Руслан Захаров пока единственный российских спортсмен, которому удалось завоевать медали Игр сразу в двух этих видах спорта. На его счету золото домашней Олимпиады в Сочи в шорт-треке, серебро в конькобежном спорте на Играх-2022 и все трагедии, случившиеся с нашим спортом за последние 11 лет. В интервью «Матч ТВ» Руслан объявляет о завершении карьеры, рассказывает о ключевых ее моментах и планах на жизнь после спорта.
— В прошлом сезоне я принял решение чуть-чуть сменить обстановку и посмотреть, как это будет. Нужно было поправить здоровье и подумать о будущем. И во время этого сезона ISU озвучил новые критерии для участия в международных соревнованиях, под которые я точно не подходил. В тот момент понял, что лишился последнего шанса какого-либо вернуться на международную арену в качестве спортсмена. И в целом, считаю, это нормально — на 39-м году жизни принять решение об окончании спортивной карьеры. Очень благодарен за поддержку на протяжении моей карьеры Алексею Юрьевичу Кравцову, Виктории Леонидовне Гоготовой, Анне Владимировне Максименко и Варваре Борисовне Барышевой.
— Может, взять перерыв, а потом вернуться опять? Таких мыслей не было?
— Обсуждали как раз с супругой, надо ли уже уведомлять РУСАДА, вдруг опять передумаю. Но нет, не передумаю. Спасибо этому дому — пойдем к другому.
— Сколько раз вы могли закончить карьеру до этого момента?
— Первый раз я решил закончить со спортом после Игр в Турине. Честно, после каждого олимпийского цикла думал об этом, кроме, пожалуй, периода после Игр-2018. Тогда я точно знал, что продолжу бегать. Да и договор с Александром Румянцевым нельзя было отменить.
— Что это была за сделка?
— Мы были в России, пока ребята из других сборных бежали на Олимпийских играх 10 км. Нас не допустили, мы смотрели это по телевизору. В призах тогда был Никола Тумолеро, которому каждый из нас мог составить конкуренцию. Пили, ели, смотрели трансляцию и плакали. И потом подумали, что если он может, то и мы тоже — надо дальше пробовать.
— Плакали реально или метафорически, морально?
— Морально. Было грустно, да. Радовались за итальянца и грустили за себя, конечно же. И думаю, нынешняя ситуация с Володей Семирунним тоже заставит наших спортсменов продолжать двигаться в нужном направлении.
— Из сборной России?
— Двигаться в направлении борьбы с секундомером! Это лучший путь, который можно сейчас для себя выбрать. А все остальное — это же личное решение каждого, которое никто не вправе осуждать.
— Тогда почему бы и вам не посоперничать с секундомером еще немного? Или вы делали это слишком долго?
— Через 4 года мне будет 43, хватит уже. Я не Клаудия Пехштайн! Было понятно, что этот олимпийский цикл для меня на 99% последний. И я точно попробовал практически все, что можно было сделать. Последние два года были чем-то мучительным. Вовремя остановиться вообще очень сложно. Считаю, что мне это удалось, хотя можно было сделать это чуточку раньше, наверное. Но я ни о чём не жалею.
— Мучительным в плане того, что мотивации не было, но вы продолжали?
— Я получал колоссальное удовольствие от тренировок, но результат на соревнованиях мне не доставлял удовольствия никакого абсолютно.
— Вы выигрывали и вам это не приносило удовольствия?
— Не приносило. Потому что конькобежный спорт — это секунды. И когда ты видишь не те секунды, которые хотел бы, первое место чемпионата России не доставляет столько удовольствия. Я понимаю, знаю, что многие скажут — ну нельзя так говорить, много недовольных этими моими высказываниями. Но, как сказал один великий поэт, я не червонец, чтобы всем нравиться. У меня есть собственное мнение.
— Николай Алексеевич Гуляев говорит, что это непрофессионально, что вот есть Качанова, которая бежит быстро, несмотря ни на что. Что можете на это ответить?
