Во вторник, 19 августа, мы узнали радостную новость, что клуб НХЛ «Детройт Ред Уингз» принял решение вывести из обращения номер 91, под которым выступал великий Сергей Федоров. Церемония состоится 12 января 2026 года перед домашним матчем с «Каролиной».
Я созвонился с Федоровым, который в эти дни работал с ЦСКА на сборах в Минске, и узнал его мнение об этом грандиозном событии. Ведь такой чести из россиян удостаивались лишь трое: «Ванкувер Кэнакс» поднял 10-й номер Павла Буре, а «Даллас Старз» вывел из обращения номер 56, под которым выступал Сергей Зубов. И теперь — Федоров и «Детройт». Кстати, все трое уже состоят в Зале хоккейной славы в Торонто.
«Не сразу понял, к чему клонит Илич»
— Как вы узнали, что ваш свитер поднимут под своды арены в Детройте?
— Мне за день сказали, что в 16:00 поступит звонок из Америки. Я уловил официальную нотку, но не стал расспрашивать. У меня сложились нормальные добрые отношения с руководством «Детройта».
На следующий день я получаю СМС, что мне позвонит президент «Ред Уингз» Крис Илич. Сердце у меня застучало. И ровно в 16:00 по Москве, в девять утра по Детройту, мне позвонили. Поговорили — как дела, как семья, все ли хорошо. [Прошло] минут пять разговора, а я не понимал, к чему клонит Илич. А когда узнал, что мой номер будет поднят под своды «Литтл Сизарс Арена», то нахлынули эмоции.
— Вы уже готовитесь к поездке? Забронировали авиабилеты до Детройта?
— Если честно, то ничего такого не делал. Я просто на работе в ЦСКА. Сначала нужно провести определенные согласования с руководителями и клуба, и компании. Скажу вам правду: за сутки я еще не успел понять, что происходит. Надо все это осознать.
— Насколько велик вклад «Русской пятерки» в то, что ваш свитер поднимают в «городе моторов»? Это же культовое звено, изменившее хоккей.
— Вы совершенно правы, «Русская пятерка» была культовой. Я уехал в Америку в 20 лет — был июль 1990 года. В те дни это звучало иначе, больше как «убежал» и так далее. Но я провел прекрасные несколько сезонов в НХЛ, получил звание MVP в 1994 году, забил 56 голов и набрал 120 очков. Потом было замечательное решение генерального менеджера Кена Холланда, когда он призвал в ряды «Красных Крыльев» не только легенд, но и моих учителей — Вячеслава Фетисова и Игоря Ларионова. И, конечно, приход Скотти Боумэна на тренерский мостик. Он поставил финальную точку и дал нам возможность показать все, на что мы способны, но уже в более зрелом возрасте.
Я благодарен судьбе и всем людям, кто встретился мне на пути. Конечно, это сокомандники, тренеры, Виктор Васильевич Тихонов, Брайн Мюррей, Боумэн. Нельзя не вспомнить первого тренера — мой отец Виктор Александрович Федоров, и тренера в Минске — Геннадий Иванович Бандурин, давший мне шанс играть в первой пятерке «Юности».
Везде были хорошие люди. Оставалось только работать и любить эту игру за то, что она такая динамичная, быстрая и приносит огромное удовольствие, особенно когда забиваешь голы.
«Боумэн — человек с открытой душой»
— Боумэн сказал «Матч ТВ», что Федоров — один из его любимых учеников. Как повлиял великий тренер на вашу карьеру?
— Работа со Скотти — огромнейший профессиональный опыт. Боумэн никогда не повышал голос, говорил очень интересные, иногда непонятные нам вещи. В пылу событий, в перерывах матчей, в плей-офф. Ты — игрок, только что со льда. Пульсируют вены, пот бежит градом, кровь бурлит. Я не всегда понимал, что он говорил и как к этому относиться. Но улавливал интонацию и серьезность слов, которые были сказаны. Не будем забывать, что английский — мой второй язык.
Однажды мне нужно было решить какие-то важные моменты, не связанные с хоккеем. Я обратился к Боумэну и увидел настоящего человека с большой буквы. Не ожидал, что Скотти обратится ко мне с открытой душой и большим сердцем. Он сделал все, о чем я попросил. Это до сих пор меня повергает в большой шок. И я не осознавал до конца, как Боумэн мог быть таким добрым, понимающим и опытным человеком. Как вы понимаете, говорю не совсем о стандартной просьбе. Но Скотти разрешил мне это сделать. Это заняло от трех до пяти дней. Боумэн понял мои нужды и то, что нам всем будет только лучше в конце сезона. Мы в ту пору готовились к плей-офф.
Тогда я по-настоящему узнал не тренера Боумэна, а человека Боумэна. Для меня это до сих пор очень большое откровение. Иногда мы с Вячеславом Александровичем Фетисовым звоним Скотти и разговариваем о былых временах.
«Рад, что Никитин пригласил меня на сборы ЦСКА»
— Этим летом принято решение не только поднять ваш свитер на арене в Детройте, еще и Александра Могильного введут в Зал хоккейной славы. Значит ли это, что хоккей в Северной Америке вне политики, и русских не отменяют, как в Европе?
— Скажу просто: в хоккейной повестке, о которой мы сейчас говорим — и особенно НХЛ, когда речь идет о поднятии майки под своды арены и включении в Зал славы воистину великого игрока — никогда не было политики. И никогда не будет. Я бы не хотел вдаваться ни в какие подробности, потому что искренне верю — хоккей, как и любой вид спорта, с политикой не совместим.
— Вы же сейчас работаете на сборах ЦСКА? Как это получилось? Ведь теперь там главный тренер — Игорь Никитин.
— Очень рад, что Игорь Валерьевич меня пригласил. Никто не забыл, как я приходил в тренерство. Мы все эти вопросы решили сразу и по факту. Не ожидал приглашения, но очень благодарен Никитину за то, что он меня попросил и внедрил в процесс становления новой команды ЦСКА.
Я горжусь этой ситуацией. Четыре года, пока мы не работали вместе с Никитиным в армейском клубе, пролетели как один день. И я в восторге от того процесса, который сейчас идет в ЦСКА. Говорю не о победах, а именно о процессе. Идет работа, и ЦСКА снова будет великим, как и всегда. Вот так я отношусь к двум неделям в Минске.
Больше новостей спорта – в нашем телеграм-канале.
