Виктория Борзенкова — мастер спорта международного класса по фигурному катанию и спортивный психолог. Вместе с партнером Андреем Чувиляевым она дважды выигрывала Всемирную зимнюю Универсиаду и становилась победительницей Кубка Бофроста.
Виктория тренировалась в группе Москвиной и спустя десять лет вернулась в команду Тамары Николаевны уже в качестве спортивного психолога.
В интервью «Матч ТВ» Борзенкова раскрыла секреты стабильности учеников Москвиной, рассказала о системе работы великого тренера и необходимости взаимодействия со спортивным психологом.
«Москвина не считает истерику, крик и оскорбление спортсмена эффективной мерой воздействия»
— Как и у всех профессиональных спортсменов, у меня был сложный путь, — вспоминает Виктория. — Я начала кататься в Санкт-Петербурге, в «Юбилейном». Последним моим тренером в одиночном катании была ученица Алексея Николаевича Мишина Татьяна Кленина. Я тренировалась на одном льду с Женей Плющенко, Лешей Ягудиным, Женей Рукавицыным.
В 16 лет меня позвали в парное катание, я рискнула, переехала в Москву и встала в пару с Андреем Чувиляевым. Мы тренировались в группе Нины Мозер, но в течение двух сезонов из-за травмы так и не начали выступать.
В конце сезона мы обратились к питерскому специалисту Наталье Павловой. За четыре месяца плодотворной работы Павлова слепила из нас дуэт, мы дебютировали на чемпионате России и сразу заняли четвертое место. В конце сезона планировали поехать на летние сборы, но по независящим от нас обстоятельствам были вынуждены покинуть группу. Это был сильный кризис с проверкой на прочность, мы остались без тренера и снова переехали в Москву. Там произошел момент остановки в развитии спортивной карьеры, мы кочевали от специалиста к специалисту.
Через несколько сезонов в Питер из Америки вернулась Тамара Николаевна Москвина, и мы перешли в ее группу. Следующие четыре года для меня были максимально продуктивными. С Тамарой Николаевной ощущаешь разницу в подходах и понимаешь, что значит тренер-профессионал. Я попала в систему, которая дает результат. Будучи не просто тренером, но и наставником, она передает много знаний и опыта. Тамара Николаевна — это тот специалист, который не считает истерику, крик и оскорбление спортсмена эффективной мерой воздействия. Скорее это признак какой-то ущербности, отсутствие компетентности и бессилие. Она именно педагог, а не дрессировщик. Чем тише говоришь, тем внимательнее тебя слушают.
Дрессура и педагогика — разные вещи. Это не говорит о том, что тренер должен быть мягкотелым и потакать всем капризам спортсмена. Уважительное отношение к спортсмену с детства формирует ассертивность (навык уверенности в себе и ответственность), что повышает шансы на успешность и спортивное долголетие в будущем.
— Я общалась с многими учениками Москвиной, все характеризуют ее таким же образом.
— Тамара Николаевна — великий тренер. Я очень благодарна ей за совместный спортивный опыт. Она и творческий, и в то же время рациональный человек. На мой взгляд, это очень редкое сочетание.
Сейчас уже четвертый год я работаю спортивным психологом в группе Тамары Москвиной. Мне очень приятно уже в ином качестве быть в ее команде.
— Общаясь с Тамарой Николаевной, я заметила ее отношение к окружающим. Ко всем, будь то известный фигурист, журналист или родитель юного спортсмена, она относится одинаково.
— Она абсолютно земной человек. Это верный признак внутренней культуры и самодостаточности человека, который не нуждается в каких-то нестандартных формах поведения, чтобы заявить о себе. Она делает свое дело без лишних слов, доказывая свое превосходство и профессионализм высочайшими результатами. Молодым тренерам есть чему учиться у таких специалистов.
— Чем вы можете объяснить работоспособность Москвиной в 81 год?
— Чтобы в таком возрасте так прекрасно выглядеть и с такой самоотдачей быть в деле, нужно свое дело любить. Тамара Николаевна живет фигурным катанием. Но при этом она умеет совмещать работу с заботой о близких.
— Сколько лет назад вы познакомились с Москвиной? За это время она изменилась? Может, поменялся ее подход к работе?
— Мы знакомы около 20 лет. Тамара Николаевна продолжает совершенствоваться и усиливать без того высокий уровень профессионализма. У нее есть система, которая дает надежные результаты. Не надо чинить то, что и так хорошо работает. Москвина с нуля доводит спортсмена до высочайшего уровня, в кратчайшие сроки и с минимальными рисками. В ее группе ты обречен на успех. Это я ощутила и на себе и вижу по спортсменам, которые работают с ней сейчас.
«20% знаний психологии решает 70% проблем тренера и спортсмена»
— С кем из учеников Москвиной вы работаете как спортивный психолог?
