Из этого интервью вы узнаете:
- как Николай Хабибулин сидел в тюрьме
- как он потерял лучшего друга в авиакатастрофе
- как его золотую медаль Олимпиады забрал Виктор Тихонов
- почему провалился «Ак Барс» времен локаута
- как жить в Виннипеге при температуре минус 71
- что его связывает с теннисисткой Викторией Азаренко
Важное вступление к интервью Хабибулина
Это интервью с Николаем Хабибулиным получилось жутко интересным.
Во-первых, легендарный вратарь реально никогда в карьере так откровенно не общался с прессой.
Во-вторых, Хабибулин приехал в Сочи в составе олимпийской сборной России, и его не дали ни одному журналисту на интервью один на один. Поэтому он общался со всеми сразу. Так что не удивляйтесь, если слова Стены Булина в одночасье разлетятся в разных СМИ.
В-третьих, Николай открыл такие стороны своей биографии, что мы их сразу поднимем наверх, выделив в главные блоки. Это не просто судьба человека, а история нашего хоккея.
Хабибулин настолько таинственен, что первым же вопросом я спросил: «Вы — одна из самых загадочных фигур мирового хоккея. У вас даже в Википедии отчество написано разное: Александрович, а в скобках — Иванович. Какое же настоящее?
— Александрович, — хмыкнул Хабибулин. — Мне казалось, что уже исправили там ошибку. Нет? Ну, значит, скоро это сделаем.
О том, как Хабибулин попался пьяным за рулем
— Известно, что вы покупали дорогие машины за 200-300 тысяч долларов. Вам не жалко, что вы тратили такие деньжищи?
— Если человек заработал сам, причем своим трудом, умом и потом, то он вправе распоряжаться деньгами так, как посчитает нужным. Здесь не может быть вопросов.
— Что за черный «Феррари» у вас был, на котором вас поймали?
— Самый дешевый «Феррари», — улыбается Хабибулин.
— Они дешевыми не бывают.
— Самый дешевый из недешевых — «Феррари Калифорния». Нехороший был опыт с ней, но хороший урок.
— Ваш агент по России Юрий Николаев утверждал, что вы вообще ничего не пили, когда попали в ту скандальную историю.
— Это не совсем так, конечно. Там же все просто: меня отвезли на экспертизу, взяли кровь — тут уже не отвертишься.
— В США вы месяц отсидели в тюрьме за вождение в нетрезвом виде, а в России за это вас максимум лишили бы прав. Вы бы хотели, чтобы у нас были такие же строгие законы?
— Если честно, все это было неприятно. Я через многое прошел за эти год-полтора. Это случилось в 2010 году. Прошло девять лет, но все равно люди об этом помнят. С другой стороны… То, что произошло — для меня это был определенный урок. И это будто сверху мне сказали: «Давай-ка, пора тебе задуматься». Этот случай напрочь отбил у меня все желание даже глоток пива делать перед тем, как садиться за руль. Если бы у нас в России были жестче законы, я был бы только за.
— А почему до 2010 года у вас шла голова кругом?
— Не шла, но просто в Северной Америке это считается нормальным, когда ты выпил один-два бокала пива и сел за руль. Но это неправильно на самом деле. Остановили за скорость — бог с ним. Но все может хуже закончиться. Можно попасть в аварию, покалечиться или, не дай бог, кого-то покалечить. Кто-то погибнет. Если бы меня спросили, я бы ужесточил наказание в России за вождение в нетрезвом виде.
О том, как Хабибулин сидел в тюрьме
Открыть видео— Что за условия в тюрьме штата Аризона?
— Типичный палаточный городок, тенты. Жара стояла, август месяц, 38 градусов ночью, никаких кондиционеров. Так что приятного мало.
— Но вы могли уходить на тренировки днем?
— Да, с понедельника по пятницу это можно было делать. Там не было сильно криминальных личностей. Никаких уголовников — только обычные люди, кто не платил алименты или был пойман на вождении в нетрезвом виде. Все могли уходить на работу.
— У вас же там автографы брали даже?
— Было такое, да, — улыбается Хабибулин.
