Бывший футболист «Спартака» и «Торпедо» Андрей Гашкин в интервью «Матч ТВ» рассказал о криминальных Набережных Челнах, Одессе, квартире от Романцева, неудавшемся отъезде в Израиль и отказе от гражданства Украины.
— Вы родились в Талдоме и три года назад в интервью Sportbox.ru сказали, что теперь занимаетесь развитием футбола в городе. Что-то удалось сделать с тех пор?
— К сожалению, нет. Больше этим не занимаюсь. Не получилось ничего. Думали с предыдущим главой города постелить искусственное поле, у нас все для этого есть. И место есть, единственное — ковер на него постелить надо было. Городской стадион, с бассейном, площадкой, трибуны: структура вся имеется, только искусственное поле нужно. Но мэр сменился, и больше никто не хочет этим заниматься. На этом все заглохло.
Причём есть же квоты по Московской области, и можно как-то за счет региона это сделать. Область выделяет деньги и делает поле. Но даже запросом по этому поводу надо заниматься, а сейчас этого не происходит. Сам тоже уже ничего не пытаюсь организовать. Хотели привлечь спонсоров сюда изначально, создать клуб хотя бы уровня КФК. Есть «Антей» в Запрудне, но именно в Талдоме никогда команды на область не играли, хотя, казалось бы, районный центр. Искусственного поля нет. Удивительно, конечно.
— То есть сейчас отошли от этого и занимаетесь бизнесом, как и раньше?
— Конечно, жить же надо на что-то. Все как и было три года назад, никаких изменений. Были приглашения из Второй лиги, в тренерский штаб одной команды, но не сошлись по условиям.
— Если вспоминать начало карьеры, как вам из такого маленького областного города вообще удалось попасть в большой футбол?
— В газете объявление прочитал, написал письмо туда, и меня пригласили на просмотр в СПТУ № 7 Владимира. Что самое интересное, из этого училища потом много вышло футболистов: Дмитрий Вязьмикин, Игорь Варламов, Женька Дурнев. Еще Вовка Казаков у нас играл, не учился с нами, правда. Но в целом можно сказать, что Владимир умеет готовить игроков. Так что я вовремя уехал из Талдома туда. Ну как вовремя, в 15 лет. Поздновато, конечно, но как получилось.
— Можно сказать, повезло отчасти?
— Искал, конечно, варианты, где можно после восьмого класса спокойно жить и тренироваться. А там в училище нас и кормили, и по две тренировки каждый день проводили: в 7 утра и после занятий. И была возможность во Вторую лигу попасть в «Торпедо», куда меня уже через два года и взяли.
— В те годы только на футбол обращали внимание, или сам город запомнился чем-то?
— Там была хорошая школа гимнастики, кажется, да и сейчас есть, но мы занимались футболом. Еще даже нового стадиона «Торпедо» не было. Но в основном да, футбол да тренировки. Это был еще сильный Советский Союз со своим воспитанием. Тем более у нас училище было от Владимирского моторо-тракторного завода. То есть это еще крепкий СССР, а перестройка дальше пошла. В 1988-м начал играть за основу, а потом поехал в Набережные Челны.
— Как вы там оказались вообще?
— Все достаточно прозаично и банально. Валерий Васильевич Четверик предложил мне помочь поступить в Институт физической культуры в Челнах. Тем более вышло указание, что из институтов в армию не забирают. И мы поехали из Владимира. Три человека нас таких было.
— Это же как раз был пик перестройки. Страна менялась, а Татарстан становился одним из центров преступного мира России. Страшно было в тот период?
— Не то что страшно, но люди определенные там ходили и по 50-100 человек хватали. Поэтому вечером старались особо не выходить на улицу. Только институт и общежитие, и все. Еще хорошо, что у нас институт физкультуры: не только футболисты были, но и боксеры, борцы. Они нас защищали, можно сказать. Не давали беспредельничать.
— Вам или вашим однокурсникам/одноклубникам доводилось попадать в неприятные ситуации, связанные с криминалом?
