Трясло не от холода, а от волнения и слухов
– Вы как-то говорили, что первое чемпионство с точки зрения эмоций было самым ярким. Спустя 10 лет ощущения не притупились?
– Есть немного. Ведь в жизни с тех пор произошло много других событий. Но если вы спросите меня про все наши победы в чемпионатах, то о золоте-2007 я вспомню больше каких-то моментов и нюансов. А то ощущение радости никуда не ушло. Наверное, так и должно быть: когда человек испытывает очень сильные эмоции, – будь то важный экзамен или первый прыжок с парашютом, – подобные вещи запоминаются на всю жизнь. Здесь такая же история. Первое чемпионство, как первая любовь, как первое внятное слово твоего ребенка или его первый шаг, – это с тобой навсегда.
– Что говорил Дик Адвокат на установке перед решающей игрой в Раменском?
– Помню, что это происходило в гостинице. Она была достаточно спартанской, а небольшая комната, в которой давалась установка, как-то очень неудобно располагалась: идти к ней нужно было какими-то коридорами. Еще казалось, что в отеле холодно. Хотя, возможно, потому, что меня все время потряхивало от предыгрового мандража. Тогда, кстати, ходили разные слухи: и что игра куплена, и что «Сатурну» ничего не нужно, и он матч сдаст. Все это муссировалось в прессе, и от этого я еще больше волновался. Понимал, как это негативно сказывается на нас. Хорошо, что все же осознавали: никто за команду ничего решать не будет, надо выходить и играть. Когда начался матч, с первых секунд стало понятно, что соперник не собирается сдаваться, игра получается боевой. Что же касается установки, то Адвокат сказал какие-то стандартные фразы. И это было правильно! Спортсмены народ мнительный. Даже излишне длинная речь тренера может в такой момент выбить из колеи. Поэтому было очень важно, чтобы все шло как обычно. Вот Дик и не говорил про значимость игры и вообще никак не выказывал волнения. Хотя наверняка переживал сильно. Однако внешне выглядел спокойным и всем своим видом показывал, что уверен в команде.
– Тимощук, Погребняк, Максимов и Радимов рассказывали: чтобы снять предматчевый стресс, они играли в карты. А вы что делали?
– Стандартно все. Утром встал, почитал какую-то литературу. Полезную или бесполезную – не помню. Часа за три-четыре до матча посмотрел фильм. Что-то связанное с фантастикой, инопланетянами. Простой такой экшен, чтобы не внедряться в сюжет, а наблюдать за картинкой. Кажется, «День независимости». В то время я активно учил английский и очень хорошо помню, что все фильмы смотрел с субтитрами. Лента идет без перевода, а субтитры русские – и понятно, и полезно. А перед самой игрой, пока ехал на стадион, по обыкновению слушал музыку.
– Заводную или успокаивающую?
– Среднюю.
Чонтофальски сам дал Адвокату повод
– За карьеру вы получили всего две красные карточки. И обе – в золотом сезоне. Почему так получилось?
– Одну дали в матче со «Спартаком», когда Быстрова сбил, а вторая была в игре с «Крыльями Советов».
– Все по делу?
– Субъективно – нет. А объективно… Скажем так, я своими действиями повод дал. С Быстровым как вышло: он мяч пробрасывает в одну сторону, а я делаю движение в другую сторону. Володя спотыкается и бьет по мне – реально было больно! Я убираю руки от столкновения, но из-за скользкой синтетики в Лужниках не могу затормозить и позволяю ему окончательно в меня врезаться. Потом с ним вспоминали этот эпизод, и диалог был примерно таким. «А что я должен был уворачиваться от тебя?» – реплика Володи. «Нет, но зачем ты меня ударил?» – спрашиваю. «Чтобы точно споткнуться». – «Так ты специально?» – «Нет, я не специально!»
– А в матче с «Крыльями» что произошло?
– Я был немного подзаведенный. И вот при выходе один на один захотелось сделать так, чтобы нападающий ушел с линии мяча. Уже знал, что есть определенное опасное вратарское движение, на которое у форварда срабатывает инстинкт самосохранения, и он рефлекторно отходит. В общем, думал напугать соперника, а тот не испугался.
