- Сколько проб сейчас собирает агентство
- Что происходит с базой данных московской лаборатории и с самой лабораторией
- Велики ли шансы России избавиться от санкций по истечении двухлетнего срока (спойлер — нет)
- Как тестируют олимпийцев
- На сколько ежегодно снижается бюджет РУСАДА
- За что наказали экс-хоккеиста Маркова
- Как работает система информаторов
- Почему возникают утечки
- Бывшие допингисты на видных должностях — проблема?
С ВАДА и CAS почти расплатились
— Три первых новшества, которые вы ввели в РУСАДА после вступления в должность?
— Сложно говорить о новшествах, когда деятельность максимально регламентирована. Работа РУСАДА — это исполнение Всемирного антидопингового кодекса и международных стандартов, подлежащих только централизованному изменению. Тем не менее удалось интенсифицировать и укрепить деятельность агентства в очень сложный период. Коллектив РУСАДА дружно вышел в офис в начале сентября 2020 года, когда все еще сидели на удаленке. Стали ударными темпами наращивать тестирование, переобучать инспекторов, активировать образовательные программы.
Удалось доказать, что РУСАДА здоровая и сильная организация, которая работает несмотря ни на что. В результате ВАДА сохранило за нами право тестировать и в полном объеме вести операционную деятельность, как бы подчеркнув: процедура несоответствия — одно, доверие к коллективу профессионалов — другое, тут к нам претензий нет.
Еще одно нововведение — перестройка внутрикорпоративных отношений с жестких административных на коллективно-командные. Всем стало легче работать, появился энтузиазм. Когда агентство едино в достижении большой цели, свою сопричастность ощущает каждый. Антидопинг для сотрудников РУСАДА — одновременно работа, хобби и миссия.
— Зачем понадобилось переобучать инспекторов?
— Коронавирус и судебные разбирательства в CAS привели к тому, что часть инспекторов оказалась не задействована, их квалификация естественным образом снижалась. Кто-то, напротив, работал в тяжких «противочумных» комбинезонах. Для возвращения к норме потребовалось восстановление навыков и переаттестация.
— Сколько сейчас проб собирает РУСАДА?
— За весь 2019 год было 11 тысяч. За 8 месяцев 2020-го — лишь четыре тысячи, катастрофически мало. Спортсмены чувствуют снижение контроля, риск допинговых нарушений растет. В следующие четыре месяца титаническими усилиями подняли число проб до 8158. Вполне достойный показатель.
— Скоро год, как вы руководите агентством. До сих пор и. о. Почему?
— 1 декабря наблюдательный совет РУСАДА объявил конкурс, идут соответствующие процедуры, я в числе конкурсантов, насколько мне известно. Ситуация нисколько не напрягает, напротив, абстрагировался от нее. Есть каждодневные задачи, ответственность, коллектив единомышленников, работаем в штатном режиме. Делаем, что должно, пусть будет, что будет.
— Ваша должность, согласитесь, если не политическая, то политизированная. Слишком много встречных интересов сходится на РУСАДА.
— Что-то такое было вокруг нашего агентства в разгар кризисной ситуации. Предыдущий руководитель Юрий Ганус, возможно, уходил немножко в ту сторону. Мне ближе сугубо профильный и профессиональный подход с упором на существо вопроса. Да, кризис по-прежнему не миновал. Значит, нужно снижать его воздействие и последствия. ВАДА прислало нам план, дорожную карту по устранению несоответствия РУСАДА. Конкретная серьезная работа, без всякой политики. На этом и фокусируюсь.
— Самые трудновыполнимые пункты дорожной карты?
— Все, которые не зависят от РУСАДА, но выполнение которых РУСАДА обязано обеспечить.
— Много таких?
— Половина. Первая часть — судебные решения и выплаты по ним. Часть сумм мы уже погасили, осталось два платежа, рассчитанных на два года.
— Штрафы?
— Компенсация экспертиз и судебные издержки в CAS, из которых 80 процентов наши, остальное ВАДА.
Люди с допинговым прошлым во власти — не идеальная ситуация
— Что кроме денег? РУСАДА лишилось соответствия, например, из-за непростой судьбы базы данных московской лаборатории, хотя агентство не имело к ней ни малейшего отношения.
— В дорожной карте есть пункты, которые мы обязаны переадресовать в другие инстанции, поскольку они вне нашей компетенции. ВАДА действует в этих вопросах через национальные агентства, такова существующая практика. Кроме того, отвечаем на запросы других международных организаций. Например, предоставляем информацию IBU в рамках их расследований. Не как обладатели этой информации, а как связующее звено, поскольку именно РУСАДА ответчик по судебному решению.