— Был у нас один парень из Казани, который особо не боялся и пошел провожать девушку вечером до остановки. Причем идти-то надо было всего метров 100. И в итоге его чуть не убили, можно сказать. Оба глаза разукрасили, ничего не видел даже. В милицию он даже не стал обращаться, так как был практически местный и осознавал, с чем столкнулся.
Еще один случай был, как мы были в автобусе и нас закидали камнями. Мы ехали выступать за вторую команду на игру чемпионата Татарстана. Остановились в Зеленодольске перед Казанью. И человек 50 вышли из леса и разбили автобус. Нападавшие с ножами были. Вышло это совсем случайно, с нашими результатами не было связано. Просто после матча остановились недалеко от Казани поесть и в туалет сходить, а на нас выскочила толпа. Благо, успели уехать, но все стекла были побиты, уцелело и лобовое. Потом всю ночь просидели в милиции, выясняли. Кому-то голову разбили — подшипниками кидались. Этот период в Татарстане действительно был неспокойным.
— В Википедии указано, что вы играли в «Торпедо» в Набережных Челнах в 1989 году, а в 1991 году — в «Сатурне». 1990-й пропущен. Где вы были в то время?
— Поругался с руководством «Торпедо» и просто уехал обратно в Талдом. Отучился год в Татарстане и перевелся в Малаховку. Не сошлись во взглядах с Четвериком, играть мне мало давал. Но это обычная история, ничего страшного в этом нет. В Челнах меня в итоге не стали заявлять на сезон после моего отъезда.
Вернулся в Талдом и начал играть за команду из Запрудни на первенство Московской области. После Второй лиги чувствовалось, что уровень не особо высокий. Я выделялся. Поэтому на меня и обратили внимание в «Сатурне» в конце 90-го года, пригласили на просмотр. Приехал, а через неделю уже подписал трудовой договор. Начал тренироваться в Раменском, но еще не выступал.
— Зато, когда начали играть, забили немало мячей…
— Да, на следующий год начали играть в чемпионате СССР, ездили в Литву, Латвию… Помню, самый далекий выезд был в Калининград — на автобусе. Веселые были времена. Заняли тогда девятое место.
— Многие игроки «Сатурна» 2000-х вспоминают о том, как клубом в то время рулил криминальный авторитет Олег Шишканов. Что из себя раменский клуб представлял в начале 90-х?
— У нас точно не было тех историй, о которых в «Сатурне» позднее говорили. Тогда это была команда завода электроприборов. Только в середине 90-х там появились связанные с преступностью люди.
— Как потом оказались в «Знамени Труда»?
— Нас пригласили в Орехово-Зуево, тогда команда еще называлась «Хитрые Лисы». Там и Саша Герасимов был, который потом в ЦСКА играл. Там собрали приличный коллектив и поставили задачу выйти в Первую лигу. Мы заняли второе место после дубля «Спартака». И как раз в очных матчах с «красно-белыми» и отсматривали потом игроков для московского клуба. Так и Андрей Тихонов там из «Титана» оказался, и я. Можно сказать, нас так и выделили. В конце ноябре 1992-го года Александр Федорович Тарханов приехал на игру и пригласил меня в «Спартак».
— Какие эмоции тогда испытали?
— По началу даже не верилось. Но впоследствии ко всему привыкаешь. Первые впечатления, конечно, были как во сне, но потом уже все нормально было. Все же обычные люди: тренируются, играют.
— Вы называли Федора Черенкова кумиром. Чем запомнилось время совместной игры с ним?
— Он многому научил и меня, и Тихонова. Да и Егор Титов тогда начинал, Валерий Кечинов летом пришел. И Черенков сам просился с нами поиграть за дубль. Он близок был к молодежи, всегда поддерживал нас. Все нам показывал, рассказывал. В общем, опыт передал. Федор Федорович был очень скромным, но при этом лучшим, на мой взгляд, футболистом России.
— А все эти молодые игроки, которые позже стали легендами клуба, уже тогда выделялись?