— Как на этот случай отреагировал «Эдмонтон», за который вы только начали выступать?
— Обычно клубы НХЛ никак не реагируют, принимают сдержанную позицию. Пока нет решения суда, никто ничего не комментирует. Естественно, никому это не понравилось. Но в то же время я был частью команды, частью семьи. Мои проблемы — это общие проблемы. Не было никакого предвзятого отношения со стороны тренеров, менеджеров, одноклубников. Все понимали, что это с каждым может случиться. Злорадства тоже не было.
— А если бы это случилось с вами в «Тампе» Джона Тортореллы? Он бы мог бурно отреагировать?
— Вот он бы мог. Торторелла — очень импульсивный человек, хотя вне льда добродушный. Но когда дело касается команды и игры, то он бы мог отреагировать бурно. Но потом бы остыл.
— Сергей Бобровский рассказывал, что у него доходило до словесных перепалок с Тортореллой. Вам приходилось кричать друг на друга?
— Я знаю, что Джон к этому нормально относится. Более того, мне иногда казалось, что он специально людей провоцирует, чтобы они ему какие-то гадости наговорили. Но я никогда не видел смысла что-то отвечать на такие нападки. Если он что-то говорил через прессу — это другое дело. Он частенько так поступал. В таких случаях я, соответственно, тоже отвечал через репортеров, все цивильно.
О том, куда пропал Хабибулин
— С 2014 года вы исчезли из информационного поля. Что с вами происходило?
— Когда завершил карьеру, у меня не было понимания, чем я хочу заниматься дальше. Можно сказать, что эти пять лет я обдумывал свою дальнейшую деятельность.
— Вас даже искали в руководстве «Тампы», хотели вас пригласить на чествование, но не могли найти ваши контакты. У вас как-нибудь получилось с ними пообщаться или вы специально не хотели ни с кем говорить?
— Такого не было, чтобы я специально не хотел выходить на связь. Я получил приглашение. Но у меня, к сожалению, не было возможности приехать. Если в этом году позовут, то поеду. Будет как раз 15 лет с тех пор, как мы завоевали Кубок Стэнли.
— Чем занимались все это время?
— В первое время — ничем. Ходил в зал, тренировался, отдыхал и наслаждался безрежимным образом жизни. Потом уже начал думать, чем заниматься. А в первые пару лет, если честно, не хотелось ни хоккей смотреть, ни прикасаться к игровой форме. Однако я приехал в Россию, начал ходить на матчи КХЛ, и интерес вернулся. Я понял, что хоккей мне нравится, что хочу передать накопленные знания.
— После завершения карьеры вы говорили, что хотите поработать менеджером в КХЛ. Вы делали какие-нибудь попытки?
— Не скажу, что предпринимал попытки, это просто было желание. Никто никому не звонил с предложениями о моей кандидатуре.
— А в будущем хотели бы попробовать эту профессию?
— Поживем — увидим. Менеджерская профессия тоже интересна. В ней надо больше понимать не только вратарей, но и всех игроков. Мне много надо побыть в хоккее, поучиться. И тогда в дальнейшем смогу стать.
О том, как Хабибулин переехал в Россию
— Трудно ли далось возвращение на родину после завершения карьеры?
— Я всего пару лет после карьеры жил в Аризоне. Не скажу, что мне тяжело было переезжать, Россия же — цивилизованная страна. Это не 90-е, когда есть нечего было. Сейчас все доступно, и не было желания вернуться в Америку.
— Давно поступило предложение поработать со сборной России?
— Я сначала приезжал несколько раз в Сочи в центр «Сириус», чтобы поработать с детьми. У нас была одна лекция с вратарями, а в остальном с различными командами с игроками по 14-15 лет выходил тренироваться на лед. Потом Роман Борисович Ротенберг мне позвонил. Мы пообщались, и быстро все сошлось.
— Какая у вас роль в сборной?
— Я работаю с олимпийской сборной и курирую сборные U20, U18 и U16.
— Не тяжело так распыляться?
