В интервью «Матч ТВ» Гинер, более 20 лет занимающий пост президента ЦСКА, рассказал:
- Почему футболисты не должны считать его папой;
- Об Акинфееве, по которому у ЦСКА не было ни одного предложения;
- О нежелании «Вест Хэма» платить за Влашича;
- По какой причине был уволен тренер Олич;
- О том, кто принимает итоговое решение в московском клубе;
- Как Платини просил выучить итальянский язык;
- Почему в футболе не нужны агенты.
— 20 февраля 2001 года, давайте начнем с него.
— Очень давно. Уже столько лет прошло. Чего вспоминать?
— Знаковое событие для армейского клуба. И для вас, наверное, тоже.
— Ну, а что тут говорить (улыбается)? Знаете, это жизнь. Наверное, те, кто родились в 2000 и 2001 годах, не помнят этого всего. Прошла треть моей жизни. Тогда я купил ЦСКА и начал строить. Что-то получилось, что-то не совсем.
— Это «вкусная» треть вашей жизни?
— Смотря с чем сравнивать. Если говорить о семье, детях и внуках, то это, конечно, несовместимо. Если сравнивать с бизнесом, то это, естественно, интересно — это увлечение. Бизнес же строится, идет. Слава богу, у меня бизнеса достаточно, но он гораздо проще. Футбол же непредсказуем, это жизнь.
Когда-то мы сидели с (Карл-Хайнцем) Румменигге и заговорили о дорожном движении в Германии. Он с таким удивлением мне говорит: «Так дорожное движение и спорт — это зеркало жизни государства. У вас что, не так ездят?» Я улыбнулся: «Да нет, практически так же. Тоже все на дорогах нормально». И вот после этого разговора я задумался и начал сравнивать спорт, в частности, футбол с жизнью. Румменигге был абсолютно прав.
Тот же футбол, наверное, самый любимый и доступный вид спорта. Все таки в хоккее нужны лед и коньки, в теннисе — ракетка, в баскетболе — кольцо. А здесь что? Мамин чулок набил тряпками, две палки вставил и бегаешь. То есть абсолютно для любого человека доступно. Если сравнивать и вдумываться, это действительно так. Выиграешь — не спишь от радости, проиграешь — не спишь от огорчения. Эмоции.
— Смотрю, у вас сейчас глаза на мокром месте. Так кайфую от этого, потому что очень много людей говорят мне, что Гинеру футбол стал не интересен, и он от него устал.
— Нет-нет. Это все чушь. От футбола устать нельзя. Это невозможно! Я возрастной, конечно, но не такой старый, чтобы устать от футбола, команды. Это семья. Нельзя от семьи устать.
— В раздевалку когда последний раз спускались?
— Давно. Бывает, захожу. Но в какой-то момент, наверное, уже после Валерия Георгиевича (Газзаева — «Матч ТВ») понял, что у ребят уважение и мой авторитет в команде выше, чем тренера. Соответственно, я прекратил это делать. Так как тренер с ними работает, они должны больше его слушать, чем меня. А ко мне относиться как к дяде, например.
— Как к папе.
— У них же есть свои папы, родители… Это Вагнер Лав всегда говорил, что я как папа. А у ребят есть свои семьи, родители. Поэтому, считаю — как к дяде. Как к старшему брату, старшему товарищу.
— Рады были видеть Карвальо?
— Конечно. Когда ребята приезжают, я рад. С 2001 года я старался, чтобы здесь была семья. Чтобы ребята получали удовольствие как в жизни, так и в футболе.
С японцем (Кейсуке Хондой — «Матч ТВ») мы расстались, скажем так, не прям хорошо. Немножко попытались нас обмануть его агенты. При этом он всегда отзывается прекрасно. Звонит, рекомендует всем. Все с уважением и любовью вспоминают это.
— До сих пор не могу расшифровать эту метаморфозу. Знаю, что ЦСКА — это семья. Знаю, что вы друг друга любите и уважаете. Однако в других клубах тоже друг друга любят и уважают, но чтобы так, как у вас… Никогда я не слышал, чтобы за пределы клуба выходила информация, которой не нужно выходить. Как вам это удавалось и удается?
