Пономарев — личность в отечественном футболе поистине легендарная. Полуфинал на чемпионате мира-1966 — до сих пор лучшее достижение в истории как советской, так и российской сборной. Пономарев в составе той команды был первым номером на своей позиции, в СССР его неоднократно признавали лучшим правым защитником.
Владимир Алексеевич — прекрасный собеседник. По его рассказам и байкам можно изучать историю отечественного футбола, а его меткие высказывания об игре российских и зарубежных футболистов никого не оставляют равнодушным. В 83 года здоровье иногда дает о себе знать, тем не менее Пономарев старается сохранять бодрость духа и даже самостоятельно водит машину. Впрочем, обо всем по порядку.
Из интервью «Матч ТВ» вы узнаете:
- почему Пономарев считает, что РФС не следует оставаться в УЕФА;
- как сборная СССР проводила свободное время в Чили;
- что стало причиной крупного поражения советской команды от сборной Бразилии в Москве;
- почему футболисты Николая Морозова пили водку из тарелок;
- как Пономарев выступал в цирке на льду и какие у него знаменитые друзья из мира фигурного катания.
«Год на «три с плюсом». Был в больнице, ставили стенты»
— Владимир Алексеевич, каким выдался уходящий год для любимого ЦСКА?
— С одной стороны, была победа в Кубке России, стали вторыми в РПЛ, с другой — армейцы сейчас занимают недостойное для себя восьмое место. По игре, потенциалу и комплектованию даже в худшем случае они должны быть на четвертой строчке. Обидное поражение от «Краснодара» на последних минутах во многом повлияло на место в таблице. Но ничего страшного. Весной, думаю, «красно-синие» исправят положение дел.
— С точки зрения российского футбола в целом каким был год?
— Все команды в этом сезоне не особо сильно играют. И индивидуально сложно кого-то выделить, к сожалению. Наверное, только Аббосбека Файзуллаева из ЦСКА и динамовца Константина Тюкавина. Только один Файзуллаев может бежать с мячом, дриблингом называется. Больше никто это не умеет. Тюкавин хорошо распоряжается мячом, грамотно его принимает.
— Кто весной станет чемпионом страны?
— «Зенит» подтянется, усилит позиции, которые в этом нуждаются, и станет чемпионом. «Краснодар» потеряет лидерство и будет вторым-третьим. Третье место вполне может занять и ЦСКА.
— Много было слухов, что Федор Чалов может отправиться в чемпионат Турции. Стоит ли ему уезжать?
— Ни в коем случае! Еще пару сезонов Федя должен играть в России. Ему надо заматереть как волчаре — тогда он будет настоящим хорошим футболистом.
— Российский футбольный союз к концу года принял решение пока остаться в УЕФА. Правильно сделали?
— Значит, пока решили не рассматривать переход в Азию. Но какой смысл оставаться, если нас не принимают в Европе? Не принимают — давайте уйдем в Азию. Там тоже неплохие команды. Потом европейцы сами будут просить нас вернуться. Потому что деньги надо платить все равно большие, им это выгодно.
— А каким уходящий год был лично для вас?
— Как тебе сказать… я все-таки человек в возрасте. Когда за 80 лет, уже совсем другие интересы: посмотреть футбол подольше, не заболеть и не попасть в больницу. А так год для меня более-менее, на «три с плюсом». Лежал в этом году в больнице. И не раз.
— Что случилось?
— У меня и давление прыгало, и мерцательная аритмия была. Так что где-то год неудачный. С другой стороны, мне поставили два стента в аорте, они расширяют ее — в общем, «починили». Все делали в Боткинской больнице, очень хорошая.
Тем не менее стараюсь быть позитивным. Машину, кстати, сам вожу. Так что давай о хорошем.
— Что вас сегодня особенно радует?
— Кот Федька. Рыжий озорной малый! Три года ему. Прыгает, бегает, будит в половине шестого утра (смеется). Просто чудный кот!
