Лев Россошик
Это случилось в 3 часа 22 минуты по московскому времени 5 июля 2007 года. В Гватемала-сити новый день ещё не наступил. Там было на 10 часов меньше – 4 июля, 17:22. Президент МОК Жак Рогге вскрыл конверт и продемонстрировал нам – и всему миру, разумеется, – бумажный прямоугольник с короткой надписью SOCHI 2014.
Мы выиграли! Именно мы, потому что победа главного российского южного курорта в олимпийской гонке за право провести ХХII Олимпийские зимние игры была общей. В полном смысле НАШЕЙ – всей страны и каждого её жителя в отдельности. И в это мгновение – нисколько в этом не сомневаюсь – все соотечественники почувствовали свою причастность к этому значимому событию. И радость, что смогли превзойти совсем не простых конкурентов – австрийский Зальцбург и корейский Пхёнчхан. И гордость за тех, кто за неполных два года смог совершить почти невозможное: убедить членов элитарного клуба под названием МОК, которые и принимали решение, что, как пелось в одной некогда популярной песне, «и на Марсе будут яблони цвести», то бишь, за неполные семь лет практически с нуля, на пустом месте – в неосвоенных горах на Красной Поляне и в заболоченной и поросшей бурьяном Имеретинской долине – возвести олимпийскую сказку.
А ведь и вправду «расцвели яблони на Марсе» – Белая Олимпиада 2014 года стала, на мой взгляд, лучшей, назвал бы её даже образцово-показательной из всех 13 зимних и летних Игр, на которых довелось побывать. Но сегодня речь о другом: как Россия добилась права на проведение этого уникального события.
Совпадения? Приметы? Реальность!
Наверное, мы и в самом деле должны были победить. Более того, по всевозможным раскладам выходило, что XXII Олимпийские зимние игры просто обязаны были состояться в России. И нигде больше! Недаром же Олимпиада, которая проходила в Москве в 1980 году, тоже носила двадцать второй порядковый номер.
А где состоялись летние Игры-1976, предшествовавшие московским? В Монреале – то есть, в Канаде. А XXI зимние в 2010-м где? В Ванкувере. Так это ведь тоже Канада! Представляете, и здесь все сходится! Поневоле поверишь в разного рода совпадения и приметы.
Но никакие совпадения, конечно же, не помогли бы, если бы не было огромной подготовительной работы молодой и очень энергичной команды, собравшейся под крышей Заявочного комитета «Сочи 2014».
Недавно, в канун десятилетия с того памятного дня, напросился на интервью по старой дружбе к очень занятому сегодня совсем другими делами Дмитрию Чернышенко, возглавлявшему практически с первого дня Заявочный, а позже и Оргкомитет (что, кстати, случалось крайне редко, если вообще бывало в олимпийской истории), и мы без малого полтора часа вспоминали, как всё происходило в Гватемале и непосредственно перед выборами столицы Игр-2014.
«Прежде всего, следовало осознать, с какими конкурентами нам предстояло сражаться. На предыдущих аналогичных выборах Пхёнчхан в первом туре чуть было не опередил Ванкувер, который в итоге и получил Игры-2010. Зальцбург же – всемирно признанный центр мирового зимнего спорта. У первого претендента – неограниченный ресурс практически во всех областях, второй – с полностью готовой инфраструктурой, исключающей какие-либо риски. Победить их можно было только как в старой доброй сказке, собрав все прутики в один веник, – вспоминал Дмитрий Николаевич. – А ещё хочу объяснить, почему мы приехали в Гватемалу заранее. Это было сделано с одной целью, чтобы в последние три дня перед началом сессии, когда члены МОК собрались вместе, все оставшееся время посвятить общению с ними.
Представьте: их всего чуть больше ста. Но они – своего рода закрытый клуб. За полтора года, которые имелись в моем распоряжении до выборов, я должен был не только, как говорится, подготовить продукт и осуществить продажу этого продукта, но сделать все возможное для того, чтобы с каждым из этих 115 „выборщиков“ выстроить отношения, спрогнозировать сферу интересов каждого.