— Это же абсолютная норма. Задумайтесь, мы говорим «семья». Отцы и матери ругают детей, наказывают?
— Да.
— Но ведь родители и дети не выходят и не начинают говорить: «Вот, у меня плохие родители». Или: «Вот, у меня плохие дети — балуются». Не должно этого быть.
— Сейчас это тренд, к сожалению.
— Послушайте, многое меняется, но все равно надо жить. Надо не взлетать никогда, не думать, что поймал бога за бороду и несешься.
— Ходить по земле, как вы сказали?
— Да. Ходить по земле, не быть небожителем.
— Я вспоминаю 2008 год, как я брал интервью у одного очень хорошего президента клуба. Задал ему вопрос, а он мне: «Опять, вы, журналисты, что-то придумываете». Я сказал: «Хорошо, а как из этой ситуации выбираться?» Он ответил: «Спроси у первоисточника». Вы понимаете, о ком речь?
— Да.
— Это были вы.
— Я помню. Так и должно быть.
В какой-то момент, вы помните, наверное, мы расторгли отношения с «Советским спортом». При том, что для меня это та газета, ради которой я бегал в киоск, стоял в очередях. А когда у меня было 10 копеек, давал их киоскерше, чтобы она мне оставила экземпляр. Читал вплоть до того момента, где написано, какая типография напечатала выпуск.
И вот по просьбе моего товарища мы встретились с новым хозяином издания. Я говорю: «Пожалуйста, только возьмите на работу аналитиков хороших, чтобы вы описывали матчи, рассказывали, как сыграли». Мне ответили: «Понимаешь, зарплата журналистов не на этом строится». А строится, оказывается, на лайках. Что интереснее всего людям читать? Кто с кем переспал, кто чего выпил и кто чего нарушил. Какая там была игра — кого это волнует?
А ведь если вспомнить старых пишущих журналистов — это же фантастика какая-то! Они могли иногда даже тренерам давать советы.
— Обмельчал журналист, хотите сказать?
— Нет, пожелтел.
— Помню, вы и с «Матч ТВ» некоторое время не общались.
— Да, было и такое.
— Вернее, не с «Матч ТВ», а тогда еще со «Спортом», «Россией-2».
— Да. При том, что я с огромным уважением отношусь к [гендиректору ВГТРК] Олегу Добродееву, это мой прекрасный товарищ. Но вот тут простая вещь. Вы говорите о «Матче». Когда мы с Александром Александровичем Жаровым сидели и разговаривали… У вас же сейчас новый руководитель спортивной части? Саша мне говорит, что это не болельщик ЦСКА, а болельщик другого клуба. Но кто это видел когда-нибудь? Человек не показывает этого. Пусть болеет. Он живет футболом и это счастье.
— Если вы про Александра Тащина, то он был на последнем матче с «Динамо».
— Он может быть на любом матче. Речь о том, что неважно — за кого он болеет. Журналист должен болеть футболом. Это самое важное. Не так что, раз я журналист и болельщик ЦСКА, то должен ненавидеть «Спартак» и писать про него гадости, а про ЦСКА расписывать, что это самый лучший клуб. Или наоборот. Он должен быть независимым.
У меня есть приятель, у которого реально желтая пресса. Вы, наверное, помните, как он написал вроде бы в газету «Жизнь» о том, что Карвальо кого-то чуть ли не изнасиловал. Я с ним встретился и говорю: «Ты чего?» Он мне: «У меня есть кадры и прочие доказательства». Спрашиваю: «Напишешь опровержение, если это не так?» Отвечает: «Опровержение не напишу, у меня желтая пресса. Но закрою газету». Я ему показываю, что его обманули, так как Карвальо уже два дня как был в Бразилии со всеми печатями в паспорте.
Мужчина! Закрыть газету не так просто, но он закрыл!
— Уважение.
— Конечно. Вот такой должен быть подход к журналистике, газетам, телевидению. Надо быть людьми, прежде всего.
— Игорь Акинфеев вошел в список лучших вратарей в истории по версии Международной федерации футбольной истории и статистики (IFFHS), занял 47-е место в рейтинге. Легенда?
