- Зачем играть в футбол на пороге 35-летия?
- Следующая станция — Майами?
- Как «Енисей» отреагировал на одноматчевое отстранение Аленичева?
- Что было не так со сборной России на чемпионате Европы во Франции?
- Увидеть Норильск и умереть: снегоуборочная машина страшнее снега?
Читайте — и узнаете.
— Первый вопрос в разговоре с вами кажется очевидным: как здоровье?
— Нормально, без отклонений. Уже третий сбор, не пропустил ни одной тренировки. Силы есть, связки в норме, набираю форму. Травма приводящей мышцы, из-за которой провел в первой части чемпионата лишь четыре матча, больше не беспокоит.
— Каких запчастей не хватает в ваших коленях?
— Не то чтобы не хватает, просто прооперированы «кресты» и мениски на обеих ногах. Но это было в 2002-м и 2004-м. С тех пор с коленями порядок.
— Донимают разговоры из серии: «Торбинский — стеклянный»?
— Не обращаю внимания. Не думаю, что такое про меня часто говорят.
— И при трудоустройстве не звучало?
— Когда переходил в «Рубин», спрашивали. Но с «Рубином» вообще отдельная история.
— Перешедшему в «Крылья» Жано из года в год советуют набрать массу. Вы провели в весе пера всю карьеру. Сильно мешала нехватка килограммов?
— На травматичность это никак не влияет. От идеального состояния до травмы одно движение, один миг. Какой профилактикой ни занимайся, не угадаешь. Если же вы про борьбу на поле, то и тут выход за пределы отмеренного природой — спорный момент. Мы с Жано игроки немного разного плана и разного характера. Мое мнение — ему нужно больше играть, и все придет. Козырь Жано — креатив, а не силовая борьба. Мышечная масса не имеет к этому отношения. Характер — да.
— Кстати, про борьбу. Юрий Семин, когда вы играли за «Локомотив», упрекал вас в пассивности. Звучало странно, потому что вас всегда отличала, скорее, гиперактивность.
— Давно это было. И эмоционально с двух сторон. Где-то, возможно, я отреагировал неправильно.
— Фернандеш Семину руку не жмет, уходя с поля. Тренер не реагирует. А тогда откуда взялись эмоции?
— Сложно сейчас сказать. Когда меня приглашали в «Локомотив», Семин был президентом. Потом стал тренером. Теперь знаю его манеру мотивировать, а тогда не сразу приспособился. По прошествии лет думаю, что стоило начинать с себя. Неправильно повел себя в определенной ситуации, не сдержался.
— В апреле вам исполнится 35. Наверняка посещает мысль: «Чем раньше уйду, тем раньше адаптируюсь к послеигроцкой жизни». Но продолжаете играть.
— Думал об этом. Но силы, желание, здоровье есть. Футбол — гигантская часть моей жизни, не так просто все оборвать, когда еще можешь играть.
— Тренер Александр Ирхин рассказывал: «Питался в советские времена в одном кафе с футболистами второй лиги. Смотрю — пока одни кассира отвлекают, другие сметану тырят. И думаю: неужели это мое будущее? Пойду-ка сразу в тренеры». Ваши последние клубы — «Балтика», кипрский «Пафос», «Енисей» — не «Спартак», «Локомотив» или «Краснодар», за которые играли раньше. При всем уважении — дауншифтинг.
— Ну, до кражи сметаны все-таки не доходит. Удерживаться в топ-клубах в зрелом возрасте дано единицам. Я полгода вообще не играл. Потом позвали в «Пафос». Неплохие деньги, амбициозный русский хозяин, почему до лета не набрать форму? Тем более в российском чемпионате в тот момент с трудоустройством было очень тяжело. А силы есть, чувствовал, что нужно играть. Как это — взять и вдруг закончить, если тянет на поле?
— Чего тут больше — нежелания менять привычный уклад или опасений начинать новую жизнь?