Я был знаком практически со всеми членами МОК. Когда тот или иной человек ко мне подходил, я рефлекторно вспоминал все, что о нем знаю, начиная с того, как его зовут и как к нему обращаться. Это, кстати, немаловажный момент. Потому что среди этих людей были такие, кто требовал приветствовать их в соответствии с занимаемой в прежнее время государственной должностью. К королевским особам следовало обращаться в полном соответствии с тем, как это было принято в его стране. И не дай Бог что-то перепутать. Это не только выглядело бы вопиющей бестактностью, но и наверняка вызвало вопрос: „Как можно этим лоботрясам доверить проведение Игр?“
Подарок со смыслом
16-часовой перелет из Москвы, и мы в Гватемале, которую за благодатный климат называют Страной вечной весны. До выборов каких-то полтора дня. Сразу отправились с коллегой Александром Ратнером в гостиницу Intercontinental, где проживали члены МОК. Еще перед входом в отель почувствовали невероятное напряжение. И члены МОК, и персонал, и многочисленные сотрудники различных охранных служб пребывали в томительном ожидании приезда президента России. На 19:00 была назначена его встреча с Жаком Рогге.
Президентский кортеж подкатил с небольшим опозданием. Владимир Путин и в то время вице-премьер правительства России Александр Жуков вышли из машины и быстрым шагом в окружении охраны пересекли гостиничное лобби. Они поднялись на второй этаж и скрылись в одном из помещений.
Минут через 35 процессия двинулась в обратном направлении, и когда длинный черный „мерседес“ с регистрационным знаком X 037 НН 99 RUS отъехал от отеля, нам удалось поговорить с теми, кто присутствовал при встрече на высшем уровне. Российская сторона на ней была представлена тремя членами МОК и генеральным директором Заявочного комитета „Сочи-2014“, а МОК – генеральным директором по Олимпийским играм Жильбером Фелли и руководителем аппарата президента Кристофом Дикеппером.
– Это была очень содержательная беседа, – поделился своими впечатлениями Виталий Смирнов. – Наш президент рассказал, что делается для развития зимних видов спорта в стране, в частности, в районе Сочи. О том, как все россияне с нетерпением ждут успешного, как надеются, исхода выборов. Что же касается президента МОК, то он гарантировал, что голосование на сессии будет честным. И дал высокую оценку деятельности российских членов МОК.
Шамиль Тарпищев искренне рассмеялся, когда мы поинтересовались, в какой атмосфере проходила встреча.
– Путин сразу начал говорить, и в какой-то момент я стал волноваться, что Рогге просто не успеет и слова сказать в ответ. К счастью, наш президент выдержал этикет, и все прошло блестяще. На прощание Рогге подарил Путину ручку и выразил надежду, что тот будет подписывать ею олимпийские указы. Путин тут же ответил, что один олимпийский указ – тот самый, который гарантирует выполнение всех требований МОК в связи с проведением в стране Олимпийских игр, он уже подписал и внес на утверждение Государственной думы. Для его окончательного принятия осталась самая малость: МОК должен проголосовать за Сочи.
– Президент глубоко знал все детали сочинской заявки, – поделился Дмитрий Чернышенко. – За последние несколько недель я провел массу презентаций и понимаю, что за 15 минут, которые Владимир Владимирович говорил о Сочи, лучше прорекламировать достоинства этого города невозможно.
Ход российского президента
Еще накануне стало известно, что президент России, кроме общения с Рогге, планировал приватно встретиться с рядом членов МОК. Но сколько человек фигурировало в списке кандидатов на общение и кто именно, было тайной за семью печатями. И правительственные чиновники, и руководители Заявочного комитета молчали как партизаны.
В конце концов мне случайно удалось увидеть заветный список. Но это было уже поздним вечером, после того, как Владимир Путин в сопровождении нескольких членов делегации наведались в „Русский дом“. В вышеупомянутом перечне значились 18 фамилий, но самое любопытное состояло в том, что на фуршете после завершения торжественной церемонии открытия 119-й сессии МОК в местном Национальном театре для разговора с нашим президентом образовалась очередь из членов МОК! И он предметно побеседовал примерно с тридцатью из них. При этом знал каждого по имени, должности, национальной принадлежности и о чем именно с ним надо говорить. Таким образом, президент России только за один день провел PR-кампанию сочинской заявки почти с половиной членов МОК.
К этому можно добавить, что присутствовавшие на банкете президент Кореи и канцлер Австрии практически остались не у дел. Как образно заметил один из руководителей Заявочного комитета „Сочи 2014“: „Не знаю, что будет завтра, но сегодняшний день мы выиграли за явным преимуществом“.
В „Русском доме“ Путин пробыл недолго – минут 20. Он посмотрел фрагмент ледового спектакля „Спящая красавица“ в исполнении Государственного балета на льду из родного Санкт-Петербурга. Ледовые артисты одного из старейших творческих коллективов страны были участниками культурной программы „Русского дома“.
