Традиционная встреча с министром спорта Виталием Мутко.
Открыть видео-Это программа «Спортивный вопрос». Программа, посвященная разговору с министром спорта РФ Виталием Леонидовичем Мутко. Я, Александр Кузмак, представляю наших сегодняшних гостей: двукратный олимпийский чемпион Денис Панкратов. И ведущий программы «Спортивный интерес» Кирилл Кикнадзе.
Начнем с отстранения сборной России от Паралимпиады. Мне это лично напоминает 1980–1984 год. У Вас есть такое ощущение?
Виталий Мутко: Да. Мы видим, что все больше в спортивное движение начинает вмешиваться политика. Мы видели это в футболе, когда практически была разрушена мировая федерация футбола. Я имею даже последние события с FIFA, когда практически одна правоохранительная система вмешивается в деятельность общественной организации и диктует ей свое условие. Что касается решения Паралимпийского комитета, то конечно здесь ни на каком праве оно не основано. В последнее время мы видим, что политические решения: санкции, изоляция начали переноситься на спорт. Понимаете, все мировое спортивное движение, будь то олимпийское движение или паралимпийское, или федерация — это семья. Условно, например, есть проблема в паралимпийском движении России — оно одно из лидеров, вы не выгоняйте их, а давайте вместе сядем, сделаем. Просто стало очень модным: есть проблемы в тяжелой атлетике — исключить федерацию тяжелой атлетики. Таким образом, вы получаете очки у тех, кто тебе что-то заказывает. Тебе больше будет уважения или где-то в своей стране.
— Что стоит за формулировкой «упоминаются в докладе» относительно Макларена? Что это за юридический термин?
ВМ: Мы говорили с вами в предыдущей программе про доклад. И я говорил, что в связи с тем, что воины останавливаются в период Олимпиады, мы сказали, что тоже будем изучать доклад Макларена. Мы должны были его получить, он был опубликован. Было тяжело его получить, мы его перевели, потом оттуда исчез ряд страниц, мы еще раз все изучили. Сейчас мы готовы дать ему правовую оценку.
В этом докладе мы не имеем этого списка. Упоминается некий список, который составлен на основании показаний бывшего директора лаборатории. В последствии, когда мы видели, он не безгрешен. Когда Международные спортивные федерации начали этот список получать и разбирать — условно, полевая стрельба. Там три фамилии были, проверили — они все были дисквалифицированы, никто никого не скрывал.
Из паралимпийцев было 35 фамилий, 20 отсеялись. 7 человек было дисквалифицировано. Речь идет о пяти людях, которые не являются сейчас кандидатами на поездку на Паралимпиаду в Рио. Так лучше, может быть, с этим списком разобраться?
— Всего в делегации 267 человек. Тогда получается, чистой воды — донос. То есть, по сути дела, история такая, бездоказательная абсолютно.
ВМ: Спортивное движение, олимпийское, ВАДА — оно работает на своем праве. Там используют такие вещи, как информатор, который засекречивается. Если вы вчера в первом докладе ноября были признаны виновным во вскрытии проб, нарушении стандартов работы директора лаборатории, мы вас увольняем. Самолет уехал в Америку, через какое-то время вы заслужили доверие и потом уже переворачиваете все в другую сторону, обвиняя государство. Что государство его заставляли все это делать. Если говорить о паралимпийском движении в целом, то это беспрецедентное решение. Я даже не могу объяснить. В прошлом году, в конце года господин Крейвин был у нас в Кремлевском дворце, мы подводили итоги сезона. Он взахлеб говорил, что мы лучшая страна в мире, где есть государственная поддержка. Мы не вмешиваемся в управление этого движения, но создаем условия. Мы построили базу в Тульской области для паралимпийского спорта. Она уникальна, в мире такой нет. Мы открыли все федеральные центры. Мы приравняли по вознаграждению паралимпийцев к олимпийцам, подняли заработанные платы, обеспечиваем, даем субсидию. Так работает весь мировой спорт.