— Любви к футболу. Всем, что имею, обязан ему. Из зоны комфорта выйти сложно, но не страшно, только зачем это делать раньше времени, если по-прежнему ощущаешь себя игроком? Сейчас я в премьер-лиге. Разве плохо?
— В пяти очках отставания от предпоследнего места.
— Турнирная ситуация — отдельная тема, и тем не менее.
— Как вам уровень футбола на Кипре?
— Там две команды высокого уровня — «Аполлон» и АПОЕЛ. АЕК чуть послабее. У популярных клубов болельщики активные, иногда даже чересчур, их достаточно много. «Пафос» в этом смысле спокойнее. Я и сыграл-то за него, правда, 93 минуты в общей сложности. Месяц заявить не могли, трансферное окно было закрыто. Пока ждал, «Пафос» выпал из верхней шестерки и поменял тренера. Пришел Стивен Пресли, выступавший за «Селтик», с которым мы встречались в еврокубках, когда я был в «Спартаке». Кстати, он помнил те матчи. Поговорили, у Пресли был свой взгляд на строительство команды, не совпадающий с моими планами. Расставание было лучшим решением для обеих сторон.
— Как вы успели удалиться за 93 кипрских минуты?
— Первая красная карточка за долгое время. Давно не играл, вышел на эмоциях, а киприоты немного театралы, любят красиво упасть. Сначала дали желтую за игровое нарушение, затем стал отнимать мяч, который соперник не отдавал после свистка.
— Контракт в «Енисее» у вас до конца сезона?
— Да.
— Разговоров о продлении пока нет?
— Нет. Честно говоря, сейчас такой период, когда серьезно задумываюсь, продолжать ли. У клуба свои обстоятельства, у меня свои, хотя цель общая. Многое будет зависеть от итогов сезона.
— Как команда отреагировала на внезапное ноябрьское отстранение Дмитрия Аленичева на один матч?
— Никто ничего не понял. А сейчас кажется, что ничего и не было. Тренируемся, работаем, коллектив сплоченный, если бы не спросили, не вспомнил бы, наверное. Вообще времена меняются. Есть менеджмент и контрактные обязательства, которые надо выполнять. Профессиональные функции важнее всего остального. И это правильно, наверное.
— С «Краснодаром» говорили об этих материях, когда заканчивался контракт?
— Там я понимал, что продления не будет.
— По каким признакам?
— Провел всего три игры во второй части сезона. Две в чемпионате, одну в Лиге Европы — в самом конце на замену вышел. Ясный знак, что на меня не рассчитывают.
— Зато рассчитывали в «Балтике». Что за приключение?
— В Калининград звали еще до Кипра. Когда пришел, была возможность попасть в стыки, но мы немного смазали концовку.
— Массажист «Балтики» выложил в сеть видео: команда греет воду в бочке, потому что в раздевалках нет горячей воды. Было?
— При мне бочку никто не грел, но горячей воды на старом стадионе не было часто. Я жил неподалеку, иногда дома душ принимал, чтобы не лезть под холодную воду. Потом мы переехали на новую базу в Светлогорске, к чемпионату мира открыли новую арену, сейчас в Калининграде хорошая инфраструктура.
— А денег нет.
— Это правда. Амбиции у руководства были серьезные, но финансами не подкрепленные. Мне до сих пор что-то выплачивают, хотя с основным долгом рассчитались.
— В последний раз мы с вами беседовали в швейцарском Бад-Рагаце, где сборная России готовилась к Евро-2016.
— С тех пор, так вышло, ни с кем из журналистов не общался.
— Тем более повод вернуться на два года назад. Получает травму Дзагоев. Вас вызывают в сборную вместо него. Понимали, что сыграть на чемпионе Европы, скорее всего, не удастся?
