- В начале сезона вы говорили о цели попасть на Олимпиаду. Тогда понимали, что это маловероятно?
- Понимала. Чтобы попасть на Игры, надо было по-другому готовиться. Я только пришла из юниорок и делала работу, подводящую не к Олимпиаде, а к будущим сезонам, чтобы постепенно на высокий уровень выходить. В Пхенчхан, конечно, хотелось. У всех была такая цель. Был вариант, как у лыжников, что возьмут молодых вместо недопущенных.
- Попадание на Кубок мира в конце сезона – это успех?
- Наверное. Сезон получился довольно насыщенным. Я постоянно ездила на этапы Кубка IBU. Если половину прошлого сезона я пропустила, то сейчас все было равномерно, планомерно к этому шла. Попадание на Кубок мира на данный момент - это достаточно хорошее достижение.
- Могли попасть на Кубок мира раньше?
- Видимо, не могла, раз не попала. Сделала несколько ошибок по ходу сезона, была нестабильная стрельба. Да и сейчас много недочетов, которые надо исправлять. Прежде попадать на Кубок мира не было смысла. Последний домашний этап – это лучший вариант, который может быть. Возможно, если бы я поехала раньше и отбегала больше гонок, то в Тюмени выступила бы чуть лучше. Но, как показывает практика, если молодежь плохо выступает в первой гонке, то ее отправляют обратно. Я этого не хочу. Нужно начать и постепенно расти, а не уехать с Кубка мира и никогда не возвращаться.
- Как узнали, что вас берут в Тюмень?
- Все было в подвешенном состоянии до отъезда. Перед последней гонкой на Кубке IBUеще ничего не было известно. Потом все зависело от тренерского штаба: кого они хотят видеть в Тюмени. Меня утешало тогда то, что попадаю на Кубок мира по тоталу Кубка IBU. По справедливости я должна была ехать. Тем не менее после пасьюта еще долго ждала решения. Часа через два мне сказали: «Собирай вещи. Едешь в Тюмень». Конечно, радости не было предела. Я старалась быть сдержанной, не прыгать до потолка.
- Семья как-то настраивала перед дебютом на КМ?
- Нет. У меня не было какого-то мандража. Перед гонкой вообще не волновалась. Единственное, меня удивил этот миллиард болельщиков. Как будто я весь сезон бегаю на Кубке мира, и все меня знают. Это приятно, но немножко сковывало. Не помню, как все происходило. Стартанула – и все, финиш. Самая быстрая гонка в моей жизни. Видимо, в голове был какой-то щелчок, что это другой уровень и здесь нужно бежать по-другому. Поэтому, наверное, меня перемкнуло.
- «Деревянные ноги», о которых вы говорили после финиша, были из-за этого?
- Да. Это именно в голове. Я делала то же, что и на тренировках, была в хорошем состоянии, могла бы бороться. Просто тело оказалось против меня.
- Какую самую неожиданную реакцию получали от болельщиков в Тюмени?
- Путали с сестрой. Называли Светой Мироновой несколько раз. Было неожиданно, когда я финишировала 62-й, а стадион кричал, как будто я пробежала второй. Грандиозная поддержка. Поэтому после финиша не было и доли сожаления по поводу результата. Вся эта атмосфера дала эмоциональный подъем.
- Совсем не расстроились? Вы же рассчитывали пробежать в Тюмени три гонки, а не одну.
- Было бы странно, если бы я сказала: «Ну, пробегу спринт, потом посмотрим. Вдруг в пасьют попаду». Так нельзя себя настраивать. Надо всегда брать планку выше. Да, я хотела пробежать пасьют и масс-старт. Они у меня еще будут. Это только первая гонка. Я прекрасно понимаю, что это не то, на что была готова. Зачем расстраиваться? Сделала выводы из всего этого, и все.
- Понятно, что Кубок IBU отличается от Кубка мира по уровню спортсменов. По организации есть различия?
- Ребята мне говорили, что этап в Тюмени вообще сильно отличается от других этапов Кубка мира – по атмосфере, гостеприимству. Поэтому не смогу ответить точно на этот вопрос. На Кубке IBUнемножко поспокойнее, нет какой-то серьезности. Мы просто делаем свою работу. На Кубке мира даже тренеры как-то по-иому относятся, как будто мы на войну выходим. В целом по организации разницы особой нет.
- Приезжая в Тюмень на КМ, с кем-то из мировых звезд хотелось больше увидеться, пообщаться?