— Посмотрим, я только приступил к работе. Надо будет понимать, что происходит в каждой команде. Мне придется больше не тренировать, а общаться с тренерами и делиться своими соображениями. В олимпийской сборной я — полноценный тренер.
— Вы вернулись в Россию с концами?
— Навсегда или нет — жизнь покажет. Пока я здесь, и готов работать. Просто в Аризоне на самом деле было скучновато. Когда ты играешь, приходишь в раздевалку, есть какое-то общение. Когда заканчиваешь — общение сходит на нет. И если ты не работаешь, быстро становится скучно.
— А шанс стать тренером в Северной Америке был? Или русских тренеров там не ждут?
— Не мне судить, ждут или нет. Если честно, я просто не пытался. Но если посмотреть на все клубы НХЛ, там трудится не так уж и много русских.
— Два года назад прошла информация, что вы будете работать в Минске в качестве генерального менеджера, и возникли слухи о контакте с «Автомобилистом». Шли какие-то переговоры?
— Все осталось на уровне разговоров. С «Автомобилистом» контактов не было — видимо, те позиции, на которые меня можно привлечь, были заняты.
— С Павлом Дацюком общаетесь?
— Я не слишком хорошо его знаю. Он был еще слишком молод, когда я уезжал, мы немного пересекались с ним в НХЛ и когда он играл в Санкт-Петербурге.
О том, как Хабибулин не получил золото Олимпиады
— Вспомните Альбервилль-1992, когда наша сборная выиграла золото. Все получили медали, но только не вы — награду себе забрал главный тренер Виктор Тихонов. Ваша реакция?
— В то время я даже не сыграл ни одного матча в чемпионате СССР или России. Для меня до сих пор остается загадкой, как я вообще попал на Олимпиаду. Я не переодевался ни на один матч, оставаясь третьим вратарем. Даже не сидел на скамейке.
Я не считал, что у меня есть какое-то право на медаль. Тем более мне было 19 лет. Как я мог что-то просить, на что-то претендовать?
Вышел человек на лед, начал вешать ребятам на шеи медали. Все после победы побежали на площадку. А я остался на скамейке в цивильной одежде. Как-то… Что я туда побегу?
— Насколько этот момент был для вас принципиальным? Говорили, что Хабибулин не будет играть за сборную России, пока ему не вернут золотую медаль Олимпиады-1992 в Альбервилле. Это правда?
— Я никогда не просил, чтобы мне вернули эту медаль. Просто Слава Фетисов посчитал, что так будет правильно. Договорились с президентом ИИХФ Рене Фазелем, взяли эту медаль из олимпийского музея. Ну и вручили мне перед Олимпиадой в Солт-Лэйк-Сити.
— Это не было камнем преткновения?
— Никогда.
— Если бы той сборной России на Олимпиаде не руководил Вячеслав Фетисов, вы бы не приехали — так?
— Сложно сейчас сказать. Славу поставили тренером. Он сам в течение сезона встречался со всеми кандидатами в сборную и создал комфортную атмосферу. Мне это очень понравилось.
— Перед Нагано было совсем не так?
— Совсем не было похоже.
— Вы тогда летали обычными рейсами?
— Точно помню, что на Кубок мира летели регулярным рейсом, было несколько пересадок в Европе.
— А старые костюмы, после которых отказались многие играть?
— Тогда не только в хоккее бардак был. Пришел Фетисов, многое поменялось в организации. Сейчас всё на очень хорошем уровне.
Открыть видеоО том, как Хабибулин играл за сборную России
— У вас был шанс войти в «Тройной золотой клуб». Не жалеете, что не ездили на чемпионаты мира?
— Что есть, то есть. Если посмотреть назад, то, наверное, в какой-то степени я жалею, что ни разу не съездил на чемпионат мира. Но, если честно, когда играешь целый сезон и полностью выкладываешься, то сил остается очень мало. Это довольно большая психологическая нагрузка. А у меня не было особого желания и драйва дальше продолжать сезон. Уже хотелось отдохнуть. Приезжать в сборную и играть вполсилы я не хотел. Это не совсем справедливо по отношению к игрокам, тренерам и болельщикам команды.
— Вы почувствовали, какие кардинальные изменения произошли в сборной?