— Мы выходили на поле и играл, и и мне не было отчетливо видно, что кто-то прямо был сильно лучше других. Вместе набирались опыта. Черенков нам его передавал, можно сказать. Но и в основе были люди, к которым мы тянулись. Большая конкуренция была.
У меня же всего за взрослую команду «Спартака» 11 матчей в чемпионате, а в старте — три. Конкурентом у меня был Валерий Карпин. Когда его переводили в центр, то и мне доверили сыграть. Да и Тихонов тогда еще не так много выходил. Он начал в большей степени в 94-м играть. Но у него конкуренция была еще серьезней — Дмитрий Радченко, Владимир Бесчастных.
— Кто в том «Спартаке» был самым сильным игроком?
— Игорь Ледяхов. На тот момент точно он. Тогда Игорь феерил. Но команда в целом легендарная была. Этого и следовало ожидать, это же «Спартак». «Ливерпуль» тогда обыгрывали, да и много кого в дальнейшем.
— Осталось ли какое-то яркое воспоминание от занятий под руководством Олега Романцева?
— Сложно сказать… В целом не было ничего особенного, тренировки-игры. У нас с ним были чисто профессиональные отношения. Тогда он еще активно участвовал в тренировочном процессе. Очень популярен в команде был квадрат четыре на четыре, часто его как раз отрабатывали. Было интересно, из квадратов этих потом выползали, а не просто уходили. Олег Иванович требовал, чтобы отдавались. Если останавливался, сразу свисток, и тренер говорит: «А что ты встал?» Так что он мне точно требовательным тренером запомнился. На тренировках он не курил. Играл нейтрального в квадратах.
— Вы и чемпионом стали в «Спартаке» 1993-м. Как отмечали тогда золото?
— Помню, как нам напихали тогда за то, что не выиграли у «Океана». Вот так и отметили (смеется). Просто ушли в раздевалку, где нас отругали: «Что вы за чемпионы, не можете «Океан» обыграть»? Набор футболистов у нас был такой, что с подобными командами даже вничью не должны были играть. Упадочное настроение тогда было даже. При этом не могу вспомнить, чтобы Романцев прямо сильно кому-то пихал не по делу. Если ругал, значит все правильно. Он же главный тренер.
— Но в целом вы ему благодарны за время в «Спартаке»?
— Конечно. Олегу Ивановичу большое спасибо. Он все-таки мне дал квартиру в Москве, когда узнал, что в Талдоме живу. Правда, дать-то он ее дал, но заехал я туда только в конце 94-го.
— Как раз перед переездом на Украину?
— Да. На моей позиции в «Спартаке» играл Карпин. И Олег Иванович сказал мне, чтобы поехал помочь Леониду Буряку в тернопольскую «Ниву». А раз мне сказали, то, что делать? Мне квартиру дали, а я еще буду что-то выпендриваться? И поехал. О самом городе мало что вспомнить могу, мало времени было. Три месяца там отыграл, познакомился с тренером другой школы, скажем так. Тоже отличный опыт. Совсем другие упражнения и направленность.
После Тернополя вернулся сперва в Москву. Карпин вроде как тогда уехал в Испанию. Начал сидеть на скамейке в надежде, что меня выпустят. Но появились новые футболисты, а правого хава стал играть Олег Надуда. Так продолжил находиться в запасе, и тут у меня появляется предложение от «Бейтара» из Иерусалима.
— Расскажите подробнее. Об этом же мало что известно.
— Самое классное, что я туда не попал (смеется). В Википедии написано, что я там был, но меня не выпустили из Шереметьево. До Израиля так и не долетел. Пограничники 31 августа не пустили, так как у меня не было штампа из военкомата, а я был военнообязанный. И с 1 сентября этот штамп отменили. Вот такая судьба! Еще в 9 вечера мне нужен был штамп для перелета, а в час ночи уже нет… В итоге не попадаю в команду, а «Бейтар» берет какого-то югослава.
— Что было потом?
— Леонид Иосифович принял тогда «Черноморец», узнал, что я не уехал и пригласил в Одессу.
— Вы вместе тогда дважды брали серебро чемпионата Украины. Что это была за команда?
