Сейчас Алексей Петрушин в Москве, на паузе. В ранге, между прочим, обладателя последнего на сегодняшний день динамовского золота. Рассказывает про то:
- как получить нервный срыв в Нальчике;
- вправе ли динамовец любить спартаковские «квадраты»;
- как бело-голубые сдавали матчи даже при Бескове;
- сложно ли работать с «интересным человеком и самодуром» Юрием Перваком;
- почему Кипиани плевался от Толстых.
— Из Казахстана в 2017-м уехали по-хорошему?
— Особая ситуация. Когда принял шымкентский «Ордабасы», команду заново пришлось строить. И с ходу заняли третье место, лучший результат в истории клуба. Из проблем — четыре месяца не платили, потом рассчитались. На остальное грех жаловаться. По игрокам «Астана» и «Кайрат» намного сильнее, перепрыгнуть их в принципе не светило, хотя «Астану» мы дважды обыгрывали. Потом команда поменяла владельцев, стала частной. У меня контракт закончился, никто продлить не предложил. Так и расстались. Сейчас «Ордабасы» Цхададзе тренирует.
— Накануне интервью набрал вам — вы на футболе. На каком?
— «Химки» с «Тамбовом» смотрел. И на вторую лигу хожу, и на третью.
— Зачем?
— Надеюсь, еще принесу пользу футболу, не выпадаю из профессии. Во всех командах, где работал, поставленные задачи выполнял. Есть большой опыт, знания, а главное — желание.
— Предложения поступают?
— Пока нет. Сложные времена, одни команды еле выживают, другие снимаются.
— В объединение отечественных тренеров входите?
— Да.
— Может, стоит почаще мелькать в футбольном пространстве? Про вас говорят — разве что на похоронах появляетесь.
— Не люблю выпячиваться, но и не прячусь, много где бываю. Значит, плохо меня видят.
— Несмотря на работу в разных клубах, можете сказать: «Я — динамовец»?
— Был, есть и останусь динамовцем до последнего дня. Убежденным.
— Ветеранское сообщество «Динамо» существует в каком-то виде?
— Нет. Активности, как в других московских командах, не видно. Многое зависит от руководства. Кем был всегда «Локомотив»? Пятым колесом в телеге московского футбола. Что по посещаемости, что по результатам. А сейчас вызывает здоровую зависть. Как и ЦСКА со «Спартаком». Где сейчас они — и где «Динамо»? Обидно, превратили клуб непонятно во что. Ничего своего, база заложена-перезаложена, в руководстве чехарда, заведены уголовные дела, некоторые чуть ли не в бегах. Изнутри ситуацию не знаю, но по прессе картина очень неприглядная.
— Титул последнего динамовского чемпиона что-то вам дает?
— В моральном смысле — да. Пусть в 76-м мы только весну выиграли, но если с осенью очки сложить, первое место все равно у нас будет, не у «Торпедо». Медаль осталась, люди старшего поколения узнают, благодарят.
— В энциклопедии «Российский футбол за 100 лет» про вас написано: «Работоспособный и старательный, все игровые действия выполнял на высокой скорости, был полезен в подыгрыше партнерам, строго соблюдал игровую дисциплину». Все правильно?
— Пожалуй. Дебютировал в 72-м в Киеве против игрока, которого по сей день считаю одним из лучших полузащитников СССР, — Владимира Мунтяна. А уже в 73-м чуть ли не единственный в «Динамо» провел за основу все матчи. Вызвал как-то Гавриил Качалин: «Знаешь, Алексей, анкетирование показало, что все ребята хотят с тобой играть». Никогда не находился за линией мяча, чтил скорость и пас. По стилю к «Спартаку» даже ближе был, недаром считаю себя воспитанником Бескова. Когда он принял «Спартак», хотел меня туда забрать, возник такой момент. Играл опорника оборонительного плана, при этом голов семь-восемь за сезон ребята забивали с моих передач, для глубинного центрхава это нетипично. Персональщика часто исполнял, работоспособность у меня врожденная, всегда хватало на 90 минут.
— Вас на позиции Толстых сменил?