— Можно было даже не занимать 47-е место. Он однозначно легенда. Если мы сейчас поднимем количество лет, которое он играет… Наверное, все помнят, как из-за травмы другого нашего вратаря он вышел, взял пенальти. Ему и 17 лет еще не было. С тех пор он первый номер, капитан команды. Если посчитать количество сухих матчей и игр за сборную…
Тяжело, конечно, сравнивать с Львом Яшиным или Ринатом Дасаевым — разный футбол. Но он все всем доказал. Считаю, это легенда ЦСКА.
— А на последние слова Дасаева про Акинфеева обращаете внимание? (Бывший голкипер «Спартака» и сборной России заявил, что ему «непонятно», по каким параметрам Акинфеев вошел в список, так как он «ничего не завоевал» — прим.)
— Не обращаю. К сожалению, и я с возрастом становлюсь не совсем адекватным (смеется). Самое важно другое — надо уважать своего коллегу, прежде всего. А уже следующим шагом доказывать. Это же спорт. Каждый следующий будет сильнее.
Не слышал, чтобы кто-то из футболистов выступил и сказал: у нас фигурное катание не нужно продвигать. С большим уважением к (Ирине) Родниной отношусь как к фигуристке, которая выиграла все что только можно. Но по ее высказываниям: то нужен футбол, то не нужен. Думаю, ей надо как-то иначе высказываться…
— Аккуратнее?
— Аккуратнее, да. С уважением к другим. Футболисты — не спортсмены? Они выбрали себе такой путь. Подсказать что-то грамотно, где и что у нас не так — абсолютно согласен. А вот так рассуждать… Не слышал, чтобы футболисты обсуждали, хорошие у нас борцы в стране или нет. Или фигуристы.
— Борцы олимпийские медали приносят…
— Послушайте, футболисты никогда не приносили? Мы олимпийскими чемпионами были дважды за всю историю — в 1956-м и 1988-м. Однако это же не означает, что у нас никто не играет в футбол. Мы играем. Весь мир играет, другой уровень конкуренции. Может быть, мы бы и больше принесли наград, но у нас была большая страна, другие политические принципы. Наверное, нельзя было, чтобы в сборной находилось 11 русских или 11 грузинов. Должны были присутствовать все республики. Это тоже политические вещи, которые, думаю, тоже не всегда давали возможность показать спортивный принцип до конца. Всякое бывало. Что-то в футболе чуть лучше, что-то хуже.
Вчера мы сидели с другом и обсуждали латиноамериканских футболистов. Это же что-то. Я абстрактно вспомнил грузинских игроков из тбилисского «Динамо» или армянских из «Арарата». Мы всегда смеялись — по игре красота неимоверная: под себя, от себя, обвел — получили гол. Зато футбол какой красивый был! Южные команды всегда другие были. Сейчас у нас не так много южных футболистов. Но мы же все равно засматриваемся на бразильцев или колумбийцев, чилийцев, латиноамериканцев. Конечно, они порой показывают потрясающие вещи.
— Учитывая, что первоисточник сегодня вы. За все время, что Акинфеев в ЦСКА, были ли конкретные предложения из-за границы, которые можно было бы потрогать руками?
— Насколько я знаю, не было. Не собираюсь обманывать. Впрочем, я думаю, что Игорь бы не пошел. У него дом здесь и он понимает — чего куда-то идти?
— Расскажите о ситуации с Влашичем.
— Заплатят, куда деваться. Мы выиграли все суды. Куда они денутся? Всю жизнь был спорт вне политики. Сегодня, назовем их по-простому — недружественные страны, как говорит наш президент, решили, что все не так. Исключают и делают прочие вещи… Бред полный.
Тот же «Вест Хэм» должен нам за Влашича. Ну и другие должны заплатить. УЕФА и ФИФА говорят об этом в приказном порядке, а они дурака валяют — их аналог Центробанка им не разрешает… Хорошо. У нас, например, есть долг за Эджуке перед голландцами. Заплатите его, «Вест Хэм». Там отвечают: «Нам банк не разрешает». Хорошо, у нас есть долг перед «Эвертоном» — заплатите. И опять им не разрешают. Это же просто…
— Не хотят?
— Просто вымораживает.
— Пройдет 45 дней, будете до конца идти?
