Футбол

«Мама, я ворую». Пронзительное интервью жены Сергея Семака

19 апреля 2018 18:04
«Мама, я ворую». Пронзительное интервью жены Сергея Семака
Фото: © Личный архив семьи Семаков
Корреспондент «Матч ТВ» Вадим МАТВЕЕВ съездил в столицу Башкортостана, чтобы пообщаться с женой главного тренера «Уфы» Сергея Семака Анной. Об их большой семье известно многое. Но, как оказалось, далеко не все. Комментатор Орлов, переезд в Уфу, приемная дочь, сложный быт, точки кипения, слезы, драки, всепрощающая доброта: об этом и многом другом - в нашей беседе с Анной Семак.

Орлов

— После того как Сергея назначили главным тренером «Уфы», некоторые СМИ написали, что его кандидатуру руководству предложил Геннадий Орлов. Уфимцы долго не могли дозвониться до вашего мужа, думая, что его перехватила другая команда. А на самом деле в тот момент вы с ним находились в театре. Помните тот день, и правда ли все это?

— Ответить будет легко, потому что в последний раз мы ходили с Сергеем в театр шесть лет назад, так что это неправда. Геннадий Сергеевич предложил кандидатуру Сергея? Да, это правда. Он позвонил руководству и порекомендовал на роль главного тренера Сергея. Моя первая поездка в Уфу совпала с моментом, когда Геннадий Сергеевич тоже находился тут. Мы ужинали в одной компании, тогда-то я с ним и познакомилась. Произвел сильное впечатление. Настоящий петербуржец, очень обаятельный. Наша семья благодарна ему за то, что помог Сергею сделать такой шаг в карьере.

— В вашей жизни было 18 переездов. Последний, в Уфу, самый масштабный и тяжелый?

Сергей Семак / Фото: © Василий Пономарев / Эдгар Брещанов / Sportbox.ru

— Со временем начинаешь «обрастать» вещами, это неминуемо, когда у тебя столько детей и достаточно отлаженный быт. Сложнее был даже не переезд в саму Уфу, а переезд из квартиры за город. Возникла неопределенность с прогулкой детей, с выгулом собак. Поэтому смена квартиры на дом далась очень тяжело, у нас был миллион коробок.

— Как отреагировали на то, что придется переезжать в Уфу? Преобладала радость за мужа или ожидание проблем?

— В таких случаях все зависит от характера. Я очень легкая на подъем и всегда радуюсь каким-либо переменам в жизни. Трудности настигают уже потом. Сперва было смятение. Начала искать на карте, где находится Уфа, и что в этом городе есть интересного и полезного. Чуть позже, когда уже приехала сюда, поняла, что придется столкнуться с большими сложностями. В первую очередь бытовыми. В Санкт-Петербурге у нас все было отлажено вплоть до мелочей, в том числе логистика. Переехав же в другой город, ты все начинаешь с нуля. Адаптация была сложной.

— Закрадывались сомнения, что зря так поступили?

— Никаких сомнений. Я жена футболиста, болею за Сергея всем сердцем и понимаю: ощущений, которые дают переполненные трибуны, ничем не заменить. Он сильно тосковал по этим эмоциям после того, как завершил профессиональную карьеру. Когда оказался на скамейке в качестве тренера, у него загорелись глаза. Началась новая и яркая профессиональная жизнь. Ради этого стоило все бросить и переехать.

— То есть когда муж был помощником главного тренера, ему все равно не хватало определенного драйва?

— Конечно. Знаете, это сложно объяснить. Когда ты все время в игре, а потом оказываешься по ту сторону поля и расставляешь фишки для товарищей, с которыми еще недавно играл в одной команде, это очень тяжелый психологический момент, его способен выдержать не каждый.

Друзья

— Каким Сергей был в то время? Как он менялся?

— Все, кто прошел через этап окончания игровой карьеры, поймут, о чем я говорю. Невозможно поддерживать прежний жизненный тонус, когда ты стоишь на пороге неизвестности. Я понимаю всю ответственность Сергея. У нас большая семья, в первую очередь он думает, как всех кормить и содержать. И это был момент очень волнительных раздумий. Получится ли стать тренером? А вдруг это не его? Моей задачей было поддержать и дать понять: он сможет.

