– Илюха, давай сразу не на вы, а на ты, потому что мы много-много лет друг друга прекрасно знаем. Социальные сети после вашей победы в Пхенчхане взрывались. Сотни, даже тысячи постов различных поздравлений. Россия особенно ждала эту победу, потому что наша сборная считалась самой сильной. Еще и потому, что в Пхенчхан не поехали НХЛовцы. Кто прав: тот, кто говорит, что Олимпиада именно в хоккейном турнире не соответствовала своему обычному высокому уровню, или все-таки тот, кто говорит, что победа есть победа – и все?
– Прав тот, кто говорит, что это победа, потому что даже поехать на Игры в Пхенчхан было очень сложно, потому что изначально было мнение, что мы не должны ехать под нейтральным флагом. Да и у нас тоже закрадывались разные мысли в голову. Но потом те ребята, которые постарше, у которых, может быть, это будет последний шанс принять участие в Олимпиаде, решили написать письмо президенту, чтобы он нас поддержал. После этого общественное мнение чуть изменилось, и мы все собрались в Олимпийском комитете. Там Дмитрий Жуков выступил, сказал, что надо ехать. Поэтому то, что мы туда поехали, через что мы прошли – это было самое сложное. И было приятно, что Россия сплотилась как-то вокруг этой Олимпиады. Все прекрасно понимали, что, наверное, только фигуристы, фигуристки наши должны выступить успешно, и, конечно, все ставили на хоккейную сборную. И когда мы вернулись назад, я видел радость людей, и сейчас приходишь в магазин или с семьей в ресторан, люди подходят, фотографируются, благодарят, поэтому – это огромная победа для всей нашей страны.
– Но уровень хоккейного турнира был ли достаточно высок? Раньше считалось, что лучшая хоккейная лига – НХЛ.
– Она и сейчас считается. Однозначно, НХЛ – лига номер один в мире. КХЛ есть к чему стремиться, хотя мы растем и развиваемся. Но уровень хоккея подравнялся. Раньше, когда мы ехали на чемпионаты мира, на Олимпиаду, играя с той же Германией, или со Словенией, или со Словакией, был один вопрос: какой будет счет – 5:0, 6:1… Не было никаких мыслей, что может быть поражение или упорная игра. Сейчас те же немцы не только с нами здорово сыграли в финале, они обыграли шведов, которые были одними из фаворитов. Они обыграли канадцев, да без игроков НХЛ, но, поверьте мне, всё равно очень качественных хоккеистов. Понятно, что весь хоккейный мир потерял от того, что НХЛовцы не поехали, звезды – Кросби, Овечкин, Малкин. Для всех ребят – это был огромный удар. НХЛ – структура, где есть профсоюз игроков, есть сама лига, хозяева команд и постоянно идут споры. Во время прошлого локаута было упущение и самих хоккеистов, и, в первую очередь, главы профсоюза, потому что эта тема не обсуждалась как таковая. НХЛ сделала Кубок мира, турнир, где были все лучшие игроки, и собрала все спонсорские деньги: все трансляции принадлежали НХЛ.
Олимпийские игры – это другое, НХЛ они не совсем удобны. Тем более, февраль – это месяц, когда в Америке из профессионального спорта есть баскетбол и хоккей. Зимние месяцы – основные для рейтинга НХЛ, поэтому, к сожалению, победил бизнес. А те ребята, которые не поехали, конечно, очень расстроились, даже были злы. Надеюсь, к Олимпиаде в Китае все договорятся и поедут сильнейшие игроки.
– На групповом этапе вы проиграли словакам, хотя вели в две шайбы. Что случилось, почему упустили эту победу? Ведь важно начать хорошо.
– «Только лошадь начинает с галопа», – это мы потом говорили, уже после финальной игры. На самом деле, у нас была молодая команда. Совсем немного ребят раньше принимали участие в Олимпийских играх. Эмоции чуть подъели, мы перегорели, выскочили с такими глазами, что сейчас разорвем, забили два быстрых гола, потом что-то поменялось, пропустили и не смогли переломить. Но потом у нас было очень хорошее собрание. Олег Знарок психолог очень сильный. Он нас собрал в раздевалке. Была только команда и он.