— У него был другой набор качеств. Помню, как Коля персонально играл в Тбилиси против Кипиани: тот аж плевался от него, но ничего не мог сделать. Да и сменил — не совсем точно. В 80-м «Динамо» возглавил Вячеслав Соловьев и взялся омолаживать состав. Сначала Володю Пильгуя убрали, потом Сашку Максименкова. А мне 28 лет, чего меня омолаживать? За девять лет в «Динамо», золото выиграл, две бронзы, Кубок и Суперкубок, в самом соку был. Но пришлось уйти. Ничего хорошего команде та встряска не принесла, поползли вниз. Да и не сказать, чтобы сильно молодых взяли на наши места. Витя Пышкин пришел, допустим, — сейчас в РФС работает. На два года младше меня, это что — омоложение? Знаю, откуда ветер дул, один человек из команды приложил к этому руку.
— Игрок?
— Да. Фамилию не стану называть. Он по сей день в футболе и неплохо себя чувствует. А я в «Пахтакоре» продолжил. И «Динамо» мы всегда бой давали.
— Сейчас за обновлением состава угадываются не только футбольные моменты. А тогда зачем? Ошибка тренера?
— Соловьев до «Динамо» «Пахтакор» тренировал. И там, рассказывали, была похожая история. Подбирал людей под себя, видел угрозу авторитету, может быть. Но надо же и о футболе думать. У «Динамо» 70-х годов три полноценных состава имелось. Что ни имя — мастер. И если ты при такой конкуренции твердый игрок основы, это что-то значит, наверное. Я отсев у Бескова в свое время прошел, а такое далеко не всем давалось. В какой-то степени мне потом это боком вышло.
— В смысле?
— В 79-м вызвал меня Бесков в сборную на Спартакиаду народов СССР. Перед первой игрой устроил анкетирование, как обычно. Точно знаю — команда была за меня, но Бесков в состав не включил. После этого, не выдумываю, сам пришел ко мне в номер и объяснил: потому-то и потому. Хотя команда, говорит, голосовала за тебя. А меня обида гложет. Очень здорово выглядел и функционально, и тактически. Та обида меня и сгубила.
— Как?
— Вышел на второй матч, сыграл плохо и больше в сборную по большому счету не вызывался.
— Специально плохо сыграли?
— Никогда, ни разу в жизни не отбывал номер на поле. Но удар по максимализму получил приличный. Решение Бескова, давшего мне путь в большой футбол, эмоционально смяло, перегорел от обиды. В чем-то похожая ситуация была во время турне сборной клубов по Латинской Америке в 73-м. Главный тренер Евгений Горянский пригласил нескольких молодых, и меня тоже. Против Мексики я сыграл очень здорово. Прилетаем в Колумбию. Или Эквадор, не помню. Выпускают на замену — снова сильный отрезок выдаю. Но получаю по ноге, причем по рабочей, правой. А левая всегда для ходьбы была. Мог пробить и даже попасть, но с правой не сравнить. Я весь на амбициях, про травму молчу. Болит нестерпимо внутренняя сторона стопы, для передач самая нужная, — никому ни слова. Доктор Савелий Мышалов растер, помассировал — выхожу на следующий матч в основе. И — провал, не могу играть, минут через 15 прошу замену.
— В чем криминал?
— Заработал репутацию ненадежного. В интересах команды должен был признаться, а я скрыл и подвел. Потом выпустили против какого-то бразильского штата в самом конце турне. Лучший наш матч был, 2:2 закончили. Там что штат, что сборная — уровень космический. На прощальном матче Гарринчи видели сборную бразильских артистов — лучше профессионалов играли.
— Когда и где Бесков вас разглядел?
— В 71-м я начал играть за динамовский дубль. Это сейчас там молодежь, а тогда все корифеи, не проходившие в основу, выходили за резерв. В 72-м меня берут на сборы с первой командой, едем в Самарканд. Там подходит доктор: «Леш, Бесков пока не видит тебя в составе, хочет вернуть в дубль».
— Почему доктор?
— Видимо, услышал, решил подсказать. Тоже своего рода случай, который, как известно, псевдоним Бога. Вскоре контрольный матч с «Крыльями Советов». Бесков меня выпускает за 25 минут до конца, а я исполняю, как умею, по максимуму. Вышел при 0:0, выиграли 1:0, гол с моей передачи забили. Тогда он в меня и поверил.
— Вы родом из Люберец. В 50-х это было такое же славное место, как и в 90-х?
