Март високосного года выдался ужасным. В субботу в Москве хоронили Василия Уткина, а из-за трагедии в «Крокусе» отменялись все массовые спортивные мероприятия. Хоккей в том числе. Но Молодежная лига (МХЛ) решила провести решающий матч «Чайка» — «Мамонты Югры» в Нижнем Новгороде, пусть на арене и не было зрителей.
Стало интересно, увижу ли я на лавке «Чайки» тренера Дмитрия Федорова, который был близким другом Уткина. Что он выберет — поехать в Москву на похороны или остаться в Нижнем, чтобы отработать эту игру.
Федорова я увидел, а его «Чайка» в итоге одержала сложную победу в овертайме (2:1 ОТ), сумев выйти в полуфинал Кубка Харламова. А я попросил нижегородского журналиста Александра Коженова побеседовать с Димой после матча, задав ему важные вопросы.
«Я учу ребят, что не надо оскорблять судей»
— Тяжелая серия для «Чайки». Что получилось в матче с «Мамонтами Югры», а что — нет?
— После любой игры дать точную оценку сложно. Когда потом пересматриваешь матч, то расставляешь немного другие акценты. Игра большими отрезками не ладилась. Мы не были похожи сами на себя.
Говорили об этом ребятам. Они сами это четко понимали. Хорошие отрезки чередовались со слабыми. Наверное, давила ответственность. Повлияло и то, что не было зрителей. Плюс мощно бегающий и много бросающий соперник.
Самое главное, что у нас получилось проявить волю, мужество и терпение. Представляете, мы сделали 36 блоков. И это ключ к успеху. Потому что блокированные броски в плей-офф — один из самых важных показателей. Раньше считалось, что нужно смотреть на количество бросков в створ ворот или силовых приемов. Но сейчас на первое место постепенно выходят блоки. И столько (36) в сезоне мы не делали, это первый такой матч. Цифра запредельная.
— Что с удалениями? Кажется, Никита Артамонов чуть переборщил.
— Это наше первое удаление в сезоне за оскорбление судей. Мы с самого первого дня работы говорили парням о том, что не можем повлиять на судейство. Следовательно, каким бы оно ни было, мы не обращаем на него внимания. И мы учим ребят уважать работу арбитров, даже если она им не нравится.
— Сегодня было много разговоров с судьями.
— Само по себе общение с арбитрами это нормально, но на повышенных тонах — ни в коем случае. Мы по ходу сезона рассказывали игрокам: «Вот смотрите, вчера был матч чемпионата КХЛ. Игрок наорал матом на арбитра и получил две минуты. И вслед за ним тренер стал ругаться, и тоже получил две минуты. И команда пропустила решающую шайбу в формате «3 на 5». Давайте будем отталкиваться от этого отрицательного примера. Мы не хотим это повторять. Когда вы зайдёте во взрослый хоккей и что-нибудь скажете арбитру, он вас удалит — и всё, может закончиться ваша карьера. Тренер взрослой команды скажет, что не нужен им такой хоккеист».
Мы занимаемся воспитанием игроков в новом духе. Раньше считалось нормальным обматерить судью, и многие тренеры этим занимались. Но сейчас необходима другая философия. И сами арбитры меняются, они ведут себя очень корректно по отношению к игрокам. Они вежливы с тренерами. И нужно учиться, как себя с ними вести. Этот поступок не красит Никиту. Вообще-то, он добрый парень и после игры подъехал к арбитрам. Я так понял, что извиниться и объясниться. Мы еще раз поговорим с ребятами, что так недопустимо делать.
«Вася бы меня понял, и ответ есть даже в Евангелие»
— Вы отвечаете за психологию в «Чайке». Как выводить команду на матч, когда в Москве случилась чудовищная трагедия?
— Мое мнение: о трагическом перед игрой нельзя говорить. Это собьет с настроя. Вообще сейчас может возникнуть дискуссия, которая бывает всегда, когда в стране или в мире происходят тяжелые события. Можно ли в такие дни играть в футбол или хоккей?
Я хочу сказать, что можно. Потому что жизнь сильнее смерти. А игра это самое яркое олицетворение жизни. Если мы вспомним Великую Отечественную войну, то там люди играли в футбол в блокадном Ленинграде, хотя буквально падали от голода. А на передовой бойцы слушали радиорепортаж об этом матче.