– Интересно, что же он сказал?
– Он сказал: «Вы должны понять куда вы приехали, это не КХЛ, не НХЛ, не чемпионат мира. Здесь любой игрок любой сборной будет выкладываться на 300%». Все ребята высказались – это нас сплотило по-настоящему. И уже, начиная со следующего матча против словенцев, мы здорово играли
– До сирены финального матча оставалось полторы минуты, Сборная России играет в меньшинстве, проигрывает в одну шайбу. Понимаю, что происходило с телезрителями, но мне интересно, что происходило у вас, у игроков.
– Нам, конечно, проще, чем телезрителям, тренерам и болельщикам. Ты находишься в этом экшене, не думаешь о том, что будет через полторы минуты. Но после того, как мы пропустили третий гол, я посмотрел на часы, оставалось минуты четыре, по-моему. У меня мысль промелькнула в голове: «Неужели опять не получится».
– Эта мысль не только у тебя промелькнула.
– У меня это пятая Олимпиада и всё время – каждый раз – чего-то, чуть-чуть, где-то не хватало. И вот первый раз мы вышли в финал и за 5 минут до конца у меня эта мысль промелькнула не то, чтобы я сдался, но после того, как удалили у нас игрока, я уже ни о чём не думал. Я просто ждал момента, когда приедет вратарь. Хорошо, что Олег Валерьевич выпустил Никиту Гусева, который сравнял счёт. Чутье и тренерское хладнокровие – это очень важно.
– А были ли какие-то разговоры на скамейке запасных перед тем, как вы сравняли счёт?
– Было ясно, что будем менять вратаря, но то, что мы играли в меньшинстве, еще усложнило задачу. Но и у немцев опыта немного в таких турнирах, тем более, на таких стадиях. И в такой ситуации, играя 5 на 4, они пытались еще забить. Если бы спокойно отъехали назад и просто держали шайбу, то нам было намного сложнее что-то сделать. Но есть, как есть. Гол Гусева, потом – Каприза, конечно, история, неимоверные эмоции, прямо до мурашек даже сейчас.
– Как отмечали? Есть видео в интернете, где постоянно кто-то включает группу «Ленинград», кто это был? Говорят, по прилете сразу, кто-то снял ресторан.
– Если начнем с конца то, я снял ресторан, вернее, это друзья, которые здесь за нас болели, переживали. Они нас пригласили. А я чуть приболел, летел назад с высокой температурой, я вообще был никакущий. Я и семью заразил, и у нас до сих пор дети все болеют по очереди, но в раздевалке было очень весело.
Кто включал Шнура, я не знаю, понятно, что уже с катушек все слетели. Давно не употребляли алкоголь, поэтому от пары глотков шампанского, если на эти лица посмотреть…. Было весело, но были претензии, что какая-то песня с матом была. Я, если честно, даже не видел это в интернете. И не знаю, кто это выставил. Но зачем убирать, ведь, это на самом деле то, что происходило в раздевалке – это история. Пришли дети, семьи, было очень весело. Была моя жена Николь и дочка Каролина. Они прилетели за меня поболеть. Младшие не полетели, сказали, что я должен в 22 году поехать в Китай. Я говорю: «Хорошо, задачу понял, будем стремиться».
Летели назад в одном самолете со всеми олимпийцами, видели Загитову с Медведевой, и Елистратова, и лыжников, которые здорово выступили, никто этого от них не ожидал. Отличная была атмосфера, такая чемпионская. И в аэропорту встречало неимоверное количество людей. Мне надо было Каролину отвезти на поезд, она уезжала в Питер. Я вышел через другой выход, через зону вылета, поэтому встречу я только потом по телевидению видел. Но те ребята, которые остались, были в шоке. Ощущение, что это победа не только нашей сборной, это победа всей страны.
– Для тебя, что запомнилось больше: победа на чемпионате мира в Квебеке в 2008 году, может быть, Кубок Гагарина 2015 года или вот нынешняя Олимпиада?
