«Жизнь Пи» – фильм про мальчика-индуса, пересекшего океан в лодке с тигром.
Жизнь И. мало в чем уступит кинематографической. Хотя путешествует он в одиночку и, мягко говоря, не мальчик – Игорю Зарецкому 67 лет. Гонка, в которой принимает участие ярославец, поражает сложностью, жестокостью, степенью риска и изоляцией от мира.
Мы уже писали о Golden Globe Race. Вкратце повторим. В 1968 году английская газета The Sunday Times объявила приз в 5000 фунтов тому, кто первым в одиночку обойдет под парусом земной шар. Откликнулись 9 яхтсменов. До финиша добрался только один – Робин Нокс-Джонстон на 10-метровой Suhaili. Стартовав из английского Фалмута, он вернулся туда же спустя 313 дней.
Один из участников той гонки пропал без вести, его тримаран нашли дрейфующим в Южной Атлантике. Другой потерпел крушение всего в 1100 милях от победы. Третий долгое время шел лучше победителя, но затем предпочел финишу курс на Таити, сделав без остановок полтора оборота вокруг Земли.
Через 50 лет легендарную гонку возродили. Шкиперы на однокорпусных яхтах должны за 300 дней пройти 30 000 миль без остановок на суше. Старт был дан 1 июля этого года во французском Ле-Сабль-д’Олон, финиш, соответственно, будет там же.
Когда? Интересный вопрос. Если гонщики сохранят текущую среднюю скорость, лидер – француз Жан-Люк Ван Ден Хееде – преодолеет дистанцию за 198 дней. Зарецкий – за 346. «Финишировать важней, чем победить», – эти слова покажутся кому-то оправдательными и банальными, что не отменит их абсолютной истинности. Главная цель не выиграть, а выжить. Почему – поймете, прочитав о каторге, на которую обрекли себя 18 стартовавших.
В интервью, которое Игорь Зарецкий дал «Матч ТВ» незадолго до старта океанской авантюры, речь шла о его ожиданиях и предчувствиях. Теперь, когда человека и лодку швыряет от волны к волне уже четыре месяца, есть возможность рассказать о реалиях. Проникновение в тему было бы невозможным без Расима Полоскина, яхтсмена, журналиста, режиссера, сценариста и медиаменеджера Зарецкого, большое ему спасибо, а также паблика «300 дней вокруг света с Игорем Зарецким».
Маршрут
Смысла публиковать карту нет, все просто. Яхтсменам нужно спуститься по Атлантике до мыса Доброй Надежды, повернуть налево, пройти под Африкой, Австралией, Южной Америкой и после мыса Горн вернуться по Атлантическому океану во Францию. Уточнение: на всем этом бесконечном маршруте – лишь две точки, предназначенных для живого общения мореплавателей с другими людьми. Это Лансароте, один из островов Канарского архипелага, уже оставшийся позади, и Тасмания (на всякий случай – под Австралией). Там с гонщиками можно побеседовать, подплыв к ним на другом судне.
В Лансароте с Зарецким общался Полоскин, на Тасманию должна приехать жена Игоря.
Никаких физических контактов – только визуальный и вербальный. На борт яхты-участницы нельзя передавать ни единого предмета, даже конфетного фантика. В обратном направлении – что угодно.
Яхты
К гонке допущены суда длиной от 9,75 до 10,97 метров (32 – 36 футов), построенные до 1988 года. Основная идея: ходовые качества и оборудование должны соответствовать яхтам, участвовавшим в гонке 1968/69 годов.
Не разрешены GPS-навигация, компьютеры, даже калькуляторы. Вся электроника на борту – только ради безопасности: GPS-трекер для отслеживания местоположения извне, аварийные радиобуи, спутниковый телефон для контакта с организаторами (по нему невозможно позвонить кому-нибудь еще). Обычные телефоны изъяты на старте, ведь в них есть GPS.
Остальное – как в 1968-м: бумажные карты, секстан, магнитный компас, анемометр (пропеллер для измерения скорости ветра) и механический лаг – погруженная в воду вертушка, измеряющая скорость движения. У Зарецкого лаг оборвало штормом. У американца Иштвана Копара, как он полагает, лаг откусила и уволокла рыба, клюнув на него, как на блесну.