— Я не буду с этим спорить, просто если брать эти слова за истину, получается, что в национальной сборной, в составе которой на центрподготовке находятся порядка 40 человек, всего один профессионал. Тогда надо думать, почему дела обстоят именно таким образом.
— Цитируя Павла Кулижникова: «Я не буду бегать за конфетку и за грамоту». Этот фактор для вас тоже сыграл роль?
— Сыграли все факторы в совокупности. И да, я взрослый спортсмен, у меня есть жена, двое детей. Конечно, я перед стартом никогда не задавался вопросом, сколько заработаю, если выиграю. И даже с учетом того, что каждый год после сочинских Олимпийских игр мы зарабатывали все меньше и меньше, потому что в России зарплата спортсменов как-то медленно индексируется, я все равно оставался, потому что мной двигали идеи спорта. Хотя в любом случае финансовая составляющая она важна.
— Ну вы же понимаете, чтобы конькобежец хорошо зарабатывал, он должен быть голландцем. Только там это монетизируется.
— Поясню. Я никогда на своей заработок не жаловался. Даже когда он становился все меньше и меньше, его хватало, чтобы чувствовать себя счастливым. Я никогда не говорил, что мы мало зарабатываем. Все, что у меня есть, я заработал спортом. У меня семья, дети, которые занимаются фигурным катанием, и занятия конькобежным спортом позволили мне стать тем, кто я сейчас есть.
— Вы отдали их в «фигурку», потому что конькобежный спорт в российской реальности для многих «бесперспективняк»?
— Ну, во-первых, официально заняться конькобежным спортом или шорт-треком в 4-5 лет невозможно. Но если я ограничусь таким ответом, это будет отмазка, конечно же. Считаю, всегда можно перейти в конькобежный спорт, шорт-трек из фигурного катания, нам это доказала Александра Саютина. И, как я понял по результатам ее брата, из хоккея тоже можно легко перейти в конькобежный спорт. Это, конечно, никак не обижает конькобежный спорт, но заложенная база может позволить в нем адаптироваться. И поэтому мы приняли такое решение, что попробуем позаниматься чуть-чуть фигурным катанием, а там дальше будь что будет. Пока вроде бы у моих детей получается, даже бывают какие-то результаты. Для меня это очередной вызов. Скучно жить без вызовов, просто плыть по течению. Я читаю книжки, посещаю все тренировки, пытаюсь не быть занудным родителем, а то в новостях то и дело родители фигуристов.
Не хочу быть таким, хочу помогать этому спорту, помогать своим детям достигать высоких результатов. И больше не хочу никакого участия принимать в фигурном катании. Не хочу кого-то там обсуждать.
— Судей бить, уверена, тоже не станете.
— Не буду, да. Мне нравится этот вид спорта — необычный, неоднозначный, порой как будто слишком субъективный.
— Ваш брат работает с фигуристами. Где и в какой роли ждем вас в следующем сезоне?
— Горжусь своим братом. Было приятно видеть его фамилию в титрах на чемпионате мира по фигурному катанию. И его спортсмен достойно выступил! Очень хорошо для дебюта. Так что поздравляю Льва Винокура и Николая Александровича Морозова. Мне есть к чему стремиться. У меня много практических знаний, теоретических тоже. Я хочу найти им достойное применение. Если я могу быть полезен спортсменам-фигуристам, почему нет? Если это будут футболисты, почему бы и нет? Не думаю, что я могу быть полезен художественной гимнастике, например, или стрельбе из лука. Хотя, чем черт не шутит? Посмотрим.
— Вот сейчас мы говорим и в голове вся эта хронология: Захаров прошел весь путь от Турина через домашнюю Олимпиаду в Сочи до нынешнего дня.
— Вы хотите сказать, что я видел все?