— Я никогда не называю конкретные имена. Но если спортсмен не против огласки, то говорю об этом. Сейчас я работаю с Сашей Бойковой и другими спортсменами клуба. Саша — сильный тип личности, яркая, целеустремленная спортсменка со своими особенностями.
Все спортсмены в клубе Тамары Николаевны уже психологически обучены и обладают необходимыми навыками саморегуляции. Но когда сами не справляются с нагрузкой, то запрашивают разовую встречу «в касание», по острой необходимости.
— Почему многие спортсмены в России стесняются того факта, что работают с психологом?
— К сожалению, у части спортсменов и тренеров до сих пор есть страх и сопротивление работе с психологом. Человек считает, раз ему необходим специалист, то с ним что-то не так. Но предотвратить проблему всегда проще, чем лечить.
Если мы будем смотреть глобально, то спортивная психология — это довольно узкая дисциплина. Когда спортсмен получает знания и обучается практическим навыкам, то увеличивает свои шансы на спортивное долголетие с качественными результатами.
Как бы идеально ни было подготовлено наше тело, все идет от головы. Как показывает практика, если правильно сформировать у спортсмена необходимые навыки, то серьезный пубертатный кризис проходит мягче. Это помогает оставаться в спорте, сохраняя физическое и ментальное здоровье спортсмена.
В спортивной психологии нет ничего страшного. Мы же ходим на хореографию, ОФП и СФП, так и спортивная психология является частью подготовки.
— Многие спортивные диетологи, психологи и иные сторонние специалисты замечают позитивную тенденцию и говорят о том, что спортсмены перестают бояться работы с ними.
— Тенденция очень благоприятная. Надеюсь, постепенно мы дойдем до того, что во всех спортивных школах будут работать профессиональные спортивные психологи.
— Спортивный психолог должен обязательно быть бывшим профессиональным спортсменом?
— Нет, это не обязательно. Но психолог должен быть узким специалистом в области знаний спортивной психологии.
Если мы говорим про детско-юношеский спорт, который является подготовкой к профессиональному, то здесь один подход и задачи. Когда же спорт становится профессией человека, то меняется и психология. Такой спорт требует больших лишений и вложений. Спортсменам сложно находиться под гнетом нагрузок, лишая себя социальной жизни. Психолог, который этой специфики не знает, будет устремлять спортсмена в зону комфорта и гармонии с собой. Снижение уровня стресса может привести к регрессу. Для спортсмена стресс — неотъемлемая часть прогресса, его зона роста.
— Когда вы катались на профессиональном уровне, то область спортивной психологии была не развита. Кто помогал вам?
— Моим психологом была Тамара Николаевна. Она один из немногих тренеров, кто в своей работе применяет знание в области психологии.
20% знаний психологии решает 70% проблем тренера и спортсмена.
«Если ты подвязан на ритуал, он не всегда может сработать в форс-мажорной ситуации»
— Я заметила, что все фигуристы клуба Москвиной, будь то Гуменник или Мишина с Галлямовым, очень стабильны. Это результат системы Тамары Николаевны или вашей работы?
— Думаю, это комплексная работа. Вернусь к тому, что у Тамары Николаевны есть своя система, которая дает результаты. Плюс обучение ментальным навыкам спортсмена делает его более помехоустойчивым и осознанным. Соответственно, спортсмен лучше контролирует себя в стрессовых условиях и тем самым повышает шансы на стабильные выступления.
— В группе Москвиной тренируются самые сильные пары мира: Бойкова/Козловский, Мишина/Галлямов, подрастающие Кадырова/Колесов. Такая конкуренция в группе помогает спортсменам или, наоборот, не дает расслабиться и спокойно работать?
— У Тамары Николаевны есть тенденция создавать здоровую конкуренцию в группе. Здесь важен грамотный подход тренера к ситуации и обучение спортивным принципам уважительного отношения к сопернику. Если мы не путаем человеческую ненависть со спортивной злобой в отношении друг друга, то это правильный подход. Могу сказать по собственному опыту, что это мотивирует, подстегивает и не дает тебе расслабляться.
— Вы правы. Я не замечала, чтобы пары Москвиной плохо друг о друге отзывались.
— Я считаю, это заслуга профессионального подхода тренера, который создает правильный климат в команде. Психология также имеет место, здесь мы говорим о коммуникативных навыках, умении взаимодействовать внутри пары и с соперниками.
— Насколько важно говорить с парами об их внутренней коммуникации? Ведь порой многие дуэты рушатся по причине неумения находить общий язык.
— Это одна из первых тем работы с парами в клубе Москвиной. Запрос Тамары Николаевны был направлен на то, чтобы я провела обучение по эффективному взаимодействию. Партнеры должны быть сонаправлены и осознавать, что делают общее дело. Совместный результат превыше личных амбиций, партнеры должны к этому прийти.
