Сын экс-игрока киевского «Динамо» родился в Ужгороде, детство провел в Венгрии, а в пятнадцать лет уехал в «Милан». Сфотографировался с Мальдини, познакомился с Шевченко, но из-за перебора иностранцев не остался в «Милане» и попал в «Сампдорию». С ней Коман выиграл молодежный чемпионат Италии, превзойдя в финале «Интер» с Балотелли. В восемнадцать Коман дебютировал в серии А и застал времена, когда с «Сампдорией» тренировался Саади Каддафи, чей отец Муамар спонсировал клуб. Каддафи прилетал на тренировки на вертолете, разминался под руководством личного фитнес-тренера Мориса Грина, а потом водил Комана и других юниоров на вечеринки.
В двадцать Коман занял с Венгрией третье место на молодежном чемпионате мира (его партнер по полузащите Адам Дудаш, проведший полгода в «Спартаке», завершил карьеру из-за травм и работает футбольным массажистом). После двух аренд Владимир вылетел с «Сампдорией» из серии А: на финише того сезона фанаты поджигали машины игроков и бросались камнями в автобус: после новой порции оскорблений тренер Кавазин бросил в фанатов шлем от мотоцикла и полез в драку.
Также в «Сампдории» Коман провел два сезона с Мауро Икарди.
— Его привезли из юношеской команды «Барселоны», — вспоминает Владимир. — Сразу было видно, насколько это талантливый парень: уже в восемнадцать лет он тренировался с основой «Сампдории». Тихо работал, не строил из себя звезду. Вместе с Симоне Дзадзой Икарди здорово выступал в молодежке, но за основу им при мне играть не давали.
Из «Сампдории» Коман перешел в «Монако», который шел тогда на последнем месте во второй французской лиге.
— Подписал контракт на четыре с половиной года, но уже через полгода меня выкупил «Краснодар». Сейчас в «Монако» снова русскоязычный парень. В отличие от меня для Головина это первый иностранный опыт, но «Монако» — отличное место для того, чтобы прогрессировать. Сейчас команда обновилась, подтягивают много молодых ребят, но со временем эти проблемки уладятся. Когда Головин раскроется, он заживет в Монако как король.
— Играя в «Монако», вы общались с Дмитрием Рыболовлевым?
— Он тогда только пришел в «Монако» и спрашивал меня, что нужно сделать для улучшения клуба. Я посоветовал обновить тренажерный зал.
В «Монако» Коман встретил экс-вингера «Барсы» Людовика Жюли. Людовик брал с собой Владимира на церемонию открытия Каннского фестиваля. В Краснодаре Коман провел только год (потом конфликт с руководством, аренда в «Урале» и разрыв контракта), зато встретил будущую жену — Зарину.
— Как вы оказались в Иране?
— Летом у меня закончился контракт с турецким «Аданаспором». Поступили предложения из других турецких команд и из Ирана. Я выбрал Иран, потому что клуб «Сепахан» и его тренер очень сильно меня хотели.
— Последний сезон в Турции — пытка?
— Конечно. Я приезжал в команду турецкой суперлиги, но мы вылетели. Возникало очень много проблем — за год сменилось десять или одиннадцать тренеров, не платили зарплаты. После вылета меня не отпустили из «Аданаспора», потому что я заключал двухлетний контракт. Клуб хотел вернуться в суперлигу, но с такими проблемами хорошо еще, что удалось во втором дивизионе удержаться — мы и этому были рады. Долги по зарплате сохраняются до сих пор — очень надеюсь, что разрулим эту ситуацию в ближайшее время. Самое смешное, что в «Аданаспоре» хотели продлить со мной контракт, но после всех этих бед я отказался.
— Почему так часто менялись тренеры?
— Результаты не особо хорошие — постоянно проигрывали. К тому же болельщики конфликтовали с президентом «Аданаспора» — причем с того момента, как он купил клуб. Фанаты постоянно протестовали.
— Как сначала отнеслись к предложению из Ирана?
— Для меня Иран был загадочным государством, я стал много читать о нем, а приехав сюда, понял: то, что говорят об Иране в Европе, та, пропаганда, которая идет по телевидению, — это все неправда. Здесь спокойно. Нет никакой войны. Моя семья живет без проблем. Хотя, конечно, ощущаются политические санкции, которые направили на Иран.
— Как ощущаются?
— Вы не можете пользоваться в Иране картами Visa и Mastercard. Они заблокированы. Можно платить только иранскими картами — у них тут своя платежная система. Если вам надо заплатить за визу в аэропорту и у вас нет с собой наличных, тогда я даже не знаю, что вам делать. Страна сильно зависит от курса доллара, а он постоянно скачет. Впрочем, я получаю зарплату в долларах, меняю их на местную валюту, и для меня здесь все довольно дешево. Правда, в Иране ощущается дефицит продуктов. Из-за санкций доступно далеко не все.
— Чего не хватает?
— У меня маленькие дети, а тут проблемы с детским питанием. Ищем какую-то альтернативу, но не всегда находится.
— Где живете?
— Команда обеспечила меня квартирой и водителем, который за двадцать минут доставляет меня на тренировку и обратно. Давать машину лично мне тут не очень хотели. В Иране движение без правил — даже не знаю, с чем его сравнить. В клубе не стали брать на себя такой риск, так что меня повсюду возит водитель.
— С командой вам повезло?