— Конечно. Даже с итальянцами так. Не хочу называть команду, но за одного молча рассчитались, а за второго — ой, нам не разрешают. Просто не хотят платить! Почему? Что? Все выкручивают и делают так, чтобы спорт не был вне политики.
— Вас это удивляет или расстраивает?
— Просто мое мнение о Европе было немножко другим. Оно поменялось. Не удивляет и не расстраивает. Поначалу я удивлялся. Возможно, это уже политическая часть, но они нас ругали, когда был Советский Союз, а сейчас сами исполняют. Это нормой стало. Почему? Потому что это они.
Уверен, мы многое еще выиграем. Будут достижения. Ребята растут другие.
— При нашей жизни?
— Конечно. Я дальше своей жизни не смотрю. Вообще поменялось очень многое. Сегодня многие, особенно частные хозяева клубов, больше интересуются своими академиями. Раньше было как: у абстрактного «Зенита» даже не было своей школы. Сделали, сегодня растут ребята. В ЦСКА тоже, в других клубах растут. Их уже учат по другим методологиям.
Мы когда начинали строить академию, я договорился с топ-клубами, отношения с президентами или их владельцами у меня очень хорошие. И ребята ездили по миру, смотрели академии. Что-то меняли, что-то брали хорошее от советской школы, что-то у «Барселоны», «Челси», «Баварии». Я на эту тему очень часто спорил с Виталием Леонтьевичем Мутко.
— До сих пор искры, похоже.
— Нет-нет. У нас шикарные отношения, но это не означает, что у каждого не может быть своего мнения.
На тот момент, когда он был президентом РФС, мы почему-то решили взять немецкую школу. Я говорю: «Давайте методологию для страны сделаем». А мне: «Нет, нам немцы дали свою. Переводим и будем внедрять».
Почему немецкая? Ведь у нас в Советском Союзе были неплохие школы. Появлялись хорошие, талантливые футболисты. Ну и адаптировать же надо! Возможно, нам надо часть у латинских стран брать, часть у немцев, часть еще у кого-то. И вот мы так в нашей школе сделали. Это не в качестве бахвальства, но вы посмотрите, сколько у нас выступает своих игроков и сколько мы дали в сборную. Значит, академия работает, старается. Но мы делали общую методологию. Не просто переводили: вот, нам прислали из «Баварии», и мы сделали именно так.
— Свое вышло.
— Да, мы сделали свое. Взяли то, что в нашем понимании применимо к нашим ребятам. Мы же не рассматриваем, что менталитет немца такой же, как у русского.
— 100%.
— Значит и подать все надо иначе. Методология во всем. И я считаю, что в академии мы чего-то достигли.
— Вы сказали слово «переводили». У меня сразу ассоциация с таким переводом, который набил уже оскомину: каждый сезон поднимаются разговоры о возвращении к системе «весна-осень». Особенно сейчас.
— Выскажу опять же свое субъективное мнение, которое уже высказывал неоднократно. Когда говорить не о чем, начинают что-то выдумывать. В этом отношении и исполком РФС меня поддерживает, и руководители [клубов].
Понимаете, когда начинают рассказывать о том, что у нас северная страна… Если вернуться назад, когда требования к полям, стадионам были другие, возможно, «весна-осень» была лучше. Сегодня шикарные стадионы отстроили к чемпионату мира, у нас их уже много. Заставили проводить тщательное лицензирование те стадионы, где не было чемпионата мира, и где сами клубы не построили. Только недавно говорили о том, что «Алания» сейчас вынуждена играть в Грозном. Почему? Потому что не приняли ее стадион. «Оренбург» не пустили в РПЛ по той же причине. Заставляют. Это первое.
Второе. Я даже не буду напоминать про матч ЦСКА — «Спартак». Но допустим, хорошо, рано выпал снег, что-то там не так с полями, идет при этом 15-й, 16-й тур. Мы его сейчас можем перенести на весну. Нет, надо 30-й тур, чтобы не переносили, чтобы месили грязь в минус 15, и летом, чтобы играли при 30-40 градусах жары! Болельщик нам на трибунах не нужен? Большинство людей берут отпуска летом. Ну не надо нам, получается, чтобы они на стадион ходили, надо играть! Вот я и хотел бы, чтобы те, кто поднимают этот вопрос, объяснили, почему «весна-осень» лучше, чем «осень-весна».
