Магомед Исмаилов и Владимир Минеев провели третий бой за шесть лет. Начиная с 2018-го, они делили клетку и ринг на протяжении 63 минут чистого времени. Их восемь раундов по правилам бокса, случившиеся 20 июля этого года, получились особенно жесткими. Со второй половины боя Исмаилов начал принимать много урона, достоял до конца, но падал и тяжело дышал. Все это время в углу у Магомеда находился родной брат, который готовил его к бою. Рамазан Исмаилов когда-то давно просил Магомеда помогать ему делать домашнюю работу для боксерских тренировок, а теперь сам, как мог, пытался помочь выиграть у главного соперника в жизни. Теперь мы говорим, почему это сделать не удалось:
- почему до третьего раунда все было хорошо
- у Магомеда были договоренности на бой с Токовым
- что говорят врачи
- главная причина поражения
- комбинация, которой Минеев доставал Исмаилова
- нужно ли было выбросить полотенце
- что сказали родители
- важный итог боя
«Два месяца назад он ходил на костылях»
— Какие вещи у Магомеда Исмаилова в этом бою получились хорошо?
— На самом деле, он три раунда выполнял установку и, пока ее выполнял, четко работал. Работал на дистанции. Хорошо уклонялся. Уклон, удар, нырок, где-то завязал — в целом у него это неплохо получалось. Нагружал корпус и переводил на голову. По-моему, Минеев сам изначально чуть растерялся. Просто нужно было ничего не менять, работать в том же темпе. А потом у нас появилась другая установка, он пропустил удар — и после этого уже не смог собраться. И дальше пошло как пошло.
Два месяца назад он ходил на костылях. Было глупо принимать этот бой с такими больными коленями и воспринимать его как разогревочный бой перед Токовым.
— А у вас было предложение драться с Токовым?
— Да, нам говорили, что есть такая возможность на декабрь, и она до сих пор вроде бы сохраняется. Но теперь уже все зависит от Мухаммада и от того, как он пройдет восстановление.
— Это правда, что у Магомеда сломан нос?
— Про перелом носа не знаю. Я видел нос, и мне показалось, что он ровный, точно знаю, что есть ушиб. Меня беспокоило, что сзади у него образовался небольшой пучок в затылочной области. Он был незначительный, но в больнице ему сделали КТ с периодичностью в 5 часов (компьютерная томография. — Прим. «Матч ТВ»), чтобы посмотреть, будет он расти или нет. Если бы он начал расти, это было бы проблемой. Но он не начал. Всего сделали 4 КТ, сказали, что надо прокапаться, нужно небольшое лечение. А так, Всевышний уберег.
— Сейчас Мухаммад в больнице или дома?
— Он дома, планирует лечь вечером, три дня понаблюдаться (интервью записано в воскресенье. — Прим. «Матч ТВ»). У него есть ушибы носа, а так все нормально.
— За последние сутки он хоть раз улыбнулся или посмеялся?
— Мы пока не видимся, а я не улыбаюсь. Я пока дома лежу, отдыхаю. Мы поговорили с папой и мамой, у меня небольшая слабость, эмоциональный стресс. Стресс из-за того, что я свою вину чувствую. В подготовке, я считаю, много ошибок совершил тренерский состав.
Считаю, что я должен на себя принять вину за ошибку, допущенную тренерским штабом. Дал неправильную установку перед четвертым раундом. До этого Мухаммад делал всё правильно. Первые три раунда мы работали по одной установке, а в четвертом раунде поставили другую задачу. Он попытался ее выполнить, и первую минуту это даже получалось. До пропущенного удара. Я вам не могу рассказать подробностей, просто объясняю, почему я считаю, что ошибку допустил я. Наверное, еще одна моя ошибка — в шестом раунде после третьего падения стоило выбросить полотенце и максимально сохранить здоровье, чем продолжать принимать урон.
