Общаться с безработными тренерами – особенное занятие. Не любят они это слово – «безработный». И состояние свое норовят классифицировать иначе. Один переосмысливает пройденный этап, другой систематизирует багаж, третий отвергает предложения одно за другим.
Виталий Шевченко, с которым не виделись много лет, все так же прям, как когда-то. Внешне и внутренне.
– Уже на пенсии, чего там. Приезжай, поговорим.
Приехал. Застал пенсионера крепким, здравым, бросившим курить.
– Какое место занимает сейчас футбол в вашей жизни?
– Остался интерес. Что-то смотришь, анализируешь. На «Матч Премьер» пару раз звали. После 2010-го, когда закончил тренировать, два года ездил в Боливию, консультировал «Боливар». Теперь шестой год дома. Футбол по-прежнему один из главных приоритетов в жизни.
– Весь сезон консультировали в Ла-Пасе?
– Приезжал на три-четыре месяца. Подсказывал, советовал. Без контракта, на дружеской основе. Там помнили меня по 1992–1994 годам, когда выиграл с «Боливаром» чемпионат страны и еще раз стал вторым.
– Платили?
– Тоже по-дружески, не особо. Но тогда и не нужно было. Только закончил тренировать, хватало. Хотя и сейчас хватает.
– С тех пор бывали в Боливии?
– Регулярно бываю. Дочь, зять, все там. Внучке двадцать, в Америке учится. Внук школу заканчивает.
– Футболист?
– Была у меня такая мечта. Вроде с задатками, резкий. Начал заниматься, потом учеба перебила. Может, если бы я рядом был, довел бы парня до какого-то уровня.
– Семья дочери по боливийским меркам – элита?
– Средний класс, может, чуть выше. Страна не проблемная, к нам хорошо относятся, экономика стабильная. Немножко инфляция, но скачков резких нет.
– К высоте Ла-Паса, 3600 метров над уровнем моря, быстро привыкаете?
– Адаптация требуется. Поначалу дышать тяжело, потом легче. Сюда возвращаешься, сдаешь кровь – не хватает красных кровяных телец, организм вынужден дополнительно вырабатывать. Но если там жить постоянно, проблем нет. Кухня любая, с упором на мясо, ламу едят.
– Пробовали?
– Вкусная. Страус и лама, особенно высокогорная, считаются диетическим продуктом.
– Если еще позовут в Ла-Пас работать, готовы?
– Готов, но вряд ли позовут. Много времени прошло.
– А в России?
– То же самое. Поначалу думал: как хорошо, передохну пару лет. Но выбыл из обоймы, и все, затишье. А самому влезать во что-то, начиная с низов, уже не хочется, неинтересно. Так что особо не надеюсь.
– Сколько у вас пенсия, если не секрет?
– 18-20 тысяч, как у многих. Что-то осталось, накопилось. Живу.
– Неужели за шесть последних лет ни разу никуда не звали?
– Шла речь о Казахстане, клубе и сборной. В Баку звали. С Израилем был вариант. С ФНЛ тоже, уровня «Шинника». Такого, чтобы хотел и сорвалось, не было. Обжегся на «Роторе», повторения не хотелось.
– Кто вас там обжег?
– Встречался с губернатором, он обещал помочь. Но ничего своего не было, ни базы, ни структуры. Тренировались в одном месте, обедали в другом, баня в третьем. Владимир Горюнов, бывший хозяин «Ротора», звал на клубную базу, которая осталась за ним после развода с клубом. Процентов тридцать скидку давал за аренду. Но у властей с Горюновым отношения не сложились, команда скиталась тут и там. Я должен был спасти – не вышло, вылетел «Ротор». Хотя обещания сверху давались под возвращение, еврокубки и титулы. Так обещаниями и остались.
– Вы ведь не только в «Роторе» обжигались. В «Ростове» и «Тереке» тоже.
– Характер такой. Несдержанный немножко, взрывной. В «Ростове» шло нормально, игра была. Но Иван Саввиди требовал выиграть Кубок, потому что в предыдущий год «Ростов» играл в финале. А мы из Кубка вылетели, и началось: не выполнил задачу. В чемпионате шли так же, как до меня, ни провала, ни всплеска. Но команда потихоньку строилась.
– И как проявилась ваша несдержанность?
– Саввиди упрекнул за невыигрыш Кубка: обещал, мол. Хотя я не обещал, а говорил, что постараюсь. Он резкий в эмоциях, я тоже. Отстаивал свое мнение. Некоторые отступают, я не хотел. Так и разошлись. Потом где-то промелькнуло, что Саввиди вроде бы жалел об уходе Шевченко.