Я уже и не берусь говорить о синхронизации с Европой. Да, сейчас такого нет, но все равно это (отстранение — «Матч ТВ») не на длительный период, мы все равно вернемся в европейскую конференцию. Или азиатскую. Не играет роли.
— Вернемся?
— Конечно. Даже сомнений у меня нет. Ну, не вернемся в Европу, пойдем в Азию. Будем играть в азиатской лиге. Там тоже отличные клубы.
— Кто-нибудь с вами спорил по поводу переходов?
— Только когда переходили. Когда меняли «весну-осень» на «осень-весна», тогда спорили. Но спор был такой: «Мы же так играем уже, значит, все хорошо». Я говорю: «Давайте тогда вообще ничего не менять, оставим все как было. А зачем вы тогда сейчас ездите не на российских машинах? Мы же ездили всегда, у нас не было Mercedes, Audi. Зачем пересели?»
— А вы на чем ездите?
— У меня несколько машин. С весны по осень я езжу на Tesla.
— Сами за рулем?
— Да. В городе, чтобы не парковаться, меня ребята возят на служебной машине, а все остальное время — сам.
— Президент ПФК ЦСКА Евгений Гинер по занятости сейчас востребован на 100% или у вас появилось больше свободного времени?
— Я строил клуб как бизнес. Футбол тоже бизнес своего рода. Другое дело, зарабатываешь ты или попадаешь. Но и на заводах, в других делах можно в минус уходить. У нас банкротятся же компании, значит, не всегда все хорошо. Меня же сподвигло следующее. Построить все так, чтобы люди работали, а не я сам. Глобальные решения должен принимать только руководитель, хозяин. Все остальное… Не знаю таких руководителей, которые не ругали бы своих подчиненных. Таких нет. Но если я все сделал сам, дал указания, а потом ругаю за то, что это сделано нехорошо, то кто я есть? Хам.
— Злой руководитель.
— Неважно. Назови, как хочешь. Я не люблю говорящие головы, для меня это неприемлемо. Каждый на своем месте должен работать. Руководитель только глобальные решения принимает. Конечную, скажем так, подпись ставит. Поэтому ни в футболе, ни в бизнесе я никогда не делал вообще все. Может быть, первые годы, когда учил ребят и объяснял, как мне, руководителю, что-то подходит и что делать.
Мы много спорим. Считаю, что подчиненные должны высказывать свое мнение, даже не согласное со мной. Мы можем спорить. Я могу доказать свою правоту, но не потому, что я руководитель, а они подчиненные. Либо они могут. Потому что мы вместе решаем, что правильно, а что — нет.
— Кто принимал решение отдать клуб в 2020 году? Лично вы?
— Нет. Я не отдавал никому клуб!
— Вот. Хорошо, есть первоисточник. Топ!
— Я никогда клуб не отдавал. Я очень благодарен Игорю Ивановичу Шувалову, очень близкому мне человеку, который, как считаю, помог в тяжелые времена, когда началась пандемия и все остальное.
В определенный момент мы сделали совет директоров, затем переформатировали управленческий орган в правление. Считаю, это тоже правильно. Потому что я не живу по принципу: «Одно мнение мое, а второе ошибочное». Надо слышать. Кто-то слышит иначе, кто-то видит иначе, кто-то понимает иначе. В дискуссии рождается истина.
Что касается того, больше или меньше времени я уделяю клубу… Когда-то дедушка моего партнера сказал очень умную вещь, которую я очень хорошо запомнил. Она звучала так: главное, найти работу другому, тебя работа всегда найдет. Поэтому ни больше, ни меньше времени это не занимает.
— 18 мая 2005 года. Хорошо помните тот день?
— Отлично.
— Расскажете?
— Вы помните, что мы в Португалии играли на стадионе нашего соперника, а президентом УЕФА был Леннарт Юханссон. Я очень сильно нервничал, потому что мы проигрывали 0:1. И он мне так по плечу стучит: «Евгений, не нервничайте. Вы сегодня выиграете. Я вам вручу кубок». Я говорю: «Да ладно, ничего что-то не получается». Закончился матч и Юханссон — мне: «С тебя причитается. Я же сказал».