Если бы вы с карандашом почитали про определение CAS, или «грамотная подача паралимпийского комитета апелляции», вы бы прочитали отзыв на нее от паралимпийского комитета. Там ни одной формулировки юридической нет.
-В таком случае, если этот вопрос не в юридической плоскости, а в политической — значит, нас атакуют. Раз нас атакуют, значит мы должны отвечать. Как?
ВМ: Мы начинаем отвечать. Опираясь на здравые силы в спортивном движении. Более 10 спортивных международных крупных федераций сказали: «Что это за доклад профессора, который нам диктует? Что это за списки? А ну-кадайте-ка нам эти списки." Взяли списки и говорят: «Эта сборная у нас десятилетиями под контролем. У нас нет никаких вопросов к сборной по плаванию России. Вы почему хотите ее отстранять?» И заняли позицию. В спортивном движении это получилось. Паралимпийский комитет узурпировал всю власть. И он не хочет слушать, что Международная федерация стрельбы из лука говорит: «У нас нет к лучникам и России никаких вопросов».
— А что значит хочет или не хочет? Он должен прислушиваться?
ВМ: Так написана его конституция — он все решает сам. Там федераций международных практически нет. Поэтому, если все это смотреть, то практически это все единоличное решение президента практически Крейвена. Наш Паралимпийский комитет продумывает методы защиты. Наши коллеги имеют юридическую, организационную и материальную поддержку. Но есть точка невозврата. Все сборные находятся в тренировочных центрах. Они всем обеспечены. Конечно, им трудно морально.
— Это дружба-84 получается?
ВМ: Нет, я не думаю, что мы может быть сейчас просто проведем то, что мы сделали с легкой атлетикой — такие событийные соревнования для них, чтобы ребята реализовали свой потенциал. Мы поощрим всех, кто покажет результат соответствующего уровня. И закроем сезон. Их упрекают в том, чего они не совершали. Они даже не знают в чем.
-Но мы продолжаем бороться с ними в юридическом поле или в дальнейшем, раз нас так просто ставят в угол, как целую страну?
ВМ: Чтобы закрыть тему, хочу, чтобы вы понимали: это долгоиграющая песня. Не думаю, что на этом все остановится. Тренд — атака на российский спорт, он будет продолжаться. Потому что он вернулся в лидеры, он — приоритет российского государства, это — лицо России, наша государственная политика. И сегодня, конечно, нужно показать, что здесь есть проблемы. Поэтому, конечно, решение этих вопросов лежит в юридической плоскости, политической. С понедельника начнем работать по докладу. Мы сделали выводы по нему, он будет направлен в МОК, в ВАДА, всем Международным спортивным федерациям. Мы наняли самых лучших юристов — людей, которые изучают международное право. Они проанализировали доклад, вывод: это подогнанный под обстоятельства, под ситуацию, доклад. Его юридическая техника не вызывает никакой критики. Дальше мы пойдем в гражданские суды. И те люди, которые писали клевету, будут привлекаться к ответственности. Плюс, правоохранительные органы расследуют уголовное дело на базе этого доклада. Сегодня у них достаточно оснований предъявлять претензии. Третье — мы хотим обратиться. Мы обратимся к руководству компании Швейцарской, которая производила банки для забора проб. Если их публично обвиняют, что у них некачественная продукция, мы хотим, чтобы они ответили. Так все-таки у них качественная продукция? По всем аннотациям она без механического повреждения вскрываться не может.
Мы никогда не закрывали проблему допинга, она у нас есть. Есть она и в легкой атлетике, и в тяжелой атлетике. Было взято в прошлом году 15 тысяч проб. 200 человек было дисквалифицировано. Самой большой показатель — в легкой атлетике, второй — тяжелой. Нужно спокойно работать. Посмотреть, что еще нужно сделать. И, конечно, разворачивать кампанию по образовательным программам. По тому, чтобы люди понимали: без допинга можно побеждать.
