартов. В качестве прототипа мы рассматривали прежде всего круг в Оберстдорфе, где действительно есть достаточно сложные повороты, крутые забегания, спуски с поворотами… Но там не так пристально к этому относятся, как у нас, когда из всего делают сенсацию.
Например, на этом же спринтерском круге в Малиновке на тренировке Денис Спицов сломал руку после падения. Даже не на соревнованиях, а на тренировке. И у других спортсменов были подобные травмы, к этому отнеслись достаточно спокойно.
— Имеете в виду, это обычная история?
— Да, обычная история для мест, где есть сложные круги. Но организаторы соревнований все это приняли к сведению. Все это они видели. Уже намечены пути решения. К следующему году будет установлена дренажная система, чтобы не скапливалась вода, будет увеличена продолжительность контруклона, углы. Все это уже просмотрено, и намечены планы по улучшению. Как только это все сделают, спуск превратится в обычный. Будет просто спуск прохождения с высокой скоростью.
Изначальная же идея заключается в том, чтобы на этом круге были сложные подъемы с забеганием, которые у нас есть, но очень короткие. Хотелось бы, чтобы по набору высоты они подходили к лучшим мировым стандартам, и количество этих подъемов соответствовало существующим нормам.
Мы увидели, что какие-то отрывы делались как раз на верхушке подъема с выкатом, как мы и предполагали. Большая часть спортсменов считает, что это хороший, рабочий и тяжелый круг. А как спуск доведут до ума, до конца — это будет просто определенная норма. За первый год немного не успели до конца спланировать контруклон.
— Круг действительно один из самых сложных в мире?
— Да. Мы смотрели значительно дальше. Сам круг сейчас 1580 метров. На круге на этом тяжелом подъеме у нас есть еще два поворота, которые как раз и обрезают этот подъем — на середине и чуть ниже его половины. Еще есть нижняя петля для менее подготовленных или более юных спортсменов. Это будет круг в районе 1300 метров. По времени прохождения это все будет занимать чуть меньше трех минут у юношей, хотя по сложности будут также присутствовать все подъемы. Так что мы не зацикливались только на высшем мастерстве, не делали все только для основных составов. Этот круг будет подходить для всех.
— Вы сказали чуть ранее про то, как у нас из всего делают сенсацию. Правильно понимаю, что речь, в том числе, про ситуацию на Спартакиаде учащихся в Сочи?
— Как уже сказал, падения происходят достаточно часто на многих соревнованиях. Многие писали об очень серьезных последствиях, но пусть люди посмотрят чуть дальше. Буквально через день из тех, кто в Сочи не дошли до конца гонки и были осмотрены врачами, привезены в больницу, только одна спортсменка не вышла на следующий старт. Остальные же соревновались. Поэтому говорить о том, что там случилось что-то неимоверное… Я бы сказал, что это обычный синдром, когда кто-то упал впереди, а идущие дальше лыжницы в масс-старте не знали, что делать. Задние начали наезжать на передних. Если бы эта гонка была с раздельным стартом, не было бы ничего подобного.
— Тем не менее, когда завал произошел, вас это напрягло?
— Конечно, напрягло. Все-таки это человеческие судьбы, возникла необходимость госпитализаций. Первая появившаяся информация напрягала, были серьезные переживания по этому поводу. Но только когда созвонились с ответственными, произошло осознание, что случилось на самом деле, и не стали драматизировать ситуацию. Мы все-таки переживаем за тех, у кого были травмы, но, как понял, особо переломов как таковых ни у кого не было. Особенно открытых, как писали в начале.
И сейчас меня больше беспокоит, что те журналисты, которые писали про открытые переломы, не извинились публично в прессе. Это на самом деле говорит о низком профессиональном уровне. Может быть, журналистов, которые писали все фейки, надо лишать лицензии, чтобы они печатали проверенную информацию.
***
— Это второй сезон без международных стартов. Как бы его в целом оценили?
— Ничего не поменялось. Конкуренция достаточно высокая. Мы видим, что на пьедестале люди меняются. Убедились, что все только на руку молодым спортсменам, которые состязаются с нашими лучшими лыжниками и могут сравнить свои силы. Таким образом они значительно быстрее растут и улучшают свои спортивные результаты.