Я был счастлив! Первая команда с советского и постсоветского времени, которая выиграла Кубок УЕФА. Это как раз к нашему разговору о том, будут ли большие достижения при нашей жизни. Александр Валерьевич (Дюков — «Матч ТВ») и его помощники, как я считаю, сейчас хорошо подходят ко всему, в том числе, к сборной. Если бы мы говорили до 2005 года, ты бы тоже задал вопрос, а выиграем ли мы когда-то какой-нибудь кубок?
— Да, задал бы.
— То есть нужно идти к цели, не переступая жизненные принципы. Но если идешь к цели — обязательно к ней дойдешь.
— Ответили в итоге Юханссону?
— Конечно! Когда еще был вице-президентом Ассоциации европейских клубов и приезжал на совещания… Из России что возьмешь? Икры да водочки! Закончилось — сели, разлили по стопочке, выпили, пообщались.
Скажу так, на русском я говорю лучше, чем на других языках. При Юханссоне я старался быть с переводчиком. А потом Румменигге меня сподвиг не стесняться: «Ты же со мной в приватном разговоре по-английски говоришь. Почему стесняешься на исполкомах?» Я объяснил: вдруг что не так скажу. А он отвечает: «Они что, по-русски разговаривают? Могут правильно на русском языке говорить? Вот и ты говори спокойно на английском. Кто захочет — тот поймет». Карл вообще меня очень многому научил. Приятный, потрясающий человек.
Мишель (Платини — «Матч ТВ») же на меня ругался всегда и говорил: «Евгений, я тебя прошу, выучи итальянский. Не хочу я на этом английском разговаривать. Вынужден из уважения к тебе». Понятно, что Румменигге хорошо знал итальянский после игры на Аппенинах, Платини — то же самое, Инфантино — швейцарец. Это компания, которая у нас собиралась в неофициальной обстановке. Там Платини ничего не говорил, а здесь аж кипел, скулы сводило: «Ну я тебя прошу, не заставляй меня на этом языке разговаривать» (смеется). Я ответил, что обязательно, но как-то так и не дошел до этого.
— К счастью, очень давно вас знаю. Ни до, ни после не видел вас в таком нервном состоянии, в каком вы пребывали на матче «Рубин» — ЦСКА, когда на последней минуте Акинфеев вытащил два мертвых мяча.
— Меня видели, по-моему, все тогда. Я еще случайно дернул ногой и ударил по стеклянной перегородке, которая у них на стадионе стояла. Разбил стекло на ниже сидящих.
— Не слышал.
— Конечно, я нервничал, мы же можем стать чемпионами. Понимал, что «Рубин» будут стимулировать, чтобы они с нами бились, потому что им уже ничего не нужно было. Считаю, это нормально. Но не в обратную сторону. Все таки придя в ЦСКА — хотя не знаю, что было до меня и как — я считал, что нельзя себя обманывать, покупать матчи, платить судьям.
— Вы же понимаете, что тут сразу вспоминают фразу «Гинер все купил»?
— Нет, это было от другого. Это запустили болельщики «Спартака», когда я только пришел. При том, что болельщики «Спартака» ко мне относятся адекватно, никогда не оскорбляли. Но когда мы стали выигрывать, они начали говорить: «Ой, Гинер все купил». Тогда наши болельщики сделали эту кричалку: «Зэк решетку подпилил — это Гинер все купил». И так далее. Они все это в насмешку сделали.
— Вашим принципом было никогда не покупать матчи?
— Конечно. Я вот что мог покупать? Хороших игроков. Совершать трансферы.
Помню, твой земляк и мой друг написал в газете, что я оставил выжженную землю после того, как скупил футболистов по стране. Я потратил на то время, может быть, миллионов 10 максимум.
До меня таких денег не тратил никто в стране. В Советском Союзе, если кто-то был нужен ЦСКА, его забирали в армию. Лобановский же в киевском «Динамо» забирал по стране вообще всех, кого только хотел. За деньги же никто не переходил из одного клуба в другой. А уже в мое время пошли трансферы, надо платить. Просто так не заберешь.
— Если возвращаться в то время, поступили бы по-другому?
