О сериале «Слово Пацана» — вы не могли этого не заметить — говорили даже те люди, которые обычно говорят о спорте: Роман Ротенберг, Дмитрий Губерниев, Сергей Павлович, Александр Медведев, Илья Авербух, Дмитрий Бивол, фигурист Дмитрий Алиев и хоккейный вратарь Иван Федотов. За несколько недель до телепремьеры на НТВ (канал входит в холдинг «Газпром‑Медиа») есть несколько причин услышать Олега Тактарова. Российский боец родился в 1967-м и в молодом возрасте застал самые беспокойные времена СССР и России. Тактаров рос в маленьком городе Саров в 400 км от Казани, занимался самбо и позднее — бизнесом. И главное — Олег Тактаров снимался в кино, причем делал это по обе стороны океана. Общался с популярными актерами и продолжает работать в нескольких проектах.
— Как вам сериал?
— Жора Крыжовников — второй человек из моего города, кто делает очень качественные работы в кинематографе. Хотя я его помню как Андрея [Першина], который жил на Силкина, 7, это метров 500 от моего дома. В его же доме жил мой товарищ по команде. Наш район бандитизмом не отличался, но из благополучных мест обычно и вырастают режиссеры, которые снимают такие фильмы, потому что они не переживают заново какие-то сложные моменты детства. Я бы вот про какие-то вещи даже не стал бы разговаривать и не хотел бы пройти это снова. А он этого не видел и, наверное, поэтому взялся за такую тему. Здесь есть добротный сценарий, и видно, что у режиссера есть талант.
Если не ошибаюсь, у него снималось сразу трое детей известных артистов или режиссеров: Иван Янковский, Анна Пересильд (и Леон Кемстач. — «Матч ТВ»). Но вы, наверное, слышали такое слово, как «популизм». Вот если первый «Брат» — это посерьезнее работа над сценарием, то во втором был выраженный популизм. То, что народ точно схавает. То же самое с «Бригадой», «Бумером», и это я не принижаю качество материала, сценарно все замечательно. Развитие есть, сюжет. В США есть пример с Чарльзом Бронсоном, который попал в «Жажду смерти» (фильм 1974 года. — «Матч ТВ») и просто убивал там бандитов на улицах города. В то время действительно с преступностью в США все было плохо, и тема зашла.
— Главная тема для споров — оказывает фильм дурное влияние на школьников или нет?
— На безголовых это, конечно, повлияет. На адекватных людей, конечно, нет. Как Владимир Жириновский говорил: «Я смотрел, как все играли в футбол и дрались на улицах, но сам учился, поэтому я здесь, а их в большинстве уже нет». Тут за основу взята Казань, вроде даже были выведены какие-то люди, которые реально там жили, но то же самое, если не хуже, было, например, в Дзержинске. Это город в Нижегородской области, я там был на сборах (220 км от Сарова. — «Матч ТВ»). Такое место: с юга дует аммиак, с другой стороны — бензиновый выхлоп. Страшный город был в 80-е. И там в каждом дворе ты должен был «бегать». То есть драться толпа на толпу с другими районами с монтажками, со штакетником. И у них это было бессмысленно и беспощадно. В сериале они хотя бы как-то зарабатывать пытаются, заниматься чем-то, а там — нет. У меня товарищ, президент Федерации самбо Нижегородской области, — мой ровесник. Я ночевал у него дома, когда приезжал, и хорошо помню, что выходишь утром на улицу и видишь, что толпа человек 200 несется в одну сторону. С тренировки идешь — снова толпа со штакетником, в другую сторону. И как раз моему другу, чтобы пойти на тренировку, надо было не один раз подраться:
— Ты чушпан (может, они это по-другому называли)?
— Нет, спортсмен.
— Раз спортсмен, давай, бегай с нами.
— Я бегать не буду.
— Тогда ты трус.
— Я не трус.
— Тогда дерись.
Он четверых изобьет, остальные снова начинают: «О! Так ты молодец, давай с нами бегать». И так каждый день на протяжении нескольких лет. Но это абсолютно бессмысленная и безыдейная история. Как человек, живущий в этом районе, может быть лучше человека, живущего в другом районе? Я вот наблюдал двух выживших из тех времен: ехал на «Ласточке» в Минск, и рядом два алкаша, 6 утра, они оба невменяемые, и сидят, какие-то стихи читают друг другу про это время, что-то там: «школа на школу, район на район… друг на друга шли пацаны». Оба плачут.
