Верхняя Олимпийская деревня расположена в паре километров от Олимпийского стадиона, на котором пройдет открытие Игр. Пешая дорога туда сложна (хотя бы потому, что это проезжая часть без тротуаров), но интересна. Попадаются странные творения и еще более странные сельскохозяйственные решения.
На российском юге таким образом сушат табак. В Пхенчхане – рыбу, что-то среднее между минтаем и хеком. Хотя сейчас скорее морозят, чем сушат. Все под открытым небом, площадь сушилок – под гектар. Птицы дармовщину, как ни странно, игнорируют, а корейцы потом размачивают, распаривают и едят вовсю. Мы тоже попробовали. Ну, так себе.
Вокруг Олимпийской деревни рыбы нет. Там сосны. Среди сосен – многоэтажки. В них живут спортсмены. Выглядит все вот так.
Прессу допустили в атлетический быт по строгому графику – во вторник и четверг. Долго вносили в списки, снабдили черной нарукавной повязкой, подвезли к КПП – и оставили в покое. Вот тебе деревня, пресса, чеши внутрь, делай что умеешь. Пресса почесала, хотя опешила от такой свободы в заогранизованных олимпийских реалиях.
Позже стало понятно: не все так просто. У спортсменов своя жизнь, людей с повязками они не очень-то и заметили. Мы попытались раствориться в деревенской обстановке, но когда на улице минус 17 с ветром, уверенно раствориться не получается. Очень тянет любой ценой примкнуть к атлетам и напроситься к ним в теплые гости.
А первое, что видит любой посетитель Олимпийской деревни – широкую площадь. На ней проходят церемонии «прописки» национальных делегаций. Поднимается стяг, звучат гимны, спортсмены устраивают духоподъемную самодеятельность. Нашим, в виду отсутствия первого и второго, такая церемония не светит. Пришлось наблюдать за немцами и американцами.
Похожая картина с флагами. Всякая делегация гордо украсила место проживания национальной символикой. Кто пару окон, а кто несколько этажей. Нашим украшать свои этажи нечем. И незачем – гордость в нынешней эмблеме невеликая. А есть в экипировке и такое, что россиян обязали прятать. Поэтому биатлонистки Кайшева и Акимова ходят по деревне вот так.
А канадцы форсят вот так.
Доминирующие позиции в деревне занимает, ясно, столовая. Сооружение большое, круглое, веселое. Правда, к обеденным столам прессу пускали по хитрой схеме, несовместимой с рабочей активностью корреспондента «Матч ТВ». Зато удалось рассмотреть установленный в холле факел корейской олимпийской эстафеты.
Обнаружился в столовой и еще один интересный закуток – место для религиозных отправлений. Мультиконфессиональное. Видел что-то подобное в Сочи и и Пекине, там каждая основная вера получила соответственно обставленную комнату. В Пхенчхане обошлось без икон, алтарей и амвонов. Просто стол, просто стулья. Три кореянки-консультантши. Ни одного молящегося: по их словам, заходила делегация итальянцев, и всё.
Единственный нюанс: по-особенному оборудована молельная комната для мусульман.
Следующий пункт программы – поликлиника. И не только в силу естественности цикла: посоревновался – пообедал – полечись. В Пхенчхане эпидемия. Пока не слишком массовая, но госпитализировано уже полсотни человек. Что-то не то происходит с олимпийскими секьюрити, чередующими рвоту с диареей. Кто занес инфекцию, разбираются, а пока советуют не есть немытое и не пить из-под крана (биатлонистка Акимова при мне несла в номер бутылок десять воды). Спортсмены оттуда и не пьют: каждому из них спонсором выдан чип-брелок, позволяющий бесплатно получить жидкую продукцию из множества холодильников-автоматов, установленных в деревне.
Однако разузнать о готовности корейских медслужб не сдать Олимпиаду диарее все же хотелось. Поликлиника оказалась надувным шатром с клетями-кабинетами. Первую помощь там точно окажут, для прочего в стране есть заведения помощней.