Анекдот в интернете нашел. Иллюстрация: бабка стоит у заборчика рядом с домом, с ней кот. Бабушка никогда не путешествовала, потому что не с кем оставить кота, и не умирает она, потому что некому будет о нем позаботиться. Вспомнил, там еще написано, что ей 90 лет, но она доживет и до 100, ведь не с кем оставить кота.
Сравниваю эту бабку и себя (смеется). Федька дает мне в жизни немало позитива. Когда я дома, кот всегда рядом. Он очень любит меня.
— Но у вас же очень заботливый сын.
— Да, все так. Но Максим весь день на работе. Рано утром уезжает, возвращается поздно. Так что видимся не так уж много. Я его жду, на ужин поесть ему что-нибудь приготовлю и спать ложусь.
Внуки? Внуков нет. Не везет особо Максиму в личной жизни, все еще не женат. Но, может быть, все-таки и будут еще.
— Как Новый год встретите?
— Не очень люблю Новый год в последнее время. Это по молодости мы радовались, ждали его. Радости уже мало осталось, ведь годы убегают, и ты не знаешь, как будешь себя чувствовать в дальнейшем.
И потом, не люблю долго за столом засиживаться. И в молодости не очень любил это. До двух-трех ночи и ели, и выпивали. Это для меня очень тяжело было. Я потом с трудом отходил от этих посиделок. Видимо, особенность моего организма в том, что он требует очень хорошего сна. Всегда меня только сон спасал. Все-таки после игр мы нередко выпивали, снимая стресс. Но чаще всего, бахнув 100 грамм, шел спать.
Кстати, на Новый год пили в основном добротное шампанское, донецкого розлива, очень хорошее. Это сейчас какое-то дерьмо, а раньше чудесное шампанское производили.
Когда Максим маленький был, все очень здорово у нас проходило. И елку с большим удовольствием наряжали, и подарки были, и Дед Мороз приходил — все как положено. Максим всегда писал пожелания, чтобы Дед Мороз что-то ему в подарок принес, а утром просыпался и сразу бежал под елку смотреть, где все находил. Интересные гости на Новый год приходили. У нас много друзей из артистов было. Ребята из ансамбля Игоря Моисеева приезжали часто.
— Зиму любите?
— Раньше очень любил. У меня были лыжи и вся необходимая для катания амуниция. А сейчас весну и лето всегда жду. Не особо уютно зимой себя чувствую.
— Знаю, что ваша жизнь могла быть связана не с летним, а с зимним видом в спорта. В детстве вы подавали надежды в хоккее.
— Вряд ли стал бы хоккеистом: у меня очень слабые голеностопы. Но до 14-15 лет и правда занимался хоккеем в «Динамо», а потом резко перешел в футбол.
— И как все поменялось?
— Играл я в хоккей за юношей. На стадионе «Динамо» тогда заливали открытую площадку у южной трибуны. Переодевались и через подземный переход выходили на лед биться.
Там у нас была команда хоккеистов, играющих в футбол. А выступали за нее как представители русского хоккея, так и хоккея с шайбой. Но все они уже были мастера. Игра в футбол для них — своего рода хорошая тренировка. Помню, играл форвардом Стасик Петухов. Валерка Маслов зимой играл в хоккей с мячом, а летом — в футбол за «Динамо». Я у них пристроился и стал правым краем в нападении. Каждый матч забивал, был очень шустрый и быстрый.
«Из другой комнаты вижу, что люди в военной форме стоят. Подумал: надо прыгать на соседский балкон»
— Как скоро попали в большой футбол?
— Меня заметили, пригласили в дублирующий состав московского «Динамо». Тогда с главной командой работал Михаил Якушин. Я начал забивать за дубль, год провел там нормально. Весной 1959-го основной и дублирующие составы вместе поехали на сборы в Гагры. Я тогда еще учился в станкоинструментальном техникуме. Бросил его и махнул с командой в Гагры. Там мне сломали ногу. Подкатились Костя Крижевский и Эдуард Мудрик — и по ногам. Перелом малой берцовой кости. Вернулся в Москву уже на костылях.
