Двукратный призер Олимпийских игр Иван Скобрев после спортивной конькобежной карьеры проявил себя в фигурном катании в качестве артиста ледового шоу и тренера по ОФП, работал в КХЛ, а теперь подписал контракт и работает в Штатах с хоккеистами Junior Rangers. Поговорили с ним о переезде, спортивной жизни сыновей, разнице в подходах, студенческом спорте и Романе Костомарове.
— Ваня, последнее место работы — академия Евгения Плющенко. После этого ничего не было слышно о твоей профессиональной деятельности. Чем занимался? Почему ушел из фигурного катания?
— Все было хорошо, Женя был доволен, и мне нравился весь процесс. Там мне удалось приобрести новые навыки, пообщаться с новыми молодыми творческими личностями фигурного катания, но Илья Авербух хотел, чтобы мы выступали с Викторией Синициной, и у меня не получилось бы совмещать. Потом был тур. По окончании сезона полетел в США: там живут родители, которых я не видел три года. Отдохнули семьей на природе, а по возвращении ради интереса сходили на спортивные объекты, которые находятся рядом. Один из них Chelsea Piers.
Благодаря общим друзьям познакомились с руководителем хоккейного направления и мне сделали предложение задержаться, попробовать себя в качестве консультанта в хоккейной академии Junior Rangers. Решил попробовать свои силы за океаном, поработать с американскими, канадскими хоккеистами, здесь, кстати, есть ребята и из Европы, а также достаточно много ребят из России.
Вот так все и пошло. Были и другие предложения, из КХЛ, но таких, чтобы я мог постоянно быть рядом с детьми, я не получил. А тут очень важная для меня возможность — вся семья будет рядом, дети будут тренироваться и учиться.
Так что теперь передаю свой опыт, приобретаю новые знания в общении с американскими специалистами, ледовыми в том числе.
— С каким возрастом работаешь?
— Набор начинается с 6 лет, а самый взрослый возраст тут U-20.
— Амбиции выше есть? Работать с профи, например?
— Амбиции всегда есть. Но сейчас нужно адаптироваться в рабочем процессе. Нужно вывести свой английский на новый уровень — я говорю на английском, но просто в бытовом плане говорить это одно, здесь нужно развивать новую профессиональную лексику. Плюс много новых задач по коммуникации с руководством, с родителями.
— У тебя не было момента отрицания - «ни за что не отдам своих детей в спорт»?
— Такого не было. И они родились, когда я был действующим спортсменом, они ездили со мной на сборы. Был вопрос — в какой вид спорта их отдать. Они рано встали на коньки, так все и пошло. Хотелось, чтобы они были в командном виде спорта, потому что мне одиночных забегов по кругу хватило (смеется). Да и я очень люблю хоккей.
— Сейчас будет вопрос, который нельзя не задать. А почему дети не в конькобежном спорте, Иван?
— Этот вопрос мне задает и папа, и мама. Как только становится холоднее, они ездят в Лейк-Плэсид кататься на коньках. У деда и велосипед, и доска имитационная. Готовится к конькобежному сезону очень серьезно! А еще они тут походили на матчи и увидели какие в хоккее скорости, какие бывают стыки… «Ну почему они не в гребле или не в коньках!» Понятно, волнуются, но тут такие эмоции! Так уж получилось, что когда я еще бегал, у Фила появился интерес к хоккею и рядом была динамовская база на Новой Риге. В коньках они бы тоже были в порядке, я уверен. Но теперь — хоккей!
И для меня важно, чтобы они получали хорошее образование. Хочу, чтобы они закрепили получше английский язык. И, конечно, они продолжают дистанционное обучение в российских школах.
— Фигурное катание как вариант не рассматривался?
— Нет. Хотя Филипп надевал коньки Авербуха, покатался даже с Викторией Синициной. Летом, кстати, ребята ходят на греблю. Моя мама работает тренером по гребле. В теплые деньки в следующем году постараемся сходить и туда, у Фила хорошо получается, может в гребле выступит. Интересный вид спорта.
— На протяжении всей твоей карьеры периодически возникали слухи, что уедешь и будет выступать за США. Не рассматривал такую возможность?
— Я уезжал, тренировался в юниорской команде и были возможности остаться. Но я русский человек, я вырос в России, начал добиваться там первых успехов. Я учился, у меня была поддержка семьи, моего крестного, спонсоров. Мне были привычнее условия дома. Те медали, что я выиграл, - это вклад людей, которые были рядом, вклад тех специалистов, с которыми я работал.
— Смотрел Олимпиаду в Париже?
— Выборочно. Не хочу сказать ничего плохого, но остались вопросы к открытию и закрытию. Дело вкуса, но вопросы возникают. Что касается соревнований, я люблю спорт, но когда нет российских спортсменов, как-то меньше включаешься в процесс, тем более я многих ребят знаю. Где-то посмотрел легкую атлетику, за теннисом посмотрел, за плаванием понаблюдал, но не так, чтобы с нетерпением ждать, что там будет завтра по программе соревнований. А вот матчи сезона КХЛ и НХЛ я ни за что не пропущу, надеюсь, не надо объяснять почему (смеется).