Когда Путин покинул гостеприимный „Дом“, многие сопровождавшие его лица вернулись и еще некоторое время провели в компании друг друга. Они выглядели спокойными, уверенными в себе и в завтрашнем дне. А Жуков (нынешний президент ОКР и член МОК), например, категорически отказывался отвечать на вопрос, что будет, если, не дай бог, фортуна все-таки не повернется лицом к черноморскому курорту. „В нашей заявке нет слабых мест, – убеждал он. – У нас уникальная концепция и самая слаженная творческая команда. Идею проведения Игр в Сочи поддерживает свыше 90 процентов населения страны. И Олимпиада нам нужна именно в 2014 году. Так что завтра мы должны победить“.
Тренинги в монастырских стенах
»Это старое монастырское здание в древней столице Гватемалы Антигуа мы присмотрели заранее, когда приезжали сюда раньше на так называемую «рекогносцировку на местности», – делился со мной воспоминаниями Чернышенко. – Ему более ста лет. Помещения, в которых мы жили, только условно можно было назвать кельями. Это одноэтажные глинобитные постройки. Вообще город Антигуа – одноэтажный. И стоило подняться на полтора этажа, можно было лицезреть все вокруг и вулкан невдалеке.
Нам это пристанище очень подходило, потому что внутри монастырских стен были созданы все условия для работы и отдыха. Я, например, с восхищением смотрел, как наш паралимпиец Миша Терентьев ловко спрыгивал со своей коляски в воду и плавал, как Бог. А потом также ловко выбирался из бассейна и усаживался в коляску.
В Антигуа жили все, кому предстояло выступать на презентации, а также наши тренеры-преподаватели, консультанты. Мы дорабатывали тексты, репетировали презентацию. И несколько раз в день устраивали прогон нашего выступления на специально сооружённом один в один подиуме. Отрабатывали переходы, произношение. Всё это снималось на несколько камер. Потом с консультантами просматривали материал, отмечали ошибки, корректировали, контролировали, чтобы не было перехлёстов по времени.
Отметил бы большую помощь на протяжении всего периода подготовки многочисленных консультантов, работу которых координировал англичанин Джонатан Тиббс. Каждый из наших «тренеров» курировал своё направление. Скажем, непосредственно в Антигуа тот же Джон помогал в написании английских текстов, а его помощница следила за правильными французскими высказываниями и пояснениями«.
Марш будущих победителей
Десять лет назад там, в Гватемале, общаясь с Тиббсом после российской презентации, услышал от него, что самым способным учеником оказался Терентьев, который „за месяц до 4 июля кроме ‚здравствуйте‘ и ‚спасибо‘ по-английски не говорил. Зато к его английскому во время выступления никто придраться не мог“.
Тиббс также назвал имя главного репетитора российской делегации и познакомил нас.
Мартин Ньюуорт, по его собственному признанию, работал с лидером британских консерваторов, будущим премьер-министром Дэвидом Кэмероном. „С сочинской делегацией я занимался только последние семь дней перед презентацией, – откровенничал Ньюуорт. – Не сомневаюсь, что члены МОК высоко оценят, как свободно и красиво выступали ваши соотечественники. Особенно их должны были тронуть речи коллег по Международному олимпийскому комитету – Александра Попова и Виталия Смирнова. Оба справились с задачей блестяще“.
»Мартин был специалистом по выступлениям перед большой аудиторией, – добавил при нашем недавнем разговоре Чернышенко. – Важна была каждая деталь: как надо сидеть, чтобы освободить диафрагму, как вести себя на сцене. Так, во время выступления требовалось смотреть в глаза конкретного человека из зала. Чтобы ему казалось, будто я рассказываю обо всём именно ему, а не кому-то другому. И даже сидя на подиуме и ничего не говоря, ты должен был обязательно выбрать себе цель, взглядом убеждая его, что только ты достоин получить Игры.
А какие тренинги устраивали нам непосредственно в Антигуа. Взять только групповое упражнение под названием «Освоить площадку»: все мычат одну и ту же ноту на ходу. Или, к примеру, ты передаёшь теннисный мячик одному, тот, в свою очередь, другому. Но кто-то должен подойти к тебе и выпросить у тебя этот мячик, объяснив, почему именно ему в данный момент он нужен.
Важен был и сам вход в зал всей делегации. Выступавших-то было человек десять, а в делегации нас было гораздо больше. Но важно было войти в зал, как единое целое, как римская когорта. Мы входили, если не изменяет память, под марш Исаака Дунаевского на кураже, без какого-либо мандража, воодушевлённые после многочисленных репетиций. Так, чтобы все поняли: это был марш будущих победителей!