— Ответчик, который отвечает за чужие грехи.
— И не имеет ресурсов, чтобы взять на себя полный контроль за ситуацией. Но все, что в наших силах, обязательно будем делать.
— Чья добрая воля необходима, чтобы выполнить все пункты дорожной карты?
— Российской Федерации в лице РУСАДА, таков наиболее точный ответ. А на деле должны постараться все. Мы, скажем, создали общественное движение «Россия без допинга». Надеемся, будет отдача.
— В чем суть?
— Хотим объединить идеей неприятия допинга молодых спортсменов и просто любителей в самых разных уголках страны.
— Кто станет претворять в жизнь эту акцию? Волонтеры, учителя, тренеры, производители билбордов?
— Идея в том, чтобы охватить антидопингом не охваченное кодексом, расширить рамки. Роль волонтерства здесь очень велика. В идеале в каждую спортивную школу должен прийти кто-то авторитетный, знающий, неравнодушный, умеющий убеждать, может, даже на собственном опыте. Будем готовить таких людей. В просвещении важно действие, без живого общения добывать и усваивать полезную информацию мало кто захочет. К тому же кодексы написаны для юристов, для обычных людей они суховаты.
— Как в ваше общественное движение вписываются те, кто занимает заметные посты вопреки допинговому прошлому? Фамилии на слуху.
— Пропагандируя андидопинговое движение, будем уделять внимание не только правовым, но и моральным аспектам. Допускаю чьи-то обиды, и тем не менее. Иначе девальвируется сама идея.
— Комментируя победу на праймериз Ольги Каниськиной в Мордовии, вы употребили словосочетание «ценностной диссонанс».
— Не вправе давать советов, не хочу касаться персоналий, но тонкий момент действительно присутствует. Под каким углом ни рассматривай ситуацию, она не идеальна с нравственной точки зрения.
— Отсутствие zero tolerance, нулевой терпимости к допингу, проявляющееся в карьерном росте бывших допингистов, может помешать исполнению дорожной карты ВАДА? Упрекнут ведь рано или поздно, не ВАДА, так Зеппельт какой-нибудь.
— В плане восстановления таких критериев нет, он более прикладной: решение — действие — отчет. Но в репутационном смысле шероховатости возможны. Возник дискурс, который получит развитие.
Вакцина и допинг никак не связаны
— Как вы оказались в антидопинговой сфере деятельности?
— В начале 2019 года пришел на работу в РУСАДА в качестве юрисконсульта, затем стал начальником юридического отдела, а в августе 2020-го общее собрание РУСАДА утвердило мою кандидатуру в качестве исполняющего обязанности генерального директора.
— Юрисконсультом вас приглашал Юрий Ганус?
— Я откликнулся на вакансию, прошел собеседование, выполнил тестовые задания.
— Сейчас не общаетесь с Ганусом?
— Нет.
— Его заместителя Маргариту Пахноцкую пытались удержать от увольнения?
— Таким было ее решение, я не вправе давать ему оценку.
— Как осуществляется контроль нашей олимпийской команды?
— Важно понимать разницу между национальной программой тестирования и предолимпийским тестированием. Зачастую их путают и считают, что РУСАДА обязано осуществлять антидопинговую подготовку олимпийцев. Это не так. РУСАДА регулирует антидопинговое обеспечение всего российского спорта. Предолимпийское тестирование — лишь сегмент деятельности РУСАДА, при этом важным условием является запрет предварительного уведомления о тестировании.
— Иными словами, обязательность тестирования может повлиять на его внезапность?
— В том числе. Члены олимпийской команды включены в общие программы тестирования. Кто-то вправе заказать дополнительные исследования в отношении тех или иных спортсменов. Внимание к олимпийцам и паралимпийцам, безусловно, повышенное, но загонять на тесты строем всю команду бесперспективно. Спортсмены не должны знать о проверке заранее.
— Как в таком случае гарантировать отсутствие олимпийских скандалов с нашим участием?
— РУСАДА может гарантировать выполнение антидопинговых требований, и это немало. Но каждому спортсмену в голову не залезешь, чего нам, может, и хотелось бы.
— Как коррелируются антидопинг и вакцинирование, в том числе российскими вакцинами? Возможно ли влияние прививок на результаты тестов?