— Почти. Все дворовые друзья прошли огонь, воду и медные трубы. Меня, к счастью, в ту сторону не влекло. С головой ушел в футбол, играл с ребятами на два-три года старше. Они меня и притащили в команду Дома офицеров, которую тренировал Игорь Федорович Байков, брат знаменитого динамовца Евгения Байкова.
— Спортсмены из депрессивных городов иной раз говорят: «Если бы не спорт — спился бы или сел». Что стало бы с вами, если бы не футбол?
— Не знаю, так вопрос никогда не стоял. Я ведь и учился хорошо, в аттестате единственная тройка, по астрономии. В восьмом классе вообще были одни пятерки, футбол школе совершенно не мешал. А зимой — хоккей. Еще пацаном совсем был, гоняем мяч в коробке, какой-то мужик встал и смотрит. Долго смотрел, потом подошел: «В «Спартаке» не хочешь себя попробовать?» И в «Торпедо» звали, и в «Динамо». А я Люберцах с 16 лет уже зарплату получал. Валерка Гладилин тоже наш, люберецкий, за Лыткарино выступал. На каком-то этапе я в сборную РСФСР отобрался, выиграли Кубок Надежд, в котором участвовали Блохин, Байдачный, Кожемякин, Миша Ан, да много кто. После этого нас с Байдачным забрали в «Динамо».
— В «Пахтакор» попали по набору после гибели команды в авиакатастрофе в 79-м?
— Нет, позже. Играли с Максименковым за дубль, вызвал Соловьев, обозначил интерес со стороны ташкентцев. «Не против, — говорю, — только звание старшего лейтенанта оставьте». Вопрос решался высоко, ведь глава Узбекистана Усманходжаев страшный болельщик был, даже тренировки «Пахтакора» не пропускал. И вот вызывают меня к начальству, и вдруг начальник московского общества «Динамо» Тихомиров начинает орать. «Какое тебе звание?! Совсем обнаглел? Демобилизовать, и всё!» Сижу, как оплеванный, столько лет клубу отдал, и такое отношение. Снял погоны и поехал, что делать?
— Ваша карьера тесно связана со Средней Азией. Вы ведь и тренером начинали в Узбекистане?
— После ВШТ поехал по распределению в Андижан, Сашке Аверьянову помогать. А закончил из-за колена. Иштван Секеч — мужик и тренер классный, как второй отец. Сделал меня в Ташкенте «чистильщиком», от чего я сумасшедшее удовольствие получал. Все его нагрузки выполнял, пробежать 3800 за 12 минут теста Купера, когда в хорошем состоянии, — не проблема. Но эти его прыжки — по 50 раз колени к подбородку, и так три-четыре серии… Колено не выдержало. Я с Секечем спорил: «Зачем? Десять, ну, двадцать раз прыгнул — дальше халтура. Потом тебе мяч дают, а он уже не нужен, ноги не работают». Плюс к тому я был воспитан на «квадратах», а Секеч их вообще не признавал. Сам был таранный форвард, от его ударов вратари плакали. Мотиватор шикарный, завести мог так, что Киев не знал, куда от нас деваться по узбекской жаре. Но стили разные. Мне нравился короткий пас, я поле видел, а в Средней Азии любили подхватить, протащить и шлепнуть куда-нибудь, тут они с Секечем совпадали.
— Вы динамовец, откуда любовь к «квадратам»?
— Я же бесковский динамовец. Когда Константин Иваныч был в «квадрате» нейтральным и ты вдруг ошибался, очень многое о себе узнавал в ту же секунду. Культура паса была возведена в абсолют. Причем именно короткого. На длинный у меня, честно говоря, не всегда и удара-то хватало. Все через ближнего, на скорости.
— Жару в Узбекистане использовали против соперников?
— Поначалу назначали матчи на три часа дня. Но в 82-м в «Пахтакоре» подобрались ребята в основном из центральной России, жара и по нам била. К жаре привыкнуть нельзя, хотя пытались. Выходишь на тренировку в полдень, через пять минут майка сухая и белая. Вспотел, высох, соль выступила. Потом пей, не пей, уже не потеешь. Но деньги платили серьезные, никто не ныл. И народ нас любил. На матчах всегда биток, да еще вокруг поля люди сидели.