— Муж советовался с вами насчет переезда или лишь озвучил принятое им решение?

Фото: © Личный архив семьи Семаков

— Конечно, советовался. И я отставила в сторону свои амбиции, потому что понимала: сейчас или никогда. Понимала: нужно поездить по «гарнизонам», чтобы быть женой хорошего тренера. На семейном совете мы решили, что от такого предложения не отказываются. В итоге рада, что все так произошло.

— Обсуждался такой вариант: вы с семьей остаетесь в Петербурге, а Сергей будет тренировать в Уфе и наведываться к семье?

— Задумывалась о таком сценарии, но лишь на секунду. Идея «гостевого» брака мне совсем не по душе. Во-первых, на меня ложится вся ответственность за семью. Во-вторых, дети росли бы без отца. С графиком Сергея приезжать в Петербург было бы очень тяжело. А без конца возить семерых детей в Уфу на встречу с отцом еще более проблематично. Собрать семерых и выехать куда-то — целое событие. К тому же мы с Сережей близкие друзья. Если бы были просто партнерами по воспитанию детей, тогда, наверное, решили бы сделать как проще. Когда воспитываешь детей в одном городе, а муж находится в другом, без ухода, без твоей поддержки и в одиночестве, — это неправильно.

— Сам Сергей тоже не рассматривал такой вариант?

— Не рассматривал. Более того, он даже не задумывался.

— Какими были первые дни в Уфе?

— Сначала жили в отеле, в двухуровневых апартаментах. Я первой приехала на разведку. Затем привезла одного ребенка, второго, третьего… Вскоре мы сидели друг у друга на головах, спали по-солдатски, по 2-3 человека на одной кровати. Очень сложно было найти квартиру такого плана, чтобы комфортно расселиться всем нашим составом. (Шесть детей и двое взрослых; старшая дочь Анны и старший сын Сергея — оба от первых браков — уже учатся в высших учебных заведениях и живут отдельно. — «Матч ТВ»). Однажды я дошла до точки кипения, рассматривая все те же гостиничные апартаменты и дома посуточно. Стало уже казаться, что все 2-3 года контракта проживем в отеле. Позже, правда, нашлась квартира — но без посудомоечной машины, хотя в большой семье это необходимая вещь. Только представьте: если каждый просто попьет воды, придется минут двадцать мыть стаканы.

Мат

Фото: © Личный архив семьи Семаков

— Как дети отреагировали на переезд?

— Дети это дети. «Ура! Переезжаем!» Даже неинтересно куда, их радовала сама мысль о переменах.

— Неужели никто не сказал: «У меня здесь друзья, школа, учителя, как же я все это брошу»?

— Было и такое. Скучали, рвались обратно. В Санкт-Петербурге они учились в частной школе, в закрытом небольшом коллективе. Переехав в Уфу, впервые в жизни попали в государственную школу, где 40 человек в классе. Для кого-то это оказалось наукой и положительным опытом. Например, старший сын Семен довольно быстро завоевал авторитет в классе. Появились новые друзья, все сложилось удачно. С младшими — наоборот. Им было очень сложно адаптироваться в новой непростой среде. Дети абсолютно разные собрались в классе, кто-то уже ругается матом. В Петербурге они учились в православной школе и даже не знали, что в мире есть такие слова.

— Когда дети приходили домой из школы и делились новыми словами, что вы им отвечали?

— Так или иначе, для всех нас это положительный опыт. Раньше жили в вакууме, теперь столкнулись с реальной жизнью. В Санкт-Петербурге дети делали уроки в школе, в Уфе они стали приносить их домой. В жизни ничто не дается просто так. Считаю, именно в Уфе я стала настоящей мамой. Начала глубже узнавать своих детей и в какой-то момент поняла, как много было упущено раньше. Когда все оставляла на откуп учителям и няням, а сама пыталась организовать бизнес или просто найти себя. Сейчас пришла к выводу: мой главный «бизнес» — моя семья.