– Олимпиада лично для меня находится на другой планете, нежели другие турниры. Я, наверное, даже пока еще до сих пор не осознал. В моей жизни ничего не изменилось, как-то по-другому себя чувствовать я не стал. Пока нет ощущения такого, что вот именно мы сделали какое-то огромное дело. Думаю, что оно придёт со временем. Но – это история. Этого не было 26 лет, а если взять тот факт, что 26 лет назад мы выигрывали тоже под нейтральным флагом, можно сказать, что это впервые в истории России произошло. Чемпионат мира до Квебека мы тоже 15 лет не могли выиграть. Это тоже был праздник. Там было легче, потому что это было уже лето, был отпуск и можно было оторваться по полной, а сейчас мы прилетели, а на следующий день была игра с «Йокеритом» в Хельсинки. Теперь – кубок Гагарина. Еще впереди чемпионат мира, потом, начиная, с конца мая, можем закатить вечеринку какую-нибудь грандиозную.
– А кто у нас из хоккеистов больше всех, как говорится, держит удар вечерины? Не для кого не секрет, русский человек любит отмечать яркие события.
– Я не знаю, кто как выпивает, но, когда мы собираемся вместе и тем более, когда происходит что-то такое грандиозное, под конец какого-то любого чемпионата или турнира, мы как одна семья. Поэтому, под конец даже как-то грустно расставаться. Мы живем, через стенку по два месяца, знаем привычки каждого, кто храпит, кто ещё что-то делает, смеёмся в автобусе. На Егора Яковлева жалуются, он не только храпит, ещё и лунатит. Ну, я надеюсь, что он посмеется, ничего в этом страшного нет. У нас был сбор в Новогорске – по 3 тренировки в день. Просыпаешься, думаешь утро, а на самом деле – вечер, на тренировку идти. Организм устает, там не только храпеть начнешь.
– Сейчас, идут игры плей-офф. Откуда вы теперь черпаете эмоции?
– Было непросто. У нас был один день, выходной. Потом было много мероприятий, связанных с этой победой. Первый раунд уже прошёл, «Северсталь» мы обыграли 4:0. Для нас очень важно было как можно быстрее выиграть, чтобы было чуть-чуть времени акклиматизироваться, прийти в себя, набраться сил, на второй раунд с ярославским «Локомотивом». Думаю, что совсем другой будет хоккей, намного жёстче и намного принципиальнее. Эмоции находим дома. Вот Олег Валерьевич дал два выходных. Хоть побыли с семьей и детьми.
– Олимпийская сборная состоит в основном из игроков двух клубов – СКА и ЦСКА. Это нормальная ситуация для нашей лиги? Очень сложно бороться с такими сильными клубами игроки, которых составляют костяк сборной?
– Сложный вопрос. Конечно, для лиги, это неправильно, но у нас КХЛ создавалась для сборной и четыре года назад была поставлена задача выиграть Олимпийские игры в Корее. И именно, поэтому собрали такое количество сборников в двух командах, чтобы ребята могли наиграть там какие-то взаимодействия, чтобы притерлись друг к другу и это сработало. Дмитрий Чернышенко, президент КХЛ, всегда говорит: «Сильная сборная – сильная лига». Акцент всегда на сборной, это уже испокон веков идет и в СССР, и в России. У нас всё меряется по сборной страны. Мы выиграли Олимпиаду, эту задачу решили. Что касается этого состязательного момента между командами: у кого-то больше бюджет, у кого-то меньше – это всё так сложно, мне бы не хотелось сейчас в этом копаться, потому что я пока еще игрок, и хочется, чтобы голова была забита тем, как себя лично подготовить к следующей игре.
– У игрока, Олимпийского чемпиона Ильи Ковальчука будет шестая Олимпиада в Пекине?
– После того, как младшие дети мои в шутку, но с такой надеждой в глазах это сказали, я буду стараться. Я никуда не собираюсь уходить, у меня полно эмоций, полно желания, я себя, неплохо чувствую. У меня перед глазами есть пример Паши Дацюка. Он в 39 лет стал олимпийским чемпионом. Самое главное – желание, и как ты к себе относишься вне льда. Почему нет? Буду стараться, очень буду стараться.