- Я раньше бывала на Кубке мира, поэтому знаю всех в лицо. Насчет пообщаться - у меня есть языковой барьер, который сильно мешает. Но мне нравится, как практически все иностранцы здороваются, независимо от того, знают они тебя или нет. Единственный, кто удивил, но это было еще на Кубке IBU, Жан Гийом Беатрикс. Он отлично разговаривает по-русски, книжки читает на русском языке. С ним интересно разговаривать. В остальном люди как люди. Никто не ходит и короной потолок не задевает.
- В сборной вы больше всех дружите с Кайшевой?
- Мы хорошо с ней общаемся. Весь тренировочный год мы жили вместе. Мне с ней комфортно. Но я бы не сказала, что мы прямо близкие подруги. В команде вообще девочки редко общаются между собой, потому что соперницы. Есть зависть какая-то. Я этого не понимаю. В Ульяне этой зависти нет. Она всегда очень спокойная. Какого-то кипеша в комнате мы не творим. Единственное, могу музыку громко слушать и не вовремя. Но я понимающий человек и не эгоистка. Если Ульяна ляжет спать рано, часов в десять, то я с фонариком тихо буду читать, или вышивать, или вообще уйду из комнаты. У нас всегда было взаимоуважение. Когда Ульяна уехала на Кубок мира, то мы перед каждой гонкой желали друг другу удачи, всякие прикольчики скидывали.
- В разных интервью говорили, что характер у вас в маму. Разногласия со спортсменами или тренерами из-за характера часто случались?
- Конечно, бывали. Я раньше была очень импульсивной. Сейчас, наверное с опытом и возрастом, начинаешь задумываться: где нужно промолчать, или уйти, или вообще не слушать. Раньше конфликты случались часто. Меня два раза из команды выгоняли из-за моего поведения.
- Из-за чего конкретно?
- Я люблю веселиться и всегда могла ответить тренерам. Если мне что-то говорят, а мне не нравится, то не буду молчать. Меня за это все время не любили. Никто не любит слышать, что он не прав. Поэтому с тренерами юниорской команды не всегда находили общий язык. Было очень много разногласий. Но этот сезон был просто идеальным. Таких спокойных и уравновешенных людей, работающих с женщинами, я никогда не видела. У каждой из нас есть свои тараканы. Их столько, что лопатами не разгрести. В этом сезоне Виталий Викторович Норицын ни разу голос даже не повысил. У Павла Викторовича Ланцова седые волосы на голове от нас появлялись, но не помню, чтобы он прямо ругался. Несмотря на то, что мы делали большие нагрузки, я ни разу не устала. Потому что морально была отдохнувшей, бодрой. Прежде, когда была в команде, хотелось из нее уйти и никогда не возвращаться. Сейчас мне было комфортно. Я реально кайфовала.
- Когда выгоняли, как возвращались?
- Через результаты. Всегда проходила по отборам. Не было такого, чтобы кто-то меня пропихивал в команду. Прекрасно понимала, что, если меня выгнали, то это не конец. Просто надо тренироваться и доказывать. У них просто не оставалось выбора. Из-за моих результатов брали обратно. Я считаю, каким бы человек ни был, если он показывает результат и качественно выполняет свою работу, то ему нечего предъявить.
- Вы начинали тренироваться с отцом?
- Нет. Я не могу с папой тренироваться, потому что его слова воспринимать тяжелее, чем любого тренера. Он – родной человек. Можно много лишнего друг другу наговорить. Раньше, когда мы приходили на стрельбище, он начинал в пристрелку лезть, еще что-то. Я не люблю это. У меня есть отработанная схема с моим тренером. А тут начинается: «Вот ты здесь делаешь неправильно, это попробуй». Мы могли с ним по стрельбе поговорить, но чтобы он меня тренировал – такого не было. Я знаю, что Даша и Василиса, когда еще бегала, не хотели бы тренироваться с родителями. Это очень тяжело.
- Сейчас мама или папа помогают советом?
- В тренировочном процессе, наверное, нет. Наш тренировочный процесс расписан на год. Они же не знают, что я делала вчера и что буду делать завтра. Поэтому подсказывать здесь бессмысленно. В моральном плане всегда поддерживают. С мамой нужно обязательно поговорить до и после гонки, иногда поплакать в трубку. Она единственный человек, который видит и слышит мои слезы. Как бы плохо я ни пробежала, стараюсь выйти и всем улыбнуться: «Все хорошо! Все здорово!» Но это не здорово, когда занимаешь 38-е место и 8 штрафов стреляешь. Понятно, что ты плачешь. Этих слез никто и никогда не увидит. Я не покажу свою слабость на людях.