Организаторы допустили к выбору порядка 20 типов яхт. Зарецкий предпочел модель Endurance 35 1980 года постройки, купив ее на испанской верфи. К тому моменту яхта уже носила название «Эсмеральда». И это, надо заметить, самое тяжелое судно из всех участвующих. Лодка крепко скроена, то есть надежна, в ней неплохое каютное пространство. Все-таки провести год жизни в морских застенках лучше с минимальными удобствами, чем в консервной банке.
Вот как выглядит «Эсмеральда».
Побочный эффект тяжести – невысокая скорость. На слабых ветрах такое судно труднее разогнать, на сильных оно вполне ходовито, хотя скоростным не считается. А те, которые считаются, как раз сейчас и лидируют. В частности, вся первая тройка и еще три участника идут на Rustler 36. Модель Endurance кроме Зарецкого выбрал лишь итальянец, который в итоге не стартовал.
С одной стороны, немного досадно. С другой (см. выше), Golden Globe Race – испытание не про скорость. Для этого существует одиночная кругосветка Vendee Globe с точно таким же маршрутом, «Формула-1» парусного спорта, проводимая раз в четыре года. Там состязаются на 18-метровых яхтах Open 60, кое-что в рамках автономии тоже запрещено, но не электроника и GPS. На старт выходят даже суда с подводными крыльями. Потому и рекорд прохождения 40 000 километров пути – 74 дня.
Golden Globe Race – другая. В ней больше истории, больше стихии, больше жути, если хотите. А призовой фонд не так уж велик – 75 тысяч фунтов на всех. Плюс возвращенный стартовый взнос для тех, кто финиширует раньше 22 апреля (дня, когда сошел на берег Нокс-Джонстон), и какие-то индивидуальные коврижки.
Навигация
Как ориентироваться в океане и прокладывать маршрут, не имея современных приборов? Так же, как Нокс-Джонстон: иногда на глаз, чаще наугад.
Секстаном невозможно пользоваться в болтанку и при закрытом тучами солнце. Лаг измеряет скорость яхты только относительно воды, то есть игнорирует течения, сила которых порой весьма велика. А есть еще дрейф, ветер, погрешности компаса и руления.
Фактически шкипер вычисляет свое местоположение, как Леверье планету Нептун, – на кончике пера. Он может искренне верить, что находится в одной точке пространства, но находиться совсем в другой, потому что неточность в один градус широты составляет в океане 60 миль. Ясность наступает, когда удается свериться с реальным ориентиром, – скалой, маяком, солнцем. (Такое местоположение на морском языке называется обсервованным, а математически определенное – счислимым).
Правда, на борту есть коротковолновая радиостанция. По ней не запрещено связываться с проходящими судами. Точные координаты, полученные от них, нарушением не считаются. Только вот суда попались Зарецкому лишь пару раз. А южные воды, где он сейчас идет, в этом смысле вообще безжизненны.
Тот же передатчик – единственное средство связи гонщика с внешним миром. Команде Зарецкого удалось сколотить пул русскоязычных любителей-радистов с разных концов света. Они поддежуривают и стерегут нашего спортсмена в эфире, обеспечивая ежесуточные сеансы связи. Но эти беседы в основном для души. По правилам метеопрогнозы сообщать на борт можно, а подсказывать местоположение и выгодное направление движения – нет. Команда Зарецкого правилам следует и в честность соперников верит, поскольку яхтенный спорт – дело джентльменов.
Послушайте, как звучит голос человека, идущего по морю четыре месяца.
Открыть видеоУчастники
Из восьми оставшихся в гонке шкиперов шесть – старше 60 лет. Самый возрастной, 73-летний француз Жан-Люк Ван Ден Хееде, как раз и лидирует, причем с большим отрывом. Сошедшие тоже не были юнцами. Единственная из всех, кому нет еще и тридцати, – 28-летняя англичанка Сьюзи Гудолл, профессиональный инструктор, с малых лет варившаяся в парусно-яхтенной каше. В гонке она идет четвертой, вызывая этим искренне восхищение.
