Валерий Масалитин — один из заметных форвардов советского и российского футбола. Он поднялся вместе с ЦСКА от Первой лиги до последнего чемпионства в СССР, делал покер за «Спартак» и поиграл в Голландии, привезя оттуда огромное количество кассет и книг для обучения на тренера и прекрасную историю про великого Кройффа.
Мы поговорили об этом и многом другом. Главное:
- Сейчас Масалитин занимается бизнесом, но хочет вернуться в футбол. Для этого сам изучал опыт «Аякса» и голландского футбола;
- Приход в кризисный ЦСКА: слабые финансы, вылет в Первую лигу и странные матчи;
- Что изменил Садырин, что спустя два года команда поднялась в вышку и стала чемпионом;
- По ходу чемпионского сезона ЦСКА потерял в автокатастрофе главного вратаря;
- Как Масалитин, забыв фамилию Карпина, привел его в ЦСКА;
- Распад СССР взглядом футболиста: разбитые автобусы в других республиках, бегство в раздевалку от заведенных трибун, в Грузии Садырина даже ударил другой тренер;
- Жизнь в Голландии: тренеры сами приносят пиво, встреча с Кройффом (история о том, какой он человечище) и начало учебы на тренера;
- Масалитин — о нынешнем ЦСКА: не видит гибкости у Федотова, не понимает, почему мало доверяют молодым и чем Мендес лучше Мухина.
Сейчас Масалитин занимается бизнесом — продает морепродукты. Но мечтает вернуться в футбол — для этого сам учился на тренера и изучал опыт «Аякса»
— Чем сейчас занимаетесь?
— Живу в Белгороде. У меня давно уже контракт с фирмой «Патрик» — я их официальный представитель. А так — свой бизнес, занимаюсь морепродуктами. На хлеб с маслом и икрой хватает. Больше и не надо пока.
— Необычный бизнес для бывшего футболиста. Как к этому пришли?
— Когда закончил с футболом, очень хотел стать тренером. Но понимал, что для этого не хватало знаний. Запасался литературой, смотрел кассеты, которые привез из Голландии. С детским футболом, «Аяксом». Этот клуб ближе всех мне в плане стиля работы. Потом дополнительно заказывал книги и кассеты из Италии, Испании. Отдельно изучал игру обороны у итальянских команд.
Хотел устроиться вторым тренером, потому что понимал — нужна практика. Но все почему-то боялись меня брать. Постепенно тема замолкала, я злился, естественно. Не понимал, почему так происходит. Я же не на главные роли претендую, а просто опыта набраться.
Мечтал, готовился — пересмотренные кассеты до сих пор на полках лежат. Но с каждым годом вера в приглашение угасала. Сначала появился «Патрик», потом случилась поездка на Дальний Восток. Там люди прислали маленький ящик красной икры. Чуть-чуть себе взял, а остальное — кому-то предлагал. Затем прислали партию побольше.
Так появился бизнес. Раньше мог 3-4 месяца поработать — и практически год спокойно на это жить. Сейчас иначе — из-за СВО богачи все уехали. Плюс конкуренция появилась. В принципе, тут, как и с любым бизнесом, его надо либо развивать до бОльших масштабов, либо он затухает.
— У вас есть тренерская лицензия?
— Раньше вторым тренером можно было работать без лицензии. Плюс, когда доигрывал в «Салюте», была договоренность, что мне оплатят учебу. По сути, уже был играющим тренером. Но потом в очередной раз прокатили. Понимал, ну заплачу я эти деньги [за лицензию], а перспектив никаких. Будет корочка лежать.
Может, надо было договариваться с кем-то, кому-то заплатить, чтобы взяли вторым тренером. Но воспитание не позволяло идти таким путем. Всегда всего достигал своими силами. Если раньше жопу лизать не научился, то к старости — не за чем уже.
— Дорого лицензия стоит?
— Общался со знакомыми тренерами — там уже 800 тысяч рублей. Это лицензия Pro.
Когда заканчивал карьеру, учеба стоила 1000 долларов. Потом начала увеличиваться. Говорят, скоро и во Второй лиге надо будет платить тысяч 700.
Сейчас уже не заморачиваюсь. Понимаю, что нет смысла стучаться в закрытую дверь.
— Детей не пробовали тренировать?
— Пробовал. Открывал свою школу, делал два набора, но каждый раз приходилось отдавать ребят. Не выходило в плане финансов. Все уходило на съем помещений, полей. Получалось так, что если раз в месяц заправишь машину — вот и вся прибыль.
