Сербский вратарь Деян Радич отыграл в России семь сезонов. В тридцать лет он потерял почку после столкновения с форвардом «Терека» Зауром Садаевым, завершил карьеру и последние три года работает агентом. Мы встретились с Деяном в ресторане PantaRei на берегу Дуная.
- Недавно я был в Бельгии, устраивал Фатоса Бечирая в "Мехелен". Вчера вернулся с Кипра, где переговаривались насчет одного нападающего с южнокорейским клубом. У нас молодое агентство, так что все переговоры пока проходят непросто.
- Сербия - один из лидеров Европы по числу агентов. Как вам в таких условиях?
- Плохо то, что если ты стал агентом, на тебя сразу вешают ярлыки: аферист, обманщик. В этом деле много нефутбольных людей. Они, мягко говоря, некачественно работают, загрязняют профессию и с ними равняют остальных агентов. Мы же стараемся работать чисто. Пока получается.
- Первый трансфер с вашим участием?
- Полузащитник сборной Сербии Радослав Петрович - из Турции в киевское "Динамо". Потом устроили Дражича в "Сельту", Бечирая - в "Динамо", Родича - в "Крылья".
- Родича называли серсбким Бэйлом, когда он ехал в Россию. Почему он не раскрылся?
- Родич ошибся, перейдя из ОФК сразу в "Зенит". Слишком сильный скачок. Обычная история молодого футболиста - клубы спешат, игроки спешат, чтобы заработать, и в итоге футболист не играет, его уровень падает. Если бы Родич перешел из ОФК в клуб попроще, он потом спокойно мог дорасти до "Зенита". С Родичем мы уже год не работаем.
- У вас был общий бизнес с экс-защитником "Торпедо" Николой Йоловичем - спортивный центр с кортом и фитнес-залом.
- Раньше. Уже года два с половиной этого нет. Сейчас у меня два нефутбольных бизнеса. Столярный цех, оставшийся от отца: делаем шкафы, окна, двери. И два частных детских садика - на триста пятьдесят детей.
- Почему открыли именно детские сады?
- Когда я вернулся в Белград из России, оказалось, что это проблема. В моем районе - семь-восемь километров от центра города - не было государственных садиков. Потому я и решил открыть частные. Ими сейчас непосредственно занимаются моя жена и две сестры.
- В столярном цехе вы и сами работали?
- Конечно. Если бы я не был футболистом, до сих пор бы там работал. Хорошо, что я попал в футбол, поиграл в России и успел заработать на спокойную жизнь. Я не только сохранил, но и расширил столярный цех, улучшил производительность. Хочу передать этот бизнес своим детям. В июне у меня родится четвертый ребенок (третий сын), так что им будет чем заняться. Сейчас я постоянно вожу в цех сыновей.
- Зачем?
- Когда просят деньги, говорю им: "Сначала что-то сделайте". Чтобы они получали деньги не просто так, а учились зарабатывать. Просто я знаю, как это важно. Я рос в девяностые. Эти годы в Сербии были тяжелыми, как и в России. После того как мои родители приехали из Боснии, мы жили в съемных домах. По утрам я занимался футболом, а потом помогал отцу - входил в бригаду столяров из трех-четырех человек. Когда вспыхнула война, наши родственники приезжали к нам, мы помогали им - так же, как и они нам, когда в 1999-м бомбили Белград.
- В 1999-м вам было страшно?
- Бомбить старались военные объекты. Перед бомбардировками звучал сигнал тревоги, и мы были к ним готовы. Конечно, это неприятно, но мы в Сербии привыкли к таким событиям, и нас этим не испугать. Мне тогда было девятнадцать, я уже играл в высшей лиге - из-за бомбардировок чемпионат остановился, но мы продолжали тренироваться каждый день.
- Сколько вам было лет, когда тренер застал вас за столярной работой?