Потом явился в техникум и написал дипломную работу. Конечно, работать никуда после окончания не пошел. Но и в «Динамо» меня уже не взяли. Кости срастались неправильно — обратился в ЦИТО, положили на вытяжку. Вытянули кость, чтобы стык был. Но Якушин сказал, что у меня такие же слабые кости, как у моего отца (Алексей Пономарев, футболист московского «Динамо» — прим. «Матч ТВ»). Вот и не взяли меня.
Сезон доигрывал в Коломне. Затем команду распустили: там одни алкаши были. Я не знал, куда деваться.
— Но судьба подарила другой шанс?
— Да, на мое счастье порекомендовали в калининскую «Волгу» (сейчас тверская — прим). Поехал туда и очень хорошо проявил себя в качестве нападающего. Мячей 10 за сезон забил. «Волга» пробилась в финальную стадию, должны были играть за выход в класс «А», в Высшую лигу.
Была «пулька»: куйбышевские (ныне самарские) «Крылья Советов», калининская «Волга», горьковская (нижегородская) «Волга» и еще кто-то, уже не помню. Мы должны были разыграть в «Краснодаре» «пульку». И там, как выяснилось, «Крылышки» всеми правдами и неправдами тянули. У Куйбышева хороший стадион, укомплектованная команда, сам по себе город с большим населением. А Калинин был им совсем не интересен. Но городок-то очень хороший! Стадион душевный, всегда битком был, поле отличное… Но выйти нам не дали.
Возвращаюсь в Москву и узнаю, что меня «Крылья» присмотрели. Спрашивают: «Володь, как смотришь на то, чтобы приехать в Куйбышев?» Я не возражал. Мне сказали, чтобы писал заявление об уходе из «Волги» и отправлялся в Куйбышев. Я так и сделал: завершил дела, написал заявление и прислал тренеру телеграмму. Текст такой: «Все в порядке. Что делать?» Но дело в том, что я не подписался. Потом тренер мне рассказывает: «Получаю телеграмму. Читаю. Жена тоже читает и устраивает мне скандал». А все потому, что не понять, кто это вообще: подписи нет, обратный адрес отсутствует — разные мысли просятся, понимаешь? Вот такой казус.
— Интересная ситуация сложилась.
— Да уж. А я в этот период все сидел и ждал. И вот мне звонят Никита Павлович Симонян и Николай Петрович Старостин: «Владимир, мы бы хотели видеть тебя в московском «Спартаке». Я подумал: «Ни фига себе!» А отец — мне: «Да уж иди, все-таки в Москве». Так я и оказался в «Спартаке».
Возраст уже был призывной, поэтому пришла повестка. Показываю ее Симоняну, а он говорит: «Не обращай внимания». Вторая пришла, показываю Старостину. Николай Петрович: «Я все сделаю. Не волнуйся даже». Но тут приходит ко мне домой патруль, мы тогда на Кутузовском жили, мать дверь открывает, а я из другой комнаты вижу, что стоят люди в военной форме. Подумал: надо прыгать на соседский балкон. До него метра полтора.
— И?..
— Прыгнул.
— Рисковый вы человек. Какая реакция последовала у соседей?
— Я постучал в окно — они обалдели. Объяснил им ситуацию, они открыли дверь — я свалил. А в другой раз ночью пришли и увезли меня в Лефортово.
— А дальше?
— Дальше я проходил курс молодого бойца, там воинская часть. В этой, так называемой, «коробочке» в Лефортово я маршировал, учеба была, политзанятия — все как положено. А потом у отца был разговор с Константином Ивановичем Бесковым. Звонит и говорит: «Кость, Вовку-то у меня забрали». Бесков: «Леш, знаю. Мы его на сборы забираем. ЦСКА в Сухум уезжает». Так я попал в ЦСКА.