— Нет. Поступил бы я именно так. Если бы я этого не сделал, не собрал бы этих игроков, то, наверное, и Кубок УЕФА мы бы не выиграли. Чемпионат России — наверное, да. А вот Кубок УЕФА не выиграли бы никогда.
Я о другом. Когда, стиснув зубы, говорю о том, какие сейчас бюджеты и зарплаты, самому себе любимому задаю вопрос: «Кто начал это и запустил?» Сейчас — в камеру, а до этого себе втихаря.
При этом сегодня у нас в ЦСКА, считаю, с этим делом все уважительно и в рамках разумного. И ребята понимают, что есть зарплата, которую нужно заработать.
Бабушка Самира меня в детстве учила: «Сынок, когда хочешь принять решение, поговори с умным человеком» — «А с кем?» — «С собой, сынок. Задавай себе вопрос: да или нет». В конечном итоге почему-то так. Стиснув зубы, я вспоминаю 2001 год и понимаю, что толчок всему, чем сейчас не совсем доволен, дал я.
— Шикарные слова. По существу. Сейчас последние слова, если берете тренеров и футболистов…
— …Только за мной.
— Алексей Березуцкий. Почему?
— Нам тогда надо было что-то менять. Леша был под рукой. Я ему сам сказал: «Смотри. С одной стороны, я тебя прошу. С другой, ты можешь сломать себе жизнь. Может, все-таки начать снизу?» Он говорит: «Нет, я готов к критике». Я отвечаю: «Давай попробуем, почему нет». Все же тренеры как-то начинают, решил поэкспериментировать.
— А Ивица Олич?
— Он прекрасный человек. Очень любит ЦСКА. Но он одиночка. Вот я задавал вопрос: «Ивица, а зачем нам тренер по физподготовке, если ты все знаешь? Мы вроде взяли хорошего и сильного. А зачем нам тактики?» Он никого не слушал. Хороший парень, старался и работал день и ночь. Все бросил. И зарплата вообще «ни о чем» была. Но мое все-таки мнение: он бы завел клуб в нехорошее русло.
Как раз ты мне задал вопрос, сам ли я должен делать всю работу или мои помощники, окружение? Я ответил: у меня принцип такой, что не может человек все знать и уметь. Надо прислушиваться, смотреть, набрать специалистов. У него этого не было. Поэтому я расстался с ним.
— Владимир Федотов. Вы, когда решали по нему, сначала с президентом «Сочи» разговаривали?
— Я разговаривал с Борисом Романовичем (Ротенбергом — «Матч ТВ»). Боря близкий мне человек, мы дружим. Я ему все объяснил. Есть какие-то вещи, которые, наверное, не для камеры. Но он меня услышал.
— Не хотел отдавать?
— Он не мог решить, отдавать или нет. Они же не продлили контракт. Не знаю, договаривались ли, но контракт не был продлен. Это не то, что я исподтишка зашел. Никогда так не делаю. Честь и совесть не продается ни за какие деньги. Тренер не продлил, ушел. Почему? Никогда не задавал этот вопрос ни Борису Романовичу, ни Владимиру Валентиновичу. Но суть в том, что он был свободным.
— За что последний раз Евгений Гинер проголосовал на исполкоме?
— А за что должен? У нас самый важный вопрос на повестке был — Вторая лига. Мы разбирали это. И был вопрос еще по агентским процентам. Здравые мысли были по одному и по второму. Будет что-то дорабатываться и там, и там.
— Вы говорите, что сейчас футболистам много платят. А агентам?
— Не знаю, много или мало. Мое субъективное мнение — вообще не понимаю, зачем нужны агенты. Юристы нужны, чтобы посмотреть контракт и чтобы клуб не обманул игрока, — здесь абсолютно согласен.
Когда-то этот вопрос поднимался как раз в обществе Румменигге, Платини… И вот мы сидим, советуемся с Мишелем: что примет УЕФА, сколько процентов платить агенту? Агент же не может из двух мест получать деньги — за трансфер и из зарплаты. За это один в Бельгии сидит уже. Правда, там по баскетболистам дело было: он взял и там, и там деньги.