– В том сезоне вы сыграли чуть больше Камила Чонтофальски. По какому принципу Адвокат вас ставил?
– Читал недавно интервью Камила, где он говорит: не играл потому, что акцент был сделан на русских игроках. Возможно, отчасти он и прав. Но Чонтофальски и сам дал Адвокату повод засомневаться в нем. Выбор тренера возник не на пустом месте. Были групповые матчи Кубка УЕФА, в которых словак сыграл не так ярко, как мог бы. Не скажу, что я был лучше Камила или он лучше меня. Мы являлись равноценными игроками, большой разницы в классе, школе, психологии у нас не наблюдалось. У каждого находились свои плюсы. В какой-то момент это помогло Камилу надолго – практически на год – оставить Малафеева без игровой практики. Но и у меня имелись достоинства, поэтому очень хотелось лишить его места в воротах.
– При этом все поражались, насколько вы были политкорректны по отношению друг к другу, хотя считается, что вратари дружить не могут. У вас действительно были хорошие отношения?
– Ну, «Зенит» всегда опровергал стереотипы! А учитывая, что в то время в команде вратарем был я… (Смеется.) Есть какая-то закономерность в этом.
С Хагеном ругались друг на друга матом, но по-английски
– В середине золотого сезона Александр Анюков сказал, что так играть нельзя. И «что если мы не будем держаться на поле друг за друга, мы ничего не выиграем».
– В «Зенит» тогда пришли разноплановые игроки – Текке, Погребняк, Тимощук, Зырянов, Доменгес. Каждый был харизматичен и индивидуален. Саша понимал, что команда по подбору исполнителей сильная, но поначалу складывалось впечатление, что каждый играет за себя. Не плохо, нет – просто каждый в свою игру. А чтобы добиваться результата, нужно всем бегать вперед и всем отходить назад. Это он и имел в виду.
– Примерно в то же время случился ваш конфликт с Хагеном, что на вас вообще не похоже.
– Хаген – натура харизматичная. Но его высказывания в адрес команды и некоторых игроков, сделанные спустя 10 лет, заставляют усомниться в его уравновешенности. А тот инцидент произошел из-за недопонимания на поле. Я видел, что соперник находится слишком близко к Хагену и любое неверное движение может привести к голу. Есть такое правило: когда борются защитник и нападающий, вратарю не надо покидать ворота. Хаген же думал, что все контролирует, и как настоящий викинг никому не даст пройти. Лучше бы он позволил нападающему выйти со мной один на один. Мой коэффициент удачной игры в этом компоненте в тот момент карьеры был достаточно высок, а одиннадцатиметровый всегда сложнее отбить. Но в итоге дело дошло до пенальти.
– Тогда-то вы ему все и высказали?
– На самом деле просто покричали друг на друга матом. Правда, на английском (смеется).
– Хаген ведь и двери в раздевалку на «Петровском» ломал…
– И это тоже показательно с точки зрения того, что он обладал определенной агрессией. Но в этом была его изюминка.
С миру по нитке – получился зенитовский интернационал
– Константин Зырянов как-то рассказывал про чемпионский сезон: приезжаем в другой город, захожу в гостиницу, открываю дверь в комнату, а там Ким Дон Чжин. Кореец ведь не говорил ни по-русски, ни по-английски. Как вы с ним общались?
– Ну, пару слов он все же понимал. Где-то что-то жестом покажешь, где-то словами воспользуешься. Но Ким как раз добрый парень. А вообще обратите внимание: команда у нас была с миру по нитке собранная. Чуть ли не в буквальном смысле. Это потом был итальянский стиль, португальский, сейчас – аргентинский… А тогда? Домингес – аргентинец, Тимощук – украинец, Хаген – норвежец, Риксен – голландец, Ширл – чех, Чонтофальски – словак, Ломбертс – бельгиец, Крижанац – хорват, Текке – турок. Настоящий интернационал! Нынче вот говорят: в «Зените» много иностранцев. А тогда сколько было? И все разные! Хотя костяк, конечно, составляли россияне: Анюков, Денисов, Горшков, Радимов, Погребняк, Зырянов…
– Российский костяк и задавал тон?