Для лидеров же есть определенные минусы. Имею в виду в первую очередь Большунова, Степанову, Терентьеву, Кулешову… Все-таки это лидеры. Они должны соревноваться с лучшими спортсменами мира, повышать свое мастерство и реализовывать себя на международной арене. Хотелось бы, чтобы они защищали честь страны в борьбе со всеми лучшими лыжниками мира.
— Если говорить о прогрессе юниоров, кого бы особенно отметили в этом сезоне?
— Очень сильно прибавили Алина Пеклецова, Екатерина Никитина. И после первых гонок здесь мы увидели серьезное недовольство Кати. Так что у них большие амбиции, место в десятке уже не устраивает. Это радует. Пеклецова же отлично выступила в скиатлоне, имея определенные проблемы в классическом ходе. Сумела удержаться в группе лидеров и завоевала серебро, немного отстав от Насти Кулешовой. Но Алина навязала ей самую серьезную борьбу.
Также прогрессируют молодые спортсмены в мужских гонках. Они набирают форму, приходит больше уверенности, от этого улучшаются результаты. Поэтому говорил и говорю, что текущая ситуация на руку молодым лыжникам. У них есть отличная возможность реализовывать себя, расти в высокой конкуренции с нашими лидерами.
— Вы раньше отмечали, что Александру Большунову здесь не хватает конкуренции. Однако он не теряет мотивации и постоянно побеждает. Как так?
— Лучше всего на этот вопрос ответит сам Александр. Но если говорить о том, что я вижу со стороны, Большунов не заглядывает далеко вперед. Выходя на каждую новую гонку, он настраивается на этот конкретный старт. И решает этот вопрос.
При этом мы все же видим, что есть конкуренция. После болезни действительно стоял вопрос о возможном пропуске первой части чемпионата России, чтобы более-менее выздороветь. К счастью, в последние дни перед соревнованиями состояние улучшилось, он принял решение стартовать. Спринт и скиатлон дались ему достаточно тяжело, он выиграл их в серьезной борьбе. По плану его лучшее состояние как раз должно было прийти на чемпионат. Это было видно и на Деминском марафоне. Было хорошее состояние, быстрые движения… Ожидалась лучшая спортивная форма. Однако болезнь не позволила, он сделал шаг назад. Будем надеяться, перед каждой гонкой его состояние будет улучшаться, и мы еще увидим гонки в его прекрасном исполнении.
— Приходится ли вообще ему до сих пор делать какие-то наставления, или сейчас он лыжник такого уровня, когда сам все понимает, ему можно ничего не говорить?
— Я всю жизнь шел к тому, чтобы спортсмены росли, совершенствовались и больше сами прислушивались к своему организму. Я могу только дать какие-то рекомендации. Но спортсмены должны сами думать и принимать решения относительно своего состояния.
То же самое было и с Алексеем Червоткиным перед скиатлоном. Мы проговаривали тактику борьбы на лыжне. Сперва у него была одна мысль, как действовать, я рекомендовал ему поступить немного по-другому. Но сделал оговорку, что он сам должен принять решение. При этом Алексей послушал мои рекомендации, и у него все прекрасно получилось.
— Не секрет, что Червоткин для вас особенный воспитанник в определенном смысле. Случается ли такое, что за него больше переживаете, чем за остальных?
— Понятно, что с Алексеем мы прошли длинный путь, долго продолжаем вместе работать. Уровень доверия у нас достаточно высокий, мы можем откровенно разговаривать на любые темы. Однако работаем мы в группе. Нельзя в группе выделять кого-то из спортсменов в большей или меньшей степени. От этого может появляться разделение в команде, и часть лыжников могут с недоверием относиться ко мне как к тренеру. У меня должно быть одинаковое отношение ко всем и только лыжня должна рассудить, кто из них все-таки сильнее.
***
— Часто вообще лыжники обращаются за жизненными советами?
— Достаточно редко. Они взрослеют и считают, что могут самостоятельно принимать решения. Тем более не каждый человек захочет рассказывать о каких-то серьезных проблемах, которые у него есть в жизни. Он может стесняться в том числе. Другое дело, когда речь заходит о работе, то у нас все происходит достаточно демократично. Спортсмены приходят, рассказывают о своем самочувствии, состоянии. И мы уже коллегиально принимаем решение, как поступить в данном случае, чтобы получить максимальный результат.
— В каком состоянии сейчас пребывает Наталья Терентьева?