— Изменения колоссальные. Сейчас все подчинено одной цели, ведется большая аналитическая работа, контролируется питание, физподготовке уделяется большое внимание. Все на высшем уровне.
— Вас разве не приглашали на чемпионат мира в Санкт-Петербурге в 2000 году?
— Сегодня уже не помню.
— И слава богу, что не приехали!
— Получается, что да, — смеется Хабибулин, вспоминая, как сборная России заняла 11-е место, самое низкое в истории.
— У вас хватает запоминающихся матчей в форме сборной. Один из них — четвертьфинал с чехами на Олимпиаде-2002. Для вас это лучший матч в национальной команде?
— В сборной я не так часто появлялся, поэтому матчей этих не так уж и много. Думаю, я бы поставил тот матч в топ-3 за всю карьеру — и по игре, и по значимости, и по результату.
— А какие еще два?
— В мой второй сезон в НХЛ мы играли в Детройте, как раз там была наша «Русская пятерка». Мы проигрывали 1-3 в серии. Все уже нас списали, а мы приехали и обыграли их там, причем по броскам у «Детройта» было за 50, а у нас — 18 или 19.
https://twitter.com/EssensasBlocker/status/1121885555514437632— Вам Ягр что-то говорил после того легендарного матча с чехами? Они тогда чуть ли не плакали.
— Ягр ничего не говорил, чехи не особо насчет этого матча общались. Со мной в «Тампе» играл Павел Кубина, он был в той сборной Чехии. Так я поддевал его иногда.
— Он обижался?
— Нет. Понятно, что все играют за свою страну, но по факту мы потом смеялись.
— О полуфинале со сборной США в Солт-Лейке что помните?
— Если честно, до сих пор не могу понять, как получилось, что в одном матче было как будто две разные игры. Первые два периода словно выступала одна команда, а потом других людей в эти майки одели, и была совершенно другая игра. Насчет гола-фантома Сергея Самсонова… Я до сих пор не видел нормального повтора.
— Самсонов говорит, что гол был.
— Он там рядом находился, а мне со своей стороны не особо было видно, куда что попало. Единственное — жалко, что не посмотрели на видеоповторе, хотя возможность имелась. Видимо, судья посчитал, что гола не было.
— А третий матч в вашем топ-3?
— Седьмая игра финала Кубка Стэнли-2004 с «Калгари», когда мы выиграли при домашних трибунах такой почетный трофей. Работы в том матче у меня было немного, но игра настолько значимая, что такое не может забыться.
— Сколько раз вы пересматривали свои любимые матчи?
— Когда играл, частенько пересматривал. Если что-то не получается и нужны позитивные эмоции, включаешь и смотришь.
— А после карьеры смотрели?
— Один раз смотрел матч с чехами. Случайно вылетел мне в YouTube, я нажал и на два часа залип.
О том, как Хабибулин играл в «Ак Барсе» во время локаута
— Насколько было интересное приключение — игра в Казани во время локаута? Могла ли та команда завоевать титул?
— У нас был именно набор игроков, но команды не было, и ничего не получилось. Думаю, потому что командой руководил неправильный человек.
— Плохой тренер?
— Я не говорю, что Зинэтула Билялетдинов — плохой или хороший тренер. Ему нужны определенные игроки. Как мне показалось, он просто не понял, что делать с таким количеством звезд.
— Может, Россия была не готова к таким звездным командам?
— У многих был культурный шок. К Казани вопросов особо не было — мы жили в классной гостинице «Мираж», хорошая раздевалка. иное дело, когда едешь в другие города. Я нормально все воспринимал, но для кого-то это было шоком.
— Каспарайтис рассказывал, что зарплату там выдавали наличкой, и он уносил деньги в шапке.
— Нет, у нас уже тогда были карточки. У меня проблем с получением зарплаты на карту не возникало.
Открыть видеоО том, как Хабибулин взрастил теннисистку Азаренко
— Расскажите про Викторию Азаренко. Вы ее в 14 лет привезли к себе домой в Штаты, оплачивали ее тренировки. Вы тогда верили, что она станет топ-теннисисткой, которая будет выигрывать турниры Большого шлема?