Кстати, когда отдавал своих ребят в другие школы, они там на голову сильнее всех были. Хотя работал с ними только 9 месяцев. Спустя время родители детишек начали звонить: «Валерий Николаевич, давайте обратно к вам? Они стали такие же, как и все».
— С 2020 по 2021 вы год работали спортивным директором в белгородском «Салюте». Почему ушли?
— Банально все — вариант возник из ниоткуда, в никуда и ушел. Был подписан контракт на один год. Перед тем как соглашение закончилось, пообещали, что все будет нормально. Я подготовил план сборов, расписал где, что и как. А потом из интернета узнал, что меня уволили.
— Почему?
— Я-то знаю, почему. Но пока не хочу говорить.
За свою работу мне не стыдно, делал все возможное для команды. До сих пор со мной общаются футболисты. Смело и честно смотрю им в глаза.
— Что вообще с белгородским футболом сейчас? Сколько детские тренеры получают?
— Максимум это 30 тысяч. У кого-то ставка — 15 тысяч, и ее делят пополам. Многим тренерам приходится по две-три работы находить, чтобы выживать. Грубо говоря, потренировал мальчишек, хватаешь манишки, мячи — и едешь на другое поле, в другой район. Чтобы работать с другой группой.
А если взял кредит, с футбольного поля вообще некогда вылезать.
Другая проблема — во главу угла ставится результат. Медали, кубки любой ценой. Дело в том, что академии и ДЮСШ относятся к Департаменту образования. И ты должен получать определенные баллы по итогам года. А чтобы баллов было больше, надо обязательно добиваться успеха, постоянно выигрывать. Тогда твоя академия будет иметь выше зарплаты.
Но биться за кубки с 10-летними пацанами в ущерб их развитию — это не про работу на перспективу.
— Другой момент: в низших дивизионах у клубов зачастую нет своих академий. Они заключают фиктивные договоры с местной школой, но не вкладываются в нее — ни финансово, ни идеологически.
— У «Салюта» тоже нет своей школы. К ним привязана ДЮСШ, которая принадлежит Департаменту образования. Но связи нет никакой — один возраст, может быть, называется «Салют», а остальные — кто как хочет.
Конечно, клуб должен иметь молодежную команду, свою академию, в которую он вкладывается. А у «Салюта», кроме стадиона, принадлежащего области, нет ничего. Недавно автобус подарили, раньше и его не было. По факту, «Салют» это просто название, как и большинство команд Второй лиги.
Но чтобы было развитие, нужна инфраструктура. Чтобы молодые пацаны приходили смотреть на тренировки главной команды, чтобы была молодежка, академия. Все рядом — стадион, манеж, тренировочные поля.
Приход в кризисный ЦСКА: вылет в Первую лигу, слабые финансы, сорвавшаяся сдача игры «Гурии». И как этот ЦСКА изменился при Садырине, чтобы стать последним чемпионом СССР через 2 года
— В 20 лет вы попали в ЦСКА, но тогда это был кризисный клуб. В следующем сезоне — в 1987 году — он вылетел из Высшей лиги. Как ощущалась эта кризисность?
— Тогда — что в Высшей лиге, что в Первой у ЦСКА — везде были одни и те же премии в 40 рублей. Без разницы, где играешь — дома или на выезде. То есть разницы в плане финансов не было никакой. За счет премиальных и большего числа побед в Первой даже больше выходило.
Когда меня звали в Днепропетровск, там суммы были на порядок больше, чем в ЦСКА. Не говоря уже про «Спартак», «Торпедо», которые дополнительно получали за европейские кубки.
Но нам международные матчи сильно помогали — даже на сборах. В том числе за товарищеские игры спорткомитет СССР платил по 200 рублей. Сыграешь за сборы 5 матчей в Венгрии или ГДР — и вот уже 1000 рублей. Плюс какие-то вещи на продажу привозили, чего в Союзе не было.
Из Чехии везли богемское стекло, люстры. Из ГДР — перли швейные машинки, они там суперские были. Из Болгарии — трико. Такие мелкие коммерсанты. Учитывая, что в год таких поездок в Европу было две — в начале сезона и в середине, получалось неплохо зарабатывать.
— Почему после вылета в 1987-м не ушли из ЦСКА?
— Изначально я переходил из ростовского СКА — понятно, что это все по одной линии Министерства обороны. Хотя была масса приглашений почти от всех команд Высшей лиги. В ЦСКА обещали квартиру, машину и то, что в случае вылета отпустят в другой клуб.