Получается, в «Спартаке» я пробыл всего три месяца. Но мне даже зарплату выписали. Ставка была 120 рублей в месяц.
«Мата от Якушина, Старостина, Бескова и Симоняна никогда не слышал»
— За короткий период времени вы познакомились с четырьмя легендами: Якушин, Старостин, Симонян, Бесков. Чем каждый из них вам больше всего запомнился?
— Они все разные, но всех объединяет культура поведения, интеллигентность. Никогда никто из них никого не оскорблял. Бывает, что срываются тренеры на каких-то игроков и в грубой форме все высказывают. А они грамотно и вежливо все объясняли.
По характеру, наверное, более мягкий из них Никита Павлович, а более жесткий — Якушин. Он мог что-то резко, но не грубо высказать игроку. Мата я от них не слышал.
— Вернемся к ЦСКА. Вы уехали с армейцами на сбор в Сухум. Что там было интересного?
— Бесков всегда брал на сборы человек 45, но остаться после них должно было 28. Проходил естественный отбор. Кто не выдерживал трехразовых тренировок, выбывал. Ужас что творилось: и дождь, слякоть… Все мокрое, вещи не сохнут. Кто-то заболевал, кто-то просто не выдерживал нагрузки. И каждый день кого-нибудь со сбора отправляли.
Я попал в число тех самых 28 игроков. Целый год играл за дублирующий состав ЦСКА, забивал нормально. Но только Бесков удивлялся: «Что ж ты, Вовка, выходишь один на один и не можешь забить?» А он хотел меня ставить вместе с Володькой Федотовым, чтобы форварда играл. Я немножко недотягивал до основного состава. Иногда Бесков брал запасным, но ни разу не выпускал.
Целый сезон-1962 отыграл за дубль, основная команда заняла четвертое место в чемпионате СССР. Бескова с работы сняли за тот результат, на его место пришел Вячеслав Соловьев. Он никого из игроков не стал трогать, и мы опять поехали в Сухум месить грязь.
Думаю: «Что же это такое? Опять играть за дубль! Лучше бы в Калинине остался в свое время». Но в один прекрасный момент Слава говорит: «Вовка, может, в обороне себя попробуешь?» И в основе у нас как раз Дубинский заболел. Мне Соловьев говорит: «Все, ты правый защитник». А я замялся: «Да что вы? Это не очень интересно». Но он был непреклонен: «Ничего. Полюбишь это место, привыкай. Ты цепкий, быстрый». С тех пор дела наладились. Я немного сыграл за дубль, а потом Соловьев меня в основной состав включил. Так вот я и нашел себя в защите.
Я только и ждал, кого бы мне прихватить из нападающих соперника. Всех их «выключал»: из-под меня никто не мог забить и мяч принять. Был я быстрый и, без ложной скромности, уже очень хорошо разбирался в футболе.
— С вами не могли справиться даже такие классные форварды, как Месхи, Метревели, Рейнгольд. Как вам это удавалось?
— Для Валерки Рейнгольда это просто бесполезно было. Он славился прекрасной, невероятной скоростью, но у меня она еще выше была. Так что убегать от меня было безнадежно. К тому же я не давал ему мяч принять. Да и для Славы Метревели и Миши Месхи было дохлым вариантом справиться со мной.
Я несколько раз становился первым на своей позиции по итогам года. Подкат у меня вообще сумасшедший был: летел на спине несколько метров, чтобы подкатиться. Если бы тогда были такие классные съемки, как сейчас, все бы просто обалдели от моих трюков! Алексей Хомич сидел за воротами и только и делал, что щелкал фотоаппаратом (вратарь «Динамо» после завершения карьеры долгое время работал в качестве фотокорреспондента — прим. «Матч ТВ».). Если бы видео тех моментов подробно посмотреть, это была бы сказка… А когда я подкатывался под Месхи, то его вообще не задевал. Мише ведь нельзя было давать принимать мяч, он настоящий виртуоз.