ВАДА не контролирует НХЛ, NBA.
Денис Панкратов: Вы сказали, что ответ России в юридической плоскости. Есть свершившийся факт — легкоатлеты не выступали. И все многочисленные суды, признают, что российская сторона была не виновна в этом отстранении. Мы будем опротестовывать результаты Олимпиады? Мы будем требовать всемирного покаяния?
ВМ: Сложно будет вердикта добиться. Потому что доклад Макларена в спортивных кругах, в спортивном праве — большой разговор. Те же британцы были за десяткой призеров. Все меняется системно. Они врываются вверх и тут же параллельно занимают всю управленческую верхушку мирового спорта.
По сути, если они возглавляют ВАДА, этические комитеты, CAS, Арбитражный. Китай 51 медаль завоевывает дома, а сейчас 26. В общем, все просто. За 8 месяцев их лишают аккредитации, как и нас. Нас же контролировали британцы. Когда мы боролись за наших олимпийцев, ВАДА написала письмо в МОК следующего содержания: «Уважаемые коллеги, пробы, берущиеся на территории России анидопинговой британской организации Юкат — не являются международными».
-Исинбаеву избрали в комиссию спортсменов МОК. Это один из шагов, к изменению конъюнктуры в дальнейшем? Или это, как многие сейчас пишут, акт вежливости со стороны Федерации легкой атлетики.
ВМ: Без российской легкой атлетики мировой легкой атлетики через 5-7-10 лет не будет. Посмотрите чемпионат мира в закрытых помещениях, который прошел в Америке. 13 медалей берут американцы, следующая команда — три. Там нет конкурентной среды.
Если у президента международной федерации есть желание развивать международную легкую атлетику, то это вообще противоречит принципу. Сегодня здесь миллион человек занимается легкой атлетикой. Если вы сейчас ее закроете, через 5 лет будет 500 тысяч, через 10 лет — 100.
— Ну, а верить ему можно после того, как он такое сделал?
ВМ: Мне сложно сказать. Я вам честно скажу, он президент крупной международной федерации. И мы сигналы уже видим, что сейчас в активную фазу войдем. Год она уже контролируется мировыми антидопинговыми организациями. Да, конечно, там есть и проблемы. Эти 68 парней и девчонок, которые прошли здесь круги ада, по три раза контролировались, спокойно могли поехать и к ним вопросов могло бы и не быть.
— Можно вопрос по поводу Елены Исинбаевой? Мы радуемся тому, что наш человек сейчас в комиссии спортсменов МОК. Что реально можно сделать одной в этом комитете?
ВМ: Одной сложно будет. Это такой орган, комитет спортсменов… Они уже многое сделали, председатели комитета предыдущего, госпожа Бокель… Она просто брала бланк и писала во все, от «Мурзилки» до МОКа, прикрываясь статусом. Мне скажут — причем тут легкая атлетика? Он ее даже вначале не поздравил. На самом деле, это никакого отношения к легкой атлетике не имеет. Это имеет отношение к тому. что у российского спорта и Лены — огромный авторитет. И люди проголосовали, сами спортсмены — за желание видеть российских спортсменов в мировой спортивной семье. Поэтому, хочется надеяться, что Лена — человек активный, мы ее будем поддерживать.
-На этом фоне история, которая Денису близка очень. История с Юлией Ефимовой, которая теперь будет тренироваться в России. Она говорит, что в Рио-де-Жанейро была холодная война, атмосфера войны. Исинбаеву избрали, хорошо. Но с точки зрения давления на спортсменов и с точки зрения того, как Ефимова написала: «Я не могу больше тренироваться в США, я вынуждена принять решение тренироваться в России», ничего же не изменилось.
ВМ: Юлю надо просто поблагодарить и поздравить. Во всяком случае, мы всячески ее поддерживали весь этот период. Это не секрет. Поддерживали ее тренировочные возможности и все, что нужно было — помогали с ее защитой юридической. Она проявила характер. И это с молчаливого согласия МОК, где в хартии написаны принципы отсутствия дискриминации. Фелпс против своего Тайсона Гэя ничего не сказал.