Мелочей в подобных презентациях не бывает. Зал обращал внимание на всё: от одежды, которую шили на заказ, до самой последней реплики.
Единственное, что было для нас полной загадкой, это речь президента. Разумеется, мы предложили ему свою версию выступления. Но она отличалась и по тексту, и по длительности. Он участвовал в одной из репетиций, но вслух свою речь не произнёс, прочитал всё про себя. Не знаю, почему он решил до момента презентации держать свои слова в секрете. Никто из нас не мог даже представить, что первое лицо государства произнесёт несколько фраз по-французски. Слышали, что он готовился говорить и на английском, и на французском, но до конца не были в этом уверены.
Все считают, что переломным моментом презентации было как раз выступление Владимира Владимировича. Это во многом предопределило наш успех«.
Хоккей в 35-градусную жару
Можете себе представить, когда в тропической Гватемале приземлился наш самолёт-гигант „Руслан“ и из него выгрузили ни много – ни мало, а 60 тонн оборудования с холодильными установками, и при жаре в 35 градусов был залит каток! Это был фурор. Два дня в стране писали и говорили только о ледовом чуде. И местные жители приходили к забору, опоясывающему выбранный местный ресторан с большим двором, который приспособили под „Русский дом“, и в щёлочки подсматривали на невиданное зрелище – каток в Гватемале! Наверное, такое случилось первый и последний раз в этой стране.
Правда, не обошлось без накладок: как оказалось, смонтировать арену поначалу не представлялось возможным из-за несовместимости отечественного оборудования и гватемальских коммуникаций. Но наши умельцы-кулибины смастерили необходимые переходники из подручных технических устройств, и через каких-то два дня ледовая площадка почти в 300 квадратных метров была залита.
И накануне открытия сессии МОК в „Русском доме“ состоялся хоккейный матч, в котором участвовали руководители сочинской заявки, спортсмены и деятели культуры. Клюшки взяли в то время министр экономического развития и торговли Герман Греф, управделами президента Владимир Кожин, губернатор Краснодарского края Александр Ткачёв, олимпийский чемпион Евгений Плющенко, саксофонист Игорь Бутман, многие другие.
Расклад перед выборами: 49 голосов для победы
По состоянию на 2 июля МОК насчитывал 111 „боевых единиц“. Восемь из них не могли голосовать по определению, так как представляли страны, города которых соперничали между собой. Это три россиянина – Виталий Смирнов, Шамиль Тарпищев и Александр Попов, австриец Лео Валлнер, немцы Томас Бах и Вальтер Трёгер (они попали в этот список, так как часть объектов из заявки Зальцбурга была расположена в Германии), а также два корейца – Кун Хи Ли и Йонг Сун Пак. Плюс воздержится при голосовании Жак Рогге: как учил Хуан Антонио Самаранч, президент МОК не может проигрывать. Кроме того, пять членов МОК в Гватемалу не приехали по разным причинам. Получилось 97 человек, которые принимали участие в первом туре голосования.
Таким образом, любому из трех кандидатов – Сочи, Зальцбургу и Пхёнчхану – для победы в первом же раунде надо было набрать 49 голосов. А вот во втором туре это число возрастало, так как в голосовании могли принять участие члены МОК – соотечественники города-неудачника.
По жребию начинать предстояло сочинцам. За полчаса до начала презентации, назначенной на 9:15 утра гватемальского времени, российская делегация собралась в полном составе в одной из комнат выставочного комплекса Camino Real. Президент России прибыл без опоздания, охотно общался с коллегами, фотографировался со всеми желающими и уже самим своим видом вселял уверенность в окружающих. А сразу после презентации капитан нашей команды, как представил позже Владимира Путина Чернышенко, отбыл в аэропорт и вылетел на родину.
Выступлению каждой делегации отводился час. После нас с получасовым перерывом свою заявку презентовали австрийцы, последними – команда Пхёнчхана.
Расклад был не самым лучшим для нас, тем более, что именно корейцы считались главными конкурентами. Вспомните при этом фразу из закадрового текста Ефима Копеляна в сериале „Семнадцать мгновений весны“: „Запоминается последняя фраза – это Штирлиц вывел для себя, словно математическое доказательство“. Именно поэтому, наблюдая за нашим представлением в главном пресс-центре сессии, мы постоянно держали в уме, что корейцы будут завершать процедуру презентации заявок.
Признаться, нам очень понравилось, насколько слаженно, без малейшей затяжки по времени, с чётко продуманной концепцией выступили наши. Причём, не раз выступления россиян прерывались аплодисментами.
