Из этого интервью вы узнаете:
-
какие претензии у Моссаковского к УЕФА после ситуации с аккредитацией на Евро-2020;
-
есть ли будущее у братьев Березуцких в тренерском штабе ЦСКА;
-
откуда у болельщика ЦСКА интерес к «золотой эпохе» «Спартака»;
Про Кипр, «Пафос» и прощание с «Матч ТВ»
— 12 июля — мой последний рабочий день на телеканале, — сообщает Михаил в начале нашей беседы.
— Почему ты уходишь?
— На спортивном телевидении я работаю с 2005 года, в 2004-м пришел на «НТВ Плюс» — на студенческую практику. Соответственно, в профессии я уже так или иначе 16 лет, а на «Матче» — с основания канала, что тоже большой срок.
Мне кажется, чтобы развиваться более стремительно, нужно выдергивать себя из привычной среды и помещать в новые условия — может быть, менее комфортные и менее привычные.
Наверное, мужику для того, чтобы расти, надо уезжать из родительского дома. А для меня Останкино и комната 8-16 — как родительский дом. Теперь я его покидаю.
— Как принял для себя это решение?
— Мне сделали предложение: на меня вышел мой старший товарищ Роман Дубов, которого я прекрасно знаю еще со времен работы в Англии, когда у нас был корпункт в Лондоне. В тот момент он был совладельцем клуба «Портсмут», а сейчас является одним из руководителей большого футбольного консорциума Total Sports Investments (далее — TSI. — «Матч ТВ»).
Это бурно развивающаяся история: объединение в том числе и футбольных клубов, главные локомотивы которой Роман Дубов и Сергей Ломакин. Сергей — большой российский бизнесмен, который очень любит футбол и вовлечен в него, имеет большие амбиции и обладает большими возможностями.
У TSI есть флагманское направление — это один из клубов, принадлежащих консорциуму.
Имеется необходимость вывести его на новый уровень. С точки зрения моей компетенции и навыков есть понимание, что я могу быть в этой истории полезен. Поэтому принял это предложение, хотя, признаюсь, долго его обдумывал. Опять же, из-за того что мне нелегко уходить с «Матча» — с канала, который люблю, с работы, которую люблю, и от людей, которых люблю.
— Также нелегко уезжать из моего родного и любимого города — Москвы. По моему убеждению, это лучший город Земли. Но жизнь складывается так, что нужно уйти от дорогих тебе вещей, чтобы сделать шаг вперед.
— Куда уезжаешь?
— На Кипр, потому что флагманский (на данном этапе) проект TSI — это футбольный клуб «Пафос». В ближайшее время его предстоит вывести на новый уровень, и для этого есть очень хорошая база.
Кипр неожиданно для многих шагнул в топ-15 стран в таблице коэффициентов УЕФА и даже оказался выше принципиального соперника — Греции. Соответственно, у Кипра те же позиции в еврокубках, что и у России, — и то же квотирование, которое получаем мы.
В этом свете возможности в ФК «Пафос» заиграли абсолютно новыми красками. Это молодой клуб, который планомерно развивался на Кипре, а сейчас появился шанс резко и быстро форсировать развитие клуба сразу по нескольким направлениям.
Сразу случилось довольно большое подписание — например, Мичела Сальгадо, который теперь будет заниматься спортивной частью проектов TSI.
По ряду позиций консорциум решил усилиться кадрово, и я горжусь, что был среди тех, кому предложили войти в команду, это хороший челлендж.
— Твои функции на новом месте уже сформулированы?
— В первую очередь это то, в чем я компетентен. Буду заниматься медиа и пиар-департаментом, идеологической составляющей, продвижением клубного телевидения — у руководства большие амбиции на этот счет.
Работы будет много, но это возможность проявить себя в новой конъюнктуре и посмотреть на футбол с новой стороны.
— Как сообщил на «Матче», что уходишь?