Помню, еще когда в Андижане работал, пригласили мы «Пахтакор» на товарищескую игру. За полтора часа до начала — полный стадион. Но приезжаем — чувствую, что-то не то. Нет милиции, хотя обычно полно. Ребята раздеваются, готовятся, вдруг ко мне подходят минут за тридцать до старта: ««Пахтакор» не приедет. Увозите команду». Ладно, думаю. А народ все больше приезжий: Женька Корнюхин, Юрка Ментюков. Подъезжаем к воротам — не выпускают, окружили автобус и ни в какую. Еле вырвались. Потом в гостинице слышу: на стадионе погром, в городе мятеж. И над домами — зарево. Мать честная! Утром вышел на улицу — поваленные деревья, мусор, беспорядок.
— Кто и против чего протестовал?
— Радикалы, исламисты, межнациональная рознь. В Андижан ввели внутренние воска, приехала комиссия из Ташкента. В офисе на стадионе все документы сгорели, включая наши трудовые книжки. Машину президента клуба тоже сожгли. И всё, команда никому не нужна, сезон мы доигрывали в Ташкенте. Спасибо Корнюхину, остался до конца первого круга. В заявку 11 человек включали, больше не было у нас. И судейство было сказочным. Мяч еще в полете — уже пенальти ставят.
— Неужели когда играли за «Динамо» такого не видели?
— Такого — нет. Еще больших денег в футболе не было, а это один из главных факторов. Но кое-что случалось. Играем в 75-м заключительный матч в Ташкенте. «Пахтакор» стоит на вылет, мы с «Шахтером» боремся за серебро. У Кольки Гонтаря за воротами человек с чемоданом денег. В прямом смысле. И судейство соответствующее — видел накануне, как арбитров принимали на базе в специальном судейском домике. Но сказать, что действовала совсем уж беспредельная система, не могу.
— А в Нальчике что у вас вышло с судьями?
— Там жестко было, даже в больницу с язвой после этого слег, чуть на операционный стол не попал. В 95-м я Щелково тренировал. У Нальчика команда и так приличная, а тут еще судьи, причем московские. Что они с нами творили! У меня пацаны молодые, игру выдали классную. Но те играют рукой в своей штрафной — угловой. Нашего толкают в спину — молчок. И случился у меня нервный срыв. Приехал домой, а на следующий день встаю — и падаю. Как провел тренировку, не помню, на скорой в больницу увезли. Случился выброс крови, хорошо прободения не было.
— С судьями довелось пообщаться?
— В тот раз нет, все в себе пережил. А в Баксане было как-то. Пришло руководство района на игру, нас елозят по полной. После матча иду в судейскую, перехватывает инспектор из Ростова: «Умоляю, только жалобу не пиши». А толку, говорю, на вас жаловаться? В РФС давно расписано, кто куда выходит, за каждой командой закреплены люди, решающие задачу «под ключ». Тут хоть пиши, хоть нет.
Играем, помню, против Арзамаса, я тогда в Туле работал. Судит известный товарищ Денисов из Саранска, человек со сложной биографией. Боковым, кстати, у него был Пышкин, а инспектором Юрка Савченко. Перед игрой увидел меня, аж отшатнулся, хотя знакомы давно. Проигрываем 0:1, нам отменяют чистый гол, привожу кассету в РФС. Сидим, смотрим вместе с судейским начальником Павлом Табаковым, царствие небесное, и Пышкиным, не очень свежим после вчерашнего. Доходит дело до отмененного гола, Табаков взрывается, орет на Пышкина матом. И всю бригаду вместе с инспектором отстраняют на три месяца.
— Что вы думаете? Проходит пара недель, Денисов подает апелляцию, ее удовлетворяют. Оказывается, за пять минут до незасчитанного гола было какое-то нарушение с нашей стороны.
— В чем интрига?
— В том, что пришлось, думаю, все полученное в Арзамасе по инстанции занести. А давали там немало. Ладно, Бог им судья, этим судьям. Сказал одному, чудившему на сборах: «Знаете в чем разница между вами и мной? Вас дисквалифицируют на месяц или два, а меня из-за ваших ошибок снимут с работы, которую я потом год не найду. Мера ответственности у нас с вами разная. И влияние на человеческие судьбы».
— Толстых при вас водил судью Юрия Чеботарева смотреть в глаза ребятам?
— Я тогда в дубле работал. Но в той ситуации на стороне Николая. И за VAR. Почему в хоккее, волейболе, теннисе повторы есть, а в футболе, где крутятся совсем сумасшедшие деньги, нет?
