Имя Мурада Латипова известно каждому в российском футболе, а также среди бойцов ММА и борцов различных стилей. Постоянная улыбка и искренняя доброта позволяют ему открыто говорить с любым собеседником и выдавать в эфире самые душевные интервью.
К 10-летию «Матч ТВ» Мурад рассказал, как начинался его путь на телеканале, как ему удается разговорить человека напротив, кого считает самыми близкими из спортсменов и правда ли, что форвард «Анжи» Самюэль Это’О жил в Москве в квартире площадью 1000 квадратных метров.
— Помните, как все начиналось для вас на «Матч ТВ»?
— После чемпионата мира по футболу в 2018 году закончилась моя работа в сборной России, я начал делать разные проекты для «Матч ТВ». А затем мне сказали: «Старичок, попробуй поработать у нас на постоянной основе». Единственное, вопрос был по спецпроекту, потому что я делаю большие эксклюзивные интервью, которых на канале тогда не было.
— До сих пор удается получать кайф от работы?
— Хочу отдать должное моему руководству — Александру Тащину, Олегу Полунину, Андрюхе Петрову, Ане Типикиной — за то, что я делаю спецпроекты. Нет такого, что противлюсь поездке снять репортаж о турнире на призы префекта Южного округа города Москвы. Делаю то, что мне нравится, и получаю кайф.
— Вы сами выбираете героев интервью?
— Конечно, нет. Мы сидим с Андрюхой, обсуждаем, что можно сделать вот это или это. К примеру, Станислав Черчесов долго не приходил к нам в эфир, хотя его звали. Как-то разговариваем с Андреем, он объяснил ситуацию. В итоге я набираю Саламычу и называю дату эфира — он соглашается. Ему понравилось, затем Черчесов долгое время был экспертом на телеканале. Кайф? Кайф.
Или с Георгием Джикией каждое общение в удовольствие, с Исламом Махачевым. Только я не пишу интервью, я делаю разговор.
— Так проще?
— Конечно. Потому что я как за камерой делаю, так и перед камерой. Мне иногда прилетает, мол, интервью так не делается, ты постоянно на «ты» общаешься. Я говорю: ребята, это же не интервью, это разговор, у которого вот такие широченные границы. У меня же основная задача не в том, чтобы тыкнуть человека, а чтобы раскрыть его. И когда человек раскрывается в эфире, я получаю то же самое удовольствие. В конечном итоге, если что-то лишнее будет сказано, есть редакторы, есть те же самые герои, пресс-службы, которые смотрят черновой материал.
Но больше всего люблю делать рубрику «По домам». Вот это кайф! Сейчас были у Юры Газинского — минимум спорта, максимум семьи. Потом в моем рейтинге идут спецрепы, когда ты приезжаешь в клуб и перед тобой все двери открыты. Меня пускают даже на теории. И третий пункт: «Разговор с…».
— Такая открытость — магия вашего имени?
— Честно, не могу сказать. Конечно, большинство героев я знаю, как и они меня.
— Самый тяжелый клиент?
— Не хочу хвастаться, но такого ни разу не было. Мы же перед записью еще разговариваем перед камерой.
— То есть такой разогрев?
— Да. Сейчас были в Сочи, делал интервью с Мишей Игнатовым, с которым лично не был знаком. Посидели, посмеялись в начале, сказал ему: «Если ты будешь отвечать «да», «нет», «не знаю», то разговор будет длиться 1,5 часа, если будешь отвечать так, как тебе хочется, то закончим быстро.
Кстати, вспомнил про тяжелый разговор. В 2015 году был проект, делали несколько передач, и одну из них — про Валерия Карпина. Руководил проектом тогда Илья Казаков, а главным на канале был Тащин. Карпин тогда возглавил «Мальорку», я приехал к нему в гости. Про Испанию он с удовольствием рассказал, а когда дело дошло до «Спартака», сказал, что не хочет говорить на эту тему. Я ему сказал, что только про Испанию — неинтересно. На что Георгич ответил: «А мне неинтересно про «Спартак» и Федуна». В итоге выключили камеру и интервью закончилось. Думал, он встанет и уйдет, а мы еще часа два кофе пили, где он рассказал то, что не хотел говорить на камеру.
Люди понимают, что со мной можно разговаривать, потому что я без камеры, то есть безоружный. И в этом прелесть телевидения, что от себя ты ничего не придумаешь.
— Вас можно назвать другом всех футболистов и бойцов.
— Нет, близких друзей много не бывает. У меня их человека три, и к спорту они не имеют никакого отношения. Близким, знакомым, товарищем — да, меня можно назвать. Не без лишней доли скромности могу сказать, что я не подвожу, никогда и никому не втыкал нож в спину. Игорь Семшов как-то говорил мне, что футболисты изучают журналистов, знают, кто чем дышит, кто есть кто (смеется). Может быть, поэтому ко мне такое доброе отношение.
— Кто для вас самый близкий человек из спортсменов?
— Игорь Акинфеев, Георгий Джикия, Алишка Гаджибеков, Шамиль Лахиялов, Роман Зобнин, Ильзат Ахметов. Со многими у меня приятельские отношения. Очень люблю и ценю Зелю Бакаева, Резиуана Мирзова. Уважаю их не только как спортсменов, но и как порядочных людей. С Заурбеком Сидаковым познакомился года три назад, и он мне сейчас как друг и брат. Его брат Азамат теперь и мой брат.
— Такие отношения мешают в работе?
