«Эмоции накрыли. Чуть позже пришла скупая мужская слеза»
— Стала ли ошарашивающей новость, что вас пригласили в Зал хоккейной славы в Торонто?
— Эмоции накрыли. Чуть позже пришла скупая мужская слеза. Были семейные объятия.
Если честно, спустя пару лет после окончания моей карьеры ходили какие-то разговоры. Но я совершенно отпустил эту ситуацию. Не мониторил, не контролировал, не надеялся. Вообще никак.
https://twitter.com/HockeyHallFame/status/1195442021256847360И вот получился курьезный момент, когда я общался с Джоном Дэвидсоном…
— Теперь он — президент «Нью-Йорк Рейнджерс», а еще входит в число выборщиков Зала славы.
— Мы договорились встретиться на днях, я оставил сообщение. И он не перезвонил.
А на следующий день прозвучал звонок, и я услышал его голос. Спрашиваю: «Джон, что за номер? Ты где находишься?»
Как раз открылся тренировочный лагерь «Рейнджерс» для молодежи, все ребята были в округе. Но оказалось, это был конференс-колл из Зала славы, и Дэвидсон звонил вместе с Ленни Макдональдом.
— Это глава выборного комитета.
— И вот так они меня разыграли.
«Мы тогда в «Рейнджерс» были шалопаями»
— Вы как главный тренер похожи на Майка Кинэна в молодости? Он с вами работал в «Рейнджерс».
— Даже близко ничего нет. Читаешь разные интервью о Кинэне — то Алексей Ковалев даст, то Серега Немчинов. А у меня этих колоритных моментов с Майком не было. Я больше концентрировался на том, что происходит на льду.
Я себя зацикливал на том, что есть 60 минут. Надо выходить и делать свою работу. То, что происходило за кулисами и в раздевалке, у меня в одно ухо влетало, в другое вылетало. Хотя сейчас я нахожусь с другой стороны. Но тогда я был именно таким.
Не могу сказать, что Кинэн был злым или жестким. Он был тренер. Стоял на лавке, а я сидел с ребятами. И нормально его воспринимал.
— Прошло 25 лет. Случайно ли, что все четверо русских из того «Рейнджерс» — Зубов, Ковалев, Немчинов, Александр Карповцев — в итоге стали тренерами? Та команда была очень умной.
— Ну вот, Марк Мессье не стал.
— Зато он однажды был генменеджером сборной Канады на чемпионате мира.
— А еще пытался найти работу в «Рейнджерс». Но по каким-то обстоятельствам не срослось… Не знаю, что сказать о нашей русской четверке. Ты просто пытаешься продолжить свою карьеру. Хоккей — это большая часть жизни. Как сильно ты его любишь, тем больше продолжаешь.
— Вы могли предсказать, что все четверо станут тренерами?
— Нет. Мы были шалопаи.
«Однажды русский тренер станет главным в НХЛ»
— Вы могли бы выиграть третий в карьере Кубок Стэнли, потому что перед работой в «ХК Сочи» входили в штаб «Сент-Луиса».
— Если говорить в целом, когда я первый раз вернулся в Америку, у меня было одно желание — взять отпуск. После стольких лет работы мы в семейном кругу решили, что надо взять выходной.
И так мы отдыхали целый год. Хотя через пару месяцев отдыха ты немного начинаешь сходить с ума. Мне нужно было что-то делать. Я позвонил знакомым ребятам, и мы начали сотрудничество.
Это не была большая должность. Но я наездами бывал в Сент-Луисе. А дальше этого не пошло. Наверное, тут нужен другой уровень самоотдачи. А я в тот момент не был к этому готов.
— Есть мнение, что проще встретить инопланетянина в Адлере, чем русский станет главным тренером в НХЛ. Это так?
— Не буду загадывать наперед. Но верю, что однажды такое произойдет. Хотя по статистике вероятность очень мала, и вы правильно выразились про инопланетянина.
Как и везде, есть свой круг. И есть такое понятие, как канадский хоккей. Туда чужих просто не пускают.
«Если есть свободный лед — кати. Все же просто»
— Реально ли научиться такому же видению площадки и катанию, как у Сергея Зубова? Или это дар свыше?
— Когда я играл, у меня по тактике все спонтанно происходило. Может, хоккей был другим. Но мы понимали друг друга с полуслова. Ты идешь на свободный лед. Получаешь шайбу. И если видишь свободного партнера, то отдаешь ему. Хоккей — простая игра.
— И все?
— Да. Есть свободный лед — кати. Катание для защитника — это номер один. Я считаю, защитник должен кататься лучше, чем нападающий. Ты идешь с ним в единоборство, в угол. Ты встречаешь, подкатываешься под него. А если у тебя нет катания, как ты можешь противостоять Кагарлицкому или Ткачеву?