– В раздевалку приходил?
– Нет, потому что это специально оговаривалось перед моим приходом. Поставил условие: владелец не приходит в раздевалку. Он говорит: а мне и не надо, по-другому решу вопрос. Вызову игроков к себе и скажу, что хочу.
– Зачем же в «Терек» пошли? Начальство там даже в сравнении с Саввиди - не флегматики.
– По результатам в «Тереке» хорошо шли. И играли неплохо. Но они не платили четыре-пять месяцев, с деньгами почему-то тяжело было. Меня спросили на пресс-конференции после матча, думаю ли выходить в премьер-лигу. Какая, отвечаю, премьер-лига, если команде не платят? Опять несдержанность. Промолчал бы – мог работать дальше. А так, конфликтная ситуация. Начальник команды довел: пора уходить.
– В Грозном вы вряд ли могли ставить условие насчет неприхода владельца в раздевалку.
– Там нет. Но с Рамзаном нормальные отношения были. Кадыров понимал, что нужно для футбола. Может, стоило прямой диалог с ним наладить, но при первой встрече договорились общаться через Хайдара Алханова, министра спорта, который меня приглашал. Напрямую, наверное, было бы правильнее.
– В «Тереке» – и не было денег?
– Так сложилось на тот момент. Играли в Пятигорске, тренировались в Кисловодске, в Грозном я вообще ни разу не был с командой, всей ситуации не знаю.
– При Александре Тарханове «хаммер» главы республики, говорят, въезжал прямо на футбольное поле, если ему вдруг требовалось общение.
– При мне не въезжал. Но на тренировках Кадыров бывал, общались. После матчей заходил в раздевалку. Старейшин присылал. Старейшины тренировки одобрили.
– Это как?
– Привезли в Кисловодск уважаемых людей в национальных одеждах. Они посмотрели тренировку. Сказали – понравилось, доверяем, все делаете правильно, продолжайте. И уехали.
– А вы, значит, не оправдали их доверия, когда публично рассказали про долги?
– Я привел с собой игроков – Малая, Варламова, Крамаренко, Корытько, Корнаухова. Надо было за них бороться, потому и сказал.
– Как рассчитывались при расставании Саввиди и Кадыров? Отдали положенное по контракту?
– Не требовал этого. Все на личных договоренностях. Не сложилось? Заплатите за отработанное, на остальное не претендую. Наверное, неправильно, но я так считал. Может, потому и увольняли? (Смеется.) Из «Торпедо» так же ушел. Старался, чтобы был нормальный контакт. А начнешь требовать все по контракту – не уволят, но и работы не будет.
– В последние годы к агентам за трудоустройством не обращались?
– Да как-то нет. Сейчас поздно, мне почти 67. А раньше стоило бы. Но мы же из Советского Союза, по-другому устроены. Нужен – позовут, самому набиваться неловко. Да и поработал достаточно, в 61 закончил.
– Семину 71 – работает.
– А кто еще? Тарханов, который чуть моложе меня, и все. Газзаев, Гаджиев, Игнатьев – уже нет.
– С кем из мира футбола общаетесь сегодня?
– Игроки звонят иногда. Женька Корнюхин, Кормильцев, врачи, персонал. Редко, но бывает. А я и не жду особо. Мы прожили вместе хорошее время, подлостей друг другу не делали, говорили все в глаза. Дальше у них своя жизнь, у меня своя. Если встречаемся с теми же Казаковым, Вязьмикиным, Петраковым – всегда привет, как дела. Взрослые мужики делали и обсуждали общее дело. А звонить, чтобы полялякать, – зачем? Вот с Сашкой Ярдошвили, доктором, дружим. Я еще играл, когда Симонян позвал его в одесский «Черноморец». С Никитой Палычем, кстати, тоже всегда рад увидеться.
– Остались футболисты, обиженные на вас?
– Не знаю. Старался по справедливости поступать, любимчиков не было, но всем не угодишь.
– Судьбу Бугаева знаете?
– Про пьянство знаю. Еще когда играл, с трудом справлялся. Мог пивом похмелиться, заснуть, пропустить тренировку. Гены, думаю, от отца. В «Томи» полгода поиграл у Петракова, вроде бы что-то наладилось, потом опять.
– «Торпедо» – главная команда в вашем тренерстве?
– В России – да. В Боливии и Израиле свои истории, тоже добивался чего-то. А в «Торпедо» было время, чтобы делать хорошую команду. И отношения с владельцем позволяли. Владимир Алешин поверил, предоставил возможность. Дважды четвертые, бронза – тогда выше все равно не подняться было, не тот бюджет. Как на Украине – сколько ни работай, а Киев и Донецк все равно не обыграешь.