— Он и сам марихуану употреблял, как известно.
ВМ: Да, и ничего не сказал.
— Есть еще несколько олимпийских эпизодов, которые хотелось бы разобрать. Есть ощущение пока, что нет в этом некой системы. Что по каждому отдельному спортсмену мы получаем отдельные комментарии и отдельную поддержку в той или иной степени государству и конкретных чиновников от спорта. Вот как с Ефимовой, как с Исинбаевой — нет системы защиты спортсменов.
ДП: Хотел еще добавить. У нас на Олимпиаде была еще одна история. Был китайский спортсмен, олимпийский чемпион. Австралийцы позволили себе выступить по этому поводу. Мгновенная реакция федерации Китая требования извинений. Очень жесткая реакция. Сразу поставили на место, сразу объяснили, что мы требуем извинений от олимпийского чемпиона за то, что он оскорбил нашего спортсмена. У нас такого пока не принято.
ВМ: У нас есть и олимпийский комитет, у нас есть федерации. Роль федерации должна быть. Но если она молчит, как рыба об лед, ваша федерация плавания. Мы же тоже сейчас увидели очень многое. Что есть федерации, которые имеют мощные взаимоотношения с международными федерациями, имеют авторитет. И когда обижается какой-то спортсмен или сборная, то они там могут поставить серьезные вопросы. А есть федерации, типа гребли. Один руководитель даже не знает президента.
-Но почему после заявления пловчихи Кинг оскорбительного абсолютно, не последовало заявления от того же российского олимпийского комитета? В этом конкретном случае с Ефимовой. Ее освистали, против нее были высказаны удивительные обвинения. Почему после этого все промолчали?
ВМ: Конечно, это вопрос слабости федерации. Мы должны будем сделать выводы по системе управления. Потому что многие проявили себя не с лучшей стороны. Не говоря о результатах каких-то, а в целом — умение защищать своих спортсменов.
— Совсем недавно у Вас была Инна Тражукова. Как раз — это была та самая ситуация, когда конфликт возник. Вот этот парадокс, он пока не преодолим, по-прежнему.
ВМ: Так получилось, может, с 2010 года, что после Ванкувера как-то все стрелы сфокусировались. Естественно, это выглядит так: я в кабинет приглашаю с утра спортсмена, делаю инъекцию допинга, потом бегу в лабораторию, меняю там все. Все это так и в мире подается. Это кому-то нравится. На самом деле, это неплохо, что министерство спорта готово оказывать поддержку.
Что касается этой ситуации, я с огромным уважением к Мамиашвили отношусь за его труду. Он огромную работу проделал по восстановлению борьбы. И мы имеем 4 золотых. Но в данном случае, я не могу с ним согласиться в методе. Он да, может быть, эмоционален. Он может ставить амбициозные цели. Согласен, я здесь поддерживаю спортсменку, потому что человеческое достоинство должно, нельзя оскорблять, нельзя поднимать руку тем более. Я с ней встретился — она ничего не хочет. Она хочет только одного: чтобы таким же образом принесли извинения. Это правильные требования. Когда спортсмен проигрывает, мы расстраиваемся. Но переступай. Упрекать спортсмена в том, называть его врагом или в том, что он предатель, что проиграл — это неправильно. Я уверен, что любой спортсмен едет побеждать. Но спорт так устроен.
— Мы постоянно возвращаемся к одному и тому же вопросу… Фактически вы просто отдаете деньги РУСАДА.
ВМ: Да, и она должна, она независима, конечно.
— Как у вас контролируется эта ситуация?
ВМ: Если бы Макларен написал, что в России есть проблема независимости РУСАДА или проблема в лаборатории, он бы написал и государство каким-то образом там вмешивается, влияет, поставил бы запятую и написал бы, но это отсутствие должного контроля со стороны ВАДА, потому что ВАДА может перепроверять.