— С Димой Губерниевым как-то спорили на эту тему. Он говорил, что не должно быть друзей в работе, потому что теряется профессионализм.
Хорошо, давай встречный вопрос. Ты расшифровывал интервью с Джикией, там были вопросы, где можно было сказать, что я чего-то не боялся спросить? Так что для меня нормально дружить с героями интервью. Если ты не можешь задать вопрос человеку, которого ты ценишь, уважаешь, любишь, считаешь братом, тогда не бери у него интервью. Все очень просто. Если ты берешь интервью, то ты должен задавать вопросы, которые нужно задавать, потому что ты профессионал.
— Самый запоминающийся разговор?
— Их много. Например, первое интервью с Абдулманапом Нурмагомедовым. Я его и так знал лет 20, еще с Дагестана, но когда делал большое интервью, то окончательно понял, каким он был глыбой. Махачев очень прикольный, своеобразно отвечает на вопросы. Шикарный человек, прямой. Мне очень нравится. Рашид Рахимов, Станислав Черчесов — они с тобой разговаривают, могут задать встречные вопросы, хотят слышать твое мнение.
— В тупик такими вопросами вас ставили?
— Всегда. Для меня табу — говорить с тренером о тактике, потому что я не силен в этом. Скажу честно: не боюсь задавать глупые вопросы. Кто-то из великих говорил, что не бывает глупых вопросов, бывают глупые ответы. Хотя я бы с ним поспорил (смеется).
— Есть же истории, когда с кем-то не сложились отношения из-за рабочих моментов?
— Да. В моей спортивной жизни двум персонажам никогда не пожму руку.
— Имена!
— Это не спортсмены, а функционеры. Имен я не назову.
— У каждого в карьере бывают косяки. Александр Лидогостер как-то назвал хоккеиста Дмитрия Орлова Романом Любимовым.
— Перепутать имя — не косяк, а рабочий момент. Такое бывает, все мы люди. Особенно не нравится, когда комментаторов чихвостят за то, что неправильно фамилию назвали. А ты вот с этого дивана встань, пойди прокомментируй пару десятков матчей в месяц, я посмотрю на тебя.
— Как вы готовитесь к разговорам?
— Я не пишу вопросы, я пишу темы. Много лет назад Отар Кушанашвили кому-то в интервью сказал, что нельзя задавать вопросы по бумаге. У меня мороз по коже пробежал: в смысле нельзя? И он ответил, что в таком случае ты теряешь связь с собеседником. С тех пор я следую этому совету.
— Признайтесь, болит душа, когда ваш разговор на 1,5-2 часа приходится резать под ограниченные эфирные минуты?
— Еще раз земной поклон Андрюхе Петрову, потому что человек мне говорит: «У тебя в эфире 10-13 минут, в итоге можешь мне дать 15». Для кого-то, может, это и мелочь, но для телевизионного формата четверть часа — фантастически огромное время.
— Зрители смотрят ваши выпуски и думают: какая классная работа, летает то в Турцию, то в ОАЭ, отдыхает на морях, и все ради 15 минут эфира.
— С 23 августа по 14 сентября у меня не было ни одного выходного. Я был в командировке в Турции неделю. Да, я мог сходить искупаться, тем более море было рядом, но в первую очередь мы приехали работать. С Джикией два дня провели на жаре, в духоте, сильно умотались. Так что наша работа — не курорт. А после Турции были монтаж в студии, еще куча командировок. Иногда даже на работе приходилось спать.
— Отдыхать порой приходится в самолете.
— Завидую людям, кто может заснуть в самолете, поезде или машине.
— Любимое место в мире?
— Обожаю Минск. Пусть в Махачкале не обижаются, от любви к Минску я меньше дагестанцем не становлюсь (смеется).
— Вы работали в звездном «Анжи». Были в гостях в знаменитой московской квартире Это’О площадью в 1000 квадратных метров?
— Да не было у него этой квартиры, ребят. Вранье полное. Про Самюэля писали несметное количество слухов. Я, еще не работая в клубе, ошалевал от этого, а когда приехал в «Анжи», понял, что 99% таких историй надо выкидывать.
— Говорили, что он дарил сотрудникам часы и машины.
— А это правда. Нашему сотруднику Марату Батырову Это’О подарил на свадьбу квартиру в Махачкале. Сэм очень непростой человек, но если он что-то хотел, то делал. И он точно дарил пацанам часы, которые обещал перед каким-то матчем. Если не ошибаюсь, ребята ту игру даже не выиграли.
— Сравнение камерунца с Роберто Карлосом напрашивается само собой.
— Два разных человека. Робик — типичный бразилец, а Сэм — это Сэм. Я не удивлюсь, если он станет президентом Камеруна.
— Герой, до которого вы не смогли добраться, но с кем хотелось бы встретиться?
— С Гариком Денисовым. Как только он пришел в «Анжи», я сказал: «О, ты попал, старик». Ответил, что интервью будет, но его пребывание в команде вышло скоротечным, поэтому пообщаться не удалось.
От меня сейчас бегает Юрий Жирков (смеется). Он все говорит, что поговорим завтра, послезавтра. Просто он не любит интервью. Юра красавчик, большой футболист и человек.
— Каким будет тост от настоящего джигита?
— Хочу пожелать «Матч ТВ» развития и процветания, космических рейтингов и миллионов телезрителей, чтобы каждый эфир цеплял за душу того, кто смотрит его по ту сторону экрана. С праздником!
Больше новостей спорта – в нашем телеграм-канале.