- В этих разговорах мама когда-нибудь устраивала вам разнос такой же, какой она периодически устраивает всему российскому биатлону?
- Нет. Из всех дочерей я с мамой лучше всего нахожу общий язык. У нас нет с ней секретов. Она всегда знает, что я делаю. Даже когда выгоняют из команды, говорю, что сделала то и то. Она отвечает: «Молодец. Садись. Двойка тебе за поведение». И все. Такого, чтобы орать и полоскать - нет. Я ее дочь. Зачем она мне это будет говорить? У меня своя голова на плечах. Она знает, что меня не переменить, потому что такой же характер. Мы можем спорить долго. Все заканчивается тем, что кто-то произносит: «Так. Давай успокоимся. Мы все равно не переспорим». Каждый остается при своем мнении.
- Вам нравится публичность?
- Больше да, чем нет. Я общительный человек и легко иду на контакт. Даже плохие обсуждения дают мне энергию. Бывает, читаю комментарии. Многие спортсмены так поступают. Но некоторые начинают сомневаться в себе, а я наоборот. При этом не люблю что-то делать напоказ. Всегда поступаю так, как хочу. Если это обсуждают, то я не против.
- Одно дело, когда пишут болельщики в комментариях в соцсетях. А негативную реакцию СМИ вы когда-нибудь получали?
- Был момент, когда я выложила в шутку зарплату. Тогда не только болельщики негативно отнеслись, а даже руководство. Мне просто с утра тренеры стали писать: «Убери, пожалуйста. Потому что сверху начинают говорить всякую фигню, что вам зарплату не платят». Просто люди не понимают шуток. Это исключительно их проблемы.
- Что это были за шесть рублей?
- Когда зарплату платят, потом еще какие-то деньги приходят: то шесть, то двенадцать рублей. Не знаю, что это такое.
- У вас всегда был закрытый аккаунт в инстаграме*?
- Два года назад закрыла. Подумываю обратно открыть. Столько подписчиков просится, и я уже не в состоянии всех пролистать. Бесит, что люди, которых я знаю, тоже подписываются, а я не вижу, что они отправили запрос. Сейчас думаю, что уже нечего скрывать. Просто раньше был момент, когда мои фотографии стали выкладывать в группу «Вконтакте». Причем не только, где я на фото, но и мою еду или еще что-то. Я не понимала. Зачем они это делали? Люди реально хотят видеть, что я ем или пью? Поэтому просто закрыла, чтобы таких глупостей не было.
- Может, просто перестать выкладывать еду?
- Я уже реже выкладываю фотографии. Когда выкладываю, то знаю, что будут обсуждать. Администраторы же группы подписаны на мой аккаунт. Стараюсь постить те фотографии, которые я могу позволить.
- В начале сезона вы говорили, что будете рады на 90 процентов, если попадете на Олимпиаду. Насколько вы рады сейчас?
- В целом я вообще довольна. У меня было столько соревновательной международной практики в этом сезоне. Это большой шаг вверх. Даже эстафету доверили бежать с Лешой Волковым. Весь сезон прошел на позитивной ноте. Может быть, я сильно расстроилась после проигрыша во второй гонке на Кубке IBU, когда в спринте пришла 48-й. Для меня это была потеря потерь. Потом подумала: «А чего расстраиваться? Семь этапов еще впереди. Давай, паши-ка ты». Что не попала на Олимпиаду? Была к этому готова. Пробежала на Кубке мира в Тюмени, кайфанула. В принципе, всем сезоном довольна.
- Какую планку на следующий сезон ставите?
- А в конце следующего сезона вы спросите: «Насколько ты довольна?»
- Вы же сами любите поднимать эту планку высоко.
- Занижать ее я сто процентов не буду. Какая планка на следующий сезон? Отбегать как можно больше этапов Кубка мира. Хотелось бы сразу с них начать.
- Не пугает смена руководства?
- Если честно, я не в восторге от того, что происходит у нас в федерации в последнее время. Но меня больше пугает, что не останутся наши тренеры. Есть разговоры, что будут делать большие команды. Тогда наши тренеры уйдут куда-то в другое место работать. На данный момент меня только этот вопрос волнует. Я бы хотела остаться с ними.
Фото: РИА Новости/Алексей Филиппов, личная страница в соц.сети Кристины Резцовой
* Соцсеть, признанная в России экстремистской
Больше новостей спорта – в нашем телеграм-канале.
