Комментатор «Матч ТВ» Дмитрий Федоров вспоминает коллегу и друга, которого невозможно заменить.
Гимаев — первая большая телевизионная звезда в двадцать первом веке со спортивной биографией. Безусловно, до него тоже были звезды, которые добились успеха не только в спорте, но и на телевидении – Маслаченко, Майоровы, Дмитриева. Но все это было достаточно давно. В какой-то момент спортсмены перестали связывать свое будущее с телевидением — наверное, потому, что там не было серьезных заработков и перспективы. Спортсмены приходили к нам редко. Гимаев появился на телевидении в начале века, и его, успешного тренера, эта работа заинтересовала.
Сейчас все вспоминают Гимаева прежде всего как комментатора и эксперта — а ведь он был тренером юниорской сборной, которая выиграла в 1996 году чемпионат Европы в Уфе. Он тогда вел очень перспективный и сильный возраст ЦСКА, и чуть ли не половина его воспитанников выступали как раз за юниорскую сборную. Главным тренером был Владимир Шадрин, но понятно, что Сергей Наильевич играл огромную роль в этой команде: ребята его знали.
Тот турнир в Уфе – единственный крупный домашний турнир, на котором Россия взяла золото. Мы не выиграли Олимпиаду в Сочи, на чемпионатах мира для взрослых – тоже, были неудачные молодежные первенства мира, да и на юниорском тоже не побеждали. Кстати, большинство игроков той команды, с которой работал Гимаев, добились серьезных достижений в хоккее. А, например, Андрей Марков играет до сих пор.
***
Последняя тренерская работа у Гимаева была в 2008 году: он помогал главному тренеру юниорской сборной на чемпионате мира в Казани. Взяли серебро. Но он уже тогда говорил, что телевизионная работа ему все-таки нравится больше. Признавался, что тренерство отнимает много нервов, утомляет, вызывает стресс. А на телевидении у него есть возможность спокойно смотреть хоккей и много общаться — это приносило ему исключительно положительные эмоции.
Он был популяризатором хоккея и видел свою жизненную миссию именно в этом. И он эту миссию выполнил. Мы с ним не раз обсуждали, что современные СМИ часто переиначивают слова, выдергивают их из контекста и в каких-то случаях даже подставляют. Сергей Наильевич сказал: «У меня возникали подобные ситуации, но я все равно буду давать интервью всем, кто попросит. Если меня спрашивают, значит, моим мнением интересуется. А если мое мнение может на кого-то повлиять, значит, я должен говорить. Значит, таким образом я продвигаю хоккей».
Так или иначе, любой телевизионный работник – человек, который закрывает сегмент эфира, комментирует, ведет студии. Гимаев помимо этой основной работы еще занимался пропагандой хоккея. Его постоянно приглашали на мастер-классы, на огромное количество разных встреч. Он ездил по стране и много разговаривал с руководителями и простыми болельщиками. На стадионе с Гимаевым всегда было тяжело пройти к комментаторской позиции или к месту, предназначенному для студии. По дороге с ним обязательно кто-то заговаривал, хотел сфотографироваться – и он никому не отказывал.
Плюс он обладал выдающимся даром общения. Для каждого находил свои интонации. Уверен, половина сотрудников канала искренне скажут, что Гимаев был им другом. Казалось бы, не может быть такого количества друзей. Может. И с каждым Гимаев общался доверительно. И не только о хоккее. Делился переживаниями, наблюдениями, рассказывал подробности из своей жизни. Создавалось ощущение, что у него ни от кого нет секретов.
***
Гимаев начал свою экспертную деятельность на «НТВ-Плюс». Мы с Сергеем Крабу и Тимофеем Тимачевым несколько раз приглашали Гимаева на трансляции еще в конце 90-х. В то время работу экспертов не оплачивали, в ней редко возникала необходимость – трансляций было мало. Но когда мы приглашали Сергея Наильевича, он всегда с удовольствием откликался. Телевизионная работа, как мне кажется, была ему интересна уже тогда.