Второй пока 40-летний голландец Марк Слатс, третий – 52-летний эстонец Уку Рандмаа. Зарецкий – восьмой, совпадая по графику с яхтой Suhaili победителя первой Golden Globe Race Нокс-Джонстона. В деле также остаются американец, австралиец и финн.
Текущее положение участников в режиме онлайн можно увидеть здесь.
Отдельных слов заслуживает прежде всего Ван Ден Хееде. В прошлом учитель математики, он давно уже матерый яхтсменище. Достаточно сказать, что к гонке допускались мореходы, имевшие опыт преодоления не менее 8000 миль, из которых 2000 – одиночные. Так вот за душой у француза не просто пара тысяч миль, а шесть одиночных кругосветок. У Зарецкого – ни одной. Свой норматив он сдал, выиграв несколько лет назад престижную трансатлантическую гонку, за что удостоился титула «Яхтсмен года в России».
Лидерство Ван Ден Хееде эксперты объясняют просто: он и есть скорость, ветер, вода. Он сроднился с этой стихией, зная о ней почти все, он целиком посвятил себя парусу и волне. Очень большой опыт, максимальный фанатизм.
И все же, задумайтесь на секунду, человеку 73. Фантастика.
Проблемы
О, эта главка будет длинной!
Трудности начались еще в Северном полушарии. После Кабо-Верде гонщикам, идущим одной группой, предстоял нелегкий выбор курса. Сюжета было два: спуститься к югу поближе к Африке или сделать крюк в сторону Бразилии. И все из-за Конских широт.
В Атлантике есть пространства хронического штиля. Они не привязаны к конкретным координатам, а фланируют туда-сюда, как им вздумается. Когда-то давно с парусников, попавших в длительный штиль, из-за нехватки пресной воды сбрасывали в море лошадей, отсюда и название.
Поначалу Зарецкий планировал выбрать длинный маршрут, но потом изменил решение, устремившись вслед за лидером. Ван Ден Хееде, чья скоростная лодка неплохо реагирует на слабые ветра, максимально прижался к Африке. Голландец Слатс и еще четыре яхты, напротив, зашли на бразильский крюк.
Можно сказать, угадали оба. Француз не попал в мертвый штиль, а немертвого для его судна вполне хватило. Голландца же с единомышленниками подхватил сильный северный ветер. Пройдя 2000 лишних миль на большей скорости, они вернулись на генеральный курс сразу вслед за Ван Ден Хееде. А вот Зарецкий не угадал – на восточной траектории «Эсмеральде» не доставало мощи воздушных потоков.
Звучит избито, но волны в океане – тоже проблема. Несложная вроде бы арифметика: четыре яхты сошли из-за поломки мачт. Ну, да, бывает, читали у Жюля Верна. Только это были не просто яхты и не просто мачты. Опытнейшие люди готовили их к гонке несколько лет. Выкатывали в очень жестких океанских походах. Перестраивали, укрепляли, модернизировали, защищали. А потом – в щепу.
Непосвященному сложно понять, откуда в открытом море берутся волны размером с девятиэтажку. Там нет мелей, с чего воде белениться? Но у плотных штормов, в которых скорость ветра достигает 150 километров в час, своя точка зрения. Разнонаправленные и ускоренные массы воздуха и воды заставляют океан вскипать до белесой пены и вставать на дыбы. Возникает бессмысленная толчея, волны становятся не пологими холмами, а скалами, норовящими обрушиться и расплющить.
Вот какая история стряслась с индусом Томи Абилашем. 21 сентября он работал на палубе, когда порыв ветра положил яхту парусами на воду. И даже глубже – угол наклона достиг 110 градусов. Падая, индус схватился за мачту и съехал по ней в океан. Его протащило почти до самой верхушки мачты. Затем лодка вернулась в естественное положение, Абилаш взмыл вверх и оказался на высоте нескольких метров над палубой. От падения его спас ремешок часов: индус зацепился им за оснастку. Вися на вантах на одной руке, Абилаш решил, что потеряет кисть. Но порвался браслет, индус рухнул на гик – толстый брус для управления парусом, упасть на который значительно хуже, чем просто на палубу.