– В 2005-м вы возглавляли донецкий «Металлург». Правда, что у «Шахтера» еще до начала сезона было от вас 6 гарантированных очков?
– Имелось подозрение. И слухи шли. В какой-то момент команда раскололась на этой почве, я принял сторону иностранцев, ставил больше их, чем украинцев. Как раз после матча с «Шахтером».
– Установка шла через игроков?
– Думаю, да, причем давно. На меня никто не давил. А иностранцы хорошие в «Металлурге» подобрались. Тот же Яя Туре начинал там в 20 лет, Деметрадзе…
– Хорошо, проиграли вы «Шахтеру». Крик в раздевалке, открытый конфликт?
– Были догадки – не было доказательств. Перестал доверять трем-четырем, вот и все.
– С Владимиром Алешиным хорошо расстались?
– Проиграли два-три матча, он собрал команду. Критиковал футболистов, кого-то справедливо, кого-то нет, на мой взгляд. Я встрял, начал защищать. «А вы помолчите», – сказал Алешин. Тогда я развернулся и ушел. Как тренер может руководить командой, если ему такое при футболистах говорят? Расстались. Но потом, когда встречались, общались по-доброму. Алешин с теплотой вспоминал те времена.
– Знаю, что он обещал вам квартиру. Купил?
– Действительно, был уговор. «Два-три года поработаешь – квартира». Обещание Алешин сдержал. По деньгам у него всегда было четко: на звезд не хватало и зарплаты не заоблачные, но без задержек.
– Вы работали в четырех странах: Россия, Боливия, Израиль, Украина. Где правильнее устроен футбол?
– Забыли пятую страну – Советский Союз. Мне кажется, правильнее всего футбол был устроен в СССР. И результаты были мирового уровня, и игроки. Сейчас, после чемпионата мира, самое время сделать что-то для будущих поколений. Чтобы дети даже из бедных семей могли заниматься по всей стране. Удобный момент.
– Сборная Россия на ЧМ вас убедила?
– Результатом – да, игрой нет. Хотя Черчесов извлек из команды максимум. Особенно в старании и самоотдаче.
– Вы в «Торпедо» тоже начинали с обороны. И футбол поначалу показывали не слишком красивый.
– Не знаю тренеров, которые бы начинали строить команду с атаки. Сначала фундамент, потом стены.
– В вашей тренерской карьере девять российских клубов. С теневыми футбольными персонажами пересекались?
– Общался, конечно. Некоторые футбол понимали и любили, охотно о нем говорили. Проблем никогда не было.
– Серьезные люди из Раменского были против вашего ухода из «Сатурна» за пять туров до конца сезона-2003. Почему не отстояли?
– Может, не смогли, решение принималось в других сферах. Потом у меня была встреча, где услышал: ошибка, не переживай, начнем по новой. Не вышло. А шел тогда «Саутрн» хорошо, думаю, могли финишировать в тройке. В итоге – 7 место.
– При увольнении звучали намеки на некоторую вашу хандру в тот период. И вытекающее бытовое поведение.
– Уже говорил как-то: уволили алкоголика Шевченко, позвали трезвенника Романцева. Удачный ход.
– Причину-то вам озвучили?
– Сказали что-то вроде «так сложилось», ни слова ни про какую хандру. Хотя дело в том, я думаю, что у них возник момент взять Романцева. Только что из «Спартака», великий, авторитетный. Боялись, что перехватят, хотели опередить. Кстати, Романцева убрали из «Спартака» после поражения от «Сатурна». 1:0 мы их обыграли, Павлович забил.
– Когда были игроком – зажигали?
– Пьяницей не был. После игры могли собраться, выпить шампанского. Один раз написали про меня что-то такое, когда сбежал из московской больницы. Сделал операцию, месяц, два – никаких улучшений. Взял и уехал в Киев, где мне быстро все залечили. Но появилась статья: напился, скрылся. Не было ничего такого. Жара, рана не зарастала, устал ждать.
– Операция помогла?
– Играл потом, но уже не на таком уровне.
– Сами чувствовали или вам говорили?
– Сам – нога не сгибалась как надо. Потом аппендицит, тромбоз, три года пропустил, скорость ушла. В 75-м вернулся на приличный уровень. Много забивал в Одессе, город, говорят, восхищался.