— Сергей делает уроки с детьми? Или вы оградили его от всего этого?

Фото: © Личный архив семьи Семаков

— Я его ни от чего не ограждала. Более того, это приносит ему огромное удовольствие. Он гораздо умнее, во всем отличник. Когда нужно решить какую-нибудь школьную задачу, пишу ему: «Серега, выручай, ничего не понимаю». И ему нужно лишь полторы минуты, чтобы прислать решение и ответ. Бывает такое в жизни, когда отличник сходится с троечницей, — это наш вариант (улыбается).

— Первое время в Уфе Сергей ездил на скромном корейском хэтчбеке с ручной коробкой передач. Чуть позже перегнал из Санкт-Петербурга ваш микроавтобус. Правда ли, что была пара случаев, когда в тот хэтчбек вы помещались всей семьей?

— Да, и когда дети одним за другим выбирались из машины, со стороны это выглядело забавно. Как-то компактненько набивались, утрамбовывались (смеется). Хотя в школу старались ходить пешком. Потом клуб выделил нам кроссовер. Я была очень рада: пусть и ненамного, но клубная машина оказалась вместительнее. А марка никогда не играла роли. Сергею все равно на чем ездить, он не гордый и не зациклен на роскоши.

— Уместить 6 детей на заднем сиденье — реально?

— Это единичный случай. Чаще всего мы их разбиваем по группам. Когда куда-то едем, выбираем различные комбинации, потому что некоторые дети между собой несовместимы.

Совместимость

Фото: © Личный архив семьи Семаков

— Сергей рассказывал, что у вас в семье дети разделены по интересам. Что за группы и как так получилось?

— Я бы даже сказала, не по интересам, а по темпераменту. Есть «петухи», склонные к дракам и сварам. Есть дети созерцательные, есть нейтральные, которые совместимы с любыми группами. Стараюсь не формировать группу, где есть два «петуха», потому что постоянно буду их разнимать. И перед большими поездками, например на отдых, часто думаю о возможных вариантах. Если взять двоих, возможно, даже отдохнуть получится. Могу взять четверых, есть и такая комбинация. Но стоит представить, что остальные останутся одни… Кому-то дадут не те таблетки, другим сказку не так прочитают, третий просто загрустит. И тогда понимаю, что надо брать всех. Это очень сложно, но я уже адаптировалась. Поэтому поездка на отдых с четырьмя — это SPA-курорт для меня.

— В своем инстаграме* вы писали, что с двумя детьми вам было гораздо тяжелее, чем с пятью. Как такое может быть? И планировали ли вы с Сергеем, что у вас будет столь многодетная семья?

— Когда мы с Сергеем начали встречаться, он мне сразу сказал: «Я хочу, чтобы ты мне родила на одного ребенка больше, чем было у моей мамы». А у них в семье было пять детей. И я тогда еще удивилась. Шесть детей? Вряд ли я способна на это. Но в голове это отложилось и в какой-то момент сработало.

После трех детей у меня было состояние стабильного стресса. Беременность же давала ощущение гармонии и покоя, мне хотелось вернуться в это состояние. Поэтому когда не была беременной, переставала чувствовать себя комфортно. Как будто чего-то не хватало. И когда врач посоветовал мне остановиться, не скажу, что обрадовалась. Первые несколько лет было тяжело без этого состояния, видимо, оно мне просто нравилось. И если бы не здоровье, думаю, рост семьи продолжился бы и дальше.

— У Сергея специфическая работа. Как много времени ему удается уделять детям? Что он делает в свободные дни, если они у него вообще есть?

Фото: © Личный архив семьи Семаков

— Когда у него бывает выходной, Сергей полностью посвящает его детям. Они очень ждут этого дня. Сергей понимает, что многое недодает им из-за своей занятости и выкладывается по полной: делает уроки, обязательно возит их на каток, в кино или бассейн. Старается в маленький выходной уместить все, что только возможно.

— Часто бывают такие дни?