— Мы были на ходу. Команда была хорошая, собрались игроки сборной Украины. Со мной на фланге играл Парфенов Димка. Коллектив был совсем не плохой. Выступали в Кубке УЕФА каждый год.
— Иногда задумываетесь, что могли тогда остановить гегемонию киевского «Динамо»?
— Локально мы их обыгрывали, даже в Киеве. Но по финансам они все равно нас превосходили… Однако мы все равно были вторые после них, сильнее «Шахтера» и «Днепра». Это всего касалось. На дистанции же киевляне становились первыми без вопросов
— Чем запомнилось время в Одессе, кроме футбола?
— Море, красивый город, есть где погулять, Дерибасовская улица… И концерты всякие были. Красиво очень.
— Одесса же тогда тоже была криминальным городом. Пересекались с кем-то из местной ОПГ?
— На матчи, они, конечно, не приходили. Но у Парфенова была неприятная история в те годы. Он купил BMW себе, и как-то раз к нему подсели, чем-то напоили и выкинули за городом. Повезло, что не убили, хотя он местный был!
— Он рассказывал, как добирался обратно потом?
— Даже не скажу точно, на такси вроде. Помню, пришел на базу, и все спрашивают, куда Дима пропал. А никто не знает. И вот он потом рассказал, как к нему сели, начали угрожать пистолетом и сказали ехать за город, иначе убьют. Подмешали ему с чем-то бутылку водки, заставили пить. Очнулся затем уже не в городе. Возможно, на попутке возвращался… Главное, в итоге вернулся живой, а потом еще и чемпионом в «Спартаке» стал.
— Вам предлагали в период выступления в «Черноморце» гражданство Украины. Почему отказались?
— Действительно такое было. На тот момент мне все же было 25 лет. Понимал, что моими потенциальными конкурентами в российской сборной являлись Карпин и Андрей Канчельскис, так что шансов сыграть за нее было маловато. Но все равно хотелось постараться пробиться в свою национальную команду. Да и я же из Подмосковья, Украина не моя родина. Поэтому и не согласился на гражданство.
— В 1996-м вы перешли в ЦСКА. Застали чеченских предпринимателей в клубе?
— Именно тогда их еще не было. Они зашли на следующий год с Павлом Садыриным. Тогда вообще была сложная ситуация в ЦСКА. В подробности даже тогда не вдавался, но, по сути, в тот период команду поделили.
Когда я был в команде, ЦСКА управлял Минобороны. Меня хотели еще призвать в армию. Но моему старшему ребенку н было трех лет, из-за чего не забрали. Когда же команду поделили фактически, шесть человек ушли в «Торпедо», остальные остались.
— Во многих текстах на эту тему отмечается, что уже в тот момент появился в клубе Шахруди Дадаханов, а Тарханова в том числе не устраивали мутные схемы с рынками у руководства. Слышали что-то об этом?
— Вот здесь не могу сказать. Александр Федорович просто заявил, что команда переходит под крыло Минобороны и поведал о варианте с «Торпедо». Потом назвал игроков, которые уходят с ним, добавив: «Кто не хочет, могут идти в другие команды».
— А в ЦСКА нельзя было остаться?
— Можно. Но лично меня не просили, а Александра Федоровича давно знал, поэтому пошел с ним. Он же и звал в армейский коллектив изначально.
— Правда, что ваш контракт был подписан не с клубом, а лично с Тархановым?
— Нет. Подписывали с именно с ЦСКА.
— Тогда возникает вопрос, как ему удалось так легко с собой столько людей в «Торпедо» увести…
— Допускаю, что Александр Федорович просто сказал: «Мне нужны эти футболисты, я их забираю, и мы мирно расходимся». Мне же точно было легко уйти. Знал, что из себя представляет работа с Тархановым. С Садыриным же никогда не работал, а новый тренер — всегда новые требования. Непонятно, чего ожидать. Поэтому и мыслей не было оставаться.
— Вы провели всего полгода в ЦСКА. Тогда преследовало ощущение, что в клубе что-то неладное происходит?