— Сказал свои прямым руководителям, это два человека: Сергей Акулинин, мой непосредственный начальник, и Тина Канделаки, генеральный продюсер канала. Мы очень хорошо и конструктивно поговорили. Мне очень приятно, что я ухожу с «Матча», оставаясь с каналом в родственных и семейных отношениях.
Мы будем продолжать сотрудничество и плотно взаимодействовать. Договорились, что я стану выходить в эфиры «Матч ТВ», а также по мере возможности будем реализовывать совместные проекты.
— Что о твоем решении думают близкие и семья?
— Родители и моя вторая половина меня поддержали. Моя женщина отправляется со мной на Кипр, а когда есть такой тыл, любая авантюра перестает быть авантюрой и становится просто классным приключением.
— Есть ли сложности или какая-то неопределенность на данном этапе?
— Мне кажется, что чем больше ты об этом рассуждаешь, тем больше грузишь себя. И сомнения, которые ты сам порождаешь, начинают тебя топить. Просчитать все невозможно, поэтому в каких-то моментах уверенность в себе важнее, чем тотальный расчет.
— Правильно понимаю, что еще не успел сообщить о своем решении коллегами, с которыми взаимодействуешь ежедневно?
— Кому-то успел сообщить, кому-то — нет. Но точно нужно будет проставиться. Мне кажется, проработать 16 лет в комнате 8–16 и не проставиться — это максимальный минус для кармы. Если так поступить, то куда бы ты ни пошел, тебя ждет провал.
Про скандал с аккредитацией на Евро и жизненные уроки
— После того как тебя не пустили в Баку, кто-то позвонил? Объяснил, что произошло?
— Нет, никто не звонил. Причина мне понятна — когда пришел на паспортный контроль, на первой же странице, которую открыли с обратной стороны, были два армянских штампа, это был изначальный сигнал.
Не знаю, обнаружили ли это пограничники или только потом всплыло, — у меня была поездка в Нагорный Карабах на футбольный турнир в 2014 году. Для Азербайджана это нарушение границ.
— Но для Евро у тебя была аккредитация, подтвержденная УЕФА.
— Да, в этом и есть противоречие. Лично у меня нет никаких вопросов к азербайджанским пограничникам. Их страна — их правила. С другой стороны, мне выдали аккредитацию на турнир, при этом из Баку не было никаких дополнительных пожеланий — мол, в нашу часть Евро приезжать не стоит.
Я был аккредитован на конкретный матч (Уэльс — Швейцария), был в списках на игру как комментатор, мне пришла бумага-приглашение от Федерации футбола Азербайджана. Понятно, что все заявки проверяла служба безопасности, и никаких вопросов касательно моей фамилии не возникло. Либо возникло, но все решили отложить решение до момента, когда я прилечу. Не хочу это называть провокацией, но это могло быть осознанным действием, чтобы показать свою позу.
Если это так, то мне это не нравится. Считаю это неправильным. Когда УЕФА говорит о гостеприимстве и открытости и что подобные турниры должны объединять людей, так происходить не должно. Получается, что слова остаются только словами.
В данном случае — претензия не к азербайджанским пограничникам, а к УЕФА. Это их зона ответственности. Их и оргкомитета Баку.
— Насколько заранее ты знал о назначении на матч в Баку? Хватило бы времени, чтобы получить новый загранпаспорт, соответственно, оставив армянские штампы в прошлом.
— В последний момент между каналами-правообладателями немного перетряхнули корзины, поэтому окончательное распределение матчей между комментаторами проводилось уже непосредственно перед турниром. Но это, во-первых.
Во-вторых, у меня не было желания получать новый загран. Считаю, что неправильно отказываться от поступков, которые ты совершил, а также от своего прошлого. Я был в Армении, не стесняюсь этого и не считаю это поводом что-то скрывать. Если же это вызывает проблемы у Азербайджана — я сажусь в самолет и улетаю обратно. Собственно, я так и сделал: улетел тем же бортом, которым прибыл в страну.