— Во-первых, этим занималась моя жена. Я ведь в теннисе не особо разбираюсь. Во-вторых, мы посмотрели со всех углов. У меня дочь занималась теннисом. И мы подумали: было бы неплохо, чтобы они вместе росли.
Тем более в то время Азаренко входила в топ-5 юниоров мира. И она жила у нас с 15 до 19 лет. Юниорский теннис, потом — вперемешку со взрослым. И постепенно дошла до первого номера.
Открыть видео— Вы сейчас продолжаете общаться?
— Мы давно не общались, если честно. Она повзрослела, потерялись связи. Но я периодически слежу, что там происходит. Не так часто она играет, как раньше. Результаты не такие хорошие. Но иногда за ней смотрю.
— Может, Виктория вас финансово отблагодарила? Вы так много для нее сделали. Например, «Феррари» вам подарила?
— Нет, ничего не дарила. И не нужно было. Об этом речи не шло. Никто ничего не ждал друг от друга. Так сразу было сказано.
О том, как Хабибулин видит современных вратарей
— Что вы чувствуете, когда смотрите на юных вратарей и вспоминаете себя в 16 лет?
— За 20 лет многое изменилось. Хоккей меняется и вратарская техника вместе с ним. Все хотят быть лучше, пытаются найти различные фишки и с амуницией, и с прочими вещами. Если этих ребят вернуть на машине времени в мои юные годы, то они бы намного лучше были.
— Ярослав Аскаров сможет стать топовым голкипером?
— Я его видел на юниорском чемпионате мира, в паре игр с американцами. Первую он неудачно провел, а вторую — на приличном уровне. Еще он летом приезжал в Питер в лагерь развития. Удалось его лично узнать — посмотрел, как он тренируется. При правильной подготовке из него можно сделать хорошего вратаря.
— Кто вам больше нравится — Василевский или Бобровский?
— Тяжелый выбор. Мы с Бобровским играли в 2012 году друг против друга, но с того времени он сильно изменился. Василевский помоложе, погабаритнее, если у него какие-то нюансы подточить, то он может еще добавить.
— Как реагируете на то, что он потихоньку отбирает ваши рекорды в «Тампе»?
— Это здорово, что наш российский вратарь ставит рекорды. «Тампа», конечно, не относится к шестерке команд с богатейшими традициями. Но все равно приятно, что он показывает такие результаты.
https://twitter.com/TBLightning/status/1096251094169251840— За счет чего сейчас русская вратарская школа на подъеме?
— Не обошлось и без таланта и целеустремленности ребят. На их пути попались хорошие тренеры. Сейчас довольно много российских вратарей за океаном играет, это говорит о том, что у нас тоже умеют тренировать.
— В России стали больше уделять внимание стражам ворот?
— Я думаю, что это одна из причин. Даже в детских школах теперь есть по два-три тренера вратарей, когда я начинал, то ничего подобного не было. Естественно, когда уделяется персональное внимание, то будет результат.
— Вы не думаете, что вратари занимаются индивидуальным видом спорта?
— Это спорт в спорте. Вратарь должен быть более психологически устойчивым, чем другие игроки. Права на ошибку у него нет. Меня в детстве учили: если нападающий допустит ошибку, то его может подстраховать защитник, если защитник — то вратарь. Если голкипер напортачил, то будет гол.
— Вы сказали, что нынешние 16-летние могли бы 30 лет назад быть достаточно успешными. За счет техники?
— Если взять машину времени и нынешнего лучшего 16-летнего вратаря отправить в прошлое, то рядом с ним никого бы не было. И техника, и форма другие. Это важные факторы.
— Если вспомнить те времена, то голкиперы в основном стояли в стойке. Никто кроме Руа не садился.
— Третьяк садился. Я начал играть, потому что видел игру Третьяка. Не особо помню, как именно он играл. Но его фигура в хоккее у меня отпечаталась. Я хотел быть вратарем из-за него.
О том, как Хабибулин играл в НХЛ
— Вы завершили карьеру из-за проблем со здоровьем. Что-то с сердцем?
