Семен Соловьев в сезоне 2023/24 дебютировал на взрослом уровне: на чемпионате России занял восьмое место и несколько раз был в шаге до попадания в тройку призеров. Под руководством тренера Артура Гачинского фигурист стал открытием прошедшего сезона на всероссийских стартах и лидером сборной Санкт-Петербурга. Ниже — его интервью «Матч ТВ» о спорте и жизни.
«Как-то на сборах девочка потерялась в лесу. В итоге она пришла на базу, а мы продолжали искать её. Гачинский заставил ночью бегать кросс»
— Как оцениваешь для себя итоги дебютного сезона на взрослом уровне?
— Сезон прошел хорошо, не ожидал даже, что стану восьмым на чемпионате России. Мы ставили цель — отобраться, может, попасть в десятку лучших. Полностью доволен, на большее и не рассчитывал.
Волнение? Да сильно не волновался перед чемпионатом России — все знакомые, видишь эти лица не первый раз.
— Гачинский в интервью говорил, что кататься по юниорам — игрушки, самое интересное начинается на взрослых турнирах. Согласен с этим?
— Да, взрослые соревнования — это уже что-то более осознанное, если сравнивать с юниорским катанием. Выступать с Димой Алиевым и остальными ребятами очень приятно. Ты смотрел их по телевизору, а теперь делишь лед…
— По юниорам ты сильно не выделялся, но перешел во взрослые соревнования — и стал одним из открытий сезона. Почему?
— Стал осознаннее относиться к самым разным вещам, от тренировочного процесса до жизненных ситуаций, возможно, из-за этого. Помню своё дебютное первенство России — был совсем юным, занял последнее место. Очень тяжело было, но это опыт.
— Как переживаешь спортивные неудачи?
— Я быстро отхожу, за день где-то. У меня даже часто после плохой короткой программы выходила блистательная произвольная.
— Ты эмоциональный человек?
— Нет, максимум — могу ездить по льду и бормотать, как дед. Если совсем все ужасно, стараюсь сесть, выдохнуть. Когда начинаешь нервничать, не контролируешь себя — хорошего не выйдет, травму можно получить. На шальную голову ничего не исправить.
— Как обычно настраиваешься на турниры?
— Стараюсь поменьше общаться, включаю орущую музыку в наушники, что-то электронное, чтобы басы били.
— Что нравится из русской музыки?
— Miyagi. Но не слушаю его перед турнирами. Только в повседневной жизни.
— Родители могут напихать после неудачного выступления?
— Нет, мама может сказать: «Почему упал так?..», а отец всегда поддержит. Даже если провалюсь, он скажет: «Было очень круто». Бабушка читает всё и смотрит. Она очень любит слушать Тарасову, её фанатка прям!
— А под что тебе удобнее катать?
— Под медленную музыку, мне больше что-то лирическое нравится. Я почти всегда катаюсь с серьезным лицом. Рахманинов в принципе подошел. Я абсолютно доверяю Артуру [Гачинскому], он угадывает, выбирает, что надо.
В качестве показательного выступления нужно попробовать выступить с чем-то веселым, чтобы был и такой опыт.
— В чем ты прибавил по ходу этого сезона?
— Прежде всего, стал взрослее. С нами начала работать хореограф Татьяна Николаевна Прокофьева — и я улучшил программу. Из прыжков особо ничего не показал на соревнованиях, только старые какие-то, и лутц на соревнованиях петербургских сам решил попробовать.
— Гачинский знал, что будешь пробовать не совсем готовый прыжок?
— Да, на небольших соревнованиях в таких вещах он всегда меня поддерживал. Я так тулуп лет в 13 пытался делать. На важных турнирах меня останавливали. Хотел сальхов попробовать, но пока не стоит.
— Гачинский — строгий тренер, шутите с ним? Между вами не такая большая разница в возрасте.
— Да все хорошо, я спокойно могу шутить с ним, но субординация есть — он главный тренер. Да и вообще по отношению к любому тренеру должно быть уважение. Сейчас с нами работает Кирилл Алешин, он не намного старше меня, тяжело воспринимать его как тренера, но я должен это делать, будучи профессионалом.
