Текст: Сергей Лисин
Нет ничего хуже ожидания. Старта. Схватки. Согласия девушки. Да чего угодно.
Ожидание выжигает душу, путает планы и заставляет сомневаться в себе. Нет большей власти, чем заставляющая людей ждать. Любой, кто просидел в приемных у чиновников, в школе, когда родителей вызвали к завучу, в больнице, когда врачебный консилиум выносил решение о перспективах жизни близкого человека, - любой знает это.
Летом 2017-го российский спорт замер в ожидании. Этого не видно, пока что все мило улыбаются и дают пространные интервью, но опора под ногами зимних видов трясется.
И уже давно. Сначала был доклад Ричарда Паунда, обозначивший масштаб бедствия. Затем его дополнил другой Ричард, Макларен, собравший огромное количество документов, не важно, насколько достоверных, но содержащих фамилии российских спортсменов. Собственно, работа Макларена и стала триггером, заставившим МОК начать своё собственное расследование.
Его ведут две комиссии, обе под началом 70-летних швейцарцев - Дениса Освальда и Самуэля Шмида. Первый занят обработкой допинговых проб Олимпиад 2008-2014 годов, второй изучением вопроса причастности российских чиновников к манипуляциям с пробами. Свои результаты комиссии должны представить до 31 октября, до начала международного зимнего спортивного сезона.
Режим тишины
Чем страшно ожидание? Неопределенностью. Человек так устроен, что он комфортнее чувствует себя в обстоятельствах, когда либо выигрывает, либо проигрывает. Любой спортсмен знает, что больше всего утомляет именно равная борьба, она психологически давит намного сильнее, чем груз лидерства, или наоборот, страх не догнать того, кто идет первым.
Комиссии работают в абсолютно закрытом режиме. Единственная информация, которую в воскресенье сообщил медицинский директор МОК Ричард Баджетт, заключается в том, что тысяча проб, взятых на Олимпиаде в Ванкувере, будет полностью перепроверена до конца августа. И это только Ванкувер.
Заключения, которые вынесут две комиссии, сейчас не в силах предсказать никто. Тем более что эти заключения не только могут, но и обязательно окажутся разными, - в зависимости от вида спорта. Что вполне логично. Даже если допустить дикую мысль: комиссии найдут твердые доказательства манипуляций и вовлеченности чиновников в одном виде, - непонятно, почему за это должны отвечать другие?
Тем, кому кажется, что российский спорт это некая единая система, в которой все повязаны общей ленточкой, нужно пересмотреть свои взгляды. В России есть олимпийские виды, представители которых вообще не пересекаются ни на сборах, ни в местах проведения соревнований. Встретиться могут разве что только в Кремле, когда команду отправляют на Игры. Спортсмены не знакомы друг с другом, их тренеры не знакомы друг с другом, и персонал команд зачастую дальше своего окопа ничего не видит.
Чего ждать?
Прогнозировать, какими будут санкции, если они стрясутся, очень сложно. Дело в том, что правовое поле, в котором станут приниматься решения, может быть изменено в любой момент. Руководствоваться действующими законами и соглашениями бесполезно. Законы пишутся людьми - и люди же умеют их очень быстро переписывать. А при необходимости и переписывать законы, запрещающие переписывать законы. Практически в любом положении, хартии, договоре и статуте есть пункт о чрезвычайных обстоятельствах.
Как раз во вторник, 11 июля, в Лозанне, прошла внеочередная сессия МОК, посвященная вопросам досрочной раздачи прав на проведение летних Олимпиад 2024 и 2028 годов. Для этого потребовалось изменить правила - и их изменили. Зачем выходить за рамки коридора, когда можно этот коридор расширить?
Примерно то же самое может произойти и с вопросом допуска российских спортсменов на Игры в Пхенчхан. Те решения, которые в данный момент кажутся незаконными, например выборочное урезание олимпийских квот по видам спорта, могут быть узаконены, а уже затем приняты.
Прикидывать сейчас, какие варианты могут ждать нас осенью - дело неблагодарное, и все же сюжетов видится три. Два крайних - полное отсутствие каких-либо санкций, либо столь же полный запрет для России на участие в Олимпиаде-2018. Третий вариант - адресные санкции по федерациям, в зависимости от объема найденных доказательств. Кого-то допустят полностью, у кого-то сократят квоты, а кому-то откажут вовсе.
Дополнительно тяжким грузом на плечи российских команд может лечь обещание президента МОК Томаса Баха вернуть «правило Осаки», запрещающее выступление на Играх всем спортсменам, отбывшим дисквалификации.
Предыдущая попытка, перед Рио-2016, потерпела неудачу в CAS, но кто сказал, что МОК не найдет более весомых аргументов, либо вообще не введет это правило избирательно, только для россиян, если результаты работы комиссий будут хоть сколь-либо успешными в плане сбора доказательств?
Четвертая власть
Не стоит забывать и такой важный фактор, как освещение вопроса в СМИ. В данный момент теме «русского допинга» не дают остыть, постоянно подогревая её новыми публикациями. Последняя посвящена нашему футболу. Не сообщив по сути ничего нового, просто достав файлы из доклада Макларена и творчески их обработав, автор обвинений создал скандал на ровном месте, и… напомнил всем о том, что в России принимают допинг.
Наверное принимают. Скорее всего. Почти наверняка. Но мы все читаем, слушаем, смотрим те или иные СМИ. Точно так же их смотрит, читает и слушает окружение людей, которым предстоит принимать решения по России этой осенью. Жены, дети, сестры и братья всех этих экспертов, да и сами эксперты, почти каждый день читают в международной прессе новые материалы о том, что в России все очень проблемно с вопросами допинга. Образ русского спорта на Западе уже сформирован, изменить его в краткосрочном будущем не получится, поэтому все решения касательно Олимпиады-2018 будут приниматься под сильнейшим влиянием этого образа.
И каждому иностранцу, выступающему в защиту нашей страны, затем придется объяснять своему ближайшему окружению почему он так делает.
По сути, решение в пользу России будет идти вразрез с настроениями в западном обществе. А для публичных персон и общественных деятелей, коими являются любые международные спортивные руководители, принятие таких непопулярных решений чревато тяжелейшими имиджевыми потерями и, как следствие, крутыми поворотами карьеры. Причем не в ту сторону, куда хочется.
Истинные жертвы
Подводя итог, нужно признать: положение в данный момент у наших зимних федераций очень нервное. Но еще более нервное оно у спортсменов, выступающих под эгидой наших федераций. Многие из них четыре года назад вообще не входили в сборные и не имеют даже теоретического отношения ко всем тем подозрениям, расследованием которых занимаются комиссии МОК. Другие в сборных были (все-таки зимние виды в большинстве своем довольно лояльны к возрасту, смена поколений там происходит медленно), но ничего не знали и не видели. Все они проживают свою жизнь в спорте крайне стремительно, и даже гипотетическая перспектива пропустить Игры сверлит их мозг день за днем, выбивая из столь важного режима подготовки. А осенью, когда появятся первые новости от комиссий, спортсменам, возможно, станет еще тяжелее.
Чиновники переживут. Тренеры переживут. Даже массажисты переживут. Спортсмены - не факт.
Фото: globallookpress.com, РИА Новости/Рамиль Ситдиков, РИА Новости/Максим Богодвид; РИА Новости/Александр Вильф
Больше новостей спорта – в нашем телеграм-канале.