Что там еще в прожиточном олимпийском минимуме? Досуг, для которого предоставлен другой шатер. Разнообразными утехи олимпийцев я бы не назвал, но если постараться, ограниченно расслабиться в деревне можно. На бильярде, в массажном кресле, с помощью игровой приставки, настольного футбола или созерцания в телевизоре Евгения Плющенко времен Сочи-2014. Все-таки сборная России на этой Олимпиаде есть. Пусть и по ту сторону экрана.
На сладкое – опочивальни наших. В корпус 106 нас любезно провела бобслеистка Надежда Сергеева, героически вышедшая до этого в морозный прямой эфир «Матч ТВ» с Дмитрием Заниным. Поднялись на пятый этаж. Оглянулись – точно, наши живут. На двери лифта – слово из трех букв. «Лох». На замороженном стекле рукой прогретой – другое слово. И тоже из трех букв.
– Скучно, наверное, лифт ждать? – сопереживаю бобслеистам.
– А может, это казахи? – смеются они в ответ.
Может, и казахи. Живут в том же корпусе. Ездят в том же лифте. Рисуют на стенах по-русски, а не по-казахски – шифруются. Надо нашим взять тактику на вооружение и перейти в настенной живописи на казахский алфавит. Культурного обмена ради.
При этом организаторы тоже не поскупились на серию настенных объявлений. Например, таких.
И таких.
Тут требуется пояснение. Олимпийская деревня в Пхенчхане – жилой комплекс, 90 процентов квартир в котором уже выкуплены. По этой причине оборудованные кухни в номерах спортсменов закрыты пленкой и плексигласом, ими нельзя пользоваться. Стены задрапированы бумагой и гипсокартоном, на них просят не опираться и вообще ничего не ломать. В договор аренды внесены штрафы за ущерб жилью будущих корейских квартиросъемщиков.
А чтобы подсластить ситуацию, атлетам оставлены образцы великолепной корейской живописи. «Сломать такое не жалко», – решили организаторы, поэтому полотна будут все Игры радовать спортсменский глаз.
Пустили нас бобслеисты и в жилые комнаты. На первом снимке – разгоняющие единственной российской «четверки» на Играх Алексей Зайцев (справа) и Василий Кондратенко. На втором фото – Алексей Стульнев.
Что сказать про такое жилье? Простенько и даже без вкуса, но терпимо. Комнаты для двух человек не слишком просторные, из мебели – кровати с тумбочками. По этой причине, подозреваю, нас не позвали в гости биатлонистки. Порядок в эконом-комнатах поддерживать нелегко, для барышень это критично. Мужики-бобслеисты попроще: «Заходите, всегда рады!» Вещи по углам, но не кучами же! А самое дорогое и святое – бобслейные коньки – аккуратно в коридоре.
– Приехали накануне, – рассказывают Зайцев и Кондратенко. – На таможне корейцев заинтересовал наш багаж, проверили сумки, баулы, ящики. Сказали «все нормально», пропустили. А вот когда бобы разгружали, налетели корреспонденты. У нас там российские флаги еще не заклеены. В среду с утра поедем обдирать с бобов и шлемов.
– Куда поедете?
– На трассу. На мужскую и женскую команду и еще на скелетонистов, кажется, нам дали три гаража. Хотя бы по гаражу на пилота. А у нас их четыре.
– Разница во времени ощущается?
– Пока не очень. Легли по местному, выспались. Вот дня через два-три начнется. Главное, не засыпать надолго в светлое время, иначе ночное смотрение в потолок и мысли о том, кто как в футбол сыграл, гарантированы.
– Что вы сказали про футбол? За кого болеете?
– Европейские чемпионаты мониторим. А в России – за «Краснодар», мы ведь оба кубанские (Кондратенко уроженец Краснодара, Зайцев, муж Алии Мустафиной, кстати, – станицы Новотитаровской. - «Матч ТВ»). Ну и за «Кубань» по старой памяти.
– Условиями в Олимпийской деревне довольны?
– Тесновато, вещи некуда девать. Холодильник закрыт и задрапирован корейцами. Но бывало и хуже. В Альтенберге, например.
– Сокращение административного штаба сильно досаждает?
– Врача у нас нет, только тот, который в общем штабе делегации. Массажист один наш, один скелетонистов, хотя обычно два на команду. Но физиопроцедуры получаем в достаточном объеме. И тренажерный зал в деревне есть. А вот легкая атлетика вся на парковке.
– Где-где?