Внутри «Юбилейного» всегда травим шутки с ребятами, можем вообще разное вкидывать. Как-то во дворце у Семененко брала интервью журналистка, застала пару наших приколов — и ошалела.
— В чем сильные качества Гачинского?
— Собраны все хорошие качества тренера, сложно что-то обобщить. Я с ним уже давно, он изменился как специалист. Когда я только начинал, Артур был совсем молодой, сейчас он выглядит серьезнее, ведет себя более сдержанно в каких-то моментах.
Есть забавная история: мы как-то на сборах ночью кросс бегали. У нас на сборах девочка потерялась в лесу, дело было где-то под Воронежем, в селе, и она по итогу пришла на базу раньше нас, а мы бегали и искали её.
Артур Андреевич узнал и заставил нас бегать. Минут 15 позанимались — и легли спать.
— Ты же начал заниматься фигурным катанием, когда Гачинский ещё выступал…
— Да, вроде смотрел какие-то его выступления. Когда приезжал к Владиславу Сезганову тренироваться, катался на одном льду с Артуром Андреевичем, со взрослой группой Алексея Мишина. Гачинского запомнил — он сидел такой серьезный в раздевалке. Думаю, он тоже помнит это.
Я тогда вообще был в шоке — выходишь на лед, а там Туктамышева и другие известные фигуристы. Просто в ауте был. Надо было ещё не опозориться. А рядом Семененко четверной тулуп прыгает, и ты такой — вау!
— Сейчас межсезонье. Что изучаешь, какой прыжковый арсенал у тебя на данный момент?
— Главная цель на предстоящий сезон — быть стабильным. Не только с четверным тулупом выступать, но и с остальными четверными прыжками.
— Поставил программы на предстоящий сезон?
— Короткая останется прежней, может быть, чуть переделаем ее. Произвольная — новая, ставил наш штаб.
— Прокофьева ставит интересные программы…
— Да, она много знает, работала с зарубежными постановщиками. Она прямо творец, всегда что-то предлагает, хочет поменять.
«Как-то пришел на рынок с мамой в родном городе, закупались на шашлыки — и продавцы стали узнавать»
— Ты стал популярнее после дебютного сезона на взрослом уровне. Как-то это проявлялось?
— Узнавали на соревнованиях, фоткались. Отношусь к этому спокойно, люди смотрят — и на том спасибо. Немного приятно, но объективно говоря, я не сильно широко известен.
В Муроме меня знают. Я как-то пришел на местный рынок с мамой, мы закупались на шашлыки — и продавцы стали узнавать, говорить, что «это же фигурист наш». Обо мне писали в региональных пабликах, газетах — и кто-то, видимо, запомнил.
Ну и ещё весь бабушкин подъезд знает обо мне.
— Часто приезжаешь в родной город?
— К сожалению, у нас сейчас не такие большие перерывы для отдыха. Где-то два раза в год стараюсь приезжать.
— Ты переехал в Санкт-Петербург в 13 лет. Если бы сделал это раньше, прыжковый набор был бы шире?
— Возможно. Мы пытались на год раньше переехать, уже прибыли в Петербург, начали смотреть квартиры для съема, но родители передумали в последний момент. Мама решила, что это будет очень тяжело и нужно еще время для принятия окончательного решения.
— Думаю, что в регионах те же четверные изучить очень тяжело.
— Да, ультра-си не каждый тренер сможет поставить. У маленьких детей в регионах техника страдает, да и специалистам это не особо надо. Если девочка запрыгает четверной в раннем возрасте — естественно, она уедет оттуда.
Можно сказать, что в Петербурге я наверстывал упущенное в Муроме. Прыжки ещё ладно, а вращения до сих пор хромают — мы вообще не вращались у себя в регионе.
— Знаешь каких-то ещё известных спортсменов из Мурома?
— Фигуристов известных у нас не было. Ледовая арена открылась уже в мою эпоху. Лыжник Иван Якимушкин из Мурома… а больше и не знаю.
Если говорить не только о спортсменах, то можно назвать инженера Владимира Зворыкина.
— После переезда в большой город возникло ощущение, что в Муроме делать вообще нечего?
