Первая Олимпиада в карьере Владимира Григорьева была еще в 2002-м в составе сборной Украины, свою первую олимпийскую медаль он завоевал через 12 лет в Сочи в составе российской команды. Он и Виктор Ан — единственные обладатели личных медалей российского шорт-трека на Играх-2014.
Теперь Владимир — тренер сборной России. Поговорили о прошлом и настоящем вида спорта, который до сих пор не раскрыл весь свой потенциал.
— Когда я начинал заниматься шорт-треком, он был экзотикой. Он и сейчас для многих зимняя экзотика, — говорит Григорьев. — При этом, сколько себя помню, всегда шорт-трек — в лидерах по зрелищности и все хвалят атмосферу. Но вся эта позитивная статистика по просмотрам и вниманию заканчивается после церемонии закрытия очередной Олимпиады. Чтобы это было постоянным, нужны финансовые вливания. Вид спорта эмоциональный, непредсказуемый и при этом понятный широкой публике, но количество занимающихся — маленькое, коробок именно для шорт-трека тоже мало. Поэтому все это и стоит на месте. Я говорю не только о России — в целом о мировой ситуации. Было бы круто, если бы букмекеры включились — спортсмены бы зарабатывали, букмекеры тоже. Потенциал — невероятный.
У нас вспышка внимания к шорт-треку была после Игр в Сочи, но для того, чтобы эта вспышка была огнем, нужны инфраструктура и другие факторы. После Сочи был невероятный наплыв людей в шорт-трек — приходилось отказывать: не было ни коньков, ни ботинок, сам каток не выдерживал такого прихода людей, ведь там еще хоккей, фигурное катание и керлинг. А шорт-треку нужно довольно много времени на льду, у нас такой базы в большинстве регионов нет. Для статистики: на нынешнем чемпионате России было 13 регионов представлено, всего регионов — 89. И даже из этих тринадцати с хорошими условиями — 2-3 региона, остальные — нищета.
— Вы в 2014-м могли себе представить, что будете тренером сборной России?
— Нет, конечно. Но я никогда не зарекался относительно возможности быть тренером. Все-таки я большую часть жизни провел в этом виде спорта, опыт и знания у меня есть. Но вот то, что буду тренером сборной, представить себе не мог. Помощником — наверное. Например, у Кроса после окончания карьеры, да. Или мог бы поработать с Виктором Аном — есть чему поучиться.
— Ваш пьедестал с Виктором на 1000 м: у него — золото, у вас — серебро. Как к такому итогу отнеслись?
— Я был очень рад этой медали. До этого у меня олимпийских медалей не было. И тут я попал в финал на 1000 м с топами из топов, сыграть могло 50 на 50. Любой медали был бы рад, а серебро — это круто, тем более прекрасно понимал, что в опыте и много в чем еще уступал Виктору Ану. Проиграть ему — не зазорно. Серебро Игр в российском шорт-треке есть только у Ана, у меня и Константина Ивлиева, которого я подготовил.
— Свое первое знакомство с «Айсбергом» помните?
— К тому моменту, когда я первый раз приехал на «Айсберг», на одни из первых соревнований после его открытия, уже было ощущение, что скорее всего, если не случится никакого форс-мажора, в 2014-м я выступлю здесь на Олимпийских играх. Такая уверенность появилась, когда я побежал по рекорду мира. Было пять человек, бежавших на таких секундах и способных что-то предпринять. Так что мотивация была, сдержанный какой-то оптимизм присутствовал. Сама арена выглядела стильно, технологично, такой каток, наверное, только в Шанхае был на тот момент.
— А в целом от обстановки какие были ощущения?
— Дорог толком не было, будто есть каток, а вокруг пока ничего и не начали строить. Правда, мы жили в «Рэдиссоне» — это из приятных моментов: недалеко от катка, вкусно кормили, классные номера и главное — ехать никуда далеко по ямам не надо. Но строители постарались, все успели сделать в срок, хотя казалось, что не успеют.