— Знал ли, что если пограничники увидят штампы Армении, это станет для них сигналом?
— Слышал про это истории, когда людей не пускали в Азербайджан из-за армянских штампов.
— И на руках не было документов с правилами въезда в Азербайджан?
— У меня была аккредитация от УЕФА и письмо-приглашение от Федерации футбола Азербайджана. На основе наличия этих документов я могу сделать вывод, что меня приглашают на спортивный турнир.
— Главный урок, который ты вынес из этой ситуации?
— А это точно был урок?
— Все мы чему-то учимся.
— Оставаться собой. Не юлить. Это всегда хуже, чем идти напрямую.
Мне не кажется, что я проигравший в этой истории. На Евро я был, видел турнир своими глазами. Я уже был в Баку, еще когда наша команда там играла во времена Гуса Хиддинка. Это прекрасный город, было бы очень интересно посмотреть на Баку и сейчас — думаю, с того времени он стал только лучше. Не удалось, но я не сильно переживаю по этому поводу.
— Случившееся со мной произошло не потому, что я был как-то враждебно настроен. Кажется, что этот урок — не для меня. Хотя, возможно, это я должен еще раз обдумать ситуацию и сделать какие-то выводы.
Про проблемы ЦСКА и перспективы Березуцкого
— Несколько лет назад ты окончил обучение — что-то, связанное со спортивным менеджментом и экономикой. Насколько это приблизило тебя к «Пафосу»?
— Да, действительно получил диплом на юрфаке ВШЭ по совместной программе ФИФА и швейцарского университета CIES — «Менеджмент в спорте». Отличная программа, отличный состав участников. Мы сидели за одной партой с Ромой Широковым и Володей Габуловым.
Володя тогда не выпустился, потому что возобновил карьеру в тульском «Арсенале», а мы с Ромой дотрубили до победного — защитили большую проектную работу по студенческому футболу.
Тогда не было и мысли о том, что я получу диплом и сразу пойду работать по этому направлению. Но сейчас, как выясняется, такое образование не будет лишним.
— Ты болельщик ЦСКА. Хотел бы спустя какое-то время работать в армейском клубе?
— Мне кажется, что в каких-то вещах свои пристрастия и симпатии не стоит смешивать с работой. Ведь говорят же, что с друзьями и родственниками лучше не вести бизнес.
Но теперь буду вдвойне болеть за ЦСКА — клуб мне близок с детства, плюс его возглавил мой хороший товарищ Алексей Березуцкий. Понимаю, что для него это колоссальный вызов и что ему будет очень сложно. Он очень талантливый человек и очень тонко чувствует футбол, однако опыта работы главным тренером еще не имеет. Поэтому для него каждый день и каждая ситуация сейчас — новый стресс.
Но я верю в него и не сомневаюсь, что у него все получится, вопрос лишь — когда? Очень хочется, чтобы как можно скорее — и он получил бы время и объем доверия. Они нужны для того, чтобы реализоваться на данном этапе.
— С точки зрения спортивного менеджмента можешь сформулировать главные ошибки этого ЦСКА?
— Я вижу это так: ЦСКА очень долго существовал в одной парадигме. Это была инерция газзаевского ЦСКА, создавшего очень крутой фундамент, существовавший до 2018 года. Потом это была инерция ЦСКА Слуцкого и его наследия, а дальше задачей Виктора Ганчаренко было обеспечить плавную смену поколений, что он и сделал.
Были же разговоры: «Когда уйдут братья и Игнашевич, все вообще рухнет». Но Ганчернеко смог не только удержать команду, но и создать иллюзию, что ЦСКА претендует на выполнение высоких задач.
На самом деле, это уже другая команда, другой клуб и другие цели, другой уровень игроков. Поэтому имеет смысл говорить не об ошибках, а о клубном перестроении, которое не может происходить безболезненно. Вопрос только: сколько этот процесс займет, и каким из него ЦСКА выйдет.