- Где-то восемнадцать. Я только вышел из молодежной команды "Рад" и начал тренироваться с основой. Наш тренер Чедомир Джоинчевич увидел меня в кафе, где мы с отцом устанавливали окно, и закричал: "С ума сошел? Пальцы порежешь! Ты же талантливый вратарь!" - "Жить-то на что-то надо". И тогда, и сейчас в сербском футболе платили мало и нерегулярно. К тому же, даже когда деньги появлялись в клубе, мне как молодому платили в последнюю очередь.
- Как вы попали в "Аланию"?
- Ее возглавил французский тренер Ролан Курбис, который близко общался с моим агентом. Российский чемпионат еще не был таким раскрученным, но я не сомневался, стоит ли уезжать: в Сербии-то особо не заработаешь, так что, получая приглашение из-за рубежа, особо не размышляешь - просто идешь туда, где можешь обеспечить семью.
Я провел во Владикавказе два года, но мог бы выступать там гораздо дольше, если бы команда не снялась с чемпионата. Я неплохо играл, меня уважали в городе, было хорошее время (вспомнить хотя бы, как мы выбирались всей командой на природу, в горы, и готовили шашлык), но когда водочная компания "Исток" ушла из клуба, начались проблемы.
Команда вылетела в первую лигу, но это еще ладно - я договорился с президентом клубом Такоевым, что останусь и продлю контракт, но "Алания" снялась с первой лиги и опустилась во вторую. И мне пришлось уезжать.
- Чем вас удивил Ролан Курбис?
- Дружеским отношением даже к пацанам из дубля, которых никто не знал. Он подходил к ним и спрашивал: "Как дела у вас дома?" Еще мог прийти в столовую и раздать свои премиальные - женщинам-поварам. Премиальные у него были очень большие, двойные. Курбис - очень позитивный человек. И тренер, и менеджер - два в одном.
- Полузащитник Алан Кусов вспоминал, что Курбис во время сборов отправлял игроков на выходные в Милан.
- Да-да, он давал нам свои деньги и говорил: "Ребята, снимите яхту, и чтобы я вас не видел". В "Алании" был Кристиан Тудор, один из лучших нападающих, с которыми я играл - подвижный, непредсказуемый, бил то левой, то правой ногой, то внешней, то внутренней стороной стопы. Своеобразный пацан. Ни у одного тренера не заиграл, потому что не тренировался и вел неспортивный образ жизни. При этом был суперталантом.
Увидев, что Тудор филонит и набрал лишний вес, Курбис его убрал, но через несколько туров поставил против "Москвы". Тудор сразу забил, и мы выиграли 1:0. В раздевалке Курбис сказал: "Ребята, собираемся в понедельник. А ты, Тудор, можешь приехать в среду". В следующие выходные играем в Краснодаре - Тудор снова забивает, и мы побеждаем - 3:2. Курбис в раздевалке: "В понедельник тренировка. А ты, Тудор, приезжай в четверг". Вот с таким отношением тренера Тудор раскрылся. Его продали в "Москву", но там к нему так тепло не относились, и он не заиграл.
- После побед "Алании" именно Тудор выпрашивал повышенные премиальные для команды?
- Да, была такая тема. Тудор, Сергей Даду и братья Базаевы считались лидерами команды и после игр общались с руководством. Тудор - очень хороший парень. Жаль, что в других ситуациях он неправильно себя вел.
- Тудор страдал алкоголизмом и наркоманией. Как вы отреагировали, узнав, что он умер от цирроза печени?
- Позвонил Сергею Даду, тоже ставшему агентом. Они с Тудором близко общались. Сергей сказал, что Кристиану уже нельзя было помочь. Он сам себя загубил.
- Когда Ролан Курбис приглашал игроков в казино?
- Бывало, что и вечером - накануне игры. До часу-двух ночи был с ними в казино, а потом говорил: "Идите спите. Я останусь до утра".
- Вы тоже ходили?