– А НХЛ? Ты в 2013 году летом разорвал контракт, вернулся в Россию. Что послужило мотивом для этого поступка?
– В первую очередь то, что был локаут до этого. Я играл в России, в Питере. Мне очень всё понравилось, ко мне очень хорошо относились, мы успешно играли – это меня подкупило. После того, как НХЛ опять же с профсоюзом игроков подписала контракт, тот который я бы не подписал, если бы у меня спрашивали, я не хотел на эти условия соглашаться, я практически сразу пошёл к Лу Ламорелло, тогдашнему генеральному менеджеру. Сказал, что хочу вернуться домой. Он говорит: «Ты понимаешь, что только что подписал контракт на 100 миллионов долларов на 15 лет. Ты – сумасшедший, ты только шесть из них получил за прошлый сезон, у тебя ещё 94 миллиона. Ты подумай хорошо». Я ему каждый раз при встрече говорил, что я уже решил. Мы дошли до финала Кубка Стэнли. Он говорит: «У нас хорошая команда», я: «Лу, отпусти меня, пожалуйста, и для вас будет хорошо, вы сохраните огромное количество денег, и я буду играть в удовольствие». Потому что для меня очень важно, чтобы ты хотел прийти в раздевалку, ждал там момента, когда начнется тренировка, потому что – это моё любимое дело. Там я не чувствовал себя счастливым на 100% и слава Богу, что он пошёл мне навстречу, потому что он очень адекватный, очень мудрый мужчина. Ему уже 73 года сейчас, но он в великолепной форме. Он меня отпустил, и я думаю, что это и «Нью-Джерси» пошло на пользу, и мне, потому что в России у меня были новые вызовы и мы выиграли два кубка Гагарина, я стал олимпийским чемпионом, теперь на следующий год могу спокойно поехать назад и выбрать команду или команда выберет меня.
– Собственно, ты сам подводишь разговор к моему вопросу следующему. В будущем, возможен такой вариант, что ты уедешь за океан?
– Мне будет 35 лет в апреле, поэтому я буду неограниченно свободным агентом. Мне только нужно желание команды пригласить меня и моё желание выступать в этой команде, в любой лиге.
– А у тебя у самого есть желание вернуться туда?
У меня желание есть опять же, наверное, благодаря Павлу Дацюку, который вступил в тройной золотой клуб: выиграл Олимпийские игры, чемпионат мира и Кубок Стэнли. У меня Кубка Стэнли пока нет. Если я не попытаюсь хотя бы получить это шанс, закрепиться в НХЛ, поиграть там еще несколько лет, я себе этого не прощу потом, когда стану старше. Так что, в первую очередь, у меня сейчас мысли о Кубке Гагарина, но летом я буду рассматривать предложения и с той стороны тоже.
– Возвращаясь к сочинской Олимпиаде, почему случился провал?
– Провал – это самое мягкое слово. Если говорить о подготовке, то я думаю, что именно к Олимпиаде в Корее мы были готовы лучше всего, потому что у нас был полноценный сбор двухнедельный, даже больше, в Новогорске. Мы готовились все вместе. Уже был объявлен состав. А в Сочи из КХЛ было, по-моему, три или четыре человека, мы готовились в Казани, тренировались, но ребята, которые приехали с НХЛ, они попали с корабля на бал. Играли регулярный чемпионат, и через два дня уже Олимпиада. Плюс акклиматизация – всё было сложнее. Но все были в одинаковых условиях, те же шведы, которые проиграли в финале, канадцы, американцы. Что мы не так сделали – так тяжело сказать. Я тот человек, который любит посмотреть в зеркало и спросить, что сам сделал не так, где мог сделать что-то лучше. А тыкать на кого-то пальцем, зачем это?
– Два года назад весной 2016 года, тебя отстраняют от игр плей-офф за СКА. Сейчас весна 2018 года, как так случилось, что самый высокооплачиваемый игрок в КХЛ не играл в плей-офф?