Можно вспомнить, как в 2003 году на пост главного тренера был назначен Артур Жорже. Да, он выиграл Кубок европейских чемпионов в 1987-м, но это было совершенно непонятное назначение. Однако прошло полтора года, и ЦСКА выиграл Кубок УЕФА.
Было ли ошибкой назначить Жорже? Наверное, да. Но это не значит, что такая ошибка не простимулирует будущий рост, который приведет к большим победам.
— Был удивлен, что после молодого тренера Олича ЦСКА вновь назначил молодого тренера — Березуцкого?
— Да, был удивлен. Во-первых, потому что ЦСКА так быстро отказался от истории с Ивицей. Но в то же время это абсолютно логично, нелогичным и очень спорным было назначить Олича.
Однако в нынешней ситуации назначение Алексея видится правильным. Клуб находится в тяжелом положении, поэтому сейчас было бы опрометчиво сделать ставку на большого специалиста, который привел бы с собой дорогих игроков. Как мне кажется, нужно дать всему устаканиться, плюс дать шанс человеку, который сделал для клуба очень многое.
— По твоим ощущениям, на данном этапе Алексей убедил себя на 100%, что быть тренером — это его?
— Он убедил себя в этом еще раньше — наверное, после того как поработал в клубном офисе, будучи советником Романа Бабаева.
Для того чтобы убедить себя в том, что ты хочешь работать тренером, важно заняться чем-то, тебе не близким. А когда оказываешься на таких позициях, окончательно понимаешь, что на самом деле твое и от чего отказываться нельзя.
Алексей, как мне кажется, прошел тот путь, который показал ему, что быть тренером — это его и что в эту работу нужно быть погруженным на 300%. В этом плане важно, что он поработал в штабе Слуцкого.
Я приезжал к ним в Голландию и видел уровень погружения и насколько они были задействованы. Свободного времени не было совсем: ждешь, что вечером сходите вместе поужинать, а братья в это время пишут конспекты тренировок, потом отсматривают соперников, потом — отдельных игроков соперника. Так они узнали, что тренерская работа — это график 24/7.
Насколько я знаю, такой же график был и в штабе Ганчаренко. Когда так погружаешься и отдаешь себя работе полностью — это огромный плюс. Соответственно, вводные данные у Алексея очень хорошие. Хочется, чтобы он был готов к большой работе прямо сейчас, а не когда-то в дальнейшем.
— Как в свете назначения Алексея выглядит тот факт, что клубу не удалось сохранить брата Василия?
— Мне кажется, Василий во многом проложил дорогу для Алексея и его уход стал одним из первых звонков для руководства. Не уехал бы Василий — возможно, и назначения брата бы не было.
По моему мнению, в этой ситуации выиграли оба брата. Им было важно разъехаться. Они это сделали первые с 2000 года, когда Алексей ездил в аренду в новороссийский «Черноморец». Мне кажется, порознь братья будут стремительнее развиваться.
— Супруга Василия Ольга говорит, что муж делает все, чтобы в будущем была возможность вернуться в ЦСКА в качестве главного тренера. Полагаешь, такая возможность будет предоставлена?
— Не вижу конфликта в расставании Василия с клубом, все было сделано достаточно корректно, мосты сожжены не были. Не думаю, что у Василия возникнут проблемы с возвращением в ЦСКА, если ситуация будет так складываться.
Про Заболотного и Мухина в ЦСКА
— Ты как-то рассказывал, что братья подтрунивали на Заболотным, когда они все еще были игроками в команде Слуцкого. Можешь привести пример?
— Братья надо всеми подтрунивали, как старшеклассники, которые подтравливали тех, кто помоложе. Особенно это усилилось, когда в команде появился Слуцкий, потому что троллинг и Слуцкий — это синонимы.
Не хочу сказать, что Заболотный как-то выделялся в качестве объекта троллинга, но над ним посмеивались с позиции старших — называли его Балотелли.
С другой стороны, это внимание показывало, что от парня чего-то ждут. Что его заметили, что в нем есть потенциал.
