Савелий Мышалов был приглашен в сборную СССР в 1970-м. Прошел с ней четыре чемпионата мира, два чемпионата Европы, две Олимпиады. Спустя 24 года возглавил медицинскую службу «Локомотива». Ушел на пенсию в 2016-м.
— С учетом вирусной обстановки и вашего гигантского опыта, что бы вы сказали: доигрывать чемпионат или нет?
— Спортивная часть меня говорит: доигрывать. Интерес к футболу превышает возможные риски. Но доктор во мне более осторожен.
— В вашей карьере и жизни были примеры эпидемий, хотя бы отдаленно напоминающих нынешнюю?
— Никогда. Холера в 1970-м затронула юг СССР, но не Москву. Свиные и птичьи гриппы тоже прошли стороной. Ни с чем подобным не сталкивался.
— Сами прививки от гриппа делали, когда наступали холода, чихи и кашли?
— Честно говоря, нет. И футболистов не обязывал, хватало обычных мер предосторожности.
— К вирусу прибавились психологические карантинные проблемы. Может, лучше все открыть настежь, переболеть, заиметь иммунитет, а не сидеть сиднем в ожидании неизвестно чего, как думаете?
— И потерять часть населения? Не знаю, не ко мне вопрос. Как врач, считаю, что резко в разгар пандемии действовать нельзя. Ситуация сложная, а главное, непредсказуемая. Решать властям. Надеюсь, они понимают, что важен баланс между ограничениями и свободами, иначе крышку сорвет с другой стороны кастрюли.
— Пять зараженных в «Динамо», один в «Рубине», в вашем «Локомотиве» — Фарфан. Знак ли это? Стоит ли начинать футбол?
— Знак. Не владею всей ситуацией, но если есть очаги, за ними последуют вспышки. Должна быть уверенность в готовности локализовать. И в том, что в результате эксперимента люди не потеряют здоровье, не говоря про жизни. Время до возобновления первенства еще есть, очень надеюсь, что здравый смысл подскажет правильное решение. Пусть будет футбол, но не будет больных.
— Верите официальной статистике распространения вируса?
— Не очень. Политические резоны тут могут доминировать, и это еще один фактор, который надо учитывать. Когда есть гриф «совершенно секретно», никто толком не знает, что будет дальше. Какие-то меры принимаются, но информационный голод или недоверие рождают не очень хорошие настроения. Люди начали сметать с магазинных полок все подряд, а потом выяснилось: продуктов хватит, паника ни к чему. Человек слышит одно, попадает в больницу и видит другое. Начинает звонить близким, те передают по кругу, ситуация обрастает дикими подробностями, и от этого всем только хуже. Вирусу все равно, каких людей поражать, информированных или нет. А вот самим без слухов и сплетен морально намного легче.
— В вашей практике не было вирусных эпидемий, но был Чернобыль. Ситуация напоминает нынешнюю?
— Знаете, в чем-то да. в 1986-м Поначалу никто ничего не знал, информацию попросту засекретили. Власти куда-то попрятались, аварию скрыли. Люди что-то слышали, но даже упоминать боялись, чтобы не их обвинили в распространении вредных слухов. А кончилось тем, что правда вышла наружу, и пошло-поехало. Хотя если бы с первых шагов честно признались, и спасительные меры приняли бы быстрее, и здоровье тысячам людей сберегли бы. Полное безобразие в духе тогдашней системы: смолчать, замазать, не проговориться.
— Как это коснулось вас и сборной СССР, в которой тогда работали?
— Напрямую. Первым делом позвонил Лобановскому: «Валера, бери жену и дочку, мигом приезжай, будешь жить в моем доме. Немедленно покинь Киев!».
— Покинул?
— Да. Приехал, жил у меня, потом перебрался в Ленинград, к Юрию Морозову, с которым дружил. Сейчас хоть что-то прорывается наружу, тогда информации не было вообще никакой. Но понимали: дело серьезное. Так и сказал Лобановскому: «У вас там происходит предательство. Правду не узнаешь, просто приезжай».
— Сборная СССР готовилась к ЧМ-1986 в Мексике. В команде было полно киевлян. Принимали игроки что-то от радиации, для укрепления щитовидки и так далее?
— Ничего не принимали. Тренировались с мая в итальянском Чокко, облако из Припяти двигалось в другую сторону. Полный капец. Положительную роль сыграл сам Лобановский, который увез команду подальше. Таких, как он, больше не будет в нашем тренерском цехе. Умница, прекрасно понимал, что происходит. Власть не любил, не верил ни ей, ни газетной мафии, которая тогда была.
— Первого секретаря компартии Украины Щербицкого тоже не любил?
— Это другое. Щербицкий был для него как папа. Не пропускал ни одной игры, знал малейшие детали жизни команды. Я попал как-то с Лобановским в его кабинет: на столе календарь чемпионата, состав киевлян, еще какие-то футбольные выкладки. От Щербицкого, по-моему, тогда и пошло. Сказал Лобановскому после Чернобыля, чтобы тот уматывал из Киева.