— Поначалу думал иначе. Особенно после товарищеской игры с чехами в Инсбруке, где вышел на поле. Считал, у Леонида Слуцкого есть на меня планы. Потом стало заметно, что ошибаюсь. Вышел в Монте-Карло против сербов на замену в самом конце — и все, во Франции не сыграл ни минуты.
— Наверняка читали интервью Слуцкого Юрию Дудю. Со всеми гиперболами и метафорами. По обстановке в команде во время Евро-2016 можно было понять, что все плохо?
— Мое мнение — с тем составом могли выступить лучше.
— Если бы…?
— Потенциал у команды был. Что касается атмосферы, ловил себя на мысли: если бы не знал, что Слуцкий по российским меркам титулованный специалист, во Франции этого не ощутил бы. Не увидел подтверждений, находясь в сборной. Иногда возникало чувство, что ему не очень хочется там находиться.
— С командой на Евро?
— Да. Ясно, что любому игроку и тренеру нужно время на адаптацию в команде. Поначалу не все его понимают, не могут раскусить. Потом притираются, начинается продуктивная фаза. У меня времени на притирку не было. Но смотрел на Слуцкого и видел: он растерян, у него нет плана Б, а план А не работает. По крайней мере так мне казалось.
— Перед началом чемпионата Европы я спросил Слуцкого про козыри сборной. Хотелось знать, на что сделана основная ставка, потому что визуально это не прослеживалось. Тренер ответил примерно так: будем максимально использовать свои сильные стороны и не позволим сопернику давить на слабые. Команда получила больше конкретики?
— Слуцкий под копирку перенес в сборную все, что было в ЦСКА. У него в голове уже сформировалась основная обойма. Поначалу это не бросалось в глаза, но прояснилось довольно быстро. В первом матче с англичанами мы отскочили: Игорь Акинфеев много выручал в этой игре, но в одном моменте ошибся, а в конце случился гол Василия Березуцкого. И та концовка сослужила недобрую службу. Словно так и должно быть, словно не было двух проблемных таймов. Результат запомнился, прочее почему-то забылось.
В следующем матче со словаками — то же самое. Тогда и стало понятно, что Слуцкий продолжает верить в свою обойму. По тренировкам, по стартовому составу. Уперся в идею с Нойштедтером и Головиным в центре поля и тремя нападающими. Словаки дважды забили, пришлось выпускать Мамаева, Глушакова и Широкова. Они развернули игру вперед, один мяч удалось сквитать, но было поздно.
Третья же игра с Уэльсом — что-то с чем-то. Перед ней было особенно заметно, насколько Слуцкий потерян. В том числе на установке. Он просто не знал, что делать. Выпустил Диму Комбарова, поменял центр, но чувствовалось — всё.
— Команда не пыталась как-то собраться, сорганизоваться внутри себя?
— В смысле?
— Иногда роль вожака переходит от тренера к авторитетным игрокам.
— Такого не было. Общались, обсуждали ситуацию, но подсознательно верили, что все будет хорошо, зацепимся за плей-офф. У нас же был тренер, как за него думать?
— Слуцкий советовался с игроками по составу или тактике?
— Не помню такого, может, и было. Общение со сборной он выстроил так, как привык в клубе. Те, кто не из ЦСКА, за исключением Дзюбы, пожалуй, несколько выпадали. Вроде бы мелочи: шутки, стиль поведения, манера разговора, но все на непривычной волне. Не хватало более разностороннего подхода.
— Конфликт Широкова и Мамаева в тренажерном зале повлиял на обстановку в сборной?
— Совершенно нет. Я при этом не присутствовал, но таких эпизодов в любой команде полно.
— После поражения от Уэльса была та самая встреча игроков и тренера, где прозвучал краткий и емкий итог?
— Не знаю, меня там точно не было. Понимаете, Слуцкий — эрудированный, образованный, с идеями и требованиями. Может доходчиво объяснить, чего хочет. В конце концов, в ЦСКА он объективно давал результат. Но на том турнире был в смятении, это бросалось в глаза.