— Оля Фаткулина сказала, что без международных соревнований российский конькобежный спорт просядет в результатах. Как думаешь, права?
— Честно сказать, я переживаю за ребят, потому что есть виды спорта, которым по силам поддерживать уровень и конкуренции, и заработка за счет внутрироссийских стартов. Это и фигурное катание, и хоккей. В конькобежном спорте всегда ситуация отличалась. И мы не в Нидерландах, где у конькобежцев есть возможность заработка за счет спонсоров и профессиональных команд. У нас другая история. Ну а когда не видишь очно соперника, все равно между вами будто пропасть.
— Паша Кулижников сказал, что в отсутствие международной конкуренции бежать соревнования за грамоту или конфетку — мотивировать себя этим сложно. У нас до сих пор относятся к таким высказываниям, как к излишне меркантильным.
— А кто хочет работать забесплатно? Не понимаю, почему об этом другие боятся говорить. Спорт не та работа, которая даст тебе золотой парашют и на 100% обеспеченную старость.
— Уж точно российский конькобежный спорт тебе такой парашют не даст.
— Безусловно. И у Пашки были высочайшие результаты. И так сложилось, что он без медали Олимпийских игр. Поэтому к таким высказываниям надо относиться больше как к бытовым, жизненным. Все хотят быть более защищенными в этом мире. Должны быть достойные призовые, хорошая конкуренция.
Нынешняя ситуация - большое разочарование для целого поколения российских спортсменов, которые работали все детство, всю юность и сейчас не могут себя реализовать. Мне очень грустно об этом говорить.
С другой стороны, спорт дает возможность нам знакомиться с новыми людьми, дает возможность развиваться в разных направлениях. А кто и как этим пользуется - уже решает сам. Это одна из ступенек для самореализации в жизни.
Есть высокооплачиваемые профессиональные виды спорта, они зарабатывают много. Но чтобы большее количество спортсменов чувствовало себя в какой-то мере защищенными, нужно развивать студенческий спорт, чтобы спортсмен не выпадал из социума. И если у него не получится добраться до вершины, было больше шансов реализоваться в другой сфере. Об этом много говорилось и раньше, хотелось бы, чтобы был сделан большой шаг вперед в студенческом спорте.
— Была большая дискуссия о том, стоит ли выступать в нейтральном статусе в Париже. Если условия перед Миланом будут те же, считаешь, стоит ехать?
— Как бывший спортсмен, я считаю, что нужно использовать любую возможность соревноваться на высоком уровне. Ты отдал спорту всю жизнь. Ради чего? Ради чего ты потратил столько труда, пота, сил? Чтобы доказать — ты сильнее. Ситуация сложная, но я считаю — надо поддерживать спортсменов в их желании соревноваться на крупнейших стартах.
— Уже несколько ребят перешли в другие сборные. Как думаешь, будет и дальше отток кадров?
— Я хочу, чтобы наши спортсмены бегали и выступали на международных соревнованиях, хочу, чтобы они приносили медали своей стране, но если кто-то решит уехать, не смогу осудить. Как можно осуждать человека за то, что он пользуется возможностью прожить свою жизнь так, как он этого хочет, реализовываться в том, чему отдал лучшие годы. Мне хочется, чтобы мир дал возможность реализоваться спортсменам, хочется дать им шанс воплотить мечту в жизнь. И уверен, что такие истории помогут преодолевать барьеры и в других сферах, а мир от этого станет только лучше.
— Ты поработал с фигуристами. Этот вид спорта многими стал восприниматься как слишком токсичный. Почувствовал это? И какие в целом впечатления о работе с «фигуркой» у тебя остались?
— Там огромная конкуренция. То, как работает наше фигурное катание — мало видов спорта в России работают на таком уровне. Сколько внимания родители уделяют детишкам! Это тяжелая работа! Как и везде, в фигурном катании есть свои определенные тонкости. Не всегда просто найти свой язык в общении со спортсменками. У девчонок уже есть свои заслуги, есть свои взгляды на тренировки. Но я получал удовольствие от работы в фигурном катании! У Евгения Плющенко хорошая дисциплина в коллективе. Яна Рудковская делает очень много для академии, организационный процесс на высоком уровне. Хочется надеяться, что в ближайшее время наши фигуристы получат возможность соревноваться на самом высоком уровне.
— Не могу не спросить про Романа Костомарова. Возвращение к активной жизни и возвращение на лед! Когда удалось первый раз нормально пообщаться после того страшного периода?
— Мы были в Чимбулаке с семьей, катались на лыжах. Следили за новостями, переживали, списывались с Оксаной (Домниной), всячески пытались ее поддерживать… И вот звонок от него! До этого только сообщениями с ним обменивались. До слез. Тогда появилась уверенность, что все будет хорошо. И когда смотрели его первые интервью, рыдали всей семьей. Как раз перед нашим с тобой интервью созванивались. Говорит: «Представляешь, как я разогнал свою машину — взорвалась, колеса отлетели, а она все еще едет». Сложно поверить, что теперь мы даже можем позволить себе шутить на эту тему. И эта машина, поверьте, гонять будет еще очень и очень долго.
Больше новостей спорта – в нашем телеграм-канале.