— Очень и очень редко. Полноценный выходной — примерно раз в две недели.

— А вам он уделяет внимание в этот день или только детям?

Фото: © Личный архив семьи Семаков

— График сумасшедший сейчас, и я от него многого не требую. Но у нас есть своя схема. Проходит определенный промежуток времени, после которого мы просто уезжаем куда-нибудь вдвоем, чтобы полностью отгородиться от бытовых проблем и переключиться. Двух-трех дней вполне достаточно. Как правило, уезжаем в Европу. Нам очень нравится Венеция. На отдыхе просто гуляем пешком, разговариваем, общаемся, наполняемся друг другом. И на какое-то время этого хватает.

— Вы сказали, что у Сергея выходной раз в две недели. Получается, воспитание шестерых детей полностью ложится на ваши плечи. Не слишком тяжело?

— Иногда смотрю на себя со стороны, и мне кажется, что это не я, что такое невозможно. Но это секундная слабость. Тяжелее всего распределить графики: у кого какая секция, кому к врачу, кому еще куда-то. Очень важно грамотно разобраться с логистикой. У нас есть человек, который развозит детей. Раньше сама была за рулем, но теперь не езжу, к сожалению. Я очень рассеяна, а водить — это большая степень ответственности.

Воспитывать шестерых сложно, но ко всему привыкаешь. Еще очень тяжело, когда они дерутся. Мальчишки растут, у них появляются амбиции, которые иногда могут перерасти в ссору или драку. Психологически это сильно выматывает, порой достигаю наивысшей точки кипения. И тогда семья отпускает меня в Петербург на два-три дня, чтобы эмоционально перезарядиться. Там наш дом, и бывает, накапливаются дела, которые надо решать.

Время от времени подступает адская усталость. Но у меня есть свои маленькие ритуалы. К примеру, вечером, когда всех уложу спать, иду в ванную, зажигаю свечи, беру в руки книжку, и за полчаса мне удается просто прийти в себя, разложить мысли по полочкам, успокоиться.

Дед

Фото: © Личный архив семьи Семаков

— Как вы и Сергей объясняете детям, что драться — плохо?

— Делаю акцент на том, как важно любить братьев и сестер. В будущем семья станет их жизненной опорой. «Мама с папой когда-нибудь уйдут, а вы останетесь друг у друга». В детстве очень важно заложить такую схему отношений: в семье самые дорогие и близкие люди, их необходимо понимать и любить. Сделать так, чтобы они это уяснили, и есть моя первостепенная материнская задача.

— Какое у вас было детство? Как родители воспитывали вас?

— Я росла в строгой патриархальной семье. Главой был дедушка, военный. Он испытывал первую атомную бомбу под Семипалатинском, был первым человеком в мире, который сделал замеры воронки сразу после взрыва. Дед принимал в семье все решения. Следом по рангу шел отец. Он всегда безмерно уважал дедушку и прислушивался к его словам. В семье была четкая иерархия. Для нас было недопустимо называть родителей на «ты», я уж не говорю о том, чтобы грубить старшим.

Мы росли в церковном городке, все вокруг были батюшки и дьяконы. Соответственно и наше окружение состояло из детей священнослужителей. Мой лучший друг Саша стал тем священником, который в ночь наводнения в Крымске спас несколько десятков человек. (Александр Карпец, удостоен премии имени Владимира Высоцкого; по свидетельствам очевидцев, отцу Александру удалось спасти более 50 человек. — «Матч ТВ»).

— В одном из интервью Сергей сказал, что его «воспитывал свет, лившийся из кабинета отца». Имея в виду, что своим трудолюбием родители подавали ему пример. Своих детей он воспитывает так же?

— При воспитании детей он руководствуется прежде всего интуицией. Дает им то, что считает нужным, очень много с ними разговаривает, приводит примеры из жизни. В воспитании мальчишек делает акценты на мужественность и патриотизм, у него это получается очень естественно, потому что он сам так живет и ведет себя. Как внушить ребенку не ругаться матом, если сам ругаешься? Или как сказать сыну «не пей водку», если ребенок регулярно видит подвыпившего отца? Сергей сам служит примером нравственного воспитания для детей.