– У легионеров не было единого ядра. И это позволяло им объединяться вокруг нас. Информационное поле, общение с руководством тоже ведь шло в основном через россиян. С тренером мы могли напрямую общаться – многие уже английский знали. Да и переводчик у Дика Адвоката был. Так что в моем понимании весь этот интернационал оказался приобщен к русской части команды. Несмотря на то, что все разговаривали на разных языках, а некоторые вообще ни на каком (смеется).
– Вы номер с Александром Горшковым обычно делили?
– И в самолете рядом сидели. Мы были очень дружны. В моей карьере это второй и последний случай, когда так долго с кем-то уживался на выездах, сборах и так далее. До этого так происходило с Алексеем Катульским. С Лешей, помню, даже кассетный видеомагнитофон с собой в поездки таскали, а потом фильмы вместе в номере смотрели. С Сашей Горшковым тоже и темпераментами, и ритмами жизни, можно сказать, совпадали. Чтобы делить один номер, противоположности не нужны. Одному жарко – другому холодно, один сова – другой жаворонок, а в итоге оба перед игрой не выспались. В нашем случае все было комфортно.
Парами за руку не ходили, но идея тренера сплотила
– В чемпионском году вы уже были в команде казначеем, который собирает штрафы, так?
– Да. У Дика они предусматривались за многие вещи: опоздание на прием пищи, тренировку. За красные и желтые карточки, еще, по-моему, если в отпуске задержался… Кстати, платили все четко. А потом перестали, потому что и нарушений уже почти не было.
– Случалось, что сами казну пополняли?
– За все годы карьеры у меня было два или три нарушения. Один раз опоздал на первую тренировку на сборе, а другой – просто на занятие. Причем из-за перевода часов. Приезжаю, а все уже на поле… Пришлось переложить 200 евро из кармана в общую казну.
– Куда уходили эти деньги?
– В конце сезона – на благотворительность. Могли накупить форму, мячи, экипировку для ребят из детских домов. А если что-то оставалось, устраивали командный ужин. Помню, в декабре скидывались и для того, чтобы организовать 13-ю зарплату всем сотрудникам базы, от уборщиц до банщиков.
– В какой момент сезона для «Зенита» наступил решающий перелом?
– Когда за семь туров до финиша Адвокат объявил, что теперь у нас впереди семь финалов. Тогда мы действительно осознали: если хотим стать чемпионами, надо выигрывать все оставшиеся матчи. Произошло потрясающее объединение. Не скажу, что мы все стали ходить парами за руки, но заразились идеей, которая сплотила. Очень важную роль сыграли здесь и тренер, и президент, и все, кто был рядом с командой. Это подтолкнуло нас к тому, чтобы добиться результата. Упустить его означало одно: потом будешь кусать локти и сожалеть, но окажется поздно.
Прыжок Домингеса пересматривал много раз
– Давайте вернемся в Раменское. В решающем матче с «Сатурном» вас поддерживало беспрецедентное количество питерских болельщиков.
– Поддержка была сумасшедшей! Эта вся движуха на секторе и на стадионе здорово мотивировала, а после финального свистка я еще сильнее почувствовал, насколько феноменальной была атмосфера. Фееричной и фантастической. Такие мгновения не забываются.
– Решающий гол забил Радек Ширл, который у чеха оказался единственным в сезоне.
– Позже по этому поводу хватало шуток: мол, раз в год и палка стреляет. Зато очень вовремя.
– В том матче был и другой момент, который вспоминают все: спасение от Домингеса на линии ворот.
– Я много раз пересматривал этот эпизод. И все думал: если бы не Алехандро, смог бы я достать мяч из-под перекладины? Были и иные мысли: до той высоты, на которую Домингес оторвался от земли, любой другой игрок, наверное, не допрыгнул бы. Но как наш аргентинец сделал это с его ростом, откуда у него появились такие силы и способности? Этого никто не знает.
– Как вообще нападающий Домингес оказался на линии ворот, не задумывались?
– Анализировал и это. Причем все думал, почему Алехандро стоял не на штанге, а там где надо? И только спустя приличное время вспомнил. По ходу того сезона у нас бывали случаи, когда в похожей ситуации мы пропускали. После этого я всегда ругал игрока, охранявшего стойку ворот. И постоянно говорил: если мяч уже пролетел эту зону, зачем держать ближнюю штангу? Лучше сдвинься на метр ко мне – тогда я смогу перекрыть центр и дальний угол. Может, в самый нужный момент Домингес этому внял? А может, то был знак свыше. Ведь «больших» мы на такие позиции не ставили. Но Домингесу хватило всего, чтобы вынести мяч из-под перекладины. Значит, так и должно было быть.