— Заболотный сегодня — сильная боевая единица для ЦСКА?
— Если рассматривать его как игрока обоймы — да. Но если речь об Антоне как человеке № 1 на позиции ударного форварда, тогда это говорит многое о нынешних амбициях ЦСКА.
— Игорь Дивеев — готовый футболист для Серии А?
— Не думаю, что у нас есть молодые игроки, готовые для Серии А. Там совсем другой уровень игрового и тренировочного процесса. Любому молодому парню из нашего чемпионата придется прыгнуть выше головы для того, чтобы адаптироваться к условиям, предлагаемым в Италии.
Но у нас есть те, кто может выйти на уровень Серии А, если туда попадет, и Игорь — один из них.
— Понимаешь логику Максима Мухина как спортсмена с точки зрения перехода в ЦСКА?
— Глобально — нет.
— Он видится тем, кто сможет закрыть позицию опорно-собаки на долгие годы?
— Нет. Мне кажется, это повторение истории с Марадишвили.
Не говорю, что Мухин обречен, но уже было трансферное окно, когда искали опорного полузащитника и человека, который будет выжигать эту зону. В итоге решили отказаться от покупок и остановиться на Марадишвили, который уже был в команде. Увы, быстро стало понятно, что Константин пока не готов на долгую стабильно давать качество на этой позиции. История с Мухиным мне видится похожей.
Про «Спартак» и дух команды Карреры
— О работе в чемпионской раздевалке «Спартака» ты рассказывал так: «Присутствовало чувство неловкости, думал, блин, на меня же сейчас смотрят мои друзья кони». Что друзья думают о фильме про «Спартак» Романцева?
— Всем понравилось. Мне очень интересна тема «Спартака» 90-х, но еще интереснее тема ЦСКА, выигравшего Кубок УЕФА. Ею занимаюсь сейчас. Армейским друзьям она, наверное, будет интереснее.
Тот ЦСКА в плане психологии вывел наш футбол на новый уровень. Та победа поменяла ментальность наших болельщиков, игроков и тренеров.
Через три года случилась победа «Зенита» в Кубке УЕФА и бронза сборной России на ЧЕ. Тогда было чувство, что мы потихоньку идем наверх, а теперь — что движемся в обратном направлении. Мы уходим обратно в сторону дна и возни с израильскими, грузинскими и австрийскими клубами в Еврокубках. И мы видим, как датчане возят наших и на взрослом, и на молодежном Евро.
Фильм про ЦСКА нулевых мы сейчас делаем с коллегой Александром Францевым, с которым делали и видео про «Спартак» Романцева. Мне кажется, очень интересно раскрыть феномен ЦСКА-2005 и понять, как команда, проигравшая «Вардару» в 2003, меньше, чем через два года выиграла Кубок УЕФА. А самое главное — как менялась ментальность наших игроков и болельщиков.
— Почему ты сначала снял фильм про «Спартак» и только потом делаешь фильм про ЦСКА?
— Во-первых есть историческая хронология, во-вторых, фильм про ЦСКА для меня — более глобальная и масштабная тема.
Интересных моментов будет много — про то, как эта команда собиралась, будет отдельный блок про бразильцев, про уход Сергея Семака + интервью с ним. Валерий Газзаев, рассказывающий про весь этот период, Алексей и Василий Березуцкие, Евгений Алдонин, болельщики ЦСКА. Сейчас пытаюсь разобраться в тех часах интервью, которые уже записаны.
— Можешь все-таки объяснить природу интереса армейского болельщика к золотым временам «Спартака»?
— Это мое детство и школьные годы. Я был болельщиком ЦСКА, и противостояние со «Спартаком» для меня было знаковым — матчи № 1 в сезоне, при этом я четко понимал, что «Спартак» гораздо сильнее.