— Аппетит хороший (смеется). Улыбается. Довольная, счастливая. Обо всем остальном — вопросы к ней.
— Насколько ее не хватает в этом сезоне?
— Не то, что не хватает. В жизни человека есть различные пути, эпохи. Бывают спады, болезни. В разговоре с Натальей она сама призналась: «Как быстро уходит хорошее самочувствие, как быстро пропадают силы, выносливость, скоростные качества… Все это нужно поддерживать». Она просто не ожидала, что так легко можно опуститься вниз. Она сказала: «Представляю, сколько нужно затратить сил и энергии, чтобы опять подняться наверх».
— Как думаете, Дарья Непряева способна когда-нибудь добиться таких же высот, как сестра?
— Это только со временем можно будет сказать. Каждый человек индивидуален. То, что она сестра Натальи, не гарантирует ей каких-то подиумов и побед.
— Но талант же есть при этом.
— Как уже сказал, каждый человек должен пройти свой путь.
— Александр Терентьев перенес болезнь, но выступил все же на чемпионате России, пусть и неудачно. Что с ним?
— Говорили очень много с Александром. У нас было много гипотез и версий, почему он в таком состоянии. Начиная от болезней и заканчивая другими причинами. Много всего перебирали. Не буду раскрывать всех тонкостей, но по прошествию времени мы пришли к выводу, что у Александра действительно есть определенные проблемы со здоровьем. Ему надо пройти обследование, чтобы решить вопросы, которые мешают его организму. Это проблемы прежде всего не позволяют его мышечной системе делать то, что он делал раньше с легкостью. На сегодняшний день он этого не может.
***
— Сейчас много сильных лыжников и лыжниц не только у вас, но и в группе Егора Сорина. Есть ли внутри сборной какая-то конкуренция между тренерами в этом плане?
— Конкуренция — двигатель прогресса. Это всегда так было. Спортсмены и тренеры всегда хотят сперва приблизиться к лидерам, а потом их обыгрывать. На этом и строится спорт. Все тренеры всегда пытаются придумать что-то, чтобы поднять своих спортсменов, чтобы в чем-то быть лучше других. Победить лидеров и занять их место. Это диалектика спорта и жизни. Это нормально.
— Тем не менее раньше все юниоры будто шли к вам, а сейчас чаще начали выбирать группу Егора. Как вы к этому относитесь?
— В этом вообще никаких проблем нет с моей стороны, поскольку тренеры растут и должны расти вместе со спортсменами. У меня определенные обязательства перед той группой, которая у меня есть сейчас. Так сказать, группа опытных и заслуженных спортсменов. Но есть и молодые лыжники, с которыми можно и нужно продолжать работать. Если кто-то думает, что у нас как-то существенно отличается подготовка, это абсолютно не так. Во многом мы схожи. Очень многими тренерами многое было взято из тех методик, которые я в свое время привнес.
Сейчас же подготовка спортсмена становится более унифицированной. Многие тренеры, я в том числе, смотрят на норвежскую систему подготовки. Там лучшие физиологи, открывают новые методы подготовки и рассказывают, почему именно так надо работать. В этом нет ничего зазорного, так как по этой же схеме работают те же немцы, итальянцы, шведы. Есть при этом определенные нюансы в каждой методике, конечно. Они и сказываются чаще всего.
— В общем, несмотря на то, что вас часто могут назвать жестким и консервативным специалистом, вы, наоборот, проявляете гибкость и следите за современными тенденциями в работе?
— Ну что значит — консервативный? Мной были внедрены многие новшества, которые считались нонсенсом в те времена, ведь никто так не делал. Сейчас это все повторяют и считают, что всегда так делали, оказывается. Так что нельзя сказать, что я консервативный тренер. Я, наоборот, тренер-новатор. Постоянно что-то вношу и нахожусь в поиске. Если что-то новое приживается в подготовке и приносит результат, мы это используем.
— Как часто удается сейчас дискутировать с коллегами из Европы о работе в нынешних обстоятельствах?
— С европейскими тренерами все общение прекратилось по понятным причинам. Хотя ко мне часто обращаются за советом, спрашивают. С некоторых пор я принял решение для себя, что точно не лезу со своими советами.
— За границей по вам и российским лыжникам не скучают?
— Абсолютно нет. Они, наоборот, довольны, что нас нет. Наслаждаются, что они конкурентоспособны и стали занимать места значительно выше.