– Последние минуты матча превратилось в вечность?
– Мы на поле мысленно подгоняли судью: да, давай, свисти уже, хватит, заканчивай! Я видел, как вся наша скамейка запасных стояла, скрестив руки (мол, финиш) и кричала на арбитра. А потом… Все замахали руками, побежали обниматься – кто с кем может. Тут же болельщики выскочили на поле. Получилось несколько ликующих групп. А ты мечешься, в голове мелькает: надо и с тем порадоваться, и с этим, всех поздравить, кому-то подарить футболку. А ведь были же еще и соперники, которым необходимо по правилам руку пожать после матча. В общем, такая счастливая каша заварилась… Даже не понимал, что происходит.
Дирижер Погребняк
– А в раздевалке что творилось?
– Могу ошибаться, но, по-моему, даже шампанского не было. Или просто не всем досталось, потому что его немного оказалось (смеется). Но правильно тогда Костя Зырянов сказал: мы в то время еще толком не знали, как нужно радоваться, как отмечать подобные вещи. Затем пришел опыт, и даже менее значимые победы праздновались лучше с точки зрения антуража. Но эмоции были не такими.
– Как летели домой, помните?
– Стартовали с аэродрома в Жуковском. В полете пели «Кампеоны, кампеоны, оле-оле-оле». Дирижировал Паша Погребняк. Мастерски, надо сказать, это делал. А когда командир корабля сказал, что под нами Москва, пропели одну известную кричалочку. Паша, как воспитанник «Спартака», громче всех.
– Час спустя в Петербурге вас встречал весь город!
– Мы едем из аэропорта – кругом куча людей. Думал: мы уже столько в пути, по курсу центр города, а народ везде стоит и стоит. Вдоль всех улиц. Оказалось, и впрямь весь город вышел. А потом приезжаем на полный «Петровский». Шутили: еще одна игра, что ли, будет? Но, если серьезно, восхищались: как все это успели приготовить, пока мы летели из Москвы! Это тоже выглядело фантастикой.
– Повышенные премиальные за чемпионство полагались?
– Да, именно за выполнение задачи. Перед игрой с «Сатурном» ничего такого не было.
– На что потратили их, помните?
– Сейчас уже нет. А может, не такие уж они были большие, раз не помню, на что потратил (смеется).
Встретимся, как мушкетеры, 10 лет спустя
– Перед матчем с «Тосно» планируется организовать парад золотого состава-2007. Хочется вновь встретиться?
– Мне это сразу напомнило фильм про Д´Артаньяна и его фразу: «Мы еще встретимся, обязательно встретимся. Когда? Лет через 10». Шутки шутками, но на самом деле, когда год спустя мы выиграли Кубок УЕФА и Суперкубок, наши легионеры сказали: «Вот увидите, в ближайшие 10 лет „Зениту“ будет крайне трудно взять хотя бы еще один еврокубок». Мы недоумевали: почему? У нас такая команда, будем только прибавлять! «Потому что это в принципе сделать очень тяжело», – объясняли они. И вот прошло 10 лет с чемпионства и 9 – с победы в еврокубках. Может, в этом году все же получится выиграть Лигу Европы?
– Вы будете рады видеть всех ребят?
– Конечно! Причем каждого по-своему. Уверен, нам будет о чем поговорить. Но, к сожалению, футбол как объединяет, так и разъединяет людей. Пока ты в одной команде – кажется, не разлей вода. А карьера закончилась – интересы, друзья меняются. Начинается другая жизнь. Вот и наше первое чемпионство… Это, безусловно памятное событие, им можно и нужно гордиться. Однако в футболе надо смотреть в будущее. То, что происходит сегодня, намного важнее. Но нам собраться и посидеть обязательно стоит. Такого с нашим составом ведь может больше и не случиться.
Фото: ФК «Зенит»
Больше новостей спорта – в нашем телеграм-канале.