Кирилл Кикнадзе: Скорее безалаберность.
ВМ: Хочу про тяжелую атлетику сказать. Вчера мы с премьер-министром Дмитрием Анатольевичем Медведевым обсуждали эту тему. По сути, в той заявке на Олимпийские игры было всего два спортсмена, которые отвечали критериям и могли поехать. Это Давид Беджанян и Олег Чен, а дальше по критериям МОК остальные спортсмены не проходили. Сегодня у меня будет Сырцов, президент федерации: мы хотим провести соревнования с ними. Но прямо скажу: в тяжелой атлетике придется серьезно разбираться, потому что не вопрос даже в количестве проб, а вопрос в тех субстанциях, в которых они обвиняются.
КК: Т. е. министр спорта вынужден влезать, вынужден или обязан влезать в дела федераций.
ВМ: Государство в данном случае аккредитует федерацию, наделяет ее правом развития вида спорта. Мы наделили федерацию тяжелой атлетики правом развития спорта. Если государство видит, что эта федерация не справляется или у нее огромное количество допинг-проб, или она не умеет организовать отбор, или они не умеют сделать правильные критерии, или они не могут защитить спортсмена, государство вправе отозвать эту аккредитацию и потребовать создания новой федерации. Понимаете?
— Давайте еще раз вернемся к таблицам, которые промелькнули на экране. Давайте начнем с реальных цифр медальных зачетов на Олимпийских играх в Рио-де-Жанейро, чтобы было понятно, какое место мы заняли еще раз. Итак, мы четвертые: 19 золотых медалей, 18 серебряных, 19 бронзовых — 56 всего. При этом у нас нет легкой атлетики, тяжелой атлетики и части гребли и академической, и гребле на байдарках и каноэ.
КК: Вопрос в том, что делегация стала меньше в результате, а медалей осталось столько же, при том, что мы еще не участвовали в нескольких видах. Чем это объясняется?
ВМ: Три последних Олимпиады мы в районе 20–21 вида спорта конкурируем. Завоевали медали в 19, из десяти получили золотые медали. По сути дела, потенциал реализовали. Или удачно выступили в фехтовании.
Это труд, это целенаправленная работа федерации, попечителей и государства. Здесь нам удается совместно работать с командой. Мы получили двукратную олимпийскую чемпионку, и Софу я от всей души поздравляю. Дзюдо повторило свой результат. Борьба свои четыре медали взяла, синхронное плавание, художественная гимнастика пятую Олимпиаду они берут, медаль в боксе у нас была. Мы пятиборье вернули. В 2008 году Саша приехал к нам и медаль золотую и взял, будет к Токио готовиться.
КК: Вот у меня по гандболу вопрос. Здесь какова роль федерации? При том, что гандбол в России мягко говоря непопулярный вид спорта.
ВМ: На последнем этапе прошли перемены: новый президент, попечительский совет.
-Будет всплеск интереса к гандболу?
ВМ: Да.
КК: Просто по фехтованию, я знаю, школы переполнены заявками. В Москве заявок больше, чем мест.
ВМ: У нас есть 5–6 регионов, на базе которых строится гандбол. Это Ростов-на-Дону. Мы их будем поддерживать. Федерация крайне сложная, потому что в основном спорт профессиональный, клубный, он строится на поддержке субъектов Российской Федерации бюджетов. Здесь без государства крайне сложно обойтись. Возьмите парус, Стефания Елфутина, молодая девочка, 19 лет. Мы всех убрали, создали краевой центр «Парус», отдали им все, купили лодки. Стефания из Ейска приехала в эту школу. 19 лет девочке, а она берет медаль. Возьмите многие такие виды стрельба из лука — серебряная медаль. Они шли к этому, чемпионками мира стали. Конечно, кореянок еще мы пока перестрелять не можем. Т. е. есть такие вещи и медали, которые на перспективу. Денисенко Леша — Леха из Батайска — тхэквондо, это некий уже класс, это уже стабильность укрепленная — хороший тренер, хорошая команда, хороший центр. Он в полуфинале обыгрывает олимпийского чемпиона, чемпиона мира, турка. Талантливейший мальчишка. И так можно пройтись — водное поло, девочки. Я же помню в Казани они меня пригласили перед игрой, зажали меня в раздевалке и сказали: «Дайте нам нормального тренера, мы будем в тройке».