Но «Спартак» 90-х — это действительно феномен. Мне было важно раскрыть эту тему — почему они были на голову выше остальных. Признаюсь, всегда болел за «Спартак» в еврокубках и искренне не понимаю людей, которые болеют против наших команд. Когда спартаковцы побеждали в Европе, для меня это было поводом для гордости, хотя сам был других цветов.
— Твое главное околофутбольное впечатление из 90-х?
— Матч ЦСКА со «Спартаком» (4:1) в 1998 году. Мне было 12 лет, и для меня это было круче, чем сходить в парк аттракционов. Потому что на футболе ты сам — часть аттракциона.
До сих пор помню строй конной полиции от метро до стадиона «Динамо», — ты идешь, маленький в бомбере на два размера больше, поднимаешь голову, а над тобой недобро нависают лошадиные морды. Все это была какая-то смесь адреналина, страха, интереса. Почему-то это не отбивало тягу идти на стадион. Наоборот, хотелось вернуться.
Тот матч на меня повлиял очень сильно — отправил надолго на трибуну и вообще на футбол. Это был настоящий драйв, до сих пор для меня большое московское дерби — это игра № 1.
— Друзья-армейцы предъявляли за фото с футболистами «Спартака», когда те стали чемпионами?
— Да, много чего прилетело. Но на самом деле эта фотография была сделана раньше, до чемпионства. Поздравил ребят этим снимком, потому что у меня до сих пор очень хорошие отношения с футболистами из той команды.
— Мне кажется, чемпионство «Спартака» было полезно для всего нашего футбола. Почему? Возьмите наш футбольный рынок в масштабном понимании — например, только что рынок обрушился из-за выступления нашей команды на чемпионате Европы. На себе почувствовал то же самое в 2016 году, когда мы провалились на Евро во Франции: падение зрительского интереса — и как продукт, который делаешь в том числе и ты, дешевеет.
Чемпионство «Спартака» было событием, подбросившим вверх акции нашего футбола. Когда объективно самый популярный клуб в стране живет только воспоминаниями о своих победах, это не работает на популяризацию футбола.
— «Спартак» помимо всего прочего — это болельщики, которых очень много и которые очень важны. С точки зрения масс чемпионство «Спартака» было очень важным событием для нашего футбола.
Поэтому я хочу, чтобы в чемпионате России были сильные «Спартак», ЦСКА, «Зенит», «Локомотив», «Динамо», «Краснодар».
— Сильно.
— Кстати, тот пиджак, в котором я был в чемпионской раздевалке «Спартака», в котором меня поливали шампанским, — мы с Тиной [Канделаки] решили, что будет классно его выставить на аукцион в наши соцсети как один из символов моей работы на канале.
Уверен, что многим болельщикам «Спартака» было бы приятно получить такой артефакт — пропитанный в полном смысле чемпионским духом.
Это пиджак Corneliani, он немало стоит. Сейчас он в отличном состоянии: очищен, хотя чемпионский дух команды Массимо Карреры из него уже никуда не денется. Все деньги, которые будут заработаны на аукционе, мы отдадим в детский благотворительный фонд или же на лечение конкретному ребенку. Мне было бы приятно закончить свою работу на канале таким полезным поступком.
Про самую тяжелую командировку и ссоры с коллегами
— Что тебе дал «Матч ТВ»?
— Многое. Во-первых, это люди. Ко многим из них я отношусь, как членам своей семьи. Многих из них я знаю еще со времен «НТВ Плюс», со многими я познакомился уже на «Матче» и ко всем отношусь с огромной теплотой. Это часть моего сердца.
Я очень благодарен каналу и людям, с которыми мы вместе работали на «Матче». И конечно, очень благодарен нашим зрителям. Я постоянно имел обратную связь через соцсети — это не всегда были добрые слова, но всегда почва для размышлений. И отличная мотивация.
Без «Матча» я был бы другим человеком. Это был невероятный опыт, и он останется со мной навсегда.
— Главная ссора с коллегами, о которой можешь рассказать?
— Очень много, даже драки были, но говорить об этом бессмысленно.