– Наверное, лучше задать вопрос руководству тогдашнему, кто это решение принимал, и тренерскому штабу. Очень сложный был сезон. Пришёл один тренер, его уволили, пришел другой тренер. Постоянные интриги, меняли по 5 человек, приходили и уходили. Был полный разлад, наверное, хотели показать всем, что нет неприкасаемых, что мы можем с любым сделать всё, что угодно. Красивого в этом, конечно, ничего нет. Заслуживал ли этого? Конечно, нет. Играл ли я так плохо, чтобы так сделать? Конечно, нет. У меня было, по-моему, 50 очков в 50 играх – это нормальная статистика, конечно, не супер, но не у многих такая была в команде. Но, если честно, та история меня сделала намного сильнее и мудрее, я очень много переоценил, пересмотрел в жизни. У меня появились те близкие люди, которые даже в такой ситуации, когда я был в полной заднице, меня поддержали. Я должен был пройти это испытание, потому что меня не взяли и на чемпионат мира в Москве и для меня это было очень сильным ударом. Те, кто меня знает хорошо, понимают, что значит для меня игра за сборную, тем более на Родине. Но я ещё больше стал тренироваться, хотел просто в суперформе прийти в тренировочный лагерь и заслужить место в составе. Что и сделал.
– Знарок, ведь, пришел в команду в шестнадцатом году и в дальнейшем не взял тебя на чемпионат мира.
– Нет, Знарка не было в команде, когда все это случилось. У нас был Сергей Александрович Зубов тренером. Я не играл в плей-офф, как мог Знарок меня взять в сборну? Он всегда берёт в команду лучших на данный момент, то есть за старые заслуги у тебя никогда ничего не будет. Но мы с ним созвонились, когда я узнал, что он будет тренером СКА, спросил, нужен ли я ему. У меня оставался еще год контракта. Он говорит: «Ты мне нужен, приезжай, будем работать».
– В последнее время ты очень часто играешь в звене с Павлом Дацюком, с кем из партнеров тебе удобнее играть?
– Я благодарен всем партнерам, с кем я играю, потому что у меня в команде ни разу не было ни с кем конфликтов. Что касается Паши Дацюка – это удивительно, но когда мы вместе играем, никогда ничего не выигрываем. Даже, когда Кубок Гагарина выиграли в прошлом году, он травмировался и не играл две последние серии. Бронзу в Солт-Лейк-Сити выиграли, были в разных звеньях. Сейчас на Олимпиаде лишь одну игру со словаками играли вместе, потом Олег Валерьевич нас развел. Я даже не знаю, что лучше, кстати, сейчас мы играем тоже в разных звеньях в плей-офф, но Паша – это уникальный хоккеист и уникальный человек. Это настоящая легенда, я смотрю, как он тренируется, готовится, беру с него пример. Чем раньше хоккеист поймет, как надо себя готовить, что надо делать, как надо разминаться, заминаться, тем дольше будет карьера. Поэтому он в 39 лет в такой сумасшедшей форме находится.
– Почему у Олега Знарка такие натянутые отношения с журналистами?
– Он оберегает команду. Он никогда ни про кого ничего не говорит лично, он обычно говорит общими фразами. Мне кажется, что это правильно. В раздевалке, поверьте мне, он не стесняется в выражениях. А как он себя ведёт на пресс-конференциях – это его личное право.
– А что касается именно ваших отношений. Были такие ситуации, когда ты был в корне не согласен с тем решением, которое принимал Знарок?
– Я вам скажу, что с Олегом Валерьевичем у меня очень хорошие отношения. Но он от всех, требует одно и тоже. Есть задание на игру. У нас нет Ковальчука, Дацюка и всех остальных. У нас есть команда, и если я что-то буду делать неправильно, то он может меня спокойно посадить на лавку и сказать: «Ты так не делай или тогда будет играть кто-то другой». Я это очень ценю, потому что это меня делает сильнее, это меня делает ответственнее. Ты обязан слушать, понимать и делать то, что от тебя требуют, он очень справедливый мужик. Просто вот мужик, настоящий русский мужик. Он тебе скажет в глаза всегда, если ты не прав, он тебя похвалит, обнимет, всегда поздравит, если день рождения, или какой-то праздник. Он всем всегда позвонит. Это ребята очень ценят, любят в нём это качество, и за него хочется выходить играть, воевать. Я думаю, что каждый, кто играл в команде Знарка, это знает и ценит
– Какие у тебя отношения с Александром Радуловым?