В первой год ничего из этого не дали. После вылета я молодой, горячий, пытался уйти, но меня не хотели увольнять. Я был в звании прапорщика. Чтобы не сослали в военную часть куда-нибудь на Дальний Восток, надо было ходить на службу.
Я говорю: «Тренироваться не буду». А мне: «Не тренируйся. Нам сказали, тебя привезти на сборы. Дальше решай сам». Тогда тренером в ЦСКА пришел Сергей Шапошников — у нас были свои отношения. Говорил мне: «Не играй, ничего не подписывай, если не хочешь, но в форме себя держи, чтобы не растолстел». Так и заманили. Начал сезон в Первой лиге.
Сложный был год — ближе к концу стало понятно, что мы не возвращаемся в Высшую лигу, а заканчивал чемпионат я на уколах. По 12 штук ставили в пах, чтобы мог выходить на матчи. После сезона лежу в ЦИТО, Шапошникова убирают, что делать непонятно. И приходит Садырин.
— Защитник того ЦСКА Андрей Мох рассказывал, как команда договорилась отдать игру грузинской «Гурии», когда стало понятно, что в вышку не получится вернуться. Но команда не предупредила об этом Игоря Корнеева — и он в первом тайме забил три, а во втором — вы сделали дубль. Тоже не знали?
— Честно говоря, был в курсе. Если коллектив решил, какие тут варианты? Но когда Корнеев забил три, то четыре пропускать было уже никак нельзя. Просто стали играть в футбол.
— Почему Корнеева не предупредили?
— Он такой парень — со своим характером. Мало общался, его не особо в коллективе любили. Хотя я с ним прожил 7 лет в одном номере, нормально все было. Но когда коллектив не принимает, это, конечно, тяжело переносится.
При этом Корнеев играл, приносил результат, дополнял наш стиль. Но круг общения у него был другой.
— Говорят, игроки «Гурии», думая, что дело сделано, вышли на матч после пьянки.
— Они ничего не знали. Это было видно по тому, как меня вдвоем опекали. Поэтому и у Корнеева руки были развязаны, больше свободы. А он игрок, который может дать результат. Вот и дал.
— Корнееву досталось за тот хет-трик?
— Нет. Мы просто потом спокойно вернули деньги. Они сами прекрасно понимали, что четыре мы пропустить никак не можем.
— Эта история характеризует тот ЦСКА, который застрял в Первой лиге?
— А думаешь, при Садырине такого не было? Даже в Высшей лиге. Тогда постоянно такие варианты всплывали. Когда коллектив собирается и принимает решение, а Садырин об этом знает.
Тогда же чемпионская гонка была по системе Лобановского: 50 процентов очков на выезде, 100 — дома. Приезжаешь в гости, говоришь: «Нам нужна ничья. Даем столько».
— И сколько матчей по сезону так расписывалось — треть?
— Не знаю. Но могу сказать, что еще чемпионат не начался, а Киев уже всех опережал на 12 очков. Им все украинские команды отдавали. Вообще, там такие байки ходили, когда, например, «Металлист» из Харькова играл с «Днепром». Самая короткая установка, которую все знают и до сих пор смеются.
Зашел Евгений Лемешко [тренер «Металлиста»] и сказал: «Хотите вы или не хотите, но вы сегодня выиграете».
— В 1989-м в ЦСКА пришел Садырин — и началось восхождение к последнему союзному чемпионству в 1991-м. Что он изменил?
— Финансовый вопрос был первым. Мне, например, наконец дали обещанную машину. Кому-то — квартиру. Подняли премиальные — официально они были 50 рублей дома и 100 на выезде, а по факту — сразу после игры на руки давали 100 и 150 рублей. Понятно, что другое настроение у всех.
Во-вторых, там коллектив был сумасшедший. Действительно команда-звезда, каждый на своем месте. Садырин нам просто не мешал импровизировать на поле. Не было у нас каких-то особенных схем, сами до всего доходили.
Например, Кузя [Дмитрий Кузнецов] играл последнего защитника, но когда ему надоедало, уходил в среднюю линию. И мы всех возили там. Получалась импровизированная схема 3-5-2. Соперники не могли понять, откуда у нас лишний игрок взялся.
Играя впереди, просто получал удовольствие от нашей средней линии. Говорил: «Спасибо, что я в этой команде». Так мы возили всех.
— Есть байка, что Садырин просил игроков пить в открытую и всем вместе.