Я пришел на «Плюс», когда мне было 18 лет. Меня приютил Игорь Швецов, он был тогда шефом отдела информации «НТВ Плюс» — взял меня на практику и возился со мной.
Меня действительно учили писать тексты, монтировать сюжеты, причем ребята не жалели на меня времени.
С 2005 года я оказался в футбольной комнате, где со мной возились уже Вася Уткин, Дима Федоров, Тимур Журавель, Сережа Акулинин. Они много вложили в меня. Я им очень благодарен.
— А по поводу ссор… Когда ты 18-19 летний пацан, это масса необдуманных поступков. Поэтому ссор, конфликтов за это время было много. Но семья — на то и семья. Такие вещи проходят, и ты понимаешь, что гораздо важнее добрые отношения и связь, которая устанавливается годами.
— Кого-то уже нет на канале, кто-то ушел из жизни, как Юрий Альбертович Розанов. Этот человек мне очень многое дал — я учился у него не только профессии, но и жизни. Он был для меня примером во многих ситуациях.
Когда пытаешься подвести какие-то итоги, подвести черту под большим жизненным этапом, понимаешь, что бессознательных вещей, которые остались у тебя на подкорке гораздо больше, чем того, что можно сходу выразить словами.
— Самая тяжелая командировка за время работы на «Матче» — это Беслан?
— Очень тяжелая. Для того чтобы сделать хороший материал, нужно впитать в себя атмосферу и прочувствовать людей, с которыми говоришь. Идея была в том, чтобы рассказать о Беслане через истории спортсменов.
О Беслане долгое время не очень много говорили на телевидении, и было важно эту тему поднять. Предложил такую идею Наталье Билан, мы ее обсудили и сразу нашли взаимопонимание.
Я взял в соавторы Тамерлана Бутаева — как журналист он участвовал в тех событиях, плюс он сам осетин. Для него это тоже важная тема.
Понятно, что Осетия — это в серьезной степени борьба, поэтому многие из героев того «Специального репортажа» борцы. Например, Сослан Фраев, который опекал нас на протяжении поездки. Чемпион Европы по борьбе, потерявший в той трагедии брата (его брат был первым, кого убили тем утром) и мать, найденную позднее после разборов завалов в физкультурном зале.
— Когда ты видишь, какая концентрация горя до сих пор осталась в этом маленьком физкультурном зале, невозможно не почувствовать эту энергетику. Если ты ее в себя впускаешь, она остается с тобой навсегда.
Тогда мы общались с ребятами из баскетбольной команды, игравшими в том зале, — это был их родной паркет. Они оказались в числе заложников — маленькие дети, которые видели это своими глазами и теперь растут, держа все это в себе.
Им помогают те, кто были старше, ни в коем случае не озлобиться и не замкнуться в себе. Не концентрироваться на пережитом, а идти дальше. Мне кажется, это великая миссия — когда человек, который пережил что-то настолько темное, все равно тянется к свету.
Про отказ от алкоголя и вечеринки на Ибице
— Главное путешествие за время работы?
— Это лондонский корпункт. Вахту трубили три человека: Денис Казанский, Тимур Журавель и я.
Потрясающая история и опыт — как житейский, так и футбольный. Когда ты погружаешься в АПЛ, ты видишь, к чему надо стремиться. Ты видишь, что с точки зрения продукта премьер-лига на голову выше, чем все регулярные футбольные турниры. Не говорю, что это нужно копировать, но очень многому там можно учиться.
— Именно на корпункте я перекочевал с «НТВ Плюс» на «Матч». Специально прилетал из Лондона — чтобы расторгнуть свой договор, подписать новый и вернуться в качестве корреспондента «Матча».
— Правда ли, что ты отказался от алкоголя — вообще и насовсем?
— Нет. Я решил отказаться от алкоголя на несколько лет, и сейчас как раз такое время.
Как сделать то же самое? Просто перестать употреблять алкоголь. В моем случае эти вещи работают только в черно-белом режиме: либо тумблер выключен, либо он включен.