-Итальянский тренер дзюдо, французский тренер фехтования. Практика будет продолжена?
ВМ: Да. Школа шикарная, базовые навыки мы даем, а вот довести психологические вещи. Вы посмотрите, в стрельбе Масленников лидирует. В финал выходим, мы все время где-то рядом. Поэтом, конечно, продолжена будет практика, в ряде видов спорта нам придется идти по этому пути.
— Кого будем приглашать?
ВМ: Топовых специалистов.
— Вас устраивают результаты в боксе?
ВМ: Достойное выступление. Мы всегда максималисты, я исхожу из того, что 3–4 медали мы недобрали. Я люблю этого спортсмена, люблю этого боксера Мишу Алояна, считаю его профессором просто. И он первый раунд выиграл. Конечно, мы приехали туда с тремя чемпионами мира. В целом, мы удовлетворены выступлением сборной. Сейчас хочется, чтоб наши спортсмены насладились вниманием, праздником этим. Москва 22 золотых медали завоевала там, Краснодарский край, Ростов, Ростовская область. Пусть люди порадуются, но буквально через неделю мы должны уже начинать подводить итоги. Конечно, я могу уже сегодня сказать, что, если мы хотим конкурировать в летних видах спорта, т. е. без плавания в глобальном виде спорта мы ничего сделать не можем. Американцы взяли 16 золотых медалей.
Без плавания нам ловить нечего, за тройку бороться. Дальше. Легкая атлетика.
— Федерация сработала по большому счету в этом году. Опять-таки все 7 спортсменов допущены, те, которые фигурировали в списке Макларена допущены.
ВМ: Не хочу давать оценки. Если мы не будем иметь результат в плавании, золотых медалей в легкой атлетике, если не будет велотрека, гребли, стрельбы…
КК: Туда приглашаем иностранных специалистов?
ВМ: Там много придется делать: реформы в федерациях и системах управления, перемены тренеров. Вторая задача — сохранить свои потенциальные виды спорта, о которых мы сказали.
-Но не по ходу же Олимпийских игр, как Александр Лебзяк, который стал критиковать свою же сборную.
ВМ: Неправильно это все. Он не ожидал, может быть, что дальше ребята начнут выходить. Потому что один бой провал, второй бой провал, третий бой провал, ты начинаешь нервничать, предупреждать. А тут ребята собираются и начинают побеждать. Я знаю в одном виде спорта, девушку финансировать не хотят, а потом идут поздравлять, вручать награды. И такое бывает. На самом деле, на Олимпиаде как на войне. На войне надо наоборот объединятся, всех поддерживать.
— Но при этом-то мы знаем, что на Олимпиаде в Китае выиграли китайцы в боксе, на Олимпиаде в Лондоне выиграли англичане. Это я сейчас про Международную федерацию говорю.
ВМ: Если мы хотим в мировой спорт втаскивать политику, ели мы хотим, чтобы в руках у кого-то было манипулирование — это не с нами, не с Россией. Россия готова играть по разным правилам, но за честный спорт. И мы хотим этого. В Лондоне, я ходил на всю тяжелую атлетику. Четыре золотые медали у наших друзей и партнеров из Казахстана. Всех дисквалифицировали. Верхушка создала некую систему покрывательства спортсменов, потом соскочила на крыло и сделала Россию крайней, как бы мы авторы этой системы. Мы не авторы этой системы. Конечно, это должно по каким-то правилам играться. Или вы в борьбе видели, сколько скандалов было? Монгол там вообще до трусов разделся, и я его понимал.