А вот то, что поехал работать в другую страну, импонирует. Не побоялся раздвинуть привычные рамки, выйти из зоны комфорта, перешагнуть языковой барьер, принять команды, не относящиеся к фаворитам. Организовал себе «челлендж» — шаг, достойный уважения.
— Продолжаете каждый год отдыхать с семьей в Майами?
— Конечно. Одно из любимых мест.
— После окончания карьеры не собираетесь в Штаты на «пээмжэ»?
— Подумываем. Не стану говорить, что навсегда, но вариант существует. Вернуться всегда можно, а попробовать начать новую жизнь в тех условиях хочется.
— Именно в Майами?
— Про конкретный штат пока говорить смысла нет, но отправная точка — Майами.
— Что вас сейчас связывает с малой родиной — Норильском?
— Только то, что играю в Красноярске. До Норильска два часа лета, ближе, чем до Москвы. Но как уехал оттуда в 12 лет, так с тех пор и не бывал.
— Норильское детство — какое оно?
— Холодное. Не так давно там зафиксировали температурный рекорд — минус 64. Черный снег, пожалуй, преувеличение, но когда дым от комбината сносило ветром на город, это ощущалось. Школы работали в зависимости от температуры и ветра: пятые классы и старше, допустим, учились, а младшие в сильные морозы сидели по домам. Лето очень короткое. Пару раз стояла жара под тридцать, но это аномалия. Остальные восемь-девять месяцев — зима с жуткими метелями. Случалось, мело так, что люди на улицах забредали в снегоуборочные машины. Прямо в шнеки, не видно ведь ничего. Гибли.
— Как можно в таких условиях вырасти в футболиста?
— Чем еще ребенку заниматься в таком климате? Работали секции. Записался в мини-футбольную, параллельно учился в музыкальной школе игре на фортепиано.
— Теперь не играете?
— Футбол вытеснил музыку. Закрадывалась мысль нанять частного учителя, освежить навыки. Но не сейчас, попозже.
— После ЧМ-2018 была отлита в золоте нога Акинфеева. А золотой ноги Торбинского, забившей бронзовый мяч Евро-2008, нет. Обидно?
— Домашний чемпионат мира — особенное явление. Для популяризации футбола в России он значил очень много, можно памятник ставить, не то что ногу отливать. В 2008-м мы взяли медали, тоже большое достижение. И все-таки лето-2018 — особняком. Матч с хорватами — едва ли не лучшая игра сборной на моей памяти. Не факт, что хорваты заслуживали полуфинала больше нас. Обычно смотрю футбол спокойно, подмечаю профессиональные моменты, а тут весь на нет изошел как болельщик. Перед чемпионатом мира были сомнения в успехе сборной, честно говоря. Но тренерские решения, отношение к делу, самоотдача и общий подъем оказали на нее колоссальное воздействие. Видно было — на поле выходит команда. С философией, планом, сумасшедшим настроем. Не надо было мудрить, оказывается. Достаточно играть в то, что умеем. Но делать это на все сто.
Читай также:
- Александр Ломовицкий: «Откуда техника? Играл во дворе один против восьмерых»
- Вадим Евсеев: «Асильдаров как дал — и нет Спахича, пошел плакаться руководству»
- Роман Зобнин: «Пять лет жизни на титул чемпиона мира не променяю»
- Жано Ананидзе: «Слуцкий позвал в «Витесс». И я, и «Спартак» были согласны, но...»
- Игорь Егоров: «Когда намекнули, что у семьи будут проблемы, пережил страшные две недели»
Фото: РИА Новости/Игорь Руссак, РИА Новости/Алексей Куденко, РИА Новости/Александр Паниотов, Reuters, РИА Новости/Владимир Песня, VI–Images / Contributor / Getty Images Sport / Gettyimages.ru
* Соцсеть, признанная в России экстремистской