На самом деле, я бы хотел сказать, что на подготовке мы больше занимались восстановлением колена. С 7 до 9 утра, когда он должен был заниматься боксом со мной, он занимался коленями, чтобы нормально двигаться и работать. После такой травмы люди могут восстанавливаться по полгода. А Мухаммад два месяца назад был на костылях — и теперь вышел на бой. Так что третья ошибка, что мы вообще допустили этот поединок. Нам, наверное, стоило взять еще месяца полтора. Времени, которое у нас было, нам хватило только, чтобы более‑менее начать передвигаться. Ноги отставали от рук, он не двигался так, как мог бы, мы не могли даже скакалку подключить к тренировочному процессу, колени не давали. Вот если 20 минут можешь прыгать на скакалке, тогда поехали готовиться к бою. А мы могли только поделать упражнения на статику.
— Но первые раунды, на ваш взгляд, были неплохими?
— Мухаммад может боксировать лучше, он умный боксер и может выдать лучший коэффициент полезного действия. Первые три раунда он выиграл, во втором раунде, по-моему, по ударам было 25-10. Первый и третий раунд он тоже забирал с минимальным перевесом. И даже четвертый раунд забирал, но пропустил удар. После этого весь план пошел насмарку. И дальше он уже двигался на морально-волевых — вставал и работал.
— Что вы сказали перед четвертым раундом?
— Давайте это останется между нами. Просто дал неправильную установку. Эту ошибку знаю, я ее принял и сказал Мухаммаду о том, что совершил ее.
— У вас нет каких-то претензий друг к другу?
— У меня претензии есть только к себе. Зачем мы приняли этот бой? В принципе, я и ему могу адресовать такой вопрос. Двух месяцев на подготовку к такому опасному парню — это мало. Нужно было просто слушать разум. Мы тоже думали, что Вова полную подготовку не пройдет, что он на СВО не сможет нормально тренироваться и так далее, но это большая ошибка. Надо было слушать только себя.
— Владимир Минеев провел 60 раундов спаррингов. Сколько спаррингов сделали вы?
— Мы, наверное, сделали раундов 30. Этого мало для подготовки к такому бою. У нас, скорее, просто не было ресурсов и объема в подготовке, потому что очень много времени на себя оттягивало колено. Понятно, что я должен быть внешне уверен, понятно, что я и в интервью должен говорить всем, что все хорошо, излучать уверенность и говорить, что мы готовы… Но сейчас, когда бой так сложился, уже очевидно, что времени мало было.
«Я не хотел, чтобы они и второй бой проводили»
— Владимир что-то делал в этом бою, чего вы не ожидали?
— А чем он мог удивить, если мы его боев по боксу не видели? Владимир шел вперед, бил правую вразрез, не так много делал движений, но наносил много ударов. Все гениальное просто. Один раз он попал джеб, потом оттяжка, перехват прямым… И потом начал просто это делать раз от раза. Стал бить правый вразрез — и это работало. Вдобавок рефери не замечал, что Владимир бьет сверху удар молотом, хотя, мне кажется, здесь можно было обратить внимание. Был эпизод, когда сделали замечание Мухаммаду: «Исмаилов, не толкай!» И он несколько раз это говорил. Но Минеев делал то же самое. В одном эпизоде Мухаммад повернулся спиной, и рефери здесь должен был сказать, чтобы спиной он не поворачивался, мог остановить бой и сделать замечание. Но Минеев пробил — и отправил в нокдаун. Видимо, все-таки хорошие боксеры и хорошие рефери — это разные вещи. В принципе, рефери мог и остановить этот бой: Мухаммад в одном моменте встал уже сам на счет 10. Тем более ты же видишь состояние бойца…
— У вас были мысли остановить бой?
— В шестом раунде я ему говорил, что брошу полотенце. Он говорит: «Нет, не бросай, не надо». Считаю, мне не надо было его слушать. Можно было сделать так, как я видел эту ситуацию. Бой боем, но здоровье здоровьем. Я видел, что он пропускал в затылок. Теперь я понимаю: мы не должны слушать человека, который пропустил удары. Он может биться и до смерти, но здесь мы должны принимать на себя ответственность и должно быть пофиг на его мнение. Потому что это мой брат, и здоровье — самое важное. Слава Всевышнему, что все обошлось.