— Да, «Сепахан» лидирует в чемпионате. На наши матчи приходит по пятьдесят тысяч человек — на дерби с «Персеполисом», главной командой страны, придет семьдесят-восемьдесят. Ношу 77-й номер, который люблю с детства, — играл под ним в «Краснодаре». Несколько недель назад забил первый гол в Иране — за три минуты до конца матча была подача с фланга, и я пробил в подкате. Принес команде очко.
— Приходит пятьдесят тысяч человек — и все мужчины?
— Да, женщинам нельзя ходить на стадионы. Так что моя жена ни разу не была на моих матчах в Иране. Только по телевизору смотрит.
— Что еще изменилось для вашей жены после переезда в Иран?
— Ей нужно надевать хиджаб. Одеваться так, как здесь принято.
— Вам нельзя появляться на улице в шортах?
— Нельзя. В принципе, как иностранец я могу в них пройтись, но полицейский подойдет и скажет: пожалуйста, в следующий раз шорты не надевайте.
— Какие еще ограничения?
— В стране нет алкоголя — пива, вина и всего такого. Иранцы не пьют.
— Надолго вы в Иране?
— Мой контракт рассчитан на год. Мне предлагали на два, но я решил сначала присмотреться. «Сепахан» хочет, чтобы я остался в команде и после этого сезона. Пока у меня только позитивные эмоции от игры в Иране — если предложат хороший контракт, почему бы не остаться. Если мы выиграем чемпионат или Кубок, то пробьемся в азиатскую Лигу чемпионов.
— Вы не единственный иностранец в команде?
— Есть еще бразильский нападающий Кирос. А вообще клубам разрешено иметь семь легионеров, из которых играть могут пятеро. В моем «Сепахане» есть два португальских тренера — по вратарям и помощник главного. Они и переводят нам с Киросом слова тренера — ему на португальский, а мне на английский. С иранскими пацанами, играющими за нашу команду, тоже порядок — они уважительно ко мне относятся.
— В иранской лиге есть другие известные иностранцы?
— Один из лучших бомбардиров лиги — ирландец Энтони Стоукс, воспитанник лондонского «Арсенала». Он играл за иранский «Трактор Сази», но на прошлой неделе вместе с еще одним британским футболистом сбежал отсюда. Никого не предупредили, никто ничего не знал. Только врач позвонил из Ирландии и сказал: у Стоукса депрессия, поэтому он не вернется.
Тут не очень много зарубежных игроков — чтобы их привезти, нужно предложить очень хорошие деньги. Но иностранцы все же есть: «Персеполис» возглавляет хорват Бранко Иванкович, а другой тегеранский клуб «Эстеглал» — немец Винфрид Шефер, раньше работавший с Камеруном. В его команде есть атакующий полузащитник Маркус Неймайр, который провел три года в молодежке «Манчестер Юнайтед».
— Самое непривычное, с чем столкнулись в иранском футболе?
— Для меня еще в Турции было необычно, что перед игрой резали барашка. В Иране происходит то же самое: на тренировку приносят барана и зарезают. Игроки могут пальцем в него ткнуть и немного крови нанести на бутсы. Кроме того, ребята читают молитвы перед игрой и после первого тайма.
— Что во время иранских ритуалов делаете вы?
— Мы стоим с Киросом в стороне. Я, если честно, очень сильно люблю животных. поэтому не могу смотреть, как их режут. Но, конечно, уважаю местные традиции.
— Что за город Исфахан, в котором вы живете?
— Древний, исторический город, второй по величине в Иране. Можно и погулять, и покушать в хороших ресторанах. Погода всегда приятная — сейчас, в начале декабря, здесь десять градусов тепла. На днях созванивались с родственниками жены из Краснодара — там холоднее.
— Как адаптировались к иранскому футболу?
— Сначала пришлось очень тяжело. Я еще в прошлом сезоне порвал связку колена, из-за чего не играл в Турции последний месяц. В Иран приехал после третьего тура местного чемпионата. Меня сразу выпустили на двадцать минут, но мы с тренером сошлись на том, что мне нужно еще чуть-чуть потренироваться, а потом уже выходить на поле. Я потратил месяц на то, чтобы подтянуться к команде, и с тех постоянно появляюсь в стартовом составе.
— Каким нашли иранский футбол?
— Он менее техничный, чем турецкий, но более быстрый. Приходится очень много бегать и быть хорошо готовым физически. При этом здесь совершенно непредсказуемый чемпионат — последняя команда может обыграть первую.
— Как добираетесь на матчи в другие города?
— Моему «Сепахану» повезло со спонсором — благодаря ему мы с недавних пор везде летаем на частном самолете (такая привилегия в иранской лиге есть только у нас). Спонсор — друг нашего тренера Амира Галенои, очень уважаемого человека в Иране. Амир пять раз выигрывал иранский чемпионат. Он настолько популярен, что болельщики всегда первым делом тянутся к нему, а не к игрокам. Жмут ему руку, фотографируются.
Когда наша команда еще летала на рейсовых самолетах, был даже такой случай: мы опаздывали в аэропорт, и Галенои позвонил кому-то с просьбой не улетать без нас. Представляете, люди тупо сидели два часа в самолете и ждали нас. Галенои может делать все — настолько он сильный и уважаемый.
Читайте еще:
Авторитет Суперкласико спасла сумасшедшая концовка. Вы когда-нибудь такое видели?
Фото: Valerio Pennicino / Stringer / Getty Images Sport / Gettyimages.ru, John Moore / Staff / Getty Images Sport / Gettyimages.ru, Majid Saeedi / Stringer / Getty Images Sport / Gettyimages.ru
* Соцсеть, признанная в России экстремистской
Больше новостей спорта – в нашем телеграм-канале.