«В Чили были выпивка и девушки с низкой социальной ответственностью»
— Помните дебютный матч за сборную СССР?
— Конечно. Играли в Австрии, уступили 0:1. Игра вообще не получилась, но я себя чувствовал хорошо. Играл на нервах, но в единоборствах не уступил. Проиграли из-за пенальти.
— Много шума наделало южноамериканское турне сборной. Советский человек крайне редко имел возможность выехать за рубеж. Впечатления остались наиярчайшие?
— Очень много впечатлений! При этом выезжали-то мы туда не раз. Впервые отправился вместе с Соловьевым в составе олимпийской сборной в 1963-м, а в 1964–1966 годах — уже с первой сборной. Представляешь себе, каждый год летали в Южную Америку. Цель была как можно лучше наиграть таким образом команду перед чемпионатом мира-1966 и определиться с составом на турнир.
Мы даже в чемпионате СССР в 1966-м толком не участвовали. Только по заграницам разъезжали: Швеция, Дания, Бельгия, Нидерланды, Южная Америка. Бывало такое, что просыпаешься и не знаешь, в какой стране находишься. Кошмар какой-то! Голова кругом. Мы же со всеми сборными встретились.
Выпивали ли тогда? Да. Все турне по Южной Америке выпивали.
— Кутили там серьезно?
— А как ты думаешь? Мы три года подряд летали туда. Играли, помню, в Чили с командой «Коло-Коло». Обыграли, хотя команда у них сумасшедшая была. Нам там подарили карточки, по которым можно было бесплатно посещать увеселительные заведения: выпивка и девушки с низкой социальной ответственностью. Выпивали не особо много. Так, для настроения.
— И к девушкам ходили?
— А что ж мы туда ездили-то (смеется)? Берем эту карточку, вчетвером на такси едем. Но я тогда парень молодой был, неженатый.
— Много в Южной Америке нашли товаров, которых не было у нас на прилавках?
— Как помню, за каждую страну нам там платили по 80 долларов. В шести странах сыграли — 480 долларов получили.
Порой покупали что-то по мелочи: колу какую-нибудь. Там, за рубежом, тратили все деньги, потому что ввозить валюту было нельзя. Помню, в Аргентине приобрел хорошие замшевые ботинки, очень красивые. В Москве в них щеголял, но потом у меня их сперли. Еще пластинки покупали, тогда очень модными были The Beatles. Одна пластинка стоила один доллар.
— Какие-то еще интересные истории в поездках были?
— Играли мы в Бельгии товарищеский матч. После игры — ужин в ресторане. Николай Петрович Морозов знал, что все выпивают, поэтому следил за тем, чтобы ни одной бутылки на столе не было. Валерка Воронин тут как тут: «Пономарь, водку будешь?» Говорю: «Буду». Валерка: «Сейчас тебе в тарелке принесут». Многие ребята тоже согласились. Он уходит на кухню, и спустя некоторое время официанты выносят оттуда водку в тарелках. Ели, точнее сказать, пили ложкой, а потом заедали хлебом. Все захмелели очень прилично. Петрович так и не понял, в чем было дело.
— А правда, что Воронин за день до важной игры в чемпионате летал вместе с женщиной в Сочи и успел вернуться к матчу?
— Не знаю, возможно. Он ловелас был, красивый парень, девки его очень любили. Так что здесь ничего удивительного нет.
Жена у него была очень хорошая, интересная девчонка. В каком-то ансамбле выступала, кажется, в «Березке». Она намучилась с ним. Гуляка был.
— Чем запомнились те встречи со сборной Бразилии?
— Когда улетали в Бразилию, в Москве был приличный мороз, прилетаем — там +30. Такой контраст! А через два дня на «Маракане» игра. В первом тайме было очень тяжело, а во втором разбегались нормально и сыграли 2:2.
— Вы вроде с Пеле очень тепло общались?