– С Радуловым у нас братские отношения, знакомы с детства.
– Ты, наверное, понимаешь к чему я веду.
– Когда я ударил по ногам сзади? Тогда мы проигрывали 3:0 в серии и нам надо было что-то сделать, что-то переломить, взбодрить. Наверное, это была не самая красивая ситуация с моей стороны, но – это эмоции, хоккей. Он тоже, проверьте мне, не сладкий пирожок. Он может и наговорить гадости, сам ударить сзади, поэтому в этом ничего страшного нет. Сейчас вот была серия «Нефтехимика» с «Трактором», там 249 штрафных минут, и это нормально. Я просто не понимаю, почему у нас к этому все относятся, как будто кого-то убили. Все там бегали, прыгали, готовились, столько сил отдали, понятно, что эмоции зашкаливают. Драки – естественная и нормальная часть хоккея. Это тоже шоу, надо к этому спокойнее относиться. На площадке друзей не бывает.
– Как с Радуловым разрулили ситуацию?
– Да я ещё и перед всей страной тоже извинился. Был у Вани Урганта в гостях, сказал: «Радул, прости меня, пожалуйста». Правда мы были с Кубком Гагарина, поэтому легче было просить прощения. Мой самый ближайший друг Алексей Морозов, мой родственник, крестный моего сына старшего. Он играл в ЦСКА, я – в СКА. мы в плей-офф также друг в друга врезались, толкались – это нормально. Мне кажется, это профессионализм.
Ты выходишь, у тебя эмблема на груди, город за тобой. Смотрят, болеют, приезжают по тысяче болельщиков на выезд, чтобы тебя поддержать. Об этом надо думать. Когда ты лицом к лицу, можно подраться или потолкаться – нормальная вещь. Я только за честную борьбу.
– У тебя есть какие-нибудь бизнес проекты вне хоккея. Я знаю, что ты открыл в Твери ресторан.
– Это сестра у меня занимается. Есть ресторанчик небольшой под названием «Бронза», это было после Солт-Лейк-Сити, поэтому сейчас будет повод для «Золота». А что касается бизнеса, сейчас я стараюсь об этом не думать. Да, у меня в голове несколько идей, но в моей жизни есть старшие товарищи, которые в бизнесе очень многого добились и очень хорошие советы мне дают.
– Олимпийский чемпион, обладатель Кубка Гагарина, прекрасный семьянин, замечательная чуткая жена и четверо детей. О чём мечтает Илья Ковальчук?
– Что касается спорта, это, конечно, кубок Стэнли – это единственная непокоренная мечта. А какой-то материальной мечты у меня нет. Я уже как–то переболел всеми этими машинами. Люблю хорошо одеваться, люблю когда дети хорошо, опрятно одеты. Я считаю, что это нормально. Я люблю вкусно поесть, провести время с друзьями.
– Может быть, пятый ребенок?
– Да, я-то готов, а вот Николь, думаю, что нет. Хотя, она у меня мама просто с большой буквы М. Очень ответственный человек, детей обожает, каждого одинаково сильно. Это мой тыл, это мое лицо, это все. Время покажет? конечно, но я думаю, что мы остановимся на четверых детях. Мечта у меня одна, чтобы близкие друзья, дети – все были здоровы и как можно дольше мы были все вместе – это самое важное, что может быть.
Фото: Getty Images, РИА Новости/Алексей Филиппов, Андрей Голованов и Сергей Киврин, Василий Пономарев / Sportbox.ru, Василий Пономарев / Эдгар Брещанов / Sportbox.ru, Елена Разина
Больше новостей спорта – в нашем телеграм-канале.