Я просто понял, что алкоголь начал мне мешать, поэтому решил от него отказаться. Очень хорошо знал, что такое радости разгульной алкогольной жизни, а что такое радости жизни без алкоголя — я уже давно не помнил. Поэтому решил организовать себе такой период и уже больше чем 1,5 года не употребляю алкоголь вообще.
— Есть ли задел — сколько еще хочешь продержаться?
— Для себя решил, что это будет два года минимум. Но это как с компенсированным временем в футболе: показывают три минуты, но по факту могут сыграть пять-семь.
— Правда ли, что раньше ты был тру-тусовщиком и часто гонял на Ибицу?
— Я им и остаюсь, насколько можно оставаться рейвером в пандемию.
Второй сезон на Ибице ничего не происходит — они тут начали продавать билеты на вечеринки, но в какой-то момент все свернули. Два года уже не езжу на Ибицу, а до этого — да, труба зовет: прямой S7 из Домодедово и лучшие вечеринки, которые только можно себе представить.
Ибица меня изменила в положительную сторону. До первой поездки абсолютно не был адептом электронной музыки и таких вечеринок, но когда я понял, как это действует на твою голову и душу, стало ясно, что это как санаторий.
Ты едешь туда для того, чтобы подзарядиться и сбросить коросту. Для того, чтобы скинуть с себя дерьмо, которое липнет в нашей повседневной жизни, и сделать шаг навстречу к себе настоящему. К тебе самому, который машет из детства и говорит: «Ты ушел не туда, возвращайся к нам».
— Что это за ритуал очищения, ради которого ты порой летаешь в Перу?
— В амазонском регионе до сих пор сильны шаманские традиции. Это люди, которые живут несколько в другом мире, нежели мы. Они живут по другим понятиям и с другой головой. Это люди, для которых законы Ньютона значат чуть меньше, чем для нас — а значит, заковывают в меньшие рамки.
— Нам кажется, что они живут в глуши, в индейских деревнях на берегах Амазонки, но наша цивилизация — это очень условное понимание для них. В чем-то мы их превосходим, а в чем-то наоборот, причем в значительной степени.
Я люблю Южную Америку, и когда впервые туда поехал в 2012 году, мне товарищ рассказал о шаманских традициях, которые там есть. Меня сразу это заинтересовало, и я захотел увидеть все сам. Но, к счастью, этого не сделал, потому что к этому нужно прийти морально подготовленным. На подготовку ушло пять лет.
Когда я созрел и почувствовал, что мне это действительно надо, я нашел нужного человека и поехал к нему на Амазонку в индейскую деревню. Благо, что у меня есть испанский — это упрощает коммуникацию.
Это было в 2017 году, и это была поездка, полностью перевернувшая мое сознание. Она показала, что законы физики и рамки, в которых мы живем, — это еще не всё. Что есть многое, чего мы не знаем и во что можем погружаться. Это тот случай, когда ты делаешь движение лопатой, поднимаешь дерн и понимаешь, что ниже — еще целый мир.
— Когда у тебя первый день на новой работе?
— Сейчас недельку буду собирать документы, а после отправляюсь штурмовать новые вершины.
— В Перу заскочить не успеешь?
— Сейчас это невозможно. Хотел съездить в апреле прошлого года, у меня был очень крутой маршрут — Колумбия, Мексика, — все уже было готово, куплено, но грянула пандемия.
Поэтому Ибица и Южная Америка пока на паузе. Словом, хорошее время, чтобы сосредоточиться на работе.
Больше интервью на «Матч ТВ»:
- Гендир «Спартака» — о контрактах Жиго и Джикии, переговорах с Бакаевым, а также об опорнике и правом защитнике (Видео)
- «Надо вкладывать в детский футбол. Другого выхода нет». Интервью Магомеда Оздоева о Евро и новом сезоне
* Соцсеть, признанная в России экстремистской