— У нас же с бразильцами и в Москве в том же 1965-м игра проходила. В ресторане «Метрополя» был прием. Все вместе ужинали в очень доброй атмосфере. Конечно, я пообщался и с Пеле, взял автограф у него и других игроков сборной Бразилии. Языковой барьер присутствовал. И мы, и они вякали что-то там по-английски. Тем не менее друг друга понимали.
— Почему в Москве так крупно проиграли бразильцам — 0:3?
— Они поражали своей игрой. Но мы тогда неправильно сыграли. Я, правда, получил хорошую оценку (четверку), но команда проиграла.
А уступили почему? Потому что нас растянули. Морозов сказал: «Кто не выполнит установку, того в сборной не будет». Я нормально сыграл с оппонентом, как положено. Он у меня даже мяч ни разу не получил. А в середине играли Пеле и Флавио, очень интересный футболист. Они раздирали наших центральных защитников Рябова и Сичинаву. Алик Шестернев не играл, то ли заболел, то ли сломался, уже не помню. Если бы он был, то совсем по-другому бы действовали. А так — проходняк. По-хорошему, я должен был страховать в середине. Но подумал, что тогда своего игрока не выключу. Видишь, я сыграл на «хорошо», а у команды поражение.
«Морозов никогда не мешал команде играть — в этом его сила»
— Что было после?
— Говорю Морозову: «Николай Петрович, больше так играть не буду. Мне нужно было страховать середину, а я стою со своим игроком». Он: «Да играйте вы как хотите!» Мы потом и играли как хотели. Морозов нам никогда практически установок не делал.
Проходит в Греции отборочный матч к чемпионату мира. Даже и разговоров, что можем проиграть, нет. Никто ничего о сопернике и не знает. Только по составу, по именам. Морозов говорит: «Володька, против тебя играет Папаиоанну, Васька Данилов, против тебя — Папаэммануэль. Одни «папы» — разберетесь сами». И не было у нас никаких видеоигр соперника. Мы выходили на поле и играли с чистого листа, и нормально играли.
— Морозов — сильный тренер?
— Не то чтобы очень сильный. Просто дело в том, что он не мешался. У нас обалденный состав на тот момент был! Он не мешал играть — в этом его сила. Называл оптимальный состав — больше ничего не надо.
Оборона очень стабильная была. Прекрасная полузащита, отличное нападение. Мы и не думали, что можем кому-то проиграть.
— Почему не удалось добиться успеха в полуфинале чемпионата мира-1966 со сборной ФРГ? Засудили?
— Мы не были слабее соперника, но судьи просто задавили. Выгнали одного с поля, другого у нас сломали — восемь полевых всего осталось. Тогда ведь замен не было. Хоть башку оторвали, заменить игрока нельзя. Восемь против десяти — это серьезно.
Но и то, проиграли всего 1:2. А могли и сравнять счет на последних минутах, тогда бы переигровку назначили. Было очень обидно. Но мы были готовы к такому повороту. Понимали, что нас и так далеко пустили.
— По потенциалу та сборная могла бы выиграть чемпионат?
— Достойное сопротивление англичанам в финале мы бы оказали, но выиграть у хозяев турнира нам не дали бы.
— Как у нас воспринимали четвертое место?
— Руководство нашей делегации все время выпивало, потому что было довольно результатом.
После чемпионата произошел интересный случай. У нас были костюмы, пошитые специально для поездки в Англию. После турнира мы махнулись пиджаками с футболистами сборной Швейцарии. Они ничего не заняли, но все равно были довольны. Я поменялся, Воронин, другие… Человек 5-6 это сделали. Глава нашей делегации выглядывает в окно и видит, как швейцарцы в наших пиджаках грузятся в свой автобус. А он по пьяни не поймет, в чем тут дело: не видит, что это швейцарцы. Думает, что мы, выскочил. Успокоился только тогда, когда понял, кто это.