— Нет, с сердцем нормально все было. Завершил карьеру в «Чикаго», потому что получил травму и выбыл до конца сезона. Когда выздоровел, предложений не поступило. Подумал, что в 41 год можно и закончить.
— Когда вы играли, ходило много разговоров о вашем непростом характере. Это так?
— Я не конфликтный человек и люблю договариваться. Но если что-то не так, то держу позицию.
— Вы изменились после того, как закончили карьеру?
— Не думаю. Нормального человека слава и деньги не изменят.
— Немного про вашу эпическую забастовку. Вы хотели четыре миллиона долларов в год, клуб предлагал три. В итоге вы пропустили два сезона — и, по сути, потеряли шесть. Так?
— Не скажу, что потерял шесть, потому что в «Тампе» я подписал более выгодный контракт. Что ни делается, все к лучшем. Это о деньгах. Кроме того, меня поменяли в «Лайтнинг», и я там выиграл Кубок Стэнли. А потом подписал еще больший контракт. Если бы я остался в «Финиксе», кто знает, что было бы там?
Не вижу смысла смотреть на тему под таким углом. Даже если какие-то деньги были потеряны, я не отступился от своей позиции. Во что я верил, то и доказал.
— Вы на чей контракт ориентировались?
— В то время в «Анахайме» выступал Ги Эбер. И был еще кто-то второй. Ориентир был и по статистике, и по тому, что происходило в клубе. Но менеджер так не считал.
— Вы за два года забастовки были близки к тому, чтобы плюнуть и согласиться на условия клуба?
— Нет. А какой смысл? Если в чем-то сомневаешься, то зачем было это затевать?
— Агент не предлагал пойти на уступки?
— Как раз нет. У нас с агентом было полное понимание, что мы делаем. И это была наша мини-команда. Если игрок не поддерживает то, что предлагает агент, и наоборот, никакого результата не будет.
— Интересно было выступать в Интернациональной хоккейной лиге?
— У меня ведь вообще никакого хоккея не было. Я приехал, так как понимал, что надо играть. И верил, что, может быть, к дедлайну меня куда-то поменяют. Нужно было держать форму.
Но обмена не случилось, и я спокойно доиграл сезон в ИХЛ. Не жалею, что туда поехал. Уровень хоккея там был, в принципе, довольно хорошим.
О том, как Хабибулин жил в «Виннипеге»
— Когда «Виннипег» переехал в штат Аризона, вы порадовались или были разочарованы?
— Я сначала расстроился. Все-таки Виннипег — это Канада, хоккейный город. И вся атмосфера, болельщики, плей-офф, все в белых майках. Выходишь на игру, и мурашки по коже.
Вот как там относились к команде! И когда объявили, что «Джетс» уезжают из города и это последний день, то люди плакали. Очень эмоциональный момент.
Но потом команда переехала в Финикс. И когда начинаешь там жить, то понимаешь — когда у тебя зимой не минус 35, а плюс 25, то это не может не нравиться.
— Правда, что в Виннипеге построен целый город под землей — торговые центры, связанные коридорами?
— Это уже в мое время существовало. Ты мог выйти из гостиницы и спокойно пройти километра два под землей. Или по стеклянным тоннелям над дорогой.
Помню, однажды ударило минус 71 мороза…
— А по Цельсию?
— Это по Цельсию. Если не ошибаюсь, Виннипег — самый холодный город на Земле с населением от 500 тысяч человек.
О том, как Хабибулин выиграл Кубок Стэнли с «Тампой»
— У вас не было опасения за карьеру после обмена в «Тампу», которая не была тогда топ-клубом?
— Особо не было. Мой агент немного знал менеджера — и обрисовал его как человека, немного разбирающегося в хоккее. Судя по составу, команда была довольно молодая. Было куда расти. И в то время я уже хотел где-то играть, приносить пользу.
— Чьи бедра объемнее: ваши или Мартена Сен-Луи?
— Никогда не измерял. Он сам очень небольшой, но ноги у него действительно огромные, он с их помощью и достиг всего.
— Он известен как лидер — часто пихал партнерам в раздевалке?