— Мешают ли фигуристам личные отношения внутри пары?
— Общепринято, что личное лучше не мешать с профессиональным. Я утверждать не берусь. Хорошо так, как устраивает обоих. Если в паре спортсмены могут совмещать профессиональное с личным, это прекрасно. Все индивидуально.
— Хочется поговорить о подготовке спортсмена к старту. Бывают фигуристы плюс-старт, а бывают минус. Можно ли перепрограммировать спортсмена и научить его справляться с волнением?
— Самые частые запросы, с которыми я работаю — кризисные периоды мотивации и стресс на соревнованиях. Приходят и говорят: «Ребенок — король тренировок, чисто катает два-три проката, но выходит на старт и лежит со всего, ошибается на элементарных вещах». Это чистая психология.
«В борьбе равных побеждает психология», — сказал основатель олимпийского движения Пьер де Кубертен.
Три пары сборной: Мишина/Галлямов, Бойкова/Козловский и Тарасова/Морозов. Они все прекрасны по-своему, совершенны технически, каждая из этих пар достойна первого места. И здесь уже все решает психология.
Если ты не волнуешься перед соревнованиями, значит, тебе все равно. Ты должен волноваться, но уровень волнения не должен влиять на качество и результативность. С этим и работает спортивный психолог.
— Как вы относитесь к ритуалам спортсменов перед выходом на старт? Яркие примеры этому — Елена Исинбаева, которая накрывалась полотенцем, или Евгения Медведева, которая слушала музыку вплоть до выхода на лед.
— Я к этим стратегиям поведения отношусь спорно. Предпочитаю, чтобы спортсмен не подвязывал себя на ограничения, а, наоборот, развивал пластичность восприятия к меняющимся условиям. Если ты подвязан на ритуал, он не всегда может сработать в форс-мажорной ситуации.
У меня как у спортсмена тоже были ритуалы. Не скажу, что это плохо, для многих это элемент дисциплины. Здесь все индивидуально.
— Можно ли спортсмена загипнотизировать на хорошее выступление?
— Есть методы директивного гипноза, которые в моменте могут работать. Я знаю специалистов, которые используют такой подход. Не могу сказать, что это плохо или хорошо. Каждому свое. Я работаю в других подходах.
«То, как Валиева вошла в этот сезон, говорит о том, что переживания правильно отработаны и оставлены в прошлом»
— Можете ли вы определить по поведению спортсмена, работает он с психологом или нет?
— Сложно, но можно. Во время интервью спортсменов после соревнований могу предположить, кто работал со специалистом.
Например, Лиза Туктамышева не скрывает, что работала с психологом. По ее формулировкам и выражениям можно понять, что спортсмен подкован знаниями.
Плюс это можно отследить по качеству выступлений. Если диапазон разлета от удачи к неудаче низкий, есть процент надежности, то, вероятно, спортсмен работает с психологом.
— А что касается Камилы Валиевой? Как думаете, она прорабатывала с психологом Олимпийские игры? Внешне кажется, что она спокойна и отпустила ситуацию.
— Порой мы воспринимаем ситуацию через призму собственных впечатлений, более ярко, чем сам спортсмен. Безусловно, ситуация Валиевой — это большая травмирующая неприятность. Но то, как она вошла в этот сезон, говорит о том, что переживания правильно отработаны и оставлены в прошлом.
Жизнь Камилы продолжается, она молодец, что смогла перешагнуть через это. Может, она и работала с психологом, этого точно мы сказать не можем. Если Валиева катает программу о событиях Олимпиады, значит, все хорошо. Хуже, когда человек боится касаться этой темы.
Я сейчас работаю в фонде, который основал автогонщик Никита Мазепин, отстраненный от «Формулы-1». Цель фонда — помощь спортсменам, которые оказались в аналогичной ситуации. Идея создания фонда уникальна в своем роде, его аналогов не существует в мире.
Первые подопечные фонда — отстраненные от международных турниров паралимпийцы. В марте их лишили возможности выступать на Олимпиаде, а в июле мы начали совместную работу. Конечно, это несправедливо и травматично для многих из них. Но у меня сложилось впечатление, что люди сопереживали этой ситуации больше, чем некоторые паралимпийцы.
В фонд могут обращаться все высококвалифицированные отстраненные спортсмены. Фонд оказывает адресную поддержку по четырем видам направлений: психологическую, юридическую, образовательную и профориентационную.
За полгода работы фонд охватил множество регионов России: Ханты-Мансийский автономный округ, Сахалин, Иркутскую, Новосибирскую, Московскую области, Республику Татарстан. Также фонд успешно вышел на международный уровень, работая с кейсами российских спортсменов, проживающих в Бельгии и Швеции. Это в очередной раз подтверждает необходимость работы фонда в оказании квалифицированной помощи спортсменам международного класса.