— Можете вспомнить свой школьный возраст того времени? Реально могли обыскивать друг друга, заставляя попрыгать?
— Насчет «попрыгать» — такое было в моем детстве. И одна из причин, почему отец меня отдал заниматься, — потому что даже у нас в хорошей школе с физмат-уклоном все равно были какие-то отбросы. Мне ничего не делали, но над кем-то глумились всегда, я мимо не мог пройти. Я подрался-то в первый раз между 8 и 9-м классом. Пришли мы на «аквариум» — у нас в городе так молодежная площадка называлась — смотрю, вокруг одного из моих друзей толпа сходится, я подлетел — бам-бам, и они лежат. Потом мы встретились, они уже начали говорить: «О! Надо выпить с тобой». Я сказал, что не пью, но за одну драку стал авторитетом.
А потом меня тренер попросил в ПТУ пойти учиться — и я там понимал, что лучше начинать первым. Если кто-то что-то сказал, то надо отвечать так, как лучше всего умеешь. Я не сидевший, я этих разговоров уличных не знаю, и поэтому я на первых шагах уже действовал так: снизу берешь за яйца и сверху за шиворот, переворачиваешь — а на каждом этаже же туалет есть — в унитаз головой, и эту голову смываешь.
— Про Вову «Адидаса» нам в первой же серии говорят, что он боксер. В итоге за весь фильм он выигрывает около одной драки. Вам не кажется это неудачным режиссерским ходом?
— Ну у него же там и драки были чаще всего с толпой. С толпой там сильно не подерешься, кем бы ты ни был. У меня был приятель, боксер, на два года младше меня. Он с толпой хорошо дрался, потому что бегал хорошо. Бежит, того, кто первым вырвался, он его бам, и опять бежит. А как еще драться с толпой? Я сам дрался против нескольких, но они там были наркоманы, на ногах еле стояли. И то у меня деньги из кармана выпали, они какую-то часть забрали, убежали, порвали мне белую рубашку. И что толку, что я из толпы половину избил? Денег нет, рубашка порвана.
— Кто становился лидерами в то время: спортсмены или уличные парни?
— В то время, конечно, уличные. Особенно сидевшие. Это потом уже я разговаривал так: «Ты сидел? Ну значит, будешь лежать!» Я однажды ехал на «Волге» через плохой район в Нижнем Новгороде, подобрал парня. Где-то остановил, высаживаю его, он говорит:
— Я платить не буду.
— Мне с тебя и не надо ничего.
— А я бы тебе и [фиг] заплатил бы.
Ну и как он магические слова сказал: «я сидел», я из машины вылетел, думаю: раз сидел, сейчас будешь лежать. Оставил его в пыли там.
— Вам было 18 лет в 1985 году, вас звали «пришиться» к какой-то молодежной группировке?
— Да я все это время прожил, не примкнув ни к какой группировке: ты занимаешься спортом — это твое дело. Зачем тебе куда-то «пришиваться»? Я из маленького закрытого города, а что там у других происходит — ну смотришь на них, как на дебилов. В 90-е, когда я приехал в Нижний Новгород после армии, смотрю, ребята-спортсмены — один по автобусам втыкает по карманам в адидасовском костюме, кто-то грабит квартиры, но это их выбор. Никто никого не принуждал.
Потом, когда я стал компанией руководить, было такое, что каждый был вынужден из себя что-то строить. Мне, чтобы своим бизнесом руководить, пришлось себе создавать имидж «крыши» своего же бизнеса, иначе я бы не смог им обладать.
— То есть престижнее было представляться «крышей» своего бизнеса, а не официальным владельцем?