— На сборах была ситуация: после какой-то из игр сидим в номере, набрали пивка. И тут кто-то стучится, открываем, а там Садырин. Посмотрел и сказал: «Вижу, что все тут. Если вместе пьете, значит, хорошо. И закрываться не надо».
Еще другая история вспоминается. Выиграли 3:1, в раздевалке под душем уже ждет пиво. Сушняк такой, что мама не горюй. А Садырин как начал разнос команде устраивать. Мы не поймем, что происходит — победили же. А он начал орать, краснеть — и обстановка такая нервозная. И тут Димка Быстров, Царство ему Небесное, говорит: «Пал Федорович, чего вы кричите? Везет дуракам и пьяницам». И пошел, а мы за ним быстро.
По ходу чемпионского сезона-1991 ЦСКА потерял в аварии основного вратаря: Масалитин от шока вышел на следующую игру с травмой, а на могиле голкипера вся команда пообещала взять чемпионство
— По ходу чемпионского сезона ЦСКА потерял первого номера — Михаила Еремина. Он скончался после автокатастрофы. Как команда узнала об этом?
— Выиграли финал Кубка, посидели в раздевалке. Через 3-4 дня нужно было играть с «Шахтером» в Донецке — и все разъехались по домам. Тогда сотовых еще не было, все звонили на домашний. Потихонечку стали узнавать.
Если честно, это даже шоком не назвать. Тебя просто выбивало из колеи напрочь. Только вроде расстались — и следующим утром вот такое. Надежда была, все-таки его в реанимацию повезли, но потом выяснилось, что у него оказалось 14 смертельных ран. Практически одно сердце здоровое — и все.
Собрались потом на базе, вообще не до тренировок. Друг на друга смотрели, ничего не видя: «Как вообще так?». Пошли сели — пиво, водка. Просили перенести игру с «Шахтером», не получилось. Естественно, мы ее проиграли. Вообще были не готовы — ни физически, ни психологически.
Помню, мне в финале Кубка накладку поставили, по кости зарядили — она ужасно болела, разбухла. Но я в таком шоке был, что даже забыл об этом. Вышел против «Шахтера», натурально забыться хотелось. Через 15-20 минут, когда нога еще сильнее заболела, вспомнил: «У меня же, оказывается, травма». Заменили.
Тяжело… Кто через это прошел — это даже не объяснишь. Просто трагедия, которая могла перевернуть весь коллектив.
— Почему не развалились?
— Сплоченность была. Мы на могиле Миши потом пообещали: «Выиграем чемпионство для тебя». Но это было очень трудно, приложили весь свой максимум. Еще ведь остались без первого вратаря. Хорошо, что Димка Харин приехал — и очень помог.
— Почему команда быстро распалась после чемпионства?
— Во-первых, Садырин ушел в сборную. Во-вторых, у нас вся средняя линия уехала за рубеж. Пришли молодые ребята из дубля, им требовалось время.
Я тоже уехал в Испанию, но там и травмы были, и без сборов тяжело. Еще до этого в Голландии начались проблемы со спиной — диск вылетел между третьим-четвертым позвонком. После возвращения в ЦСКА такая же травма, но уже в другом месте.
Очень долго восстанавливался. А в это время в клуб пришел Костылев — привел своих ребят на улучшенные условия. Этого вообще никто не понял. Мы ЦСКА возродили, выиграли чемпионство, а нам — ничего. Считаю, если давать лучшие условия, то всем. Это же коллектив.
Чуть не вылетели в том сезоне в итоге — хорошо, что вернулся Брошин, помог нам. Стали 10-ми. В тот момент понял, что я этому коллективу уже не нужен.
— Как возник «Спартак»?
— Позвонил Тарханову. У него хорошие связи с Израилем были. Думал, поможет. А он: «Давай начнем со «Спартака».
Конкуренция, конечно, была сумасшедшая. Еще Федя Черенков не закончил, Серега Родионов играл, Валерий Величко, Мухамадиев, Бесчастных. В дубле были Ширко и Тихонов. За свое место приходилось прям сражаться.
У меня тогда были проблемы с ЦСКА — они никак не разрешали заявиться за «Спартак». Хотя я с ЦСКА ничего не подписывал, какая-то филькина грамота была и все. Служба моя закончилась, квартиру на себя оформил. По военной линии уже вопрос был закрыт. Но за меня хотели деньги получить.
Туру к пятому все-таки разрешили заявиться. Вышел на замену против «Динамо» Бескова — оно тогда хорошее было. Киря [Кирьяков], Кобелев, Добрик [Добровольский] — хорошая плеяда. Проигрываем им 0:1, за 12 минут до конца выхожу — и сделал 1:1. Потом в состав поставили — я четыре забил «Крыльям».
