«Российская сборная находится в парниковых условиях»
– Четыре этапа позади, у сборной России – одна медаль. Это можно назвать позором?
– Позор – это слишком крикливое выражение. Я бы сказал, неудовлетворительные результаты. Норвежская женская сборная плохо выступает, немцы не блещут. Для них это тоже, что ли, позор? Люди выходят на старт и стараются показать максимум. Назвать их работу позором – у меня не поворачивается язык. Это звучит как оскорбление.
– Слово «провал» подходит для нынешних результатов больше?
– У мужчин – да, соглашусь. У женщин – нет, потому что мы привыкли к таким результатам за последние годы. Это уже не провал, а закономерность.
– В чем причины такого выступления?
– Сложно сказать, потому что я не тренирую ребят и девчонок. И не стал бы делать голословные заявления, как некоторые специалисты. Если бы тренировал, то ответил бы по существу: либо что я некомпетентен, либо ребята не сделали того, что планировал тренер. Думаю, относительно прошлого года подготовка сильно не поменялась. Может, отличается в нюансах. Но, к сожалению, не всегда бывает так, что, выполняя один и тот же план, спортсмен показывает результат. Человеческий организм – это такая вещь, которая не поддается алгоритмам, и какие-то факторы, в том числе психологические, дают сбой. Общаюсь с некоторыми тренерами. Знаю, что у них интересные тренировочные планы. Почему нет результата? Тут какой-то парадокс получается.
– Вы верите в отговорку, что нынешние результаты связаны с тем, что мы подводимся к Олимпиаде, а уже там всем покажем?
– Я хочу в это верить, что ребята будут хорошо себя чувствовать на Олимпиаде. Понятно, тренеры снизят нагрузку, и спортсмены будут ловить свежесть. Другое дело – как они станут смотреться относительно лидеров, которые сейчас выступают успешно. Я не совсем согласен с той риторикой, которая звучит. Слышал мнение тренера, который сказал, что нам надо проигрывать не меньше 30 секунд и чисто стрелять, тогда будут призовые места. Получается, другие должны плохо стрелять, чтобы нам побеждать? 30 секунд для лидеров – это два штрафных круга и потерпеть на трассе, тогда он еще отыграет у наших, стрелявших чисто. Как тогда нам завоевывать призовые места?
Я не сомневаюсь, что мы станем навязывать борьбу, но очень боюсь, что эта борьба будет за места от четвертого до десятого. А потом скажут: не хватило одного выстрела, ветер не подул в спину или еще что-то. До Олимпиады остается не так много времени. Корея находится не в Европе, там другой воздух и климат, отличается скольжение, нелегкая трасса. Я хочу верить, что на Играх будут результаты, но пока не знаю, как это будет выглядеть.
– Можно без успехов в Кубке мира в олимпийский сезон рассчитывать на что-то серьезное на самих Играх?
– Олимпиада в Ванкувере доказала, что можно. Некоторые спортсмены там показали результаты, которые никогда в жизни не показывали на Кубке мира. Поэтому можно на это надеяться.
– Кажется, неожиданной в Ванкувере была только победа Венсана Жея.
– Там и женщины были темными лошадками, которые вдруг засверкали. Вообще на Олимпиадах случаются сюрпризы. Ты этого не ожидаешь, а люди раз – и в призы попадают. Правда, не хотелось, чтобы наша сборная подходила под критерий «темных лошадок». У нас конкурентоспособная команда, одна из самых сбалансированных. Но пока не выходит каменный цветочек у наших спортсменов.
– Вы сказали, что могут быть психологические проблемы…
– Да. Когда ты на предыдущих стартах проиграл лидерам минуту, это очень сильно удручает. Ты понимаешь, что стараешься, выворачиваешься наизнанку, но результата нет, скорость не появляется. Получается, что ты борешься не только с соперниками, но и со своим внутренним напряжением. Все ждут медалей: родные, близкие, страна. А у тебя ничего не выходит. Это очень тяжело. Одно дело, когда ты видишь свет в конце тоннеля, другое – когда идешь на ощупь. Главное – нужно понимать, в чем и где добавлять.
– Может давить тот факт, что спортсмены еще не знают, кого МОК пустит на Олимпиаду и кто на нее не попадет?
– Ерунда это все, поверьте. Они же сейчас выступают. Думали бы об этом, если бы в сборной была сумасшедшая конкуренция, как раньше. Нынешняя сборная находится в таких парниковых условиях. Никого лишнего на Олимпиаду не пустят, через «Ижевскую винтовку» в Корею никто не прорвется. По факту в команде сегодня самые сильные спортсмены. Поэтому дополнительного фактора нервозности здесь нет. Они задумываются не над тем, кто поедет на Игры, а как показать результат сейчас. Поехать на Олимпиаду можно, но возвращаться-то с чем? Посмотреть на Корею, а потом носить всю жизнь титул участника Олимпийских игр? Для настоящего спортсмена, который стремится к максимуму, это не достижение. Все мечтают привезти медаль.
«Я не горжусь своим допинговым прошлым»
– Когда вы вернулись на Кубок мира после дисквалификации, испытывали давление?
– Да, врать не буду. Мне казалось, что на меня все смотрят косо. Это было в Рупольдинге. Туда постоянно приезжает группа немецких болельщиц – такие женщины в возрасте. Они стояли ровно на том же месте, что и два года назад, в тех же куртках. Узнали меня, начали просить автографы, говорить пожелания. Это очень сильно помогло. Без поддержки человеку, отбывшему дисквалификацию за допинг, тяжело. Но никто не обещал, что будет легко. Если говорить про Логинова, то пусть выходит и доказывает. Даже если бы он не был дисквалифицирован, к нему было бы такое же отношение иностранных спортсменов. Думаете, все конкуренты любят друг друга? Ни в коем случае. Это нормальная спортивная ненависть.
– Как Логинову с этим давлением справляться?
– Забить. Просто забить. Не обращать внимания. Есть круг людей, чье мнение для тебя важно: тренер, родители, жена, братья, друзья. Нужно слушать их – тех, кто дарит тебе позитив, ориентироваться