За полчаса перерыва мы успели переместиться в „Русский дом“ – благо на это понадобилось несколько минут. И наблюдали за презентациями конкурентов, сидя за одним столом с уже упомянутыми выше руководителями, входившими в состав официальной делегации. Реакция окружающих совпадала с нашей: мы – лучшие.
Австрийцам тоже периодически хлопали, но далеко не так активно. Что же касается корейского выступления, то оно показалось странноватым, поскольку было в значительной мере виртуальным и слишком политизированным. А еще потому, что в качестве главных „пропагандистов“ были использованы знаменитый итальянский горнолыжник Альберто Томба и безвестный мальчик из Молдавии. Поневоле складывалось впечатление (которое по большому счету соответствовало действительности), что своих спортсменов, которых знали бы в мире, в Корее нет. Усугубила ситуацию речь президента Кореи на родном языке.
Голоса Зальцбурга разделились в пользу Сочи
К процедуре голосования приступили после обеда, в 15:30. И вскоре выяснилось, что предстоит второй тур – Зальцбург выбыл из гонки. Как предметно отразится это на голосах членов МОК во втором раунде, было не ясно. Но вот одна любопытная деталь: во время перерыва между окончанием голосования и объявлением его итогов встретили на улице бывшего директора МОК по маркетингу Майкла Пэйна, который приехал в Гватемалу в качестве консультанта австрийской заявки. На вопрос, кому отошли голоса Зальцбурга, Пэйн, не задумываясь, ответил: „В большинстве своем они достались Сочи“.
Необходимость второго тура голосования можно было считать фактом для нас положительным. В первом туре, по мнению экспертов, мог победить только корейский претендент. А раз этого не произошло, то почему бы не повториться истории четырехлетней давности, когда Пхёнчхан проиграл дуэль Ванкуверу? Ведь именно европейцы, поддерживавшие тогда в первом туре Зальцбург, предпочли затем канадцев. Правда, в нашем случае ситуация усложнялась тем, что результатов первого тура в цифровом выражении никто не знал.
Они стали известны вскоре после того, как президент МОК произнес заветные слова: „А победитель – Сочи“. Выяснилось, что ситуация повторилась. После первого тура Пхёнчхан имел 36 голосов, Сочи – 34, Зальцбург – 25. И практически две трети членов МОК, поддержавших вначале Зальцбург, потом нажали пятую кнопку: под этим номером по жребию значился Сочи. В итоге у нас получился 51 голос, у корейцев – 47.
Праздник продолжался допоздна
Так кто же именно выбрал Сочи? Это стало понятно, когда по окончании официального приема в швейцарском посольстве многие члены МОК во главе с Жаком Рогге пришли на праздник в „Русский дом“. У нас, конечно, не было секретных данных, кто какую кнопку нажимал, но круг гостей позволял сделать вывод, что Европа и Латинская Америка обыграли Азию, Африку и Океанию.
Президент МОК пробыл недолго. Но перед уходом успел сообщить нам, что ему из самолета звонил Владимир Путин, который уже знал итоги выборов. „Я пообещал вашему президенту в ближайшем будущем приехать в Россию и, может быть, вместе с ним совершить поездку в Сочи, где я до этого не был“, – сказал Рогге.
В некий момент, когда веселье, казалось, достигло апогея, заиграли гимн России. „Шапки долой!“ – дал команду импозантный усач из Государственного академического кубанского казачьего хора, тоже участника культурной программы, и все его коллеги, сняв папахи, дружно запели. А вслед за ними и все присутствовавшие на застолье – каждый в меру своего таланта и познаний в русском языке.
Поинтересовался у Дмитрия Чернышенко, что он чувствовал во время празднования победы Сочи. И услышал откровенное признание: „Я был настолько истощён, выхолощен, что праздник был не для меня. Да и всё происшедшее я оценил гораздо позже.
Но отдыхать было некогда. Утро следующего дня началось со встречи в 7:30 с исполнительным директором Игр Фелли и президентом МОК Рогге, где обсуждались дорожная карта подготовки Игр, обязательства по контракту города принимающего Игры и процесс трансформации Заявочного комитета в Оргкомитет.
4 июля в 21.45 к десятилетию победы российской заявки на выборной сессии МОК в Гватемале «Матч ТВ» покажет премьеру документального фильма «Сочи, я люблю тебя». Вы узнаете истории людей, чья жизнь резко поменялась после того, как Жак Рогге вскрыл тот самый конверт.