Когда мы стали работать вместе с Гимаевым, я получал наслаждение от пребывания вместе с ним в студии. Он стал по-настоящему телевизионным человеком. Обычно бывшие спортсмены многие законы и правила телевидения не могут понять и принять, просто потому что ими не живут. А Гимаев, к примеру, понимал, что в телевидении очень важен конфликт, разговор на повышенных тонах, эмоции, ощущение бурной дискуссии. Он мне часто говорил перед эфиром, когда хотел высказаться на какую-то злободневную тему: «Дима, оппонируй мне, заведи меня как следует!». И стучал кулаком, показывая, что нужен всплеск эмоций.
Наверняка у зрителей порой создавалось ощущение, что мы спорим и кричим, и что между нами, возможно, в эту секунду возникает какая-то вражда. Но это была всего лишь игра, хорошая телевизионная игра. После таких горячих эфиров мы с Гимаевым выходили из студии, улыбаясь, хлопая друг друга по плечу. Было ощущение хорошо выполненной работы, а конфликта мы вообще не ощущали.
***
Два года назад руководство «КХЛ ТВ» попросило меня сделать еженедельную передачу о плей-офф с полемикой между Розановым и Гимаевым. Я поднапрягся. Оба разговорчивые, оба любят спорить и отстаивать свою точку зрения. Подумал: если они начнут спорить, их ведь не остановишь. Как мы будем вписываться в хронометраж – всего 24 минуты?
Результат меня поразил. Да, были дискуссии, и Гимаев с Розановым очень часто друг с другом не соглашались, – но хронометраж мы выдерживали, перебрав только однажды, около 25 секунд. У них было такое почтение друг к другу, к эфиру, к профессии, что они, имея разные точки зрения, могли очень быстро завершить свою мысль и отказаться от продолжения спора.
Однажды я сказал Юрию Альбертовичу и Сергею Наильевичу: «Мне кажется, вы вдвоем в репортаже несовместимы». Они, кажется, немножко обиделись: «Почему?». Объясняю: «Обычно в эфире один комментирует то, что происходит, а другой рассказывает. А вы оба рассказчики, вам будет трудно ужиться».
Но вот они поехали на два матча сборной в Чехию. Я их послушал — и получил огромное удовольствие. Когда вернулись, я им сказал, что ошибался. Оба заулыбались, а Гимаев говорит: «Это потому, что самое главное в нашей работе – взаимное уважение».
При том, что Сергей Наильевич был большим спорщиком и всегда имел свою точку зрения, он очень уважал коллег. Где-то месяц назад он сказал мне, что ему со всеми нравится работать. И добавил: «Есть, правда, один, комментатор, с которым тяжеловато». Но фамилию так и не назвал. Сложно догадаться, о ком речь. Он в каждом находил что-то хорошее, что-то свое.
***
На ВГТРК Гимаев в основном работал с Романом Скворцовым, а на «КХЛ ТВ» его начали ставить с другими комментаторами. Он признался, что сначала это было некоторым испытанием: под каждого приходится так или иначе подстраиваться. А потом ему стало интересно, его как эксперта и комментатора развивало общение и работа с разными людьми.
Сергей Наильевич всегда одобрительно высказывался о наших экспертах, бывших игроках. У всех находил сильные стороны. И если работал с ними вместе в эфире, обязательно озвучивал похвалу в их адрес — чтобы поднять их статус, реноме. Гимаев будто пытался показать зрителям: смотрите, у нас появился новый эксперт, и он тоже значим, он тоже величина.
В его присутствии никто не тушевался. А у нас ведь много молодых ребят: Артем Батрак, Кирилл Корнилов, Алексей Бадюков, Александр Гуськов, Александр Бойков, Александр Фомичев, Сергей Борисов. Все они пришли на телевидение относительно недавно. Когда Гимаев был вместе с ними в эфире, он не пытался показать: я, мол, корифей, а вы, ребята, только первые шаги в профессии делаете.