— Правда, что вы сами попросились в динамовские тренеры?
— Правда. Случился у меня в Щелково инцидент. Полетели играть с ростовским СКА. Для них решающий матч, а у меня футболист один играл в Ростове лет пять. Травмированный — и вдруг летит с нами. Зачем? Начинается матч. Только поведем в счете — пропускаем. Опять повели — они снова сравнивают. Проиграли знаете с каким счетом? 4:6. Смотрю видео — голы странные. И футболисты приходят: «Что-то тут не так». Выясняется: мой травмированный в день игры встречался с ростовским дисквалифицированным. Итог беседы — вратарь и последний защитник сдали игру. Так ребята, когда узнали, переговорщику челюсть сломали. Он накатал на меня телегу главе района, тот вызвал на ковер. Раз такое дело, я написал заявление и ушел.
И вот встречаю как-то Адамаса Голодца, мы рядом жили. От только что главным тренером «Динамо» стал, кроме Гонтаря помощников еще не было. «Адамас Соломоныч, возьмете?» — «Подумаю». Голодец сумел убедить Толстых, хотя тот был против. Назначили в дубль.
— В 99-м вы полгода возглавляли первую команду. Что помешало задержаться дольше?
— У меня была беседа с Толстых часа на три-четыре, знаю весь расклад. Во-первых, тренерский совет. Половина была за меня, включая Бескова. «Знаешь, чем ты меня подкупил? — говорил он. — Умеешь играть на выезде». Во-вторых, команде требовалась свежая кровь, голодные до футбола люди. Я так Коле и сказал: «Если пять лет нет результатов, нужно обновлять на 60-70 процентов». Это не только про «Динамо», вообще. Москва расслабляет, зарплата капает, народ остывает. Не секрет, что были и сдачи матчей, даже при Бескове. Проиграли дома «Алании» — он после матча обвинил троих. И после него сдавали, все это знают.
В-третьих, клуб во многом жил за счет рынка, который курировал Владимир Михалевский, бывший футболист «Нефтчи», друживший с Газзаевым. Его же кандидатуру лоббировал динамовский босс Валерий Сысоев. Деньги действительно пришли в клуб вместе с Газзаевым. У «Алании» кончились — в «Динамо» завелись. Но какое место заняла команда в 2000-м? Такое же, как и при мне — пятое. И людей новых через сезон стали набирать, как я и советовал.
— Лаки Изибор при вас пришел?
— Не совсем. Я был с дублем на Кипре. Вижу — носится, как стометровщик, фактурный, борется. Хорошо бы еще и в футбол уметь, а Лаки деревянный. Но Толстых понравился. Для тех времен не самая плохая покупка, звезды к нам позже потянулись.
— Дружным было «Динамо» в советские времена?
— Нормальным, пока одна группа не пришла в конце 70-х, Сан Саныч Севидов привел. Но вообще дружба в футболе — миф. Виктор Маслов когда Киев тренировал, ни одна тренировка без драк не заканчивалась. Дед просто с поля уходил, когда заруба начиналась, нам его помощник рассказывал. Футболисты друг друга ненавидели, но в игре объединялись и бились насмерть. Московское «Динамо» в этом смысле было подружнее. Случались мелочи, но редко. Один, скажем, после перелета из Болгарии устроил шоу прямо в аэропорту. Попер буром и на кого?! На Володьку Козлова, для которого кроме футбола ничего в жизни не существовало. Из-за границы не шмотки, а литературу футбольную привозил. И женился поздно, в 28, настолько был в спорт погружен. Скандалиста потом отчислили. А команды в 79-м году, к сожалению, не стало — один лишь набор футболистов.
— В чем это проявлялось?
— Играли, допустим, против «Нефтчи». Бакинцам победа была нужнее, «Динамо» уступило. И во втором круге в команду переходит Джавадов. Я тогда уже за «Пахтакор» выступал, но знаю, что был по этому поводу внутри «Динамо» раздрай. Со многими ребятами остались хорошие отношения, они и рассказали.
— Ваш диплом в ВШТ назывался «Формирование средней линии в современном футболе». Что нового можно сказать по этой теме, кроме того, что нужны толковые исполнители и расстановка?