- Нет. Зашел только раз, но уже после ухода из "Алании" - в Нальчике. За компанию, просто посмотреть. Мне хватило. Я приехал в Россию зарабатывать на жизнь, а не оставлять зарплату в казино. Все десять лет в России я очень осторожно обходился с деньгами, поэтому сейчас у меня нет финансовых проблем. Если бы я играл на рулетке, все было бы по-другому.
- Почему Курбис покинул "Аланию"?
- "Исток" прекратил финансирование, а потом случилась трагедия в Беслане, которая нас всех сломала. Я приехал из Сербии, где не очень-то спокойная жизнь, но то, что произошло в Беслане... Я не забуду это никогда. Я был на похоронах ста тридцати детей, убитых в один день, - это просто не укладывалось в голове. Катастрофа. Не знаю, была ли в истории более чудовищная трагедия. После всего этого начался страшный бардак, и Курбис с помощниками уехали.
- Во времена игры за Нальчик вы любили рыбачить в селе Урвань. Чем российская рыбалка отличается от сербской?
- Мне в России рассказали анекдот. Пацана позвали на рыбалку, а он сказал: "Да я не умею рыбачить?" - "Чего там уметь? Наливай да пей". Так что в России на рыбалку больше ходят отдохнуть, чем рыбу половить. А мне именно ловля интереснее. У меня было двадцать-тридцать удочек, но я их все оставил администраторам "Алании" и Нальчика.
- В Нальчике тоже были проблемы с деньгами?
- Да, но я спокойно к этому относился - в Сербии-то вообще играл без денег. А когда у тебя немаленькая зарплата, тебе есть на что жить и ты можешь потерпеть два-три месяца.
- Массажиста нальчикского "Спартака" вы однажды разыграли именно насчет зарплаты.
- Да. Нам долго не платили. Мы сидели в кафешке. Массажист - очень симпатичный парень, мой друг - отлучился в туалет. Я взял его телефон, переименовал там себя в "ВТБ" и в одиннадцать вечера отправил со своего номера смску: "Vam nachisleny sredstva". Он как увидел: "А-а-а-а!!! Зара пришла!!!" Начал прыгать от счастья, сел в такси и объехал все банкоматы. Ничего, конечно, не снял. Заплатить за такси ему было нечем, и, вернувшись, он попросил денег у нас. Наутро, обозленный, пошел с карточкой в клуб: "Эсэмэска есть, а где деньги?" Было очень смешно.
Другой мой любимый прикол - спрятать чьи-нибудь бутсы перед матчем. Игроки довольно сильно нервничают, когда им не в чем выходить на поле.
- Летом 2007-го вы пропустили четыре мяча, но стали лучшим вратарем тура. Как так вышло?
- Проиграли "Зениту" - 3:4, но я отбил около десяти тяжеловатых ударов. Наш тренер Юрий Красножан зашел в раздевалку со словами: "Вы что, пятнадцать собирались пропустить? Что за игра сегодня?" Он был очень зол, хотя в остальное время - спокойный, вдумчивый тренер. Трудоголик.
Зря российский футбол не использовал Красножана. Он вырастил много молодых игроков и вырастил бы еще больше, если бы ему доверились и дали свободу. И у сборной России не было бы таких проблем с футболистами. В Нальчике он собрал людей, которых вообще никто не знал, и сделал их сильными, востребованными игроками - Васин, Файзулин, Самсонов, Ятченко. Казбек Гетериев вообще отслужил два года в армии и уже оттуда попал к Красножану.
- Какой разговор с Красножаном запомнился больше всего?
- 2007 год. Прихожу к нему в офис. Он что-то пишет. Говорю: "Анатольич, здравствуй. У меня сын родился. Можно мне домой на два дня?" Он поднимает голову: "Деян, через полтора месяца пауза в чемпионате. Тогда и слетаешь".
Но вообще-то мы дружим до сих пор. Никогда не забуду, как после моей травмы Красножан приехал ко мне в больницу, хотя я к тому времени уже почти два года не играл у него.