— Ваш муж ввел в «Уфе» штрафы за нецензурную брань. Есть ли что-то общее в руководстве командой и воспитании детей?

— Думаю, есть. Коллектив он тоже старается воспитывать личным примером. Новость вызвала неоднозначную реакцию в футбольном сообществе, многие сразу же стали шутить на эту тему. Считаю, в наше время мы недооцениваем силу слова. Мат не способствует победе или микроклимату в команде. Ничего хорошего эти слова в себе не несут.

Робинзон

Фото: © Личный архив семьи Семаков

— Как Сергей поддерживает контакт с семьей, когда он в разъездах? Например, на сборах.

— Мы не очень хорошо освоили различные средства связи вроде скайпа. Единственное, что я могу, это позвонить ему и включить громкую связь, чтобы Сергей что-то сказал детям перед сном. Но воспитывать по телефону — это неправильно. Да у нас и нет такого. Максимум, что могу попросить, это поговорить со старшим сыном, когда происходит что-то из ряда вон выходящее.

Во время его отъездов приходится тяжело. Я как Робинзон Крузо, который считает на острове дни, а иногда и часы до окончания сборов. В обычном графике Сергею удается общаться с детьми гораздо продуктивнее. Мы с ним договорились, что когда он вечером приходит с работы домой, этот маленький кусочек времени всецело посвящает семье. Я прошу его, чтобы вся работа, планирование, переговоры по телефону оставались за дверью.

— Работа тренера — еще и психологическая нагрузка. С тех пор как Сергей завершил карьеру игрока, он стал другим в эмоциональном плане?

— Правильно говорят: выигрывает команда, проигрывает тренер. Работу тренера не сравнить с работой футболиста. Игрок приехал, потренировался и уехал. Всю вторую половину дня он свободен и ни о чем не думает. Тренер приезжает на работу раньше остальных, а возвращается домой, когда уже все ложатся спать. К сожалению, полностью отгородиться от того, что происходит на работе, невозможно. Поражения случаются у любой команды. В такие моменты очень важно быть сильным человеком, ставить определенную защиту, не расстраиваться и двигаться дальше.

— У Сергея это сразу получилось?

— Не сразу. Видела, как он реагирует на игровые эпизоды, и становилось страшно. В какой-то момент я с ним поговорила. Сказала, что не стоит так себя опустошать, иначе в определенный момент можно просто перегореть, и это скажется на здоровье. Но если работаешь главным тренером, полностью подавить эмоциональное напряжение не получится.

— Не так давно, весной 2016 года, вы взяли из детдома ребенка с ограниченными возможностями, девочку. Очень смелый и ответственный шаг. Как вы с Сергеем к этому пришли, как решились на это?

— Идея была моей. План вынашивала с самого детства после одного случая. При мне соседскую девочку забирали в детдом. Знаете, когда у человека случается беда, протянуть руку помощи мне кажется совершенно естественным. Ситуация была очень сложная. У той девочки мама покончила с собой, а отца посадили в тюрьму. Я хотела, чтобы мы взяли эту девочку и приняли ее как свою. Но мама сказала: «От осины не родятся апельсины». В том смысле, что у девочки была плохая генетика. На человеке, который ни в чем в своей жизни не виноват, поставили штамп. Для меня это стало огромным потрясением. И в тот момент я дала себе обещание: когда вырасту — возьму ребенка из детского дома.

Предметно начала задумываться об усыновлении как раз в то время, когда родилась Таня. Получается, шла к этому десять лет. Рано или поздно мы должны были встретиться. Верю, что это была судьба.

Таня

Фото: © Личный архив семьи Семаков

— Как отреагировал Сергей, когда вы рассказали ему о желании взять ребенка из детдома?