«Частенько звоню Тарасовой»
— С кем из той сборной больше всего дружили?
— У меня был хороший друг Алик Шестернев. Он был женат на фигуристке Тане Жук, сестре Станислава Жука. Таня с Сашкой Гореликом вместе каталась.
Когда мы играли в Южной Америке в 64-м, Таня была в Канаде. Алик решил позвонить ей, заказал телефонный разговор. Я притворился спящим, чтобы он не смущался: Альберт в общении с девушками был очень стеснительным. Поговорили они, сам разговор — ничего существенного. Потом пришел счет - 100 долларов, очень прилично по тем временам. Импресарио, который принимал нас, на счастье Алика узнал об этом и заплатил.
Кстати, с женой познакомился благодаря Альберту. В том плане, что знакомство произошло на его свадьбе — в «Праге» праздновали. Таня Жук подвела Ирину ко мне и познакомила. А я до этого на нее внимания не обратил, сидел в своей компании. Будущая жена работала в цирке на льду.
— А дальше?
— После знакомства с Ирой часто ездил на ее выступления. Даже на лед с ними выходил. Там в одном номере был комический хоккей, и меня переодели в хоккеиста: «Давай, никто ничего не узнает. Руководства нет». А я все время падал, потому что фигурные коньки очень отличаются от хоккейных, к которым я привык: там у них впереди зубчик есть. Номер комический был, так что мои падения выглядели совершенно естественно, будто бы так и надо. Все смеялись. В цирке на льду я тоже поучаствовал.
— И вскоре вы поженились?
— Нет, мы даже расходились. Как-то не очень легко с Ириной было поначалу. Мне больше нравились девушки, как бы это сказать, более доступные. А Ирина была очень эрудированная, закончила институт иностранных языков, у нее прекрасные родители. Подумал: «Зачем мне все это? Надоело».
Но по окончании сезона я и еще несколько ребят из ЦСКА по путевкам отправились отдыхать в Кисловодск. Погода там хорошая, здорово. Как водится, выпивали порой. После одного из таких вечеров просыпаюсь утром, горничная заходит в номер и спрашивает: «Тут Пономарев? К вам жена приехала». Я возмущаюсь: «Какая жена? Нет у меня жены». Она: «Не знаю. Давай выходи!» Выхожу и вижу: приехала моя красавица. Она, оказывается, тоже по путевке здесь проводит отпуск, но только в другом санатории.
С тех пор мы больше не расставались. Поженились в 1969-м, прожили хорошо 45 лет.
— Супруга познакомила вас со многими знаменитыми фигуристами?
— Конечно. Протопопов и Белоусова, Танька Жук, Сашка Горелик… С Татьяной Тарасовой очень хорошо знакомы. У нас была хорошая спортивная и артистическая компания.
— Сейчас с Тарасовой общаетесь?
— Частенько ей звоню. Недавно в разговоре выражал недовольство по поводу того, как ее отец, легендарный Анатолий Тарасов, был представлен в фильме о Всеволоде Боброве. Сам по себе фильм нормальный, неплохо получился, но этот актер совершенно не похож на Тарасова. Не нравится мне совсем, как его там представили. Я говорю ей: «Тань, ты посмотри, как актер изображает Тарасова! Но это же не Тарасов. А молодое поколение будет думать, что он такой. Почему ты на это не среагировала?» Татьяна сказала: «Вова, меня никто не спрашивал».
Раньше довольно часто пересекались с Тарасовой на различных спортивных и околоспортивных мероприятиях.
— Какие надежды связываете с новым годом?
— Главное — не болеть. Чтобы не расстраивать Максима и кота, чтобы меньше попадать в больницу. Сейчас важно уделять внимание здоровью. Я же один из самых возрастных наших спортсменов. В футболе старше меня, наверное, только Симонян.
Само собой, хочется, чтобы ЦСКА радовал хорошей игрой и результатом.
Больше новостей спорта – в нашем телеграм-канале.