— Из ВАДА поступил запрос, который мы переправили разработчикам вакцин. Переписка завершилась ответом: в препаратах нет ничего запрещенного. На данном этапе вопрос закрыт, прививаться можно и нужно.
— Сами собираетесь в Японию?
— Немножко не то время. Много операционных задач, очень жесткие требования по пребыванию на Олимпиаде. Останусь в России.
— Известно, что финансирование РУСАДА сокращается. Насколько заметными темпами?
— На 11 процентов в год. Одновременно растут цены перевозчиков, в частности DHL, услугами которого пользуемся. Валюта и цены лабораторий тоже не стоят на месте. В финансовом плане стараемся вести себя максимально скромно.
— В булочную на такси не ездите?
— Шутки шутками, но в разгар коронавируса мы обязаны обеспечить безопасность сотрудников. Ищем золотую середину.
— Кто вас финансирует?
— Напрямую Минфин, в бюджете есть соответствующая статья. Другая, кстати, предусматривает расходы на международное тестирование, но это к нам не относится.
— О чем речь?
— Тестированием занимается не только РУСАДА. Мы обеспечиваем национальную антидопинговую программу, но существуют четыре международные компании, к которым могут обращаться российские заказчики и вообще любой интересант.
Если не устраним претензии, забанят еще на два года
— Какова ситуация с пресловутой базой LIMS московской лаборатории? Все затихло или претензии к нашей стороне остаются?
— Здесь хотелось бы немножко дистанцироваться, поскольку ни тогда, ни сейчас, ни сущностно, ни процедурно РУСАДА не связано с базой данных. В поступающих к нам решениях и запросах содержатся определенные требования, касающиеся LIMS, указаны действия, которые должны быть выполнены. Но по существу мне нечего вам ответить.
— База фигурирует в дорожной карте?
— Безусловно.
— По ней есть «хвосты»?
— Собственно, решение о несоответствии РУСАДА и вынесено в связи с тем, что не были выполнены критические требования по аутентичности базы данных.
— Вопрос остается открытым?
— К сожалению, да. Процедурой предусмотрена оценка выполнения требований ВАДА с периодичностью в два года. Если претензии сохранятся, несоответствие будет продлено на следующий двухлетний период, возможно, через суд. Потом опять соберется комиссия ВАДА и опять примет решение.
— Так до бесконечности?
— Это установленный порядок, опирающийся на гражданское право Швейцарии.
— Нет ощущения, что проблема тлеет без движения и Россия движется к очередному продлению санкций?
— Очень не хотелось бы. Наша линия поведения — придерживаться плана восстановления и жить сегодняшним моментом. Выполнили — отчитались. Демонстрируем максимальную открытость и готовность придерживаться международного кодекса — с надеждой на благополучный исход.
— В РУСАДА есть отдел внутренних расследований?
— Да.
— Должен ли он заниматься такими случаями, как январский массовый отказ биатлонистов от стартов в Удмуртии?
— Расследование было проведено, хотя серьезных инструментов для таких процедур у нас нет, РУСАДА — некоммерческая ассоциация. Возможно, следует на законодательном уровне прописать полномочия, которые придадут веса и значимости нашим расследованиям. Пока подобных регламентов не существует, но они обязательно нужны, если страна хочет показать серьезность своих антидопинговых намерений. Либо деятельность агентства необходимо официально связать с работой структур, обладающих полномочиями в оперативно-следственной области. Сейчас закон не позволяет нам преступить определенные рамки. Ограничиваемся опросами и беседами, и то если человек не против.
— Существует ли проблема внутренних утечек, благодаря которым спортсмены заранее получают информацию о тестировании?
— Риск утечек есть всегда, важно, какого они рода. Иногда СМИ сообщают о допинговых случаях раньше, чем официальные источники. Неприятно и сложно поймать за руку. В своих сотрудниках уверен полностью, но письма уходят в федерации, а ту информационную зону мы не контролируем.
Главное не заложить кого-то, а помочь борьбе с допингом
— Насколько развита в российском спорте система информаторов о допинговых нарушениях? И насколько нужна?
— Внутренняя политика в данном вопросе постоянно совершенствуется. Сейчас можно сообщить о допинге на сайте РУСАДА и по телефону, однако если хотим добиться большей эффективности, информаторам необходим определенный уровень безопасности и защиты. В моральном плане вопрос дискуссионный, но мы рассматриваем таких людей как помощников. Если есть правонарушение, о нем нужно знать. В любом случае это внутренняя ответственность человека, его моральный выбор. Без желания самой спортивной среды очистить спорт от допинга невозможно.