И это было только начало шторма. Позже яхту роняло еще несколько раз, пока она не совершила оборот в 360 градусов – ушла парусами вглубь, затем вернулась в исходное. Кошмар индуса продолжался 70 часов. Волны достигали 14 метров. Лодка потеряла управление. Абилаша эвакуировало французское коммерческое судно. На днях в Дели ему сделали двухчасовую операцию на спине. Будет жить.
Такой же фортель по ходу гонки выкинули еще несколько лодок. А Сьюзи Гудолл, например, после одного из штормов не смогла найти книгу, которую читала до. Довольно крупный предмет – в помещении, знакомом до миллиметра. Как должно было штормить, чтобы терялись книги?
Зарецкого подкараулила другая беда. Что-то у него ломалось и раньше: рвались паруса, не выдерживал такелаж. Сверлил, чинил, переделывал. Но затем порвался штаг – 7-мм стальной трос, удерживающий матчу от падения назад. Причем оторвался вверху, а не внизу. В большинстве случаев обрыв этого троса приводит к потере мачты.
Зарецкий полез чинить. Штиля решил не ждать, поскольку прогноз его не обещал, а медлить было нельзя. Но ветер в 15-20 узлов и трехметровая волна сделали амплитуду колебаний 16-метровой мачты очень существенной.
Сама операция – пустяк, если ты на земле. Скрутить трос в петлю, вставить в проушину, закрепить, натянуть. Однако если ты ходишь двухметровым ходуном на высоте 16 метров, обхватив мачту ногами, поскольку руки нужны для ремонта, – это не пустяк, а избиение человека мачтой.
Починка отняла у Зарецкого четыре часа. Тело превратилось в синяк. Двое следующих суток он отлеживался, пустив лодку в дрейф.
А в другой раз целые сутки шел обратным курсом. Сломалась рулевая тяга, не мог повернуть, изменить же направление парусами не позволял ветер. И еще неизвестно, что хуже.
Кстати, 50 лет назад Нокс-Джонстон тоже чинил свою Suhaili, сделанную из тика. В днище образовалась большая дыра, яхтсмен затыкал ее просмоленными тряпками, а сам подныривал под лодку и приколачивал снаружи заплату из железа.
Следующая проблема пришла, откуда не ждали. Зарецкого атаковали морские уточки.
В Галисии этот деликатес достаточно дорог. Трубчатые ракообразные percebes живут на скалах в полосе прибоя, их сборщики часто гибнут. Тут же они облепили днище «Эсмеральды», о чем Зарецкий узнал, спустив в воду одну из трех яхтенных камер наблюдения.
Вред от уточек один – потеря скорости. Колосится под яхтой щетина, собирает планктон. По прикидкам Игоря Вольдемаровича, это полузла торможения, что на финише выльется в месяц отставания. Надо чистить. Но как?
Железный голландец Слатс провел аналогичную операцию прямо в океане в относительно спокойный, но прохладный день. Два часа в гидрокостюме скоблил днище сначала шпателем, затем наждаком и посудной губкой. В Южном полушарии срывается снег, температура воды – 12-14 градусов. Слатс не взял в плавание перчатки и использовал вместо них неопреновые носки, – отмерзали руки.
Зарецкому все это еще предстоит. Потерять месяц из-за гадов, которых в другой ситуации можно было тупо продать, – непозволительная досада.
А вот морская болезнь проблемой для шкиперов не является. Не берет она их, не подвержены. По правилам в аптечке должны быть таблетки от морской болезни. На предстартовом контроле вопрос закрыла упаковка, кочевавшая с яхты на яхту вслед за инспектором. Нашлась у кого-то одна – помогла всем.
Не сильно докучает пока и крупная фауна. Под «Эсмеральдой» как-то проплыл кит – Зарецкий был впечатлен, но не напуган. В Таиланде под его катамаран, было дело, подставлялась акула: заплывала вперед и вставала поперек раз за разом – чесала килем спину. Киты спокойнее. Главное, не врезаться в них на скорости, в спящих, и не повредить ходовую часть. Сами моряков не обижают, если только по дурости. Но такие случаи редки и воспринимаются в Youtube, скорее, как курьезы.