Вспоминается одна замечательная история. Гуськов, кажется, работал у нас первый год, и они были в эфире вместе с Сергеем Наильивичем. Саша высказал свое мнение по какому-то эпизоду, а Гимаев сидит и улыбается: «Я бы поспорил, у меня есть своя точка зрения. Но Александр Гуськов – один из лучших атакующих защитников в истории отечественного хоккея. Раз он так считает, я спорить не буду». Это было так здорово! Он подчеркнул значимость Саши и как спортсмена, и как эксперта. Выдающаяся способность хвалить людей. Гимаев мог и покритиковать, но похвала, как мне кажется, была для него важнее.
А еще он выдающийся педагог, со всеми находил идеальный режим общения. И благодаря этому общению люди считали его другом, товарищем, человеком, который помогает раскрываться. Помню, что для многих молодых сотрудников работа вместе с ним была счастьем. Ребята говорили: «Я сегодня с Гимаевым работаю, как же это классно!»
***
Гимаев существовал в своем амплуа, штучном, единичном. Точно так же, как и Маслаченко. Они вряд ли могли дать телевидению большое количество учеников, потому что оба были неповторимы. Разве можно назвать Маслаченко просто комментатором или экспертом? Нет. Это было что-то особенное. Это был Маслаченко. Так же и с Гимаеввым.
Кстати, по поводу индивидуальности. При том, что Гимаев много лет проработал на телевидении, он так и не научился говорить, глядя прямо в камеру. Все телеведущие учатся говорить какие-то самые важные мысли в камеру, их показывают крупным планом и они как бы обращаются к зрителю. Но Гимаев не умел этого делать и не хотел этому учиться.
Мы с ним как-то общались по этому поводу: «Сергей Наильевич, вы никогда в камеру не смотрите» — «Да, я всегда смотрю на собеседника». Для него важен был живой человек, который находится рядом с ним. А камера сама по себе – что-то бездушное, в нее он не смотрел никогда. Вот так он работал: смотрел только на того, кто с ним находится в кадре. Это его особенность, авторский штрих. И кто сейчас скажет, что это минус? Уверен, никто даже не задумывался об этом.
Я не знаю, как дальше будет развиваться «КХЛ ТВ» и спортивное телевидение, не знаю, как мы будем рассказывать о хоккее. Но я уверен: такого человека по масштабу не будет. Он не был комментатором или экспертом, он был самим собой — Сергеем Гимаевым.
***
В воскресенье Гимаев должен был по расписанию работать в студии. Мы решили, что нельзя приглашать другого эксперта. Мы вспоминали в эфире Сергея Наильевича, нашли его старые интервью. Но его место, его стул оставался пустым, Владимир Гучек работал в студии один.
Вот вам совершенно конкретная ситуация, когда человеку не могло быть замены. Мы ее даже не искали. Вообще, телевизионный эфир штука циничная. Когда мы говорим, что кому-то нет замены, обычно лукавим, это всего лишь фигура речи. Все равно какая-то замена найдется, вместо одного человека сажают другого. Не показывать же радугу на экране?
Но в ночь после его смерти мы очень быстро и без всяких сомнений приняли такое решение: Гимаев незаменим. Он должен был быть в студии, но он умер, и его не было. Володя провел эфир один. Мы постараемся сделать передачи интересными, но понятно, что заменить Сергея Наильевича невозможно.
***
К ветеранским матчам у меня неоднозначное отношение. Но если человек хочет в них участвовать, если для него это важно, запрещать ему играть просто бессмысленно. Мы потеряем многих наших ветеранов, если они не будут выходить на лед. У них просто-напросто иссякнет жизненная сила. Нельзя отнимать у ветеранов такую радость.