- За полгода до той травмы вы потеряли отца.
- В 2007-м у него обнаружили рак легких. В Сербии ему сказали: "Три-шесть месяцев - и все". Я еле-еле уговорил отца поехать в клинику в центре Москвы. Доктор Борисов делал ему уколы для иммунитета. Это продлило отцу жизнь на три с половиной года.
- Почему отца пришлось уговаривать?
- Он уже не боялся умереть. Больше готовил меня к жизни без него, к ответственности за семью, чем думал о лечении. В Москву он взял сербскую ветчину, сало и другую любимую еду. В больнице ему сказали: "Ты что? Тут варят свою полезную еду". Через неделю я вернулся в больницу, и отцовское сало уплетало человек пятнадцать. Вот такой он был человек.
- Работу он не оставлял?
- Кашлял, но трудился до последнего дня. Только если было очень больно, закрывался в комнате на час-два, но потом все равно возвращался в цех.
- Каково вам было выходить на поле после его смерти?
- Особого выбора не было: семья большая, восемь-девять человек, я не мог позволить себе раскиснуть.
- Что вы чувствовали после столкновения с Садаевым в апреле 2011-го?
- Момент-то был безобидный. Пас из центра поля в штрафную. Садаев поднял локоть, чтобы уйти от столкновения и защитить себя, но попал в меня. Были странные ощущения. Я продолжил играть. В спине болело, но для вратаря это привычно, у нас всегда что-то побаливает. Раз подошли доктора, второй. Я понял: что-то не так. Вызвали "скорую", увезли меня в больницу. Сделали УЗИ, рентген: "Все хорошо, возвращаешься на базу". Напоследок решили сделать МРТ, магнитно-резонансную томографию.
Вдруг вижу: начался какой-то кипеж. Пасха, докторов в больнице нет. Подбегает какой-то молодой врач: "Деян, у тебя с почкой проблема. Надо оперировать". Все вокруг запаниковали, потому что у меня началось сильное внутреннее кровотечение - а это даже страшнее, чем проблема с почкой. Повезли меня в операционный зал. Докторов еще не было. Меня вживую, без анестезии начали готовить к операции. Настолько срочно все было. Даже некогда было пугаться. Я просто смирился, что могу умереть. Мелькнула мысль: "Два сына у меня есть. Могу спокойно уходить в мир иной".
- А потом?
- В операционную вбежали доктора - в цивильной одежде. Их привезли из ресторанов. Праздник же был. Помню, мне наконец вкололи анестезию, и перед тем, как я заснул, медсестра спросила: "Деян, знаешь молитву?" - "Знаю". - "Ну, молись тогда".
Проснулся в реанимации. Еле-еле открыл глаза. Несколько дней вообще не мог двигаться. Потерял два с половиной литра крови, но спасло то, что, когда меня разрезали, в меня обратно вводили кровь, которая вытекала из меня.
- Ваша жена тогда была в Ростове?
- Да, она была беременна дочкой. Когда меня перевезли в обычную палату, жену с сыновьями пустили ко мне. Приезжал губернатор. А вокруг больницы собирались болельщики, которые очень меня поддержали. Я сразу решил, что буду продолжать играть, но потом понял, что клуб не особо в этом заинтересован. У меня были сумасшедшие проблемы: я еле выжил, встал на ноги, съездил в Германию за защитным корсетом, мне разрешили играть - а в "Ростов" пришел Юрий Белоус, и в клубе уже не хотели меня видеть. Зимой отправили с дублем на сбор в Кисловодск, и мы с Блатняком и Кириченко бегали в 20-градусный мороз по колено в снегу.
- На этот сбор вас отправил Юрий Белоус?
- Нет. Он же не может ничего сказать в глаза. Просто вывесили список, кто в основе, кто в дубле.
- Вы могли отказаться от поездки в Кисловодск?