— Десять лет назад я уже пыталась усыновить ребенка, но тогда не получилось. Его забрали раньше, чем я собрала документы. Но я стала крестной мамой этого ребенка. Потом мы разговаривали Сергеем об усыновлении на протяжении долгого времени. Понимала — вряд ли из этого что-то получится. Потому что у Сергея есть привычка все взвешивать и тщательно обдумывать столь серьезные поступки. Детей усыновляют люди эмоциональные, а не рациональные. Я человек эмоциональный, Сергей — наоборот. Он все раскладывает по полочкам, расписывает и обдумывает, справимся или нет. Подобные разговоры у нас всегда заканчивались одинаково. Он говорил: «У нас и так много детей, зачем еще?»

Однажды подруга привезла меня в поселок под Санкт-Петербургом, в православный приют. Главная идея этого приюта в том, что женщины берут под опеку от трех до пяти детей с инвалидностью, которых уже никто не готов брать, и занимаются их воспитанием в качестве матерей. Это каторжный труд. Я стала туда ездить, больше узнавать детей и их образ жизни, познакомилась с теми женщинами. Была просто шокирована, не переставала удивляться тому, что человек способен на такой героизм. Ну, и не оставляла идею принять в семью еще одного ребенка. Но уже с особенностями.

Стала думать, какого именно. Ребенка с ДЦП не смогла бы, потому что сама хрупкого телосложения, а там нужна физическая сила. Было бы тяжело. С ребенком, у которого ментальные нарушения, тоже было бы нелегко, потому что мне нужна обратная связь.

Это было 8 марта. Я тяжело болела гриппом. Сидела дома и зашла на сайт благотворительного фонда «Измени одну жизнь». Там увидела Танину анкету. И в тот момент даже не обратила внимания на ее особенности, я просто увидела ее глаза и поняла, что это мой ребенок. Его нужно срочно забирать.

— Кому первому сообщили о Тане?

— У меня есть близкая подруга Наташа Игнашевич (жена Сергея Игнашевича. — «Матч ТВ»). Прислала ей ссылку на эту анкету и написала: «Наташа, я всю жизнь боялась, что у меня родится нездоровый ребенок. Но увидела Таню и почувствовала, что хочу стать ее мамой. Ты в меня веришь?» Она отвечает: верю. С тех пор все и закрутилось.

Я долго не знала, как сказать об этом Сергею. Он был где-то на выездной игре, и я просто отправила ему эту анкету. Он написал в ответ: «Это хорошая девочка. Дай ей Бог найти хороших родителей». Но я не сдавалась. Разговаривала с ним снова и снова, аргументировала тем, что справлюсь, что изменюсь, если будет необходимо. Я чувствовала, что это нужно не ей, а нам. Когда ты живешь в комфортных условиях, где все прекрасно, где ты не видишь боли и трудностей вокруг, твоя душа не развивается.

И в какой-то момент он сдался. Договорились, что я возьму ее в гости. Моя ставка была высока — я понимала, что это совсем не игра. Если я приезжаю к ребенку и говорю: «Я тебя заберу», подразумевается, что беру его навсегда. Я не могла сказать ей: «Ты к нам приехала, погостила, но, знаешь, я подумала и поняла, что мне будет сложновато». Меньше всего хотелось разбить сердце Тане.

Когда я приехала, то первым делом сказала, что заберу ее. Это был очень непростой момент. Сергей думал, что она приехала к нам погостить. А Таня знала, что я ее заберу. Это требовало урегулирования. Сергей широчайшей души человек, самый добрый из всех, кого я только встречала, и я понимала, что когда он возьмет ее на руки, потом уже не сможет вернуть. Так и случилось. Уже на второй день стало ясно, что Таня никуда от нас не уедет.

Лидер

Фото: © Личный архив семьи Семаков

— Как вы готовили к такому событию детей? И как они отреагировали на появление в доме Тани?

— Я достаточно долго их готовила. Читала им сказки и рассказы, где были мотивы на тему сиротства. Мы очень много разговаривали. Показывала им документальные и художественные фильмы, кстати, советую всем посмотреть фильм «Блеф, или С Новым годом». И после этого они поняли, что значит жить без родителей. Объясняла им: «Представьте, что вы идете с мамой по вокзалу. Вдруг мамина рука теряется, и вы остаетесь одни. Что ощутите? Ужас и панику. То же самое чувствует и ребенок из детского дома. Вы потом маму встретите и успокоитесь. А они так живут постоянно».