— Да-да-да, я ходил на встречи, у меня была пара полумертвых бизнесменов, которые вроде как ведут дела, а я уже именно «крыша». Потом у меня были какие-то дегенераты-”торпеды», которые на стрелках могли сесть на корточки и разговаривать с теми, кто якобы пришел из мира воровского. Я просто с такими людьми не специалист разговаривать, я мог только по башке бить. Разговаривать можно с нормальными людьми, а вот такие разговоры я доверял тем, кто просидел всю жизнь. Например, у нас была сделка: нам готовы были отдать эшелон водки по госцене, а взамен просили «Волгу» тоже по госцене. И одна компания решила нас кинуть. Мы пришли с товарищем, с кем служили вместе, а он год отсидел к тому же. Я в костюме, он в «адидасе». Оттуда стоят три «бизнесмена», и по бокам от них человек 50 в фуфайках и с обрезами. Я среди них даже своего знакомого вижу, с кем мы боролись. Ну и нам предлагают в какое-то помещение зайти, чтобы поговорить. Я понимаю, что если мы туда зайдем, на улицу уже не выйдет никто. А тот парень, который со мной был, он сразу сказал: «А с кем тут говорить-то? Ты — крыса». Это он старшему с их стороны сказал. Тот, оказывается, еще в тюрьме или на милицию работал, или другие косяки за ним были. И все. И 50 человек, получается, пришли за крысой, — по сути, он их так обезоружил.
Но я это не очень люблю вспоминать, ничего хорошего в том времени не было. Были моральные уроды, чудовища, что о них фильмы-то снимать?
— От Сарова до Казани — 400 км, вы знали, что в Казани так популярна тема с молодежными группировками?
— Я еще раз говорю, у нас был Дзержинск, и то, что было в Казани, было цветочками по сравнению с Дзержинском. Это просто взяли один город и показали, но такое было везде в те годы.
— В пятой серии есть страшная сцена с 14-летней школьницей. Вам не кажется, что это очевидный режиссерский крючок, чтобы гарантированно вытянуть из зрителя эмоцию?
— Женщину вообще трогать опасно. Все, кто трогал, все потом пострадали, это по истории же видно. Все величайшие правители терпели поражение, если позволяли себе насилие в отношении женщин. Это стандартный прием — есть же фильм «Храброе сердце» с Мэлом Гибсоном, там же все начинается с его жены. Это триггер. Люди могут многое терпеть, пока это не коснется их женщин: матерей, жен, сестер, дочерей. Как только коснулось, будет появляться прапорщик с берданкой. Это был в Москве реальный случай. Один авторитет, богатый человек, позволил себе лишнего в отношении то ли танцовщицы, то ли официантки. Она приходит домой в слезах, а у нее муж — прапорщик, уволился из армии. Он засел на чердаке и голову снес этому человеку, у которого и рестораны, и охрана.
— В конце декабря все ждали последнюю серию, вы были среди тех, кому хотелось увидеть, чем все закончится?
— Мне эта тема не настолько интересна. Мне интересно посмотреть, хорошо играют актеры или нет. Кто-то играет хорошо — главные герои. Кто-то отвратительно, и когда я вижу неоднородность в этом, я заканчиваю смотреть. Вообще, в биографии Жоры написано, что он любит фильмы 50-60-х годов, а это было время после войны, когда воспевалась сильная личность. Был фильм «Коммунист», был фильм «Последний дюйм», в США такой фильм — «В порту» с Марлоном Брандо, или «Поезд-беглец» с Джоном Войтом, это фильмы, понятные только для поколения, которое после войны выросло.
— Я вас просил сравнить «Бригаду» и «Бандитский Петербург 2: Адвокат», и вы поставили «Бандитский Петербург» сильно выше. «Слово пацана» тоже уступает?
— Как можно вообще сравнивать? Там был Лев Борисов, там была целая история слияния бизнеса с мафией, и там люди играли то, что они сами помнили. Надо быть честным — люди, которые играли в «Слове пацана», переигрывали то, что они видели где-то. Из-за этого сейчас умирает Голливуд — сценарии пишут внуки сценаристов, которые создавали прекрасные фильмы. А внуки уже делают плохие фильмы. Потому что нет материала. Потому что надо прожить это все, а чтобы это затронуло, ты можешь взять схему: вот главный герой, вот женщина, вот тут ее должны изнасиловать, вот тут за нее отомстят. Это может сработать на короткое время, но в истории не останется.
Прямые трансляции турниров по смешанным единоборствам можно увидеть на телеканалах «Матч ТВ» и «Матч! Боец», а также на сайтах matchtv.ru и sportbox.ru.
Больше новостей спорта – в нашем телеграм-канале.