— В тот момент не было таких мыслей. Возникло странное чувство только после отпуска, когда мы вроде как вернулись, а нам не разрешили тренироваться в манеже. В итоге мы занимались в Сокольниках. Началась какая-то междоусобица в команде: одни тренируются там, другие — здесь… Пошли какие-то непонятки.
— Экс-руководитель «красно-синих» Авалу Шамханов несколько лет назад обвинил «Торпедо» в сдаче игры «Спартаку» в 1998 году. Не было мысли, что эти все слова — следствие обиды на Тарханова?
— За другого человека, конечно, сказать сложно. Но я тогда был капитаном команды, и ко мне точно никто не обращался. Ты же не один играешь, в каждом коллективе есть тренерский совет, в которых входят и опытные футболисты. В такой совет и я входил, как капитан. Причём на момент матча Тарханова уже в клубе не было, его пост занял Валентин Козмич Иванов.
Тогда вокруг игры со «Спартаком» точно не было подобных разговоров. Мы шли в конце, нам нужны были очки, наоборот. Вылетать не собирались. В итоге стали 11-ми. Сложно, когда половина команды меняется, не хватает в такой момент стабильности…
— Зато в следующие два года результат уже сильно изменился. Бронза в 2000-м — пик той команды? Или могли большего добиться?
— В коллективе появились опытные футболисты, боролись друг за друга. Много матчей выигрывали со счётом 1:0 и не показывали какой-то феерической игры, старались на результат играть. Но как-то все вместе сложилось. При желании могли и выше прыгнуть, естественно. Команда-то была неплохая. У нас в запасе сидели Зырянов, Семшов, Кормильцев выходил на замену. И если бы весь коллектив сохранили, можно было потом и на чемпионство замахнуться. Могли вполне пойти по пути «Локомотива», но этого не случилось.
— Успех автозаводцев в те годы так или иначе связан с именем Виталия Шевченко. Как думаете, в чем секрет?
— У него были достаточно тяжелые сборы. В принципе самые сложные сборы в карьере у меня — у Буряка и Шевченко. Упор на физику и выносливость. Надо было очень много бегать — по 10–12 километров каждый день. Встаешь в семь утра и потом кросс на 40 минут. Причем это тогда называлось «продышаться».
— «Торпедо» — лучшая команда в вашей карьере?
— Естественно. Пришел туда опытным игроком, был капитаном, провел много матчей в основе. Этот клуб и стал для меня ближе всех.
— В «Уралан» уже пошли завершать карьеру?
— Можно сказать, об этом я и думал. Мне было уже 32 года, предложили хорошие деньги — в два раза больше, чем получал в Москве. А жить же после карьеры надо как-то. Эти деньги мне и помогли до сих пор как-то удерживаться на плаву. Не сказать, что они были очень большие. Просто потом начал задумываться, как жить после футбола. Получилось удачно эту сумму вложить и спокойно жить сейчас.
— «Уралан» славился своим президентом Кирсаном Илюмжиновым, который иногда поражал народ своими действиями или словами. Вам он, случаем, не рассказывал, как видел НЛО?
— Про инопланетян лично от него, конечно, не слышал. Хотя видел то интервью, очень смеялся. У нас с ним была другая история. Мы обыграли «Спартак» в «Лужниках» и прилетели в Элисту. Он нас поздравил и повез к себе в резиденцию. У них был какой-то буддистский праздник. Стол какой-то большой стоял, и на нем был рисунок из цветного песка. То есть люди из цветного песка собирают какой-то рисунок, и они это делают чуть ли не около двух недель, не выходя оттуда. Потом получается какая-то картина.
И вот Илюмжинов нам говорит: «Обойдите этот стол три раза и загадайте желание, оно у вас обязательно сбудется». Мы в итоге всей командой прошли, а Илюмжинов добавил: «Ребята, не сразу вас предупредил, если вы загадали машину и квартиру себе, это все не сбудется» (смеется). И у нас все сразу: «Е-мае». Кто-то реально подумал о материальных вещах.