— Вы видели все, Руслан. От момента, когда никто не знал про шорт-трек в России, до его золотого взлета, от лучших времен, до всех сортов отстранений.
— Да, я побывал на всех стадиях российского спорта. В 2006-м я пытался отобраться на Олимпиаду. На тех Играх, кстати, была завоевана последняя до сегодняшнего дня наша золотая медаль в конькобежном спорте. Это был триумф Светланы Сергеевны Журовой. Она сделала это в зрелом возрасте, имея очень большой опыт. Потом был позор 2010 года, позор всей сборной России, когда все медали команды можно было посчитать по пальцам одной руки. Но при этом две из них пришлись на конькобежный спорт, их завоевал Ваня Скобрев. Потом мы готовились к домашним Олимпийским играм.
— Другая ответственность?
— У меня не было никакого груза ответственности, потому что я никогда не был лидером сборной, никто не ставил сверхзадач. Мне повезло быть в команде, в которой были очень крутые лидеры, такие как Вова Григорьев и Виктор Ан. И, конечно же, если бы не они и не Семен Елистратов, у меня не было бы той золотой медали, которую я периодически достаю из тумбочки.
И после этого, после домашних Игр в Сочи столько лет позора. Не позора, а, скажем так… Я не знаю, как это назвать… Попыток найти правильный путь… Выступление под другими гимнами в нейтральной экипировке. Тебя не допускают на одну Олимпиаду, на следующей ты представляешь Олимпийский комитет России и не знаешь, что будет в следующий раз. Но при всем при этом удавалось как-то получать положительные эмоции. Я думаю, что никто не вправе даже как-то судить, осуждать спортсменов, не прожив, не пройдя вот этот большой, интересный, классный путь. Такой, который, например, прошёл я.
— Вы поняли, почему вас не допустили до Олимпийских игр в Пхенчхане?
— Я? Нет. До сих пор не понял. Нет ответа. Но есть много разных версий. Я знаю, что есть спортсмены, которых можно было допустить до Олимпийских игр, но их просто не отправили со стороны или Олимпийского комитета России, или министерства спорта, или федерации. Я не знаю, кто отправляет эти заявки. Вот. И услышав недавно, как один из бывших руководителей нашего спорта говорил, что мы можем оказаться на Играх статистами…. Слышал, что на Игры 2018-го не хотели как раз отправлять «статистов». Есть теория, что приняли решение не отправлять тех, кто не был фаворитом в борьбе за медали. Но это только теория.
Может быть, меня не допустили по причине того, что я участвовал на Олимпийских играх в Сочи. Тем не менее некоторые участники сочинских Олимпийских игр были допущены до Пхенчхана.
— В общем, вы все еще ждете приглашения от Международного олимпийского комитета? Вдруг потерялось?
— Я всегда говорю, что когда увижу Томаса Баха, спрошу у него, почему так получилось. Но, мне кажется, он не сможет ответить на этот вопрос. Во-первых, он уже не молод, скажем так. Во-вторых, он, наверное, забыл про все это. В-третьих, давайте будем считать это его личной ошибкой. Он просто ошибся, ничего страшного. Но я сомневаюсь, что он признает это публично. Надеюсь, что иногда он просыпается в ночных кошмарах и в этих кошмарах — я. Он не знает, что это я. Может быть, являюсь ему в качестве какого-то чудовища в страшных снах. Пусть знает, это тоже я.
— Обе ваши олимпийские медали в командных видах. У пловцов какое-то время назад некоторые презрительно произносили слово «эстафетчик». Вы на себе такое чувствовали?
— Уверен, что такое есть. Но у меня не было шансов завоевать медали в индивидуальных видах. И я по-настоящему горжусь своими командными медалями. Могу ответить на такие скептические рассуждения одно: эти медали такие же круглые, столько же весят, как и личные. И гордости за них не меньше. Если сейчас анализировать мою 30-летнюю спортивную карьеру, могу совершенно открыто говорить — я четкий середнячок, который редко ошибается, и, наверное, поэтому всегда получал доверие от тренеров. Я смог себя проявить в командных видах.