Такие матчи тоже важны. Даже в дни тяжелых трагедий люди все равно должны верить в то, что жизнь станет лучше. И это ощущение дает игра.
Это не пир во время чумы. Это победа жизни над смертью.
— Вы вышли на тренерскую лавку в тот день, когда в Москве хоронили Василия Уткина — вашего старинного друга, с которым вы начинали снимать «Футбольный Клуб».
— Мы дружили с Васей с 1988 года.
— Была ли у вас возможность отпроситься с матча и съездить на похороны?
— Нет. И я объясню: Вася был человеком, для которого интересы дела стояли выше всего. И он понял бы такой поступок. Моя миссия в этот день — в субботу 23 марта — в том, чтобы находиться здесь, в Нижнем Новгороде и работать тренером «Чайки». И мы добились победы — значит, всё было не напрасно.
Когда завершится сезон МХЛ, я обязательно приеду на могилу Васи. Но ответ однозначный: сейчас я должен быть здесь. Кстати, об этом же говорится в Евангелие — где должен находиться человек, у которого есть важная миссия.
— Как это выглядит?
— Многие отцы церкви с затруднениями трактовали эпизод, когда один из учеников Христа попросил отпустить его на время, чтобы похоронить отца. Иисус ответил очень жестко и не отпустил.
Я предложу свое толкование, и с ним можно не согласиться. Но суть в том, что высокая миссия для человека важнее, чем похороны.
Меня могут осуждать. Но я убежден, что был нужен нашей команде здесь и сейчас. У нас невероятный коллектив. И мы сегодня взяли победу. Вася бы меня понял.
«Я не хочу давать интервью о Васе. Он останется у меня в сердце»
— Как Василий отнесся к вашей тренерской карьере?
— Он меня поддержал в Telegram-канале. Понимал, что исполняется моя мечта. Ему было приятно, что старый друг стал тренером.
Потом мы с ним поговорили, и Вася сказал, что тоже мечтал быть тренером. Но зато он стал владельцем футбольного клуба «Эгриси». Что доставляло ему огромнейшее удовольствие.
— Недавно на «Новогоднем огоньке» Уткин как раз и сказал, что «Эгриси» — самое счастливое, что есть у него в жизни.
— Я объясню, почему. Человек проходит какие-то этапы становления, получает славу, признание, почет. А потом случается душевный кризис. Достижения уже перестают удовлетворять. Хочется сделать что-то для нового поколения.
Вася оставался молодым, потому что его окружали молодые люди. Им он передавал свой опыт. Его слова многие слушали, менялись в лучшую сторону.
Вася оставил после себя огромное количество учеников в журналистике и, получается, в футболе. Кто-то из древних говорил о том, что человек — это не то, что написано на надгробном камне. А то, что от него осталось в других людях.
В это смысле Вася невероятно богат, потому что многие его считают своим учителем. Он был щедрым человеком, и в материальном плане был готов помогать ближнему…
Я могу долго говорить о нем. Но после трагедии принял для себя решение, что не буду давать интервью про Васю.
— Почему?
— Дело в том, что мы живем в ужасную эпоху, когда любую фразу можно вычленить, добавить к ней кликабельный заголовок, который ровным счетом ничего не значит или переворачивает смысл сказанного. Тогда и Вася будет выглядеть в неприглядном свете, и я тоже. Растащат это интервью «Матч ТВ» на новости и цитаты. И посчитают, что ничего такого они не сделали. Просто взяли кусок фразы, создали яркий заголовок. «А что? Мы уважаем и Васю, и вас. Ну, мы поняли так. Это работа такая».
Я этого не хочу. Вася навсегда останется у меня в сердце. С его близкими людьми и друзьями мы можем вспомнить его жизнь. Но рассказывать о нем публично не стану. Это может быть очень больно и неправильно. Прошу меня понять…
— Спасибо за «Чайку».
— Сейчас очень тяжелые дни. Но я надеюсь, что наши победы дарят болельщикам ощущение, что все наладится. Что жизнь сильнее смерти.
Больше новостей спорта – в нашем телеграм-канале.