Казалось, дальше все пойдет как надо. Ребята уехали на чемпионат мира со сборной, а я порвал кресты. 9 месяцев восстанавливался — и понял, что надо уходить. Когда кресты рвутся, это все меняется — координация, стартовая скорость. Надо быть готовым к огромной конкуренции, а ты не готов.
— Романцев каким запомнился?
— Он был подчинен футболу, смотрел бесковские кассеты, изучал каждую деталь. Романцев одним из первых стал применять прессинг в середине поля. Чтобы при потере мяча сразу все вступали в отбор. Игрокам это нравилось — сразу возвращаешь мяч, начинаешь свою атаку.
— Вас спартаковские болельщики нормально приняли?
— Когда только пришел, было недовольство, освистывали. Но после гола «Динамо» и покера «Крыльям» все стало хорошо. Обычное дело: если приносишь пользу клубу, все закрывают глаза на то, где ты играл до этого. Тот же Шмаров два года был в ЦСКА, а в «Спартаке» стал любимцем.
— Вы же поучаствовали в переходе другого спартаковца, Карпина, в ЦСКА. Как это было?
— Приложил руку. Мы с белгородцами на сборах любили собираться в кафе «Кавказ» в Сочи. Один из ребят играл в Таллине у Овчинникова, он же «Борман». Приехал, говорит, что у них парень есть хороший, заберите к себе.
Когда вернулся в ЦСКА, сказал Шапошникову: «Есть сильный парень в Таллине. Фамилию забыл, но связана с карпом — то ли Карпенко, то ли Карпов». Через две недели вижу его на базе. Но до нашего уровня он тогда не дотягивал — ушел в аренду в Воронеж. Потом уже — в «Спартак».
Ну Валера всегда был такой прямой, отстаивал свою точку зрения. В принципе, как и я. Карпин привык делать свое дело, ни на кого не оглядываясь. С этим надо просто считаться.
Как распадался СССР — взгляд футболиста: разбитые автобусы в других республиках, в Грузии ударили Садырина, а в Ереване игроки прятались в раздевалках (и уже думали, что придется отбиваться душевыми лейками)
— Вы брали с ЦСКА последнее чемпионство СССР. Страна на тот момент уже распадалась. Как это чувствовалось?
— Сначала футболисты этого не ощущали. Выиграли Кубок и чемпионство — нам дали деньги. Вручили медаль, которая стоила 5 тысяч, а через несколько лет должна была подорожать раза в три-четыре. Но после распада все деньги, заработанные в Союзе, умножились на ноль.
Было потеряно очень много. Когда играл, думал, что на всю жизнь уже обеспеченный человек. В первые месяцы еще пытались как-то поменять советские полтинники и стольники. Но потом грянула такая инфляция.
У многих ветеранов такие же сложности. Хорошо заработали, но все потеряли из-за распада — пришлось начинать с чистого листа.
— Божович рассказывал, что когда распадалась Югославия, автобус его черногорской команды в других республиках могли камнями закидать.
— Было такое. Мне рассказывали администраторы «Салюта» из Белгорода, как они ездили на последнюю игру в Чечню. Еле уехали оттуда, весь автобус был разбит.
В советское время — то же самое. 1989 год. Кутаиси. Как только приехали, начались какие-то непонятки. Незнакомые люди уводят наших игроков, о чем-то общаются. Мы спокойно ведем 1:0 у местного «Торпедо», а в перерыве залетает их администратор, обвиняет наших игроков. Тренер грузин Дзодзуашвили прибежал, ударил в лицо Садырину. Такая вот обстановка.
Мы ничего не понимаем, выходим на второй тайм. Потом угловой у наших ворот. Идет подача, а Мишку Еремина двое нападающих держат за руки. Прям внаглую. Он вырывается, одну руку освобождает — ловит мяч и бросает себе на ход. И бежит.
А мы в это время на лавочке сидим — мне голеностоп разбомбили так, что он больше головы стал. И видим, как бежит Мишка, а за ним все трибуны. Еле успели спрятаться в раздевалку. Все окна побили, автобус — тоже.
Звонили в военную часть, чтобы нас отвезли. Уже помылись, стали собираться, а тут приходит инспектор матча. Говорит: «Если не доиграете, засчитаем вам техническое поражение». Отвечаю: «А мне кто вернет здоровый голеностоп, чтобы я смог доигрывать?». В итоге закончили 1:1, они на 90-й кое-как забили.