Они были готовы морально. Я говорила им, что Таня не ходит. Все отнеслись к этому очень участливо и во всем старались ей помочь. Честно говоря, не ожидала такого от своих детей. Они проявили величайшее милосердие, были готовы отдать ей свои игрушки. Но затем один период прошел и наступил другой. Период адаптации у всей семьи. Это было непростое время. Каждый из ребят хоть раз, но сказал ей: «Было лучше, когда тебя не было». У Тани тоже сложный характер. Она по натуре лидер, а у нас в семье все лидеры. Были моменты, когда мне становилось крайне тяжело.

— Как удалось преодолеть это?

— Когда человек встраивается в новую для себя систему, он пытается нащупать границы возможного, чтобы понять, как существовать в новом мире. В детском доме Таня жила по расписанию, у них был воспитатель. То есть там дети не принадлежат себе. А тут у тебя появляется полная свобода, но ты не знаешь, как ей пользоваться.

Когда мы с Таней только приехали домой, она честно сказала: «Мама, я ворую». — «Как интересно. А что ты воруешь?» — «Я ворую, например, мобильные телефоны».

Первое время вечерами я отодвигала матрас, а там все было набито, как у сороки, различными вещами, всем, что плохо лежало. Мы с ней очень много разговаривали. Я говорила Тане: «У тебя есть все, о чем можно мечтать. Тебе не нужно ничего прятать». Было очень важно найти механизм, подобрать ключик, который подошел бы именно ей.

С усыновленными детьми есть один очень тонкий момент. Пока ребенок не уверен, что он в новой семье навсегда, он будет проявлять себя не с лучшей стороны. Эта фаза в психологии называется: «Полюбите меня черненьким, а беленьким меня каждый полюбит». Таким способом ребенок проверяет родителей. В какой-то момент я была уже на грани, чувствовала: что-то идет не так, почти ничего не получается, хотя я стараюсь. Когда оказалась в совсем истощенном эмоциональном состоянии, вдруг что-то переключилось и ребенок мгновенно стал своим.

— Как долго длился период адаптации?

— Полтора года было очень тяжело.

Счастье

Фото: © Личный архив семьи Семаков

— Как на это реагировал Сергей? Поддавался ли он тем же мыслям, что были у вас?

— Сергей меня всячески поддерживал. Я ходила в школу приемных родителей, а он в силу занятости на работе не мог. Но читал распечатанные мной лекции. Приводил мне много примеров из них: «Ты же помнишь, бывают случаи, где все намного хуже. А наша Таня просто ангел». В основном у Тани случилась конфликты с детьми. Со мной очень редко, потому что мы с Сергеем были для нее примером, ее мечтой об идеальных родителях. И это нас спасало. С самого начала и до сих пор самое страшное для нее — обидеть маму и расстроить папу.

— У нас в стране, будем говорить откровенно, не слишком часто берут детей из детдома. К тому же детей с ограниченными возможностями.

— Все идет от головы. Порой мы живем навязанными стереотипами. До сих пор бытует мнение, что люди с инвалидностью — это изгои, живущие в замкнутом пространстве. А возить ребенка на коляске — стыдно, значит, что с тобой что-то не так. В нашей семье такие мысли, стереотипы и понятия отсутствуют.

Мне с самого начала было очень комфортно. Я не замечала, что с Таней что-то не так. Она первое время говорила мне: «Мама, в школе говорят, что я инвалид». — «Ты что? Какой же ты инвалид?! Конечно, ты не инвалид. У тебя очень красивое лицо. Прекрасные волосы. В такой цвет любая женщина мечтает покраситься». Здорово, когда родители внушают детям, что с ними все в порядке. Потому что так оно и есть. Это уже наша зашоренность — считать инвалидом человека с ограниченными способностями. Возможности и способности — разные вещи. Со временем границы стираются. Сейчас я не замечаю, что с ней что-то не так. Периодически ловлю на себе удивленные взгляды посторонних, но уже привыкла к этому.