Вот сидим, обсуждаем. Надо принимать какое-то решение. И я запомнил очень хорошо лицо Платини, когда остановились на этом вопросе. Потому что оно искривилось. Он сидит и говорит Карлу: «Вспомни, наша с тобой зарплата была 3000 евро в месяц». То есть он получал 36 тысяч евро в год. Только он назвал сумму в лирах, а потом я перевел. И продолжает: «Представляешь, если бы мне пришлось из своих 36 тысяч отдавать хотя бы 100 евро агенту? Да я бы его загрыз! Какие деньги? Какие агенты? За что?»
Конечно, сегодня контракты другие, изменились люди. Чтобы юристы смотрели документы — это я понимаю. Понимаю Вагнера, когда продлевали с ним контракт и он говорил: «Я подпишу, но учти моего агента, пожалуйста». Я отвечаю: «Зачем он тебе нужен? Я тебя что, обманываю как-то?» — «Нет. Просто без него футболиста Вагнера не было бы никогда. Он нас детьми брал. Нам нечего было есть, у нас не было формы, кроссовок, бутс. Он все это нам покупал, тратил на нас деньги. Получится с нас что-то или нет — он не знал». Я все понял, вставили фамилию.
А когда мы выращиваем футболиста, а в 14-15 лет агенты приходят и говорят: «Давай подпишем соглашение с тобой, чтобы тебя клуб не обманул». Зачем? Цель? Я не знаю, может быть, где-то в других клубах иначе… Не хочу смотреть, заглядывать и думать.
Я только не хочу, чтобы любой футболист, который был в ЦСКА, произнес бы: «Гинер меня обманул».
— Я не слышал такого.
— Проведите исследование. А если я не обманываю и дорожу ими, зачем тогда агент?
— Как вам система Кубка России?
— Шикарная. Мне очень нравится. Во-первых, больше матчей. Во-вторых, она дает шанс таким командам, как «Акрон». Фантастика!
Совсем другие деньги для клуба. Что было раньше? Команда выигрывает Кубок, получили 50 миллионов, а потратили 300 — все хорошо.
Плюс первые матчи… Я думал, это у нас так, но нет, посмотрел — у всех. Ставят молодежный состав, выиграли или не выиграли у Второй или Первой лиги…
— Как обуза.
— Это была обуза, реально. Никому ничего не надо было. Тратить время… А Кубок же — это шикарный трофей! И неважно, один раз ты его выиграл или десять. Помню, в Советском Союзе Кубок — фантастика!
Когда игралось два матча до финала — было еще более-менее. Когда сменили на один — непонятно, когда и где будешь играть, и вообще люди плюнули на этот Кубок. Поэтому сейчас — потрясающе!
— Лучший трансфер ЦСКА?
— Все ребята хорошие. Думаю, мы редко ошибались.
— Мы сейчас были в фан-шопе ЦСКА. Там есть фотографии легенд, Игоря Акинфеева. Почему там нет футболки с фамилией Гинер?
— Гинер — функционер. Почему там должна быть футболка с фамилией Гинер?
— Вы же легенда.
— Нет, я — функционер. Если я в энергетике делаю свой бизнес хорошо, то почему нет футболок?
— Там не дарят друг другу футболки. Это же спорт, другая история — потрогать, чтобы с номером, нет? Кстати, какой ваш любимый номер?
— Думаю, седьмой.
— Красиво было бы.
— Я не заслужил футболку. Кратко расскажу. Когда я был уже не совсем ребенком, нас, лучших игроков из молодежных заводских команд, собрал в «Металлист» Евгений Филиппович Лемешко. Кого он считал лучшим — в молодежную команду «Металлиста». Я там пробыл, наверное, две недели. Боюсь соврать, плюс-минус. Может, мне не повезло и со мной пришло пять будущих членов сборной СССР. Но я понял, что могу подавать им мячи. Я снял футболку и ушел дальше заниматься боксом и автоспортом.
— Где футболка, которую сняли?
— Я уже не помню.
— Что пожелает Евгений Гинер сам себе?
— Так как я сказал, что спорт — зеркало страны, чтобы мы развивались больше и больше.
— А в личном плане?
— Еще внуков.
***
Прямые трансляции матчей МИР РПЛ и Кубка России смотрите на федеральном канале «МАТЧ ТВ» и тематических каналах холдинга, а также сайтах matchtv.ru и sportbox.ru.
Больше новостей спорта – в нашем телеграм-канале.