Потом забавно играли с этим «Торпедо» (Кутаиси) уже дома. 5-я минута — 1:0, 10-я — 2:0, 20-я — уже 4:0. После пятого гола они нам: «Давайте уже в футбол играть». Накидали им семь в итоге.
— В других республиках были проблемы?
— В Донецке похожая ситуация была. Нас после 1:1 на спецназовском КАМАЗе увозили, чтобы уберечь от трибун. В Ереван приезжаем, а нам: «Вы должны проиграть». — «Вам зачем? Мы, вообще-то, за чемпионство боремся».
Хлопнули их 1:0. Хорошо, что там только 5-6 тысяч на трибунах было. Мы в раздевалке заперлись, краны от душевых открутили — уже думали, что отбиваться придется. Такая атмосфера.
Конечно, все футболисты чувствовали, что что-то происходит. Но никто ничего не мог понять. Откуда футболистам знать историю? Это сейчас я всю историю на 10 лет вперед расскажу, читаю лекции в интернете. И понимаю, что нас в школе совсем не тому учили. Вот и заложили мину, которая сработала на сегодняшний день.
Жизнь в Голландии: тренеры сами приносят пиво, встреча с Кройффом (история о том, какой он человечище) и начало учебы на тренера
— В своей карьере вы некоторое время поиграли в Голландии, Испании, Чехии. Жизнь там чем-то удивила?
— В ту же Голландию я приехал еще soviet sapiens. Советский человек, который не видел всех этих магазинов, развлечений, той жизни на Западе, в которой никто никуда не торопится.
Арнем (откуда голландский «Виттес». — «Матч ТВ») — небольшой город, типа нашего Шебекино. Впечатлила пунктуальность. Не нужно заниматься стиркой, приходишь на тренировку — бутсы начищены, форма постирана и лежит в шкафчике.
Было дико, когда после матча ты легко мог пойти в бар — и выпить пива. Причем тебе это пиво будет подносить старший тренер или президент клуба: «Давай общаться». Не то что челюсть падала от такого, а просто все.
— Тогда уже в стране была легализована марихуана. Это сказывалось на жизни людей?
— Не знаю. Вообще ни разу не курил — и мне было без разницы. Но не помню, чтобы траву продавали прямо в аптеках.
Сейчас там уже специальные кафе есть. Насколько знаю, определенное количество марихуаны можно выращивать дома — и продавать в аптеку. Кто-то из России летает туда на выходные, чтобы спокойно отдохнуть, и выйти потом на работу в нормальном состоянии.
— Игорь Шалимов рассказывал, что в Италии сталкивался с русофобией. А вы?
— Вообще нет. Я более коммуникабельный. Даже если язык не очень знал, меня все понимали. И хорошо относились.
Помню, как спустя месяц после переезда мы поехали записывать гимн клуба. Приехали на студию, смотрю — ящик пива. Футболисты некоторые после тренировки, не стесняясь, берут эти бутылки. Мне протягивают: «Хочешь?».
Спрашиваю: «А мы что, потом петь гимн будем?». Они закивали. «Так, — говорю, — это же русская традиция. Сначала выпить, а потом песни петь». Они там все сломались на этом моменте. Так что вообще никаких проблем не было из-за того, что из России.
— Самое яркое воспоминание о периоде в Голландии?
— Тотальный футбол Кройффа. Я тогда столько кассет про него привез домой. И как он играл, и как тренировал. Учился по ним.
Кройфф реально изменил футбол — не только игру, но и индустрию. Поиграв в Америке, он первым пришел к тому, что нужно разделение между тренерами — один отвечает за физподготовку, второй за оборону, третий за атаку и так далее. А главный тренер — менеджер, который над процессом и который выстраивает всю вертикаль клуба. От академии до первой команды.
Кройфф первым стал приглашать телевидение на тренировки, развивал это направление. Потом это подхватили англичане — и теперь у них самый большой ТВ-контракт в мире.
Все, что сейчас творит «Сити», это тоже Кройфф. Он привел в «Барселону» Бегиристайна и Сориано, которые создали сначала ту «Барсу», а потом и нынешний «Сити». Он первым приметил в Гвардиоле тренера, поверил в него.
Кстати, помню, встретили Кройффа в 2001-м. Удивительное впечатление произвел.
— Чем?
— В общем, играем ветеранский турнир в Испании — и пошел сильный дождь. Прям ливень. И тут за местную команду выходит на замену седой мужик. В грязной-грязной форме. Чуть пригляделись: «Е-мое, это же Кройфф».