А у пловцов там, кстати, столько комплектов олимпийских медалей разыгрывают, теперь вот еще больше… Мне кажется это тоже несколько обесценивает медали.
— Ваши вдвойне ценны, потому что завоеваны в двух видах спорта. Переход в конькобежный был авантюрой?
— Возвращаясь к одному из первых вопросов. Я мог закончить в 2017-м, когда был переведен из основного состава сборной по шорт-треку в резервный. Я прекрасно понимал, что шансов поехать на Олимпийские игры там у меня 0,3%. И я понимал, что надо что-то делать. На тот момент я не мог себе позволить тренироваться с детишками в резервной команде только потому, что кто-то решил меня перевести не на основе спортивного принципа.
Я посоветовался со своей семьей, с руководством Союза конькобежцев России. Там заверили, что посодействуют, помогут на первых этапах, как минимум морально. Но начиналось все тоже достаточно плохо. Я пришел на каток в Крылатском и один из спортсменов национальной сборной провел со мной небольшую тренировку. Потом узнал, что он сказал — не знаю, правда это или нет, но больше похоже на правду, — что я не гожусь для прохождения дальнейшей подготовки в их группе средних дистанций. И поэтому меня отправили дальше. Слава богу, что Виктор Александрович Сивков приютил меня к себе. Я считаю, что вместе мы прошли шикарный семилетний путь и очень многого достигли вместе.
— Вас бесят разговоры про нейтральный статус?
— Нет, абсолютно.
— Я имею в виду вот эти формулировки, которые мы слышали про бомжей и иноагентов.
— Можно сейчас позлорадствовать и сказать - а где эти люди? Безусловно, это великие люди, великие спортсмены и тренеры. Но злорадствовать я не хочу. Я с большим уважением отношусь к великим тренерам и спортсменам — в частности, к спортсмену, который завоевал четыре золота Олимпийских игр. Но эти заслуги не говорят о том, что все твои высказывания - безусловная правда. Я позволяю себе не соглашаться с такими людьми.
— Вы бы поехали на Олимпиаду в Париж, будь вы «летником»?
— Да, конечно. Я бы, будучи «зимником», на Игры в Париж бы поехал, если бы меня позвали (смеется). Мой вид спорта ассоциируется только с Олимпийскими играми. Он становится популярен раз в четыре года, когда проходят Олимпийские игры. Я понимаю, что многие велогонщики могут отказаться от Игр, потому что там рельеф трассы не подходит или еще что-то. У них есть «Тур де Франс», например. Но у меня другой вид спорта. У меня нет X-Games, как в экстремальных видах. Уверен, вы понимаете, что я имею в виду. Поэтому, да, у меня есть только Олимпийские игры. Я россиянин, и я всю жизнь представлял Россию, но если такие правила, то для меня это не было бы позорно — выступить в нейтральном статусе.
— Понимаете тех, кто отказался?
— Да, это их выбор. Слежу за всеми новостями, плохо знаю фамилии выдающихся пловцов, но, кажется, они сейчас… Как это? Переобуваются. Переобуваются на лету, да? А как это еще назвать? Меняют плавки, не выходя из воды? Вижу, кажется, многие из них жалеют о том, что не поехали на прошлогодние Олимпийские игры и отказались от этого статуса. Понятно, везде есть свои подводные течения, мы многого не знаем. Но вот мне, как любителю спорта, на это иногда смешно смотреть.
— Вы сказали про два мучительных года карьеры. Расскажите, что в этом было еще мучительного, кроме отсутствия возможности выступить на мировой арене?