— Он постоянно говорил. В НХЛ не принято пихать партнерам в раздевалке. В игре происходит многое, но в раздевалке никто не выговаривает за ошибки. Больше произносят общих фраз, но все понимают.
— Правда, что Сен-Луи в раздевалке называли «Могучей Мышью»?
— Не помню, чтобы его так называли в раздевалке. Может, только в газетах так писали.
— Представьте, что вы — генеральный менеджер, и у вас есть возможность выбрать Сен-Луи, Лекавалье и Ричардса. В каком порядке вы их возьмете?
— Наверное, Сен-Луи я бы взял под первым номером. Во-первых, он классный игрок. Во-вторых, способен завести команду своими действиями на льду: настоящий лидер, который ведет за собой игроков. Вторым бы взял Лекавалье. Он в любой момент мог сделать что-то неординарное, при этом он довольно рослый — такой хоккеист нужен. Ну и Ричардс — умный и рассудительный игрок.
О том, как погиб лучший друг Хабибулина
— А среди российских хоккеистов у вас есть друзья?
— Был Игорь Королев, мой самый близкий друг. Много людей, с которыми хорошо общаемся, но настоящих друзей мало.
— О чем подумали первым делом, когда случилась авиакатастрофа «Локомотива»?
— Сначала долго не мог в это поверить. Потом посмотрел новости — поверил. Не знаю, что тут сказать…
— Брэд Ричардс говорил, что вы в «Ак Барсе» летали на разваленном «кукурузнике». Не страшно было?
— Немного. Возникало впечатление, что самолеты трещат по швам.
— Вспомните самый ужасный рейс в локаутный год.
— На любой рейс садились, как на последний… Летишь, все трясется, полки отваливаются.
О том, что Хабибулина связывает с Белоруссией
— А как пришла идея привезти Кубок Стэнли в Минск?
— В Екатеринбург привозил Дацюк за пару лет до этого. Мне позвонил министр внутренних дел Белоруссии, который курировал федерацию, и сказал, что было бы неплохо привезти кубок к ним.
— Вы в хороших отношениях с Александром Лукашенко?
— Я несколько раз катался с командой президента, но никогда специально не пропускал. Только когда он сам забивал, но моментов у него всегда много было.
О том, что Хабибулин думает о своем знаменитом прозвище
— Когда появилось прозвище «Стена Булина»? Как вы к нему относились?
— Со второго сезона в «Виннипеге», наверное, это пошло. Я нормально к этому отношусь — людям нравится, и это приятное прозвище.
— А футболки с надписью Bulin Wall еще храните?
— Возможно, они где-то дома лежат, если еще сохранились.
О чем мечтает Хабибулин
— О чем вы мечтаете сейчас?
— На данный момент хочу сделать так, чтобы у нас было много хороших вратарей, которые бы конкурировали между собой и помогали сборной России.
Первостепенная задача для меня — работа с олимпийской сборной на этом турнире. Дальше уже сядем и станем смотреть расписание: будем интегрироваться и с молодежными, и с юниорскими сборными. Думаю, работы мне будет хватать.
— А глобально? Например, Здено Хара в межсезонье поднимался на Килиманджаро.
— На Эверест, конечно, было бы прикольно залезть. Но я понимаю, что это не каждому дано. Нужна сумасшедшая подготовка.
— Считаем, что этим интервью вы покорили Эверест, потому что никогда раньше так с прессой не общались.
— Я рад, что вам понравилось!
Открыть видеоЧитайте также:
- «При чем тут Макдэвид? Я всю жизнь играю под номером 97». Говорим с Никитой Гусевым
- Вадим Шипачев: «Сам я не хотел ничего менять, а Кагарлицкому рассказал про СКА»
- «Сент-Луис» похож на золотую молодежку из Баффало. В нас тоже никто не верил». Тарасенко впервые подробно рассказывает о победе в Кубке Стэнли
- «Думаю, ИИХФ последует за нами». Мнение Леонида Вайсфельда об изменениях в хоккейных правилах КХЛ
* Соцсеть, признанная в России экстремистской