— Да. Приезжаешь, смотришь… Ничего не меняется, одни и те же ямы… И так во всем. Когда привыкаешь к жизни в большом городе и возвращаешься домой, спустя четыре дня думаешь: а что здесь делать-то вообще? Тоска начинает нападать.
— В Муроме популярно фигурное катание среди детей? Много ходит заниматься?
— Там нет фигурного катания серьезного, только самый базовый уровень, а потом уже надо переезжать, если хочешь развиваться в этом деле. Думаю, что в регионах везде так.
— Не хотел бы провести мастер-класс в родном городе?
— Хотелось бы. Меня даже приглашал мой бывший тренер. Но сейчас он уволился, не знаю, кто там работает. И связь с катком потерялась. Все, кто занимался и с кем я общался, закончили уже.
Я в Турции мастер-классы проводил. Были ребята с первоначальным уровнем подготовки, один парень тройные прыгал, заставлял его.
— Тебе понравилось тренировать?
— Это интересно, в целом. Но в Турции было сложно из-за языкового барьера, общались практически жестами.
— А где сейчас твой тренер из Мурома?
— Он уехал. Тренирует в каком-то маленьком городе.
— Тренировать в небольшом городке — такое себе, конечно…
— Да, в таких местах у тренеров маленькие зарплаты. Нужно быть энтузиастом. Мой самый первый тренер очень много работала, настоящая энтузиастка. Сейчас трудится в Хабаровске или даже в Японии.
«Хотел выучиться на тату-мастера. Пусть люди делают, что хотят — это их выбор»
— Помнишь свои первые заработанные деньги в фигурном катании?
— Да, это была зарплата после «Олимпийских надежд» — небольшие деньги, но приятно. Я из тех людей, которые вообще практически не тратят. Полгода могу думать, прежде чем что-то купить. Финансово грамотно воспитан.
В сезоне 2022/23 нормально подзаработал. В прошедшем — особо не удалось, всегда чуть не хватало до призовых мест. На втором этапе Гран-при стал пятым, сделал две грубые ошибки, откатай чисто — стал бы третьим. На шестом этапе занял четвертую строчку — и пролетел мимо призовых.
— Ты сказал, что считаешь себя экономным. А сколько тебе нужно для комфортной жизни в Петербурге?
— 75-80 тысяч рублей, с учетом съема квартиры. Живу отдельно от родителей, одному очень комфортно — сам себе хозяин. Вечером пришел с тренировок — и тебе никто не нужен. Дома только завтракаю, творог развести с утра несложно, обедаю и ужинаю в каких-то недорогих кафешках.
— Мы общаемся, сидя в твоей машине. Сам купил?
— Пятьдесят на пятьдесят с родителями. Накопил с соревнований, стараюсь много откладывать.
— Какую покупку еще хотел бы сделать?
— Квартиру. Когда свое жилье в большом городе — прям груз с плеч скидывается. Но сейчас высокие цены, на ипотеку проценты космические, всё конских денег стоит.
Я думал, что можно взять ипотеку, буду там платить тысяч по 30 в месяц, а оказалось — 80. Когда узнал, глаза вылупились! Понял, что надо копить, брать потребительский кредит и покупать.
— У тебя сейчас много свободного времени в Питере? Чем занимаешься вне фигурного катания?
— Времени не так много. Встречаюсь с друзьями, книжки могу почитать, делаю дела по университету. Сериальчики люблю, комедии, нравятся старые упоротые американские хорроры.
— Что можешь посоветовать из книг?
— «Мастер и Маргарита» Булгакова, «Преступление и наказание» Достоевского, «Русские женщины» Некрасова, «Живые и мертвые» Симонова.
— Возможно, есть что-то, что бы ты хотел освоить в ближайшее время?
— Раньше я рисовал очень хорошо, ходил недолго в художественную школу. По приколу хотел выучиться на тату-мастера, пройти курсы. Мне было интересно, как это все делать.
К тату хорошо отношусь — это некий способ самовыражения. Пусть люди делают, что хотят — это их выбор. В Муроме, может быть, у кого-то возникнут вопросы из-за проколотых ушей у парней или ещё чего-то… В Петербурге и Москве, думаю, уже нет. Если только уже совсем перебор.
Больше новостей спорта – в нашем телеграм-канале.