– Под деревней есть парковка, метров 120 в длину. Там и бегаем. Больше негде, да и холодно. Но такое не в первый раз, привычное дело зимой.
– Как еда?
– Супы экзотические, за пиццей очередь. В целом есть можно. Небольшой уклон в азиатскую кухню, но не настолько, чтобы аппетит пропадал.
– Как тут с досугом?
– Пока ничего не видели. Значки только собираем.
– Это как?
– Организаторы придумали игру. Телефон сообщает, если в каком-то месте деревни видит вирутальный значок. Тебе приходит вопрос. Если правильно отвечаешь, получаешь реальный олимпийский значок. Вроде «покемонов», только с тестом на эрудицию.
– На трассе уже были?
– Мы ее знаем по Кубку мира. Сейчас должна быть хорошая – мороз. Вот в прошлом году корейцы проселок подготовили. И теплей тогда было, и накатываться другим не давали, наверное. Весь в рытвинах желоб был. А сейчас ждем крепкий быстрый лед. Трасса интересная – можно проехать идеально, но в одном месте либо упасть, либо скорость резко потерять. От старта многое будет зависеть.
– Корейцы здесь фавориты?
– Относительно. Про них уже так думали на этой трассе, а они в шестерку едва попали.
– Ваша «четверка» набрана из разных экипажей. В чем особенность привыкания друг к другу?
– Раньше уже доводилось вместе бегать. Время еще есть, покатаемся, притремся. Скидку на этот фактор вряд ли стоит делать.
– Эмблема на вашей форме какие чувства вызывает?
– Стараемся не думать. Все и так знают, кто мы и откуда, здороваются в столовой. Даже те, кто раньше не здоровался. Латыши Дукурсы, например.
– Цель перед вами какая на этих Играх?
– Побороться на максимуме и выиграть медаль.
– Любую?
– В нынешней ситуации попадание в тройку станет успехом.
После бобслеистов довелось пообщаться с заместителем главы миссии ОАР на этих Играх Георгием Мнацакановым. В обычной жизни он генеральный секретарь Ассоциации лыжных видов спорта, а сейчас руководит «горным» штабом ОАР в Пхенчхане.
– Приехали мы сюда 26 января, – рассказывает Мнацаканов. – И поразились погоде. Минус 29, причем с очень сильным ветром. Ощущалось ниже, чем 29! Потом чуть потеплело. Здесь всегда так, ветрено и не жарко. Даже летом.
– За новостями следите? Готовы расселить экстренно приехавших россиян, если МОК их допустит?
– Всегда готовы. И расселим, и быт наладим.
– Вы и ваш штаб какую организацию представляете? И сколько вас?
– Нас мало – по четыре человека в верхней и нижней деревнях, делегированы ОКР. Занимаемся логистикой, общим руководством, есть врачи, помещения для массажных столов. Уже обсудили с представителями команд по разным видам быт, предоставление машин и так далее. Условия в деревне не пять звезд, но в целом норма. Живут спортсмены в квартирах по четыре или шесть человек. Два санузла, девочкам один, мальчикам другой. Прачечные, парикмахерские, поликлиника – сервисы стандартные, бесплатные. Есть продуктовый и сувенирный магазин.
– Какая из неурядиц вам больше всего досаждает сейчас?
– Серьезных проблем нет. Бывали Олимпийские деревни, где к стене не прислонишься – свежепокрашено. Здесь просто закрыто в интересах будущих владельцев квартир. С уборкой организаторы промахнулись немного – отрядили всего 40 человек на такую массу людей и помещений. Ясно, что они не справлялись, но потом все оперативно наладилось. Остается языковой барьер. Волонтеров много, однако без английского они бесполезны. Используем тех, кто с языком, в качестве переводчиков, иначе ни один вопрос не решить.
…Уходя из Олимпийской деревни, встретил Мартена Фуркада в толпе сокомандников. Живет вместе со всеми, идет, улыбается. Может, даже на стене возле лифта что-нибудь пишет. Но, скорее всего, это испанцы под него работают.
Фото: РИА Новости/Алексей Филиппов, Евгений Дзичковский, Andreas Rentz/Getty Images Sport/Getty Images
Больше новостей спорта – в нашем телеграм-канале.