— Но разве с тем же Маркусом Крамером прекратился контакт? Человек долго работал в сборной России.
— Нет, мы иногда переписываемся, поздравляем друг друга с праздниками. Но общение значительно сократилось, так как нет живого контакта.
***
— Помню, ради вас в том году приезжали немецкие СМИ. Сейчас часто запросы на интервью из-за рубежа приходят?
— Если у кого-то есть желание — пожалуйста. Я никому никогда не отказываю. Но большинство иностранных журналистов подвержены политическим веяниям, которые идут во всем мире. Никто не хочет подвергаться какой-то критике и быть неправильно услышанным. До этого у меня было хорошее общение с одним-двумя норвежскими журналистами, с одним из Франции, с одним обозревателем из Германии… Но сейчас это все запретная тема. Многие боятся таких интервью. Не рискуют, чтобы их не заподозрили в лояльном отношении к России.
— Как отнеслись к тому, когда в Норвегии писали, что победы Большунова спланированы заранее?
— Это как раз подтверждает, что многие журналисты пытаются хайпануть на этом, подвергать критике все российское. Особенно то, что касается Большунова. Ведь это был прямой и главный конкурент всей норвежской команды. Не все адекватно воспринимали это. А кто-то с определенной долей злости писали всякие гадости. К счастью, здравых журналистов значительно больше, которые все прекрасно понимают — не пытаются провоцировать общество.
— Есть понимание, как в таких условиях интегрироваться потом обратно в международные соревнования?
— Если возвращаться, то мы должны делать это с высоко поднятой головой, со своим флагом и прямо смотреть всем в глаза. Мы не сделали ничего предосудительного, особенно того, что нам приписывают.
Когда я задавал этим людям вопрос по бомбардировкам Ливии, Йемена, Ирана, они отвечали: «Это же НАТО, это не мы». И я удивлялся — как же так, если норвежский летчик в том числе сбрасывал бомбы, пусть и в составе НАТО. И все равно ответ был: «Это по приказу НАТО, это не мы». Но ведь у людей всегда есть выбор. Они могут отказаться. Но находят обоснования таких серьезных конфликтов. А нам не прощают СВО.
— Елена Вяльбе тоже всегда подчеркивает: «Если возвращаться на международные старты, то со своим флагом».
— У Елены Валерьевны, как у нормального руководителя, всегда есть свое мнение и взгляды. Естественно, она дает рекомендации спортсменам и объясняет — как, что и почему. Многие же спортсмены, которые пытаются поехать на соревнования под нейтральным статусом, думают, что это будет как в 2018 году.
— А это не то же самое?
— Абсолютно не то же самое. Это дискредитация и просто унижение человеческого достоинства. Все сделано как раз для того, чтобы мы не приехали. А тех, кто приедет, хотят показать беженцами, униженными, оскорбленными. Поэтому я даже не слышал среди лыжников сборной разговоров по поводу нейтрального флага, и возможно ли это вообще сделать. Последуют же очень тяжелые последствия для человека после Олимпийских игр в случае его согласия. Не в плане преследования, в плане материальном. Человек должен будет отказаться полностью от государственной поддержки, у него не будет финансирования — ничего. Спортсмена реально пытаются поставить на уровень беженца из любой африканской страны, которого надо просто пожалеть. Якобы человек раздавленный, не любит свою страну и поэтому находится здесь. Прочитав внимательно все условия для нейтрального спортсмена, думаю, откажутся абсолютно все.
— Считаете, в 2024 году на летние Игры никто из России не поедет все же?
— Нет. Некоторые будут. Был же фильм «Увидеть Париж и умереть». Здесь то же самое. Важна цель съездить в Париж… Но на мой взгляд, это просто неприемлемо.
— У вас вообще бывают какие-то разногласия с Вяльбе, или всегда находите во всем компромисс?
— Споры есть, поскольку у каждого человека, специалиста есть свой определенный взгляд на те или иные вопросы. И это нормально. Самое главное, не быть глухарем и слышать аргументы, которыми к тебе апеллируют. Поэтому когда люди спорят — это хорошо.
Прямые трансляции гонок чемпионата России смотрите на телеканалах «Матч ТВ» и «Матч! Арена», а также сайтах matchtv.ru и sportbox.ru.
Больше новостей спорта – в нашем телеграм-канале.