— Уточним, была именно просьба Магомеда не выбрасывать полотенце?
— Да, он сказал, чтобы я этого не делал.
— Папа или дядьки поругали вас за такой бой?
— Меня поругал отец: «Ты почему не кинул? Ты зачем его слушаешь?! Ты должен сам принимать решения!»
— Вы обсуждали, когда Мухаммад может вернуться?
— Все будет зависеть от его здоровья, как он себя будет чувствовать. Мы посмотрим, месяц в любом случае надо будет отдыхать и оставаться в покое. А дальше уже будет видно.
— Вы приходите в раздевалку после такого боя… Что происходит дальше?
— Я ему сказал: «Ты молодец, ты зверь, как тигр подрался». Это все мелочи. Проиграл, да, но ты мужчина, а за остальное вообще не парься.
— Многие признают, что Магомед подрался хорошо и показал характер. А вы чувствуете какую-то поддержку? Или вы слышите претензии в свой адрес?
— Так я в свой адрес готов принять любые претензии. Я их принимаю. И это правильные претензии. Тем более бой пошел по такому сценарию, потому что я дал другую установку перед четвертым раундом. И это было ошибкой. Так что это в большей степени моя вина, что так получилось. На четвертый и пятый раунд была установка работать в другом формате, а вернуться к прошлой установке было тяжело, потому что пропущенные удары сказались. Ну да, были нокдауны, он пропустил. Я ему стал кричать, он уже плохо это слышал. И даже когда ты что-то говоришь в углу, человек уже поплыл — и многое пропускает мимо ушей.
— У вас сейчас есть какое-то общение?
— Я звоню ему, он мне звонит. Может, завтра в больницу к нему поеду. Пока с родителями.
— Если вдруг представить, что вам предложат еще один бой с Владимиром Минеевым…
— Если честно, я и второй бой не хотел, чтобы Мухаммад с ним проводил. Я ему говорю: «Зачем тебе он? Оставим это, пусть он своей дорогой идет». Но Камил летал в Турцию, просил сделать этот бой. И мы провели его. Получилось как получилось. И сейчас я говорил ему тоже: «Забудь этого человека! Зачем этот бой нам нужен? Разве нам мало других боев? Давай пойдем другой дорогой». Но он сказал, что хочет с ним бой.
— Понимаю, что это очень обидно, но Магомед Исмаилов в начале своей карьеры спал в машине, работал таксистом и ел булочки в съемной квартире на Щелковской. Вас не успокаивает мысль, что теперь это один из самых высокооплачиваемых бойцов в России?
— Тема гонораров здесь присутствует, но в этом бою мы именно хотели выиграть. Мы здесь выходили драться, а не в пятнашки играть или «за пацанов держать». А так, да, кто бы что ни говорил, я думаю, что этот бой один из самых ярких в российских единоборствах. Могут сказать что-то про технику, что-то про победу, но по накалу это ведь был отличный бой. Была интрига, был характер, была драма. И здесь как раз я думаю о том, что Мухаммад мог не встать на счет 10. Мы могли кинуть полотенце… А Магомед показал характер. Так что люди вполне имели право заработать эти деньги. Могли даже и больше заработать.
— В общем, если кто-то захочет понять, что такое хасият (так в Дагестане называют крепкий характер), мы можем показать человеку восьмой раунд, верно?
— Почему восьмой? Покажите с четвертого по восьмой. Мухаммад не просто выживал, он все равно создавал угрозы и пытался сам атаковать. Начиная с четвертого и по восьмой включительно, вы можете показать кому-то — и человек поймет, что такое характер.
Прямые трансляции турниров по смешанным единоборствам можно увидеть на телеканалах «Матч ТВ» и «Матч! Боец», а также на сайтах matchtv.ru и sportbox.ru.
Больше новостей спорта – в нашем телеграм-канале.