— До сих пор никто не опроверг тезис: «Покажи мне свою полузащиту, и я скажу, какая у тебя команда». Когда я защищался, только-только входил в моду итальянский ромб в центре поля, к которому полагались бровочники и два нападающих. Разобрал в дипломе апеннинскую схему и потом, между прочим, использовал ее в Саратове.
— Чего не хватает средней линии нынешнего «Динамо»?
— Креативности. Не вижу человека, претендующего на роль мозга на поле. Вообще смотрю матчи и поражаюсь: какое же количество брака, и не только у «Динамо»! Не могу этого понять. Допускаю: игрок имеет права на ошибку. Но — в острой передаче, под штрафной! Это оправданный риск. А когда неточно отдаешь назад или поперек, в голове не укладывается. Странная тенденция. С Олегом Долматовым, помню, оставались после тренировки, отрабатывали передачи. Только их — короткие, средние, подрезки, подсечки. Бесков учил: лучше сделать промежуточный пас, но доставить мяч по назначению. Теперь же ошибаются на ровном месте.
— Вы вспоминали жесткие тренировки Секеча. Игроки «Шинника» жаловались и на ваши сборы. Считали их излишне тяжелыми.
— В «Шинник» меня позвал директор шинного завода Тонков. Команду до этого практически разогнали: она сдала матч, который позволял не вылететь. Пришлось строить заново. Конечно, начал с «физики». Утром на песке, днем по горкам, иногда с партнером на плечах, вечером с мячом. Заложил такую базу, что команда летала.
— Правда, что вы с матом боролись?
— Абсолютно.
— Неужели не вырывалось, когда сами играли?
— В таких объемах, как сейчас, раньше не ругались. Вторая лига играет — хоть уши затыкай, настоящее бедствие. Могло и из меня выскочить, но тогда матом ругались — сейчас на нем разговаривают. И тренеров знаю, у которых через слово мат, как они могут с игроков за это спросить?
— Корнюхин рассказывал, вы его за каждое слово в тираде отдельно оштрафовали.
— Женька нормальный мужик. Пришел ко мне в номер в Андижане в разогретом состоянии, с сигаретой. Поговорили по душам. «У тебя данные, в сборной можешь играть, если не будешь дурить». И ведь вызывался потом, пусть и на неофициальный матч. Может, тот разговор повлиял.
— Один из ваших боссов, Юрий Первак, любил соленое словцо. Как противостояли ему?
— Штрафовать не мог, хотя были моменты, когда не отказался бы. С Перваком свел Сергей Куликов из РФС. «Пойдешь в челябинский «Лукойл»?» — «Почему нет?». Встретились, поговорили. Первак подвез нас до метро, а машину только из ремонта забрал. И вдруг у него двигатель загорается. Пожар, дым, можете представить? Таким было наше знакомство. И как после этого не верить в приметы?
— Между вами потом тоже горело?
— Задача была выйти в первую лигу. Базы нет, поле Центрального стадиона — огород, тренируемся, а на беговых дорожках — бегуны, прыгуны и прочие легкоатлеты. Но начали неплохо, разгромили главного конкурента — «Содовик». Первак, надо отдать ему должное, тут же скомандовал: «Никто не расходится!», поехал в банк и привез премиальные, эта победа была для него важна. Затем едем в гости к «КАМАЗу» — и сгораем 0:3.
— Вернули премиальные?
— Нет, хотя после меня, слышал, такое было. Возвращаемся из Набережных Челнов на Як-40 Первака, с этим тоже проблем не было, он говорит: «Приезжай». А манера общения у Первака особенная. Заходил в перерыве в раздевалку со своей свитой и маленьким сыном. Начинал рассказывать, как напряженно тренируется дочь-теннисистка, — мотивировал. Ребенок тут же бегает, резвится. Смотрю и думаю: частная команда, человек платит деньги, особо не пошлешь. Но это же не дело. Через время высказал ему: «Думаете, я не могу игрокам напихать? Так могу, что стены дрожать будут».
А в тот раз приезжаю, и вдруг он при всех начинает со мной говорить в своем неповторимом тоне. Стою, опешивший. Затем отвечаю: «Договоримся раз и навсегда. Я в жизни чего-то достиг как футболист и тренер. Не надо так со мной разговаривать при посторонних». — «Это мои друзья». — «Ваши — но не мои». Пробурчал что-то, ушел.
— Без последствий?