-Виталий Леонидович, если у коллег нет олимпийских вопросов, у нас есть еще блок футбольных вопросов. Опять-таки вся российская общественность задается вопросом: почему мы играем в Москве? Почему мы не играем в других городах?
ВМ: Спортивная общественность должна понимать, что это новый тренер, новая команда.
КК: Ну неужели в Ростове в том же…
ВМ: Начать с Москвы, представить команду в столице, а потом играть во всех регионах страны, мы будем играть на всех новых стадионах, которые будем открывать. Будем в Краснодаре на новой арене. Мы очень хотели сыграть на новом стадионе ЦСКА и до последнего тянули с выбором стадиона.
КК: А на новом стадионе Зенита мы когда сыграем?
ВМ: В следующем году.
— Вы полетите на игру с Турцией?
ВМ: На саму игру, скорее всего, одним днем.
— Что происходит с ареной «Зенита»?
ВМ: В принципе, я вам скажу, все обошел, просто все посмотрел.
— Какая окончательная сумма? Цена вопроса.
ВМ: Она не увеличивается, 36,4 пока контракт. Я не контролирую бюджет Петербурга в данном случае. Стадион уже вызвал такое нарекание и в городе, но поверьте, это будет украшение Крестовского острова.
— Ну вот выглядит уже неплохо, когда будет готов-то?
ВМ: В декабре. Уже построены павильоны. Сейчас все благоустроено, все входные группы сделаны. Идут просто отделочные работы. И на самом деле стадион войдет в строй, я абсолютно уверен. Метрострой — новый подрядчик. Я второго числа еще раз там буду. Раз в две недели буду сам теперь на этом стадионе. Газон засеян, т. е. сейчас уже определяется, что он будет передаваться в эксплуатацию футбольному клубу «Зенит», создается служба эксплуатации.
— Хотя они пока не очень хотят, да?
ВМ: Им недостроенный никто не дает: если ты сейчас будущий эксплуатант, ты сейчас уже должен рядом быть с застройщиком.
— Ожидание от сборной Черчесова сейчас вообще какие-то у вас есть? Или вообще о каких-то ожиданиях сейчас говорить рано, тем более, что состав новый. Кокорин, Мамаев — это все в прошлом или это продолжение?
ВМ: У всех ожидания очень хорошие. Я субъективный человек. И считаю, что Олимпиада показала, что тренер является ключевым фактором в командных видах спорта. Уверен, когда мы говорим о волейбольной команде, женской, для меня она топовая команда во главе с Таней Кошелевой. Стас Чесчесов — это человек из футбола, он был капитаном, знает дух самой сборной. И тренер-максималист, жесткий в определенной степени человек, мотиватор неплохой.
-И освобожденный тренер.
ВМ: Да, и абсолютно освобожденный. Надеюсь, что это даст нам преимущество в определенной степени. Конечно, мы завтра не изменим, может быть сразу, состав сборной, но мы запускаем 1 сентября большую программу «Поиск талантов». Уверен, что мы изменим наш футбол, очень рассчитываю на Черчесова. Хочется надеяться, что мы получим поддержку со стороны болельщиков сборной, им это нужно.
КК: Виталия Леонидович, а у самого Черчесова карт-бланш на сколько? На сколько долго и что вы готовы ему позволить: сколько поражений, сколько неудач. На сколько он пришел?
ВМ: Он пришел до конца Чемпионата мира, как минимум до 31 августа.
КК: Т. е. вне зависимости от того, как будет играть команда, он на 2 года?
ВМ: Да, нам хотелось бы, чтобы он был 2 года. Сейчас видите, он вызывает состав, сделал некую концепцию: будут 2 футболиста вызываться, которые вообще молодые, интересные. Сейчас он еще раз посмотрит весь потенциал, который есть в российском футболе.
— Какие цели ставите на остаток этого года?