Смотреть на YouTubeСмотреть на YouTube
Еда
С этим порядок. Зарецкий сообщил, что вряд ли израсходует все припасы до финиша. На борт были взяты крупы, тушенка (помог олимпийский чемпион-80 Александр Музыченко, заядлый охотник), сублиматы – замороженные в вакууме готовые продукты: разбавил теплой водой – получи полный рацион. Хлеб, если его можно так назвать, у Зарецкого схожей рецептуры. Сначала надо развести смесь, потом подсушить на сковороде.
Рыболовных снастей он не брал, если не считать ружья для подводной охоты, как посоветовал Нокс-Джонстон. Ярославец, по его словам, не «трескоед». Прилетали как-то на палубу летучие рыбы – пожарил, было вкусно. Но тушенка с гречкой не хуже и питательнее.
Питье
Зарецкий припас 660 литров пресной воды – из расчета по два литра в день. Должно хватить до финиша, тем более что расходует пока меньше, примерно 5,5 литров за три дня. Для гигиены использует антисептические влажные салфетки.
Опреснители на яхтах запрещены, поэтому участники собирают дополнительную дождевую воду с парусов, подставляя емкость. Марку Слатсу повезло – поймал такой дождь, что собрал сразу 70 литров, теперь может себе позволить даже зубы чистить пресной водой. У Сьюзи Гудолл с влагой отношения сложнее. Во-первых, от воды и холода сильно страдают женские руки. Во-вторых, ее яхта выкрашена в цвета спонсора: корпус красный, парус желтый. Неувязка в том, что собираемая с парусов вода тоже желтого цвета. Пока Сьюзи сомневается, можно ли пить такую, – причина желтизны явно в краске.
Допустим ли во время гонки алкоголь? Да. Зарецкий стартовал с небольшим запасом премиум-виски от спонсора, подразумевающим редкий прием в аптечных дозах. Ван Ден Хееде, как истинный француз, привечает винцо: бутылки ему хватает на три дня. Единственный, кто не взял на борт ни капли спиртного, – опять же Слатс. Не любит, да и некогда: то с железным ящиком воюет, который сломал ему ребро и сам от этого развалился, то воду из кокпита вычерпывает, будучи выкинутым штормом за борт и счастливо вернувшимся.
Сон
Согласно Международным правилам предупреждения столкновений судов видимая акватория должна находиться под контролем экипажа круглосуточно. Но один человек не может обеспечить такое физически. Зато может другое.
Если два судна идут встречными курсами и замечают друг друга на горизонте, они имеют шанс встретиться уже через 20 минут. Примерно столько и спят яхтсмены-одиночники, переходя в режим cat nap – кошачьей дремы. Заводят будильник, обозревают даль, – снова 20 минут сна.
В реальности все чуть менее жестко. Если ты неделями не видишь других кораблей и знаешь, что в этих водах они редки, периоды сна корректируются в сторону увеличения. Но полноценный 8-часовой храп с чашкой утреннего какао, ясно, далекая мечта. Организм все 300 дней будет жить в нечеловечьем ритме – это данность, которую 18 одержимых приняли еще до старта.
К теме сна следует отнести и использование авторулевого. Хорошая ведь штука, летчикам помогает. Только в этой гонке все иначе. Здесь рулевой – механическая приблуда, позволяющая держать заданный курс по отношению к ветру. Установил 30 градусов – иди спать. Но знай: изменится ветер – изменится и направление движения. Значит, нервничай, просыпайся, проверяй.
Психология и физическое состояние – именно эти составляющие бытия находятся во время гонки под жесточайшим ударом. 300 дней стресса, одиночества, галлюцинаций, травм, угроз здоровью и жизни вопреки возрасту и здравому смыслу, назло невменяемой стихии, способной потопить, не заметив, не то что утлые «Эсмеральды» – «Титаники».
При чем тут место в финишном протоколе? Разве оно – победа? В гонке, проводимой раз в полвека?
Бросьте. На Эверест никто не всходит на скорость. Победить – это покорить. Остальное тлен.
Golden Globe Race едва ли менее брутальна. Победить – это уцелеть. Остаться в живых. Потрогать ногою сушу.
Ничего другого для восьми человек, месяц за месяцем отказывающихся тонуть, в мире сейчас не существует.
Фото: Yacht Russia и Golden Globe Race
* Соцсеть, признанная в России экстремистской
Больше новостей спорта – в нашем телеграм-канале.