— Вроде успокоился. Но началось другое. Стал диктовать, кого в состав включать. Может, спрашиваю, сами будете тренировать? Кто за результат отвечает? Я. Значит, и состав определяю я. Перед игрой администратор все равно приносил расстановку «от Юрия Михалыча». Отправлял его подальше. Первак звонил, орал — я трубку бросал. Минут через 15 он снова набирал и общался уже спокойно.
Затем случилось у нас небольшое турнирное западание. Шли в тройке, но играли не очень. И вот возвращаемся из Йошкар-Олы, где победили 3:0. Причем на автобусе — самолет Первак забрал для своих надобностей. Ехать тысячу километров. Кого-то я на поезде отпустил за свои деньги, кто-то попросил высадить по дороге в Тольятти. Люди оттуда родом, а впереди выходной.
Вдруг на подъезде к Челябинску весть: Первак требует команду к себе. Не спавшую, не евшую. Ладно, приехали в офис без шести человек. Ждем два часа — ничего не происходит. Затем выходит начальник команды: всем спасибо, все свободны. Нормально?
Вскоре Первак приехал ко мне, начались упреки. Я уже не выдержал, просто послал его. А мне доводят: «Уволен». «Кто, — уточняю, — вместо меня?» Как думаете, кто? Правильно, сам Первак.
— «Делай, как я» — брутальный метод. Научил он вас личным примером?
— Три игры провел. Набрал, кажется, одно очко — на словах лучше получалось. Знал, кого ставить, как тренировать, чем мотивировать. Меня уволил по трудовой статье — за несоответствие занимаемой должности. Рассказал об этом президенту лиги Толстых. Тот снимает трубку — и как попер матом на Первака! «Совсем охренел?! Какая еще статья!»
— Рассчитался с вами «Лукойл»?
— Да, оформили по соглашению сторон. А Первак человек, конечно, интересный. Но самодур, крови попил прилично. Сохранилось в вырезках его интервью — сплошные «я» в словах и мыслях. В «Спартак» Видича привел — других его заслуг не знаю. Сказал ему как-то: «Я же не лезу в вашу нефтянку, почему вы решили, что умеете тренировать?! Высказали мнение, мое дело — принять его или нет. Но учить профессионалов не надо». Со временем он продал личный лукойловский бизнес большому «Лукойлу», это еще умудриться надо, и уехал в Германию, говорят.
— Из футболистов, с которыми вы работали, кто лучший?
— Казахстанец Самат Смаков.
— А Тишков?
— Юра после травмы был у меня в дубле. Причем ребятам, пришедшим из основы, мои тренировки нравились больше. Разнобразнее были и строились через игру. А со Смаковым я познакомился в «Кайрате». Иметь такого футболиста — мечта любого тренера. Лидер на поле и в жизни, работяга, проводник тренерских идей. На этого человека всегда мог положиться. На него — и Андрюху Карповича. Отмечу еще Сашку Хацкевича из минского «Динамо» — большой авторитет. И Рафу Зангионова, с которым работал в Челябинске, Липецке, Саратове.
— Игрок, больше всего вас разочаровавший?
— Радимов. Не как игрок — как человек. Когда хотел, тащил на себе команду. Когда нет, просил: «Не ставьте меня сегодня, я вообще хочу заканчивать с футболом». Сам признался в интервью: убегал с базы. А виноват у него тренер. Да, когда я пришел в «Динамо», нагрузку дал приличную. На этой базе Радимов уехал играть в Болгарию и в первом круге был на поле лучшим. А во втором сдулся. В «Динамо», по-моему, он перешел не играть — отдохнуть и подзаработать.
— Последний вопрос почти интимный. Почему вы с молодости не меняете прическу?
— Сознательно. Только под военную форму коротко стригся и когда «Динамо» к министру внутренних дел СССР Щелокову вызывали. Нравится носить длинные волосы, часть имиджа. Не зря говорят: мода приходит и уходит — стиль остается.
Читайте также:
- «Спартак» начал поход за чемпионством-2020? Что означают перемены в клубе
- У «Спартака» новый генеральный директор. Кто такой Томас Цорн?
- «Приглашение Цорна — это риск». Нобель Арустамян о перестройке в «Спартаке»
- Большая чистка. Кто покинет «Спартак» летом?
* Соцсеть, признанная в России экстремистской
Больше новостей спорта – в нашем телеграм-канале.