Оказалось, он пришел на игру, его попросили выйти на 10 минут, а формы в раздевалке не нашлось. Тогда он взял какую-то майку, которая на полу лежала. Видимо, кто-то заменился — и бросил. И так и вышел. Никому ничего не сказав.
В такие моменты понимаешь, какой это человечище. После турнира встретили его в городе — гулял с женой. Выбежали из кафе к нему. Он: «Вы кто?» — «Русские». И он говорит: «Очень хорошая команда. Самая играющая на турнире».
Жаль, немного совсем пообщались, языка толком не знали.
Слухи про Олимпиаду-88 и окончание карьеры в «Тереке»
— В интервью «БелПрессы» вы говорили, что на Олимпиаде-1988 были те, кто поехал в сборную за деньги.
— Разговоры ходили такие. По крайней мере, называли двоих человек.
— Сколько это стоило?
— Информация была на десятки тысяч долларов.
— Сами верите в это?
— Через кассу это не проводили, но слухи не на ровном месте ходили. И ходят до сих пор. Как известно, дыма без огня не бывает. Но у меня никаких доказательств нет.
— У вас не просили денег?
— Нет. Никаких финансовых движений в эту сторону. Я всегда доказывал на поле. Например, ребята, которые из ЦСКА ездили в сборную, говорили: «Готовься, ты следующий». Мол, Бышовец меня на теории отмечает, спрашивает про меня у парней. Но, видимо, посчитал, что недостоин, раз не вызвал. Никаких обид нет.
— Кто те двое, про которых думали, что они за деньги поехали на Олимпиаду?
— Я же не знаю точно. Кто знает — пусть и называет.
— Но они добились чего-то потом?
— Не следил так пристально. Одно дело ехать на Олимпиаду играть, другое — сидеть в запасе. Я даже и не вспомню сейчас, кто там был на замене.
— Завершали карьеру вы в 2002-м в «Тереке». В Чечню не заезжали?
— Команда базировалась в Кисловодске. Вообще, я должен был доигрывать в белгородском «Салюте», но тут появился «Терек». Предложили шикарные условия на старости лет, что даже я соблазнился.
Правда, в последний момент все сократили в четыре раза. А уже некуда было деться — последний день трансферного окна. Ну и как-то не пошло у меня там.
— За все время в «Тереке» было хоть раз страшно?
— Нет. Понятно, что ребята рассказывали страсти, что Грозный весь разрушен. Но к русским хорошо относились, не было никаких вопросов. Там, как и сейчас, все перемешано было — у каждого были люди и с одной, и с другой стороны. Такая же гражданская война.
Масалитин — о нынешнем ЦСКА: не видит гибкости у Федотова, не понимает, почему мало доверяют молодым и чем Мендес лучше Мухина.
— Вас не звали в ЦСКА работать — например, селекционером? Все-таки чемпион СССР в составе клуба.
— Нет. Хотя я говорил ребятам: «Зачем вам в Белгород летать?». Скажите мне, какие игроки нужны, какие позиции. Я через полчаса перезвоню — и все расскажу. Вызовите человека в академию, посмотрите, подходит ли.
А чтобы на постоянке работать в ЦСКА, это надо в Москву переезжать.
— Вам пишут что-то из клуба, если руководству не понравятся комментарии в СМИ?
— А зачем мне писать? Я ни одному клубу не принадлежу — ни ЦСКА, ни «Спартаку», ни сборной. На вольных хлебах. Тем более есть конструктивная критика.
Если вижу, что Карраскаль и Медина не соответствуют стартовому составу, так и говорю. Или если Чалов начинает по угловым бегать, какой в этом смысл? Он в штрафной нужен, там он король. Вижу, что Федя не играет головой, не борется, не может корпус поставить — я обо всем этом и говорю. Хочу, чтобы он развивался, а не просто критикую.
Мне до сих пор непонятно, зачем взяли молодого Агапова, если ему совсем не доверяют. Когда Мойзес не мог играть, ему дали пару матчей. Да, до конца не хватало, но смотрелся нормально. Не косячил, все по уму и в подыгрыше нормально действовал.
Почему ему не давали играть, когда Дивеев был не в своей тарелке, когда Роша висел на карточке? Просто посадили без шансов. Так же с Лукиным — парень вышел, глаза горят, но все — больше не играет. Если на молодежь рассчитываете, ее надо обкатывать. Как Осинькин делал с Пиняевым — каждый матч давал ему по 15-20 минут, независимо от результата. Сейчас мы, дай Бог, получили хорошего игрока.