Нашим тренерам в детской школе нужно на это обращать внимание. Те, кто лучше катаются, должны играть в защите. И такая специализация должна происходить, когда ребенку шесть-восемь лет.
— Можно в YouTube найти прикольную потасовку Сергея Зубова и Крэйга Беруби. Играли «Питтсбург» и «Вашингтон» в 1996 году.
— Мы с Беруби вспоминали тот момент пару лет назад, когда встретились в тренировочном лагере. Мы общаемся постоянно. Такие эпизоды украшают хоккей. Это зрелище. Не назову это потасовками, но это мужицкий вид спорта. Это не балет.
«Последний эпизод, и я со всего размаху долблю ему по икрам»
— Тем не менее в легендарном плей-офф в 1994 году вы получили ноль минут штрафа. Это как возможно?
— Долбили в основном меня. Приходилось терпеть.
— Кто больше всего лез под кожу?
— Если брать за все время? Джефф Кортналл. Он играл в финале за «Ванкувер», а потом перешел в «Сент-Луис», и у нас были зарубы, когда я выступал в «Далласе».
— Кортналл занимался трэштоком или бил исподтишка?
— Он делал все.
— И как с такими бороться? Как терпеть, когда ты весь синий после игры?
— Был один момент, когда мы в сезоне 1995-96 играли с «Питтсбургом» в плей-офф. Кажется, это был второй раунд. А меня как раз с Петром Недведом обменяли из «Рейнджерс» в «Пенс» на Ульфа Самуэльссона и Люка Робитайла.
Я имел неосторожность до начала этого раунда прокомментировать его пять-шесть голов, хотя у меня был контракт в 10-15 раз больше, чем у Недведа.
И вот первый матч. Он долбил меня всю игру. И так, и сяк, и локтем, и клюшкой. Без слов. Я не стал отвечать. Мы победили. Я дождался момента, когда до конца матча оставалось пара секунд.
Последний эпизод, и я со всего размаху долблю ему по икрам. Он падает. И ни один игрок «Рейнджерс» не вступается. Я про себя подумал: «Фуххх!» Сработало.
— Я так понял, вы рубанули Самуэльссона. А вот скажите, каково это — играть в одной команде с Марио Лемье? И как играть против Уэйна Гретцки?
— Я и против Лемье играл. До сезона, который он пропустил из-за болезни. Мы с «Рейнджерс» уступили «Питтсбургу» где-то 5:10. Это был 1994 год. Как сейчас помню, Лемье забил пять голов и отдал две передачи. Я получил «-5» за полезность.
Вы спросили: каково играть против Лемье? Вот как-то так. Большой талант, помноженный на технику катания, владения клюшкой. Как он чувствовал любую ситуацию, читал игру… Не видел сильнее никого, кто выходил на тебя один на один.
— Ну а Гретцки?
— Он начинал немного в другую эру. Там ничего не отнять. Суперигрок. Король хоккея. Но он был другого плана, больше взаимодействовал с партнерами. Похож на Игоря Ларионова. В молодые годы больше забивал. Потому что быстрее всех катался.
— Однажды вы провели 82 минуты игрового времени за матч. Возможно, это мировой рекорд.
— Тогда не было такой статистики. Нам просто после того матча в плей-офф, с несколькими овертаймами, тренеры принесли свои цифры, которые они считали.
— 1996 год, «Питтсбург» побеждает «Вашингтон» в четвертом матче ¼ финала Кубка Стэнли. Решающий гол забил Недвед на 20-й минуте четвертого овертайма.
— Там было все. И большинство, и «5 на 3» проскользнуло… Незабываемый матч.
— Сколько скинули за матч?
— Не знаю. Это я потом, в «Далласе», ввел у себя такую традицию — взвешиваться. Потерять за одну игру четыре-пять кило — это нормально.
«Я недосчитался «Норрис Трофи» из-за нежелания давать интервью»
— Если бы тренер Сергей Зубов получил в свою команду такого игрока, как молодой Сергей Зубов, — ваша реакция? Я о том, трудно ли с вами было в ЦСКА мэтру Виктору Тихонову?
— Я не был ершистым. Я просто делал свои вещи и мало обращал внимания на то, что мне говорят тренеры. Как-то был на своей волне. Ну, ошибся где-то, дали втык. Ну, о’кей. Поправил шапку, пошел дальше.
— Знаю, вы не особо любите давать интервью. Почему? Сильно ли все изменилось с вашего времени?
— Очень сильно, да. Теперь технологии другие. Не знаю, как в России. А интервью в Америке — это двигатель по раскрутке хоккея.
Стремиться к интервью нужно. Общение необходимо. Надо просвещать тех людей, кто не знает о нашем спорте. Со стороны все выглядит иначе, а внутренний мир хоккея совсем другой.