– 1997 год, Ижевск, «Газовик-Газпром». Ваш руководитель – играющий президент клуба Владимир Тумаев, 51 год, около центнера весом. Могли тогда представить, что 20 лет спустя он будет обвиняться в заказном убийстве?
– Общались семьями, ни разу не видел ни малейших признаков. Тумаев был по-детски влюблен в футбол. Просил выпускать в конце, когда счет позволяет. Или в начале, чтобы на совещание успеть. Искренне верил, что хороший футболист. Кстати, действительно неплохой, но не на шестом же десятке в профессиональной лиге.
– Хозяин клуба – и просил тренера?
– Так было заведено. Да и не мог он сам себя выпустить. Я шутил в ответ: «По премиальным рассчитаешься – сыграешь». Как-то звонит: «Только что перечислил команде долги – выпускай сегодня». Сильная личность, поднял футбол в Ижевске в тот период.
– Кто в вашей игроцкой жизни самый главный тренер?
– Все понемногу. Алескеров, поставивший меня в 16 лет в основу «Нефтчи». Мамедов. Лобановский. Николаев в сборной. Симонян в Одессе.
– А кто в вашей тренерской карьере самый главный игрок?
– Даже тройкой не обойдусь. По значимости, таланту, отношению к делу – Зырянов, Даев, Семшов, Кормильцев, Смертин. В Боливии – Эчеверри.
– 18 лет собираюсь спросить. У вас есть объяснение тому, что судья Ключников отработал первый и второй тайм «бронзового» матча «Торпедо» – «Анжи» в сезоне-2000 совершенно по-разному?
– Нет. Да и потом, пенальти в добавленное время был, я считаю. Второй тайм провели здорово, пошли ва-банк. В четыре нападающих заканчивали, не давая «Анжи» бегать в контратаки. Сейчас уже и не вспомнить деталей, давно было.
– Где жарче – в Израиле или Элисте?
– В Израиле, конечно. Не всегда был свет на стадионах, приходилось играть днем, а там хамсин, невероятно душный ветер с Африки. Тренировались рано утром или в сумерках. Страшное пекло.
– Арабо-израильским конфликтом не зацепило?
– Один раз только. Отчасти. Поехали с женой в Тель-Авив, решили заглянуть к знакомым. Сейчас позвоним, думаем, если их дома нет, в кафе посидим. Оказались дома, мы к ним. А в том кафе - теракт.
– Где чаще бываете - в Москве или на даче?
– Дачи нет у меня. Всю жизнь на сборах, насмотрелся на безлюдье, в город тянет. Тут мое место.
– Будь возможность поменять что-то в жизни, что поменяли бы?
– У каждого человека, думаю, есть не один ответ на этот вопрос. Бросишь взгляд назад – многое видится иначе. Однако я хорошо поиграл в футбол, хорошо поработал тренером, повидал мир. Мог взлететь выше, взять больше титулов. Но не жалею. Я прожил хорошую жизнь.
Виталий Викторович Шевченко
Родился 2 октября 1951 года в Баку. Советский нападающий, российский тренер.
С 1968 по 1983 год выступал за «Нефтчи» (Баку), «Динамо» (Киев) «Черноморец» (Одесса), «Локомотив» (Москва). Провел 298 матчей, забил 63 мяча.
С 1970 по 1972 год провел 13 матчей за сборную СССР (4 гола).
Чемпион СССР (1975), обладатель Кубка обладателей кубков (1975), Суперкубка УЕФА (1975).
С 1986 по 2010 год тренировал «Локомотив» (Москва) (начальник команды), «Боливар» (Боливия), «Хапоэль» (Беэр-Шева), «Ирони» (Ришон-ле-Цион), «Уралмаш», «Газовик-Газпром», «Уралан», «Торпедо» (Москва), «Сатурн-Ren TV», «Ростов», «Металлург» (Донецк), «Терек», «Черноморец» (Одесса), «Ротор».
Чемпион Боливии (1992), бронзовый призер чемпионата России (2000), финалист Кубка Интертото (2007), бронзовый призер чемпионата Израиля (1994).
Фото: РИА Новости/Владимир Родионов, globallookpress.com, РИА Новости/Александр Вильф, РИА Новости/Виталий Белоусов, РИА Новости/Алекс Аминев, РИА Новости/Владимир Федоренко
Еще больше про футбол здесь:
5 надежд сборной России. Возможно, именно они станут новыми героями страны
Джон Терри – в «Спартаке»? Вряд ли. Надо искать другие варианты
Где хранятся усы надежды и кто придумал их носить? Отвечает сборная России
Больше новостей спорта – в нашем телеграм-канале.