- Мог, но тогда "Ростов" разорвал бы со мной контракт, потому что я не выполнял бы свои обязательства. Кроме ссылки в дубль мне семь-восемь месяцев не платили зарплату. Долго терпел, но в итоге крышу снесло, и я рассказал об этом в программе "Удар головой".
- Крышу снесло от того, что закончились накопления?
- Да нет, было где жить и что есть, но я каждый день заезжал к Белоусу - спрашивал, спрашивал, а он повторял: "Нет денег". При этом футболисты, которых он привел в команду, получали деньги - и вся команда об этом знала. Мне что-то заплатили только после того, как я рассказал о долгах на телевидении.
- Почему вы в итоге стали скаутом "Ростова"?
- Это вынужденная ситуация. Не то чтобы клуб очень сильно в этом нуждался. Мне просто нужно было отработать свой контракт.
Когда я лежал в больнице, губернатор с заместителем спросили, чего я хочу. Ответил: "Продлите мне на год игровой контракт". - "Договорились". При этом в клубе мне контракт не давали. Помогло только то, что я получил травму на глазах у всей страны. Если б на тренировке - я бы вообще ничего не получил.
Выхода на губернатора у меня не было. Сказать ему, что клуб не выполняет его обещание, я не мог, но Рома Адамов и Айзек Окоронкво дождались прихода губернатора в раздевалку после игры с "Анжи" и спросили: "Почему Деян до сих пор не получил контракт?" - "Как? Мы же сказали, чтобы получил". В итоге клуб пошел мне навстречу, я подписал контракт скаута, но всего этого было очень трудно добиться.
Мне кажется, если игрок пожертвовал здоровьем ради клуба, клуб всегда должен об этом помнить. Минько потерял почку в матче за молодежную сборную, и после игровой карьеры работает в структуре ЦСКА. Семью Перхуна армейцы поддерживают до сих пор. Они молодцы. А со стороны "Ростова" нет никаких подвижек после того, как закончился мой контракт скаута. Я в них и не нуждаюсь, мне есть на что жить, просто так не делается.
- "Ростов" просил перевести клубу деньги, которые вы после травмы получили от "Терека"?
- Да. Рамзан Кадыров, который вообще ни при чем в той ситуации, выделил мне пятьдесят тысяч долларов на лечение. Белоус попросил переслать эти деньги на счет клуба. Типа "Ростов" меня будет лечить. Я отказался и лечение в Германии оплатил сам.
- В немецкой клинике вы встретили актера Евгения Миронова. Как это произошло?
- Во время спектакля Миронов прыгнул на колено, получил травму и приехал в тот же реабилитационный центр. Я никогда не смотрел русские фильмы, не знал, кто он, и начал по-простецки с ним шутить - как с обычным парнем. Ему это так понравилось, что он даже купил мне подарки на день рождения - мы тогда поехали вместе на обед. Потом приходят русские ребята: "А почему ты с ним так общаешься? Вы давно знакомы?" - "Два дня". - "Это же самый известный русский актер". Покинув клинику, мы с Мироновым созванивались пару раз, но потом я потерял его телефон. Жалко.
- Как сейчас сказывается потеря почки?
- Я и сегодня тренируюсь три-четыре раза в неделю. В спортзале, который находится как раз над этим рестораном. Девять месяцев назад я обследовался - все нормально. Хорошо себя чувствую. Но последствия могут сказаться в будущем.
Потому я и говорил, что после того, как чуть не умер в игре за "Ростов", ожидал долгосрочной поддержки. Дело не в конкретной сумме денег, а в ощущении, что клуб рядом. Это было бы по-человечески. Но сегодня мир устроен по-другому.
Фото: Epsilon / Stringer / Getty Images Sport / Gettyimages.ru, globallookpress.com, личный архив Деяна Радича, РИА Новости/Антон Денисов, РИА Новости/Владимир Федоренко