Но с собой не могу ничего поделать. Как говорят, я недосчитался «Норрис Трофи» из-за нежелания давать интервью. «Да он вечно молчит, ну его…» Кто определяет лучшего защитника лиги? Журналисты, фанаты. Вот так устроена НХЛ.
— Думаю, Евгения Малкина по той же причине не включили в «100 величайших хоккеистов в истории НХЛ».
— Сто процентов.
— Кто для вас идеальный обладатель «Норрис Трофи»?
— Никлас Лидстрем. Почему не другие? Ну, смотрите. Бобби Орр — очень короткая карьера. Как взорвавшийся вулкан. Человек, наверное, оказался не в той эпохе. Он не должен был там находиться. Как он катался, как передвигался по льду. Орр должен играть сейчас. А он оказался в 70-х.
Пол Коффи — один из великих. Рэй Бурк там же. Но чем подкупал Лидстрем? Его было незаметно на льду. Он находился везде. Причем обходился без вау-моментов, когда ты восхищался его игрой. Такое было пару раз за сезон.
А в основном Лидстрем подходил к шайбе — пусть даже не первый. Но забирал ее, чуть держал, отдавал вперед. Ему возвращали на синюю линию, он бросал. Вот и все.
Сколько я помню Никласа, он почти никогда не проигрывал единоборства один на один. Очень редко — может, под конец карьеры, когда болячки давали о себе знать. Но в целом все 20 лет карьеры он провел на высочайшем уровне. И не просто так взял семь «Норрисов».
«Металлисты написали нам гимн «Далласа»
— С кем из живущих на Земле вы хотели бы сходить на ужин?
— Стив Джобс. Один из величайших умов. Он и думал нестандартно, и делал вещи. Пообщаться с таким человеком было бы интересно.
— Что вы вспоминаете о первых годах в «Далласе»?
— Наша тренировочная арена стояла в чистом поле. Нас знакомили с новым местом, где снять дом или квартиру. Где тренировки, где основной каток.
Мы свернули с хайвэя, там была газозаправочная станция. Проехали две-три мили по пустыне - еще одна АЗС. Делаешь поворот, и вот перед тобой наша арена. И все. Степь вокруг, коровы ходят. Это Техас, бэби.
А спустя 10 лет это был уже один из микрорайонов Далласа с элитным жильем и развитой инфраструктурой.
— Металлисты написали гимн клуба?
— Была такая группа «Пантера». Пара ребят из «Далласа» были в хороших отношениях с этими музыкантами. Шел плей-офф в 1999 году.
— Вы тогда взяли Кубок Стэнли.
— А в нашем старом дворце играли одну и ту же музыку. Три-четыре сезона — одна мелодия. Мы от нее чуть ли не плевались.
Но в плей-офф кто-то из игроков сказал: «Нам нужно что-то новое». И вот «Пантера» в кратчайшие сроки написала музыку, смонтировала ее. Диск должен был прилететь на шестую игру против «Сент-Луиса». Тогда же не было интернета, вотсапа*.
Но самолет опоздал. Счет 1:1. Тут в раздевалку забегает человек с этим диском. А нам идти на овертайм. Он тут же врубил музыку, мы выскочили под этот марш, и через пару минут Майк Модано забивает гол. И с тех пор это была наша победная песня.
— Вы выиграли золото Олимпиады, два Кубка Стэнли, молодежный чемпионат мира. О чем еще мечтать?
— Я это сделал как игрок. А как тренер — нет. И у меня все только начинается. У меня есть цели, я буду дальше идти вперед. Пока есть возможность и силы, пока позволяет здоровье.
— Выиграйте чемпионат мира в штабе сборной России — войдете в «Тройной золотой клуб».
— Дай бог.
Наши люди в Зале хоккейной славы в Торонто
1974 — Анатолий Тарасов (зодчий)
1989 — Владислав Третьяк
2001 — Вячеслав Фетисов
2005 — Валерий Харламов
2008 — Игорь Ларионов
2012 — Павел Буре
2015 — Сергей Федоров
2016 — Сергей Макаров
2018 — Александр Якушев
2019 — Сергей Зубов
Читайте также:
- «Спартак» победил ЦСКА впервые за шесть лет, вратарь «Ак Барса» установил рекорд, «Адмирал» тренировал кота. Итоги недели КХЛ
- Шестеркин — лучший вратарь лиги, Голдобина и Коршкова пора поднимать в НХЛ. Главные россияне в АХЛ
- Талантливый русский вратарь подрался с обладателем Кубка Стэнли. Досталось даже судье
* Соцсеть, признанная в России экстремистской
Больше новостей спорта – в нашем телеграм-канале.