— Можете признаться самой себе: «Несмотря на трудности и проблемы, не жалею, что взяла ее»?

— Я смотрю, как Таня меняется. Какая она счастливая, как возится на полу с собаками, как учится готовить. Вижу ее успехи в школе. И мне становится страшно от одной только мысли, что мы могли никогда не встретиться. Таня абсолютно уверенный в себе, счастливый человек. Хочется, чтобы в будущем у нее появилась профессия, и она вышла за стереотипные рамки человека с ограниченными способностями.

Хонда

Фото: © Личный архив семьи Семаков

— Вы веган. Как пришли к этому?

— Все идет из детства. Мы жили в частном доме, во дворе было много живности: корова, куры, кролики. Каждому я дала имя. И уже тогда не понимала, почему я должна есть своих друзей, когда есть альтернатива. Что касается Сергея, то в бытность игроком он питался как все спортсмены. В том числе, ел мясо. Но став тренером, признался, что когда-нибудь хотел бы попробовать мой тип питания. Пока ограничивается тем, что бережно относится к природным ресурсам. Например, Сергей всегда выключает воду в душе, когда намыливается. Не использует пластик — берет в супермаркете бумажные пакеты. Пусть и маленький, но вклад в окружающую среду.

— Как вы готовите дома, если не употребляете продуктов животного происхождения?

— По выходным и праздникам готовлю для всей семьи. Любые блюда, кроме мясных, — ими занимается помощница по дому.

— Считаете ли вы свою семью в каком-то смысле уникальной?

— Нет. Когда живешь такой жизнью, как у нас, ко всему привыкаешь, тебе это кажется естественным. Мы не видим в нашей жизни ничего уникального. Некоторых смущает, что у нас так много детей. Я бы даже сказала, что иногда люди реагируют достаточно остро. Для нас же это большая гордость.

— Совсем недавно вы с Сергеем и чета Игнашевичей ездили отдыхать в Японию. Ваш муж рассказывал в интервью sports.ru, что окунулся в совершенно другой мир. И пояснил на примерах. А что вас удивило в Японии?

— Прежде всего, что эта страна так близко. Одни наши знакомые изумились, узнав, что мы туда поехали: «Зачем так далеко?» Пришлось им сказать, что Япония совсем недалеко. Оттуда до России 30 минут на самолете. И это правда удивительно.

Меня очень поразило, насколько стерилен японский мир. Там постоянно протирают руки антибактериальными салфетками, ходят в масках, там нет людей без определенного места жительства. Более того, законом запрещено давать милостыню. Там нет плохо одетых людей. Сложилось впечатление, что все с достатком выше среднего. Может, я была не в тех районах… (Улыбается.) Но создалось такое ощущение.

Удивило, что японцы никогда не говорят о своих чувствах прямо. Сергей Игнашевич рассказал нам о том, как Кейсуке Хонда делал предложение будущей жене. Говорить «я тебя люблю» или «выходи за меня замуж» там неприлично и не принято. Хонда сказал своей избраннице: «Я хочу, чтобы ты готовила мне рис». Она ответила согласием.

— Географически наши страны близки. А по менталитету русские и японцы далеки друг от друга?

— Очень. Обычно, когда едешь в другую страну, подсознательно ассоциируешь себя с ней. Задаешься вопросом: «А смогла бы я здесь жить?» У меня так было в Нью-Йорке или Барселоне. И в там, и там смогла бы жить. А в случае с Японией даже не возникает такой мысли. Абсолютно другая культура! Они 250 лет были закрытыми от мира, это сказывается. Но Япония и японцы поистине уникальны. С глубоким уважением относятся друг к другу и окружающим. Возможно, в нашей культуре этого не хватает.

Текст — Вадим Матвеев.

Фото: Личный архив семьи Семаков, Василий Пономарев / Эдгар Брещанов / Sportbox.ru

* Соцсеть, признанная в России экстремистской

Больше новостей спорта – в нашем телеграм-канале.