Яковлев в начале сезона расцветал, казалось, до сборной дорастет, но и его отдали в аренду. Мухин — то же самое. Чем он хуже Зделара и Мендеса? Да, не контролирует эмоции, но если он не будет играть, так и не научится этому. Взяли посадили на лавку, а чего полезного сделали Мендес и Зделар?
При этом всегда искренне желаю, чтобы ЦСКА всегда был чемпионом, чтобы «Спартак» всегда оставался флагманом нашего футбола. Потому что прошел через это.
— Дивеев все-таки подписал новый контракт с ЦСКА. Как вам?
— Весной он не дотягивал до уровня ЦСКА. Много косяков. Честно говоря, даже не пойму, что с ним случилось. Может, посттравматический синдром, когда боишься сделать движение, которое снова приведет к травме. Бывает такое.
Пока он не привел себя в порядок.
— Федотова называют лучшим тренером в сезоне. Согласны?
— Однозначно нет. Повторюсь, это мое личное мнение. Не претендую на звание гуру и правду последней инстанции.
В его работе есть плюсы и минусы. К сожалению, минусы не устраняются. Федотов сам говорил про себя, что ему не хватает гибкости. А это важнейшее качество для тренера. Чтобы он понимал, что из его идей не работает, какие надо менять.
Взять, например, Карпина. У него люди в поездах, автобусах и самолетах (из-за нарушенной логистики) проводили больше времени, чем на футбольном поле. У «Ростова» бюджет в четыре раза меньше, чем у ЦСКА. У него в обойме все русскоговорящие, включая союзника нашего из Белоруссии [полузащитник Александр Селява]. Большинство этих ребят никто не знал год назад, либо они просто ходили в подающих надежды. А теперь он довел их до уровня сборной.
У Семака, понятное дело, — бриллианты в составе. Ему не надо переживать из-за логистики, у него сильная скамейка, денег куры не клюют. Мотивируй — и все. И он это делает хорошо.
А еще есть Галактионов, Осинькин, Ташуев — они все хорошую работу проделали весной.
— Есть мнение, что Гинер постепенно отходит от дел в ЦСКА — и уже не принимает все решения. Это проблема?
— Конечно. Большая проблема. С Гинером связаны все достижения современного ЦСКА — он очень много для клуба сделал. Подтянул спонсоров, привел «Сибнефть» в свое время. При нем это был единственный клуб, у которого почти все трансферы были в десятку.
Сейчас, понятное дело, не хватает финансов. У Гинера все деньги были на Украине. Мы с ним практически земляки: я с Белгорода, он с Харькова. Раньше эти города были очень близки. Заканчивается рабочий день в пятницу — и легко можно было рвануть на выходные в Харьков.
— Как вам «Спартак» при Абаскале?
— Абаскаль — выпускник «Барселоны». Он знает, что такое системное развитие клуба. Когда вся вертикаль заточена на один футбол, на одну схему. Но чтобы эти идеи доносить, ему нужна помощь «Спартака».
Во-первых, в выстраивании вертикали. Чтобы каждой команде, каждому возрасту прививалась особая культура паса, как говорил Бесков. Во-вторых, помощь с трансферами. У Хави в «Барселоне» конкуренция по 2-3 человека на место. Тогда этот футбол работает. Если «Спартак» летом не сделает 5 трансферов минимум, на второй год Абаскалю будет сложно.
Неизвестно, что с Промесом будет после решения суда в Голландии. Вдруг «Спартак» его отстранит? Соболев — нестабилен, нервы, а Бальде пока не убедил. Значит, по-любому нужен нападающий. В центре пригодится плеймейкер, плюс в защиту два человека минимум.
***
— Как видите себя через год?
— Хотелось бы мирного неба над головой.
Насчет работы — попасть в хороший футбольный проект, где понадобятся мои знания. Ломиться в закрытую дверь — бесполезно, но желание снова оказаться в футболе есть.
Где-то прочитал интересную мысль: если ты хорошо овладел своим искусством, то должен передать это мастерство кому-то. Иначе — большой грех. Пока не могу применить свои знания, пока грешен.
Будет шанс — без вопросов откликнусь. Знаю, что мне за свою работу никогда не бывает стыдно. Если пойму, что не соответствую своей должности, спокойно уйду. За место никогда не держался и не буду.
Больше новостей спорта – в нашем телеграм-канале.