ВМ: Нормализовать ситуацию, связанную с взаимоотношениями с мировым спортивным сообществом. Вернуть доверие нашей всей системы антидопинговой. Восстановить доверие нашей антидопинговой системы. Мы рассчитываем на поддержку Совета Европы. Я летал в ЮНЕСКО. Второе: подвести итоги и перезапустить летние виды спорта. И третье — это, конечно, 2018 году у нас уже Олимпийские игры. Т. е. я считаю, что этот вопрос тоже нельзя упускать.
— Чемпионат мира.
ВМ: И Кубок Конфедерации, и Чемпионат мира — это повестка, которая будет, конечно у нас сейчас.
— Мы можем ждать через какое-то время информационных поводов изменений в федерации, в том числе?
ВМ: Мы в свое время балансируя между независимостью, так называемой субсидиарностью — невмешательство государства в дела федерации, все-таки смогли записать ряд таких позиций, связанные с тем, что спустя 6 месяцев каждая федерация после олимпийского цикла должна подвести итог и самокритично дать себе оценку. Если нет результатов — там должно меняться руководство. По сути дела — это прямой указ закона. Но многие увозят собрание свое где-нибудь в Сибирь, быстро там проводят, ставят себе удовлетворительную оценку и продолжают. Правильно сделанные выводы позволяют вам в течении четырех лет правильным путем идти и добиваться результатов. Вот у нас есть главные стратегические цели, и отсюда уже есть планы.
-Я просто вдогонку хотел спросить. Мы говорим о том, что война эта продолжается. Есть какой-то удар, которого мы должны бояться дальше?
КК: Я бы немножко перефразировал. У нас впереди зимняя Олимпиада, у нас есть какая-то работа на опережение, чтобы не достичь тех историй, что сейчас произошли?
ВМ: Безусловно, мы видим, что эта работа против нас будет продолжаться. Я уже говорил: не исключаю, что методы понятны, будет даже попытка дискредитировать наш результат на этих Олимпийских играх.
-Как это так?
ВМ: Ну, а почему бы нет? Сейчас найдется список, козыри, которые они забыли фамилию какого-то спортсмена, в списке его сейчас быстренько допишут, и нам придется здесь защищаться. Зима — это стратегически. Наша задача сохранить взаимоотношения с зимними международными федерациями, что мы сейчас активно делаем. Поэтому уже на следующей неделе я буду встречаться с нашими президентами зимних федераций, мы будем говорить на эту тему. Потому что там тоже есть списки, там есть атака на сочинскую Олимпиаду, там предстоит такая большая работа.
КК: Раз пять в Рио слышал о том, что окончательная цель этой атаки даже не Олимпиада, а Чемпионат мира. Вы уже раз 20 говорили о том, что ничего не угрожает: Чемпионат мира останется в России и будет проведен. После этой Олимпиады, после того, что сейчас происходит, у вас такая уверенность сохраняется?
ВМ: Если была попытка запретить проведение на территории России, рекомендовать запретить проведение на территории России всех международных спортивных соревнований, то за этим стоит, условно завтра начнут уходить Чемпионаты мира по зимним видам спорта, почему не убрать Чемпионат мира по футболу? Это же понятно. Пока каких-то оснований для этого нет.
КК: На допинге пока ловить некого.
ВМ: Дело даже не в допинге. Рио-де-Жанейро не имел аккредитованной системы, ее сделали за месяц, и никто не снимал у них Олимпийские игры. Т. е. это не повод не проводить Чемпионат мира, даже если наша лаборатория не будет до 2018 года восстановлена. Будут возить в Лозанну и проверять.
— С президентом находитесь на связи по этим вопросам? Поддерживает он вас по всем тем вопросам, которые мы сегодня обсуждали?
ВМ: Поддержка президента являет ключевую роль, конечно. Это огромная заслуга и Владимира Владимировича, и Дмитрия Анатольевича.
Больше новостей спорта – в нашем телеграм-канале.