А так заходил в раздевалку, поздравлял. Если проигрывали, то не заходил.
— До вашего прихода он раздавал игрокам «Уралана» пули и говорил: «Если команда останется в Первой лиге, то вы идете в степь и стреляетесь». В ваш период в Элисте он подобным образом не вел себя в случае поражений?
— Такого не было. У нас тогда собрали боеспособную опытную команду, все с именами были. Никто не сомневался, что мы останемся в Премьер-лиге.
Вообще, когда я еще был в «Торпедо», к нам перешел Александр Игнатьев из «Уралана». И он вспоминал, как ему и Андрею Саморукову присвоили звания Героев Калмыкии. А потом Илюмжинов их предупредил, чтобы они не продавали свои медали, а если даже решили продать, пусть делают это сразу за $30 тысяч. Никто не рискнул (смеется).
— В те годы Леонид Слуцкий тренировал молодежную команду «Уралана». Приходилось пересекаться?
— Да, помню его. Он иногда просил меня тайм сыграть за дубль. Ему было важно, чтобы команда наверху шла. Причем не меня одного просил. Бывало, что в первой половине игры человек пять из основного состава выходили на поле.
Конечно, тогда никто даже не задумывался, что он может в большого тренера вырасти. Он попросил помочь, отыграли за дубль, да и все. Получалось иногда два-три мяча в первом тайме забить и шли отдыхать. Но это все с разрешения Сергея Павлова, естественно. А то был один случай, когда меня попросили выйти за дубль. Я отыграл весь матч в итоге, а в Элисте 35 градусов жары в тот момент. А на следующий день ко мне подбегает массажист и говорит, что за основу играю сегодня. Говорю: «Вы кого хотите из меня сделать? И так в 33 года два тайма отбегал при такой погоде». С «Ротором» играли. И все равно вышел на следующий день, добыли первую победу для Элисты в том сезоне.
— В целом о Калмыкии теплые воспоминания остались?
— А мы немного там времени проводили на самом деле. То в Москве на сборах были, то еще где-то. В Элисте мы в общей сложности находились месяца три. Но ничего плохого точно не было. Коттеджи выдавали каждому, можно было семью, детей привезти с собой. Кто как хотел. Но из-за частых разъездов смысла не было брать с собой родных. Только приезжаешь, а через неделю снова в другом месте.
Тем не менее после первого круга Илюмжинов оплатил нам поездки с женами на Кипр, две недели отдыха. Он тогда сказал: «Берите кого хотите, неделю отдыхайте, а затем начинайте тренироваться». Нормальное было время.
— У клуба же начались проблемы с финансами, когда вы ушли. Хотя вы и говорили, что заработали неплохие деньги за это время, но может в конце сезона возникали случаи с задержкой зарплаты?
— Нет, когда мы играли, трудностей с деньгами не было. Вот когда Игорь Шалимов с Николаем Писаревым пришли, это началось. Они начали валиться. Помню, как Шалимов мне сказал: «Мы будем набирать молодую команду». А сам покупает 33-летнего итальянца. Это я хорошо запомнил.
— Вы именно тогда поняли, что футбола с вас достаточно?
— Почему? Я же еще в Липецке попробовал, на сборы съездил, посмотрел. Но ушла мотивация. Я же старался в каких-то хороших командах играть и пытаться что-то выиграть. А в Первую лигу тяжеловато после РПЛ переходить. Там и футбол в большей степени без мысли.
— После завершения карьеры вы начали работать тренером в структуре «Торпедо». Как в целом вспоминаете период работы в школе?
— Помню, как гендиректор «Торпедо» Юрий Мишин позвонил и говорит: «Гляжу, за полгода так и не нашел команду. Если хочешь, приходи с 1 сентября тренировать. Возьмешь 87-й год». Из того выпуска потом Евгений Луценко вышел. Пару лет удачно проработал, чемпионат России в своем возрасте мы выигрывали. Потом взял 88-й год, где был Павел Мамаев. Очень сильная команда в целом была.
— Павел выделялся тогда на фоне остальных?