Для Сергея Наильевича эти матчи и тренировки были очень важны, они давали ему импульс. Мы не медики и не можем знать, отчего именно он умер, что спровоцировало смерть. Может быть, общее утомление — ведь он постоянно летал по стране: работа, встречи, мероприятия. Недели две-три назад он сказал мне, что у него много перелетов, из-за которых он мало спит и чувствует усталость. Но он не жаловался на здоровье, следил за ним.
Никто не замечал возраста Гимаева. Он был очень активен, хорошо выглядел. Я стал копаться в памяти и не смог вспомнить ни одного случая, чтобы он отказался от эфира из-за самочувствия. Летом у него была операция, но совершенно не опасная для здоровья. Назовем это частной проблемой. Он ее решил и был в полном порядке.
Хочу отметить: в последние годы Сергей Наильевич практически не употреблял алкоголь. На какой-то встрече мог поднять бокал, но чтобы выпить две-три рюмки крепкого напитка – нет. Часто бывал c ним в командировках. Сидишь за общим столом и, естественно, видишь, кто пьет мало, а кто много. Так вот, Сергей Наильевич в последние годы был настоящим режимщиком. Ни разу не видел его даже в состояния легкого опьянения.
Бывает, что и молодые хоккеисты погибают во время и после матчей. Иногда медицина превентивно не в состоянии спасти человека, отследить у него какое-то заболевание или проблему в организме. Дождемся медицинского заключения.
Я уже третий день думаю о том, что раньше для мужчин доблестью считалось умереть в бою. Сергей Наильевич умер во время игры, которую обожал. Он почувствовал себя плохо, ушел в раздевалку, и его не стало. Смерть настоящего бойца, настоящего хоккеиста. Конечно, мы хотели бы, чтобы он жил долго и счастливо. Всем ветеранам хочу пожелать долгих лет жизни. Умереть в 62 года, в расцвете сил – ужасно. Но это смерть настоящего игрока, смерть в хоккее.
***
Полтора года назад у нас с Гимаевым состоялся интересный разговор. Мы шли по коридору на эфир, тогда как раз был разгар конфликта на Украине. Очень много убитых, все новости только об украинских событиях. Говорю: «Мы вроде бы должны людей развлекать, настроение им поднимать. А вот посмотришь на происходящее вокруг, настроение сразу портится и понимаешь, что занимаешься какой-то ерундой, чем-то неважным, несущественным». Сергей Наильевич помолчал и добавил: «У меня всегда похожие мысли, когда иду по кладбищу».
Сели, провели эфир, смогли кое-как взбодриться, но разговор засел в голове. И сейчас невероятно тяжело работать, потому что спорт – это прежде всего радость, веселье. А как можно радоваться и веселиться, когда его нет рядом, когда произошло такое горе?
Все мои коллеги мучительно переживают случившиеся. Для них это не просто трагический случай на работе, а личностное потрясение. Саша Гуськов был вместе с Гимаевым в Туле на последнем матче, никак не может прийти в себя. Алексей Бадюков тоже сам не свой. Говорит мне в воскресенье: «Сейчас должен комментировать шестой матч, но не понимаю, как это делать». Отвечаю: «Надо все забыть. Для Сергея Наильевича игра была всем-всем в жизни. Нужно настроиться ради него. Как он сам бы отработал, если бы произошла трагедия».
Будет очень тяжело, но мы должны взять себя в руки и отработать этот плей-офф и чемпионат мира — за Сергея Наильевича. Вместе с ним.
Текст: Дмитрий Федоров
Фото: РИА Новости/Евгений Одиноков
«За девять лет знакомства не видел, чтобы Наилич стеснялся». Один день из жизни Сергея Гимаева
«Своими эмоциями он делал наш хоккей лучше». Не стало Сергея Гимаева
«Это невероятное горе и шок для всех нас». Казанский – о Гимаеве
* Соцсеть, признанная в России экстремистской
Больше новостей спорта – в нашем телеграм-канале.