— Для возобновления чемпионата России разработан антивирусный протокол: перелеты только чартерами, полное обеззараживание, безопасная дистанция, три повара на базе, отсутствие шведских столов, отдельные гостиницы и еще много чего. Реально полностью исключить риск с такими ограничениями?
— К сожалению, нет. Любая кнопка лифта таит в себе угрозу. А столкновения на поле? А поставщики продуктов, технический персонал и просто случайные люди? А семьи игроков кто проконтролирует? Да и как это выполнить все эти требования? Хочется верить в лучшее, и все же полная стерильность в футболе невозможна. Немцы начали, посмотрим, как будет у них. Если к возобновлению чемпионата пандемия пойдет на спад, может, повезет.
— Вирус естественного или искусственного происхождения, по-вашему?
— Лабораторного. Слишком уникальные у него характеристики, слишком прилипчивый и неубиваемый.
— Физическое здоровье — понятно. Но есть еще психика. С ней как будет обстоять дело в восстановленном футболе?
— Сам вирус на психику не влияет. И карантин, как он ни противен здоровым людям. Вот пустые трибуны — да. Болельщик — неотъемлемая часть футбола. Посадите симфонический оркестр высокого класса перед пустым залом, хорошо он сыграет? Потому что «химия» не та, отдачи не чувствуется. Репетиция, а не концерт. Смотрел на днях чемпионат Беларуси. Смех божий. Со зрителями, какого бы качества он ни был, это футбол. Без них — физкультура. Через телеэкран эмоции тысяч людей не передаются. «Физика» у вернувшихся команд будет в порядке, не сомневаюсь. А вот уровень исполнения снизится. Потому что — в собственном соку.
— Месяца на подготовку командам хватит, чтобы дотянуть до зимней паузы?
— Вполне. Но если продолжат играть при пустых трибунах, запал может уйти в никуда.
— Для изобретения вакцины норма — полгода? Год? Полтора?
— Никто толком не знает. Я не вирусолог, но дружу с академиком Александром Чучалиным. Он ведущий пульмонолог страны, директор профильного НИИ. «Григорич, — спрашиваю, — чего ждать?» — «Задай вопрос полегче. Мы комментируем так, как надо, чтобы успокоить народ. А как есть — большая загадка». Поэтому бесполезно спрашивать, когда мир придет в норму. Это может быть и три, и пять лет.
— У вас есть мнение по поводу отставки Юрия Семина?
— Он мой друг. Общались до того, как было объявлено. Уже ходили слухи, ответил уклончиво, но я понял, что дела не очень. Знаете, что дико? «Локомотив», ведущий клуб, меняет директоров, как перчатки. Кто этим ведает вообще? И вот доменялись: насколько я понимаю, перед первой игрой «Локомотива» будет манифестация или что-то вроде. Болельщики это так не оставят. Один из их руководителей звонил мне: «Савелий Евсеевич, примете участие?». Но куда мне, скоро 88 стукнет. Неужели начальники не понимали, какую аудиторию затрагивают? Пресса ведь все распишет, и не только российская — иностранная. Для болельщиков Семин — икона, эту ситуацию они восприняли, как личный вызов.
— В медицинском штабе команды остались ваши соратники?
— Нет.
— Уходили из клуба сами или под нажимом?
— Фифти-фифти. Понял, что пора, еще при Смородской, когда «Локомотив» стали потихоньку разваливать. Геркуса тоже не признавал, он из другого ведомства, из другой среды. Семин прекрасно понимал: все идет к катастрофе. Какое-то время удерживал баланс своим авторитетом, но кончилось тем, к чему шло. Еще при Смородской, которой Семин сказал на новогоднем вечере «до свидания», мне намекнули: на выход. Я и ушел.
— На матчи ходите?
— Есть постоянное удостоверение, но не хожу, потому что не могу после болезни. Сижу дома, ни сам никуда, ни к себе никого. Ноги не держат, нахожусь в полулежачем состоянии. Единственный, кто меня поддерживает, это Семин. Постоянно звонит. Я ведь всегда был «его» врачом, 17 лет вместе отработали.
Вообще со времен Филатова в «Локомотиве» был только один более менее нормальный президент — Наумов. Зато с болельщиками повезло — неравнодушные. По поводу ухода Семина будет шум, вот увидите.
— Вы ведь знаете Маминова, Пашинина, Евсеева. Сербский тренер при своих таких точно нужен?
— Тоже поражен. Его никто не знает, этого югослава, а здесь выросли умные ребята, которые и футбол знают, и преемственность обеспечили бы. Полное безобразие.
— Болеть за «Локомотив» не перестанете?
— Конечно, нет. Это клуб, в котором проработал огромную часть жизни, второй дом. Но болеть — не только одобрять, а еще и видеть, что происходит. Я вижу. И мне не нравится.
* Соцсеть, признанная в России экстремистской
Больше новостей спорта – в нашем телеграм-канале.