— Конечно. Уже через полгода он практически за дубль бегал. Он вообще один потом и заиграл, по сути, из той команды.
— Как считаете, на сколько он свой потенциал реализовал?
— Сейчас не выступает, так как ему все же 34 года. Здоровье уже не лучшее, наверное. В «Химках» в последнее время травмы получал, не играл толком. Естественно, потенциал свой он до конца не реализовал. У него в одно время и вариант с «Манчестер Юнайтед» же был…
Отчасти еще дело в том, что в ЦСКА он играл опорного при Слуцком, а это не его позиция. Он в большей степени креативный футболист. В «Краснодаре» Мамаев как раз проявил свои лучшие качества. Но максимум свой так и не показал. Хотя перспективу сразу видно было. В 16 лет он почти сразу дубль перерос. Возможно, когда он был молодой, думал, что все впереди. А век футболиста короток, надо использовать шансы. Это хочется всем молодым игрокам сказать.
— Вы же тренировали дубль «Торпедо» еще. Что там не получилось?
— Да, полгода где-то. Мне объяснили, что у меня лицензии нет. Из-за этого стал вторым тренером в дубле. А основа вылетела по итогам сезона. В итоге дубля вообще не стало. Пришел в клуб Георгий Александрович Ярцев, хороший был мужик, тренер. Он мне тогда сказал, что буду тренировать что-то типа дубля, но команда нигде не будет играть (смеется). Я ему говорю: «Георгий Александрович, а как вы себе это представляете?» Якобы это все нужно было, чтобы восстанавливать травмированных, форму поддерживать.
Тогда ещё Александр Тукманов стал президентом, которого болельщики «Торпедо» очень «любят». Я ему и сказал: «Давайте нам хотя бы товарищеские матчи делать, в тонусе нас держать». Он ответил, что это не нужно: «Тренируй их просто так». А как тренировать футболиста без какой-то цели? Нужны все равно какие-то матчи, надо же развивать молодых игроков не только на тренировках. Но в итоге год их тренировал просто так, а спортсмены на эти занятия приходили разобранные, так как мотивации по сути и не было. Надо было даже бегать заставлять. И потом предложил руководству, чтобы я в школу пошел опять тренировать — там хотя бы какие-то задачи есть. Так и возглавил 93-й год. Оттуда у нас вышел Тимур Аюпов, который сейчас в «Оренбурге».
Позднее «Торпедо» перешло на Автозаводскую под «Юность Москвы», а я остался в ФШМ. Туда пришел директор, который сказал, что на основании ФШМ будут создавать команду под Вторую лигу. И мне сказали готовить команду ко Второй лиге на базе выпуска 93-го года. Мы начали играть в КФК, пару лет там находились. Готовились идти на повышение, ушли под Москомспорт. Но нас опередило «Строгино», еще и футболистов забрали.
— После окончания карьеры, работая в «Торпедо», было неприятно осознавать, что происходит с клубом?
— Определённо было обидно за команду. До сих пор это чувство испытываю. Сейчас вышли в РПЛ неготовыми. Конечно, начали набирать какие-то очки за счет строгих действий в обороне. Но без внятной атакующей игры непонятно, что дальше будет.
— То есть нынешнее «Торпедо» не внушает оптимизма вообще?
— Каких-то надежд, что в ближайшем будущем станет лучше, нет. Футбол же стал другой: затрат больше, исполнители дороже. И что-то возможно начнет меняться только тогда, когда клуб начнет тратить деньги на нормальных футболистов. Пока взяли несколько недорогих сербов и хорватов. Немного состав обновили. И сейчас начинают играть от обороны, чтобы хотя бы не проигрывать. Допускаю, установка на игру как раз постараться не пропустить. Но очков-то тоже сильно не прибавляется. Вроде можно вылезти из подвала. Но без организации атакующего футбола не начнешь же выигрывать. Можно один раз на фарт победить, как в матче с ЦСКА. Однако других таких случаев, скорее всего, не будет.
Источник: Матч ТВ
Больше новостей спорта – в нашем телеграм-канале.