— Было много факторов. В федерации поменялся президент. Потом не стало тренера нашей сборной. Многие ушли из команды. Было порядка 10 сильных ребят. Был Саша Румянцев, наш капитан, Даня Семериков, наш вечный двигатель, Даня Алдошкин, Саша Подольский, Егор Юнин, я. В какие-то периоды времени к нам подключался Виталик Михайлов из Белоруссии, который тоже многое принес в нашу команду. У нас была классная, сильная группа, и она просто на глазах рассыпалась. Так что это была совокупность факторов. Да и я стал старее. Сопротивлялся этому максимально долго. Надеюсь, со стороны это не выглядело смешно. Потихонечку пришел к тому, что все, пора сушить весла.
— Не жалеете, что не продвигали себя в медиа после Олимпиады в Сочи?
— Продвигал, но это не приносило успеха. Может быть, это было неправильно сделано. Давайте будем считать, что я себя продвигал, но неправильно!
— Вспоминается феерическая цитата о том, что вы не сядете с хоккеистами за один стол на Олимпийских играх в Пекине из-за того, что они летели отдельным бортом. Вы умели и умеете зажечь.
— Не отказываюсь ни от одного своего слова за эти 20 лет. Классные получались заголовки. Единственное — пересмотрел свою позицию по поводу моего высказывания, что хотел был постажироваться у Елены Валерьевны Вяльбе. От этой позиции, от этих слов, наверное, да, нужно отказаться или сказать, что просто пересмотрел свое мнение на этот счет. Не хочу у нее стажироваться.
— То есть на выборах вы за Дмитрия Губерниева? Проголосовали бы за него?
— Я бы против всех проголосовал. Хотя вся эта шумиха как раз помогает популяризации лыжного спорта. Это здорово, что даже мы с вами говорим про лыжников Не слышал ни разу, чтобы лыжники говорили про шорт-трек или конькобежный спорт, а мы вот с вами говорим. И это уже большой плюс. А так, даже не знаю, кто должен стать президентом ФЛГР. Тут с Союзом конькобежцев России ничего непонятно, а вы про лыжи говорите.
— Вы сами заговорили про Вяльбе. Окей, тогда, может, вы метите в президенты Союза конькобежцев?
— Классная идея. А что, там надо работать? Нет? Если серьезно, таких предложений еще пока не было, вот поживем — увидим. Жизнь такая непредсказуемая штука, никогда неизвестно, где мы окажемся завтра или послезавтра, но идей у меня полно.
— Например?
— Считаю, что сейчас все идет не так, как могло бы. Наш спорт идет чуть-чуть не в том направлении, как я это вижу изнутри. Я общаюсь со всеми — со спортсменами, с тренерами — и мне кажется, что мы сбились с курса или как будто бы нет этого курса. Но прямо сейчас, вот так, с пылу в жару сказать, что бы я изменил, не могу. Это уже получится предвыборная кампания. Я знаю, что все дают много обещаний перед выборами, но никогда ничего не получается. Слышал, что было перед прошлыми выборами, я там был.
— Уходя, что вы скажете таким спортсменам, как Даня Алдошкин, который с высокой долей вероятности останется без Олимпиады-2026?
— Даня — молодец. У него, скажем так, нет проблем с силой духа, с тем, что должно быть большое у мальчиков. Он очень серьезно настроен, с огромной самоотдачей тренируется. Мы с ним постоянно в контакте, постоянно на связи. У Дани все будет хорошо, он ментально очень силен, поэтому желаю ему только прогрессировать, развиваться и помнить — пока ты не потерял последний шанс, ты еще не проиграл. Нельзя сдаваться. Даня выступает за Россию, кто-то в этой ситуации уже не выступает за Россию. Кто-то выбрал свой путь. И вот все пути, они верные. Поэтому все должны бороться, биться, а мы болеть, переживать, поддерживать.
Следующие Олимпийские игры будут очень интересными, потому что придется сразу болеть за несколько сборных команд. Да, я буду болеть за всех своих друзей, а их у меня, слава богу, много.
Больше новостей спорта – в нашем телеграм-канале.