— Ваша эстафетная команда — лютый микст. Приехал Виктор Ан, плюс вы, Семен Елистратов, Руслан Захаров, Дмитрий Мигунов. Это не то, чтобы вы росли вместе, ездили на одни и те же старты по юниорам. Как справлялись с притиркой, адаптацией?
— Все было хорошо. Мы со своими разными историями на пути к той Олимпиаде собрались в один мощный кулак. Все друг друга поддерживали, все понимали, какая у нас задача и что нам предстоит сделать. У нас не было такого — это твое, это мое, не трогай. И не было никаких сомнений. Тем более последний сезон прошел хорошо и все настраивались победить, делали по максимуму что могли.
— Повышенное внимание перед домашней Олимпиадой не мешало? Его стало еще больше с приходом Виктора Ана.
— Я это воспринимал как большую поддержку. То, что нам удалось сделать, — это заслуга и тренерского штаба с Себастьяном Кросом, и всего нашего персонала… Себастьян поднял конкретных спортсменов на высокий уровень результатов. Но с нами много людей работало, в том числе тех, о которых мы не всегда и знали — людей, которые занимались доставкой экипировки например. Каждый внес свой вклад — я это прекрасно понимаю.
— Слышала, что Себастьян с каждым проводил индивидуальные беседы, как только пришел.
— Он к каждому нашел ключик, чтобы мы вдохновились и начали работать. У него получилось. Кто-то был уверен в себе больше, кто-то меньше, но мне казалось, что в эстафете у нас ничего, кроме золота, и быть не может. Сезон так складывался, и если бы не случилось чего-то невероятного, мы должны были выиграть.
— Олимпиаду за пределами «Айсберга» видели?
— Ощущение праздника было только после эстафеты. Меня отпустило — и позволил себе отдохнуть. Сходил на закрытие. Все было весело и классно. Подробностей не вспомню, потому что все эти положительные эмоции накладывались на состояние «выжат как лимон». На протяжении многих лет ты говоришь себе: «Вот в этот момент ты добьешься этой медали», и когда это случается, падает такой груз с плеч, что прочувствовать какие-то еще эмоции невероятно сложно.
Но ощущение праздника действительно было. И в целом могу сказать, что это была самая лучшая Олимпиада. Западные СМИ все кричали, что ехать не надо, что это опасно, что обстановка плохая. Но это были самые безопасные Игры, атмосфера была чудесная. Логистика вся была продумана для спортсменов и болельщиков. Мне есть с чем сравнить, с Сочи потягаться ни одна другая Олимпиада пока не может.
— И когда наступил следующий олимпийский цикл…
— Всплыли политические моменты, которые оставили неприятный осадок очень сильный. Но все, что происходило потом, не затмило этого ощущения праздника. Что касается меня, был спад физический, моральный, сложно было что-то предпринимать, хотя были моменты, когда снова набирал форму и даже почти подтвердил свой рекорд мира.
— Какой вы теперь тренер? Добрый или требовательный?
— Слишком добрый для наших спортсменов. Да, я пришел к такому выводу. В конце концов, все это ведь не тренеру надо, а прежде всего самому спортсмену. Если он хочет выигрывать — должен заниматься своей карьерой. Как в этих старых боевиках — когда к мастеру в далекой деревне приходит ученик и он начинает усиленно готовиться, чтобы победить кого-то несмотря ни на что. И если сам спортсмен хочет добиться результата, он тренера слушает, доверяет, они вместе работают в полном доверии. В свое время Себастьян сказал: «Доверьтесь мне, у вас все получится», и я полностью ему доверял. Мы добились того, к чему шли. Ругаться, заставлять кого-то я не буду. Не хочет человек быть лучшим, победителем, так зачем я такого буду заставлять? Или доверяешь, или уходишь к другому тренеру. Только так, простой секрет успеха.
— Забеги с Сочи пересматриваете?
— Только с профессиональной целью — по технике, тактике. 1000 м — это было классно.
Больше новостей спорта – в нашем телеграм-канале.