— Материальное поощрение информаторам планируете вводить?
— С этим сложнее. Во-первых, возрастет риск ложных срабатываний, хотя каждый случай перепроверяется. Во-вторых, цель все-таки не кого-то заложить, а исправить ситуацию. Ответственность и моральный долг не покупаются. Нельзя также забывать, что антидопинговый кодекс не только правовой, а и этический документ.
— Что сейчас представляет собой лишенная лицензии московская лаборатория?
— Мы не взаимодействуем в профессиональном смысле. Есть экономические связи: там до сих пор хранятся пробы, нам выставляют счета, мы оплачиваем. Для международного антидопингового движения московской лаборатории не существует. РУСАДА отправляет пробы в другие аналогичные учреждения, в Гент или Зальцбург, к примеру.
— Кто ваш непосредственный начальник?
— Персонально — никто, мы независимая организация. Есть наблюдательный совет РУСАДА, высший орган управления, перед которым отчитываюсь раз в квартал.
— Недавний случай с хоккеистом Марковым. Он закончил карьеру, но остался в пуле тестирования. Естественно, пробы не сдавал, в системе ADAMS не отмечался, зачем это не спортсмену? В итоге получил три флажка и дисквалификацию на полтора года, из-за которой не смог работать тренером «Витязя». Теперь ему даже массажистом быть нельзя. Откуда человек мог знать, что нужно известить антидопинговые органы об окончании карьеры отдельным письмом? Кто был обязан его предупредить? И как сократить срок дисквалификации, учитывая, что случай не имеет отношения к допингу?
— Отвечу обезличенно, в моей ситуации некорректно давать персональные оценки. Разумеется, случай был всесторонне изучен, инспекторы опрошены. Но наказание выносит не РУСАДА, а Дисциплинарный антидопинговый комитет (ДАК), куда поступают все материалы дела. Не имею права сомневаться в правоте сотрудников агентства и вынесенном решении, поскольку выполнены все процедурные нормы. Однако любой вправе обжаловать наказание в установленном порядке.
Разработан механизм включения в пул, о чем спортсмены уведомляются со стопроцентной гарантией. Если человек закончил карьеру, наверное, стоило задуматься, почему его продолжают тестировать, и принять какие-то меры. Формально агентство выполнило обязанности от и до, но существует человеческий фактор, конечно. Именно через апелляцию проясняются спорные ситуации. Как и бесспорные, кстати.
— Двух российских гребцов в Греции, у которых нашли мельдоний, тестировали вы?
— Пробы по нашему заказу брали сотрудники иностранной тестирующей компании. Как-то еще прокомментировать ситуацию до вынесения решения не могу.
— Как добиться того, чтобы перестали страдать невиновные российские спортсмены? Олимпиады пропускают не только те, кто попался и отсидел, но и те, кто ни разу в жизни не сдавал положительных проб.
— Приходится исходить из существующей регулятивной реальности. Антидопинговый кодекс все же не идентичен гражданскому праву, хотя бы из-за разного отношения к презумпции невиновности. Кто должен сближать стандарты? Участники правовых отношений, спортивная среда, — другого ответа нет. У РУСАДА на этом поле исполнительная, а не законодательная сила.
— Чувашские спортсмены подавали на предыдущего гендиректора РУСАДА в суд. Конфликт улажен?
— Вряд ли стоило переводить реальную проблему в другие плоскости, хотя повод для обращения, возможно, имелся. Но сейчас с правительством Чувашии заключен договор о сотрудничестве, искусственная скандальность сошла на нет.
— Последователей всегда сравнивают с предшественниками. Какие черты Юрия Гануса вам хотелось бы перенять?
— Сравнения неизбежны, однако все люди уникальны. У нас с Юрием Александровичем заметная разница в возрасте, поэтому я бы говорил об использовании опыта, но не заимствовании каких-то качеств.
Больше интервью:
- Александр Овечкин: «Могу ли я сейчас вернуться в московское «Динамо»? Да все может быть!» Эксклюзив «Матч ТВ»
- «В России никогда не будет своего Мбаппе. У нас просто другая генетика». Большое интервью Сергея Игнашевича
- «На Евро сборной не помогли бы ни нога Акинфеева, ни Старик Хоттабыч». Лидер «Руки вверх»! — о песнях в Тампе и гимне от Киркорова
Больше новостей спорта – в нашем телеграм-канале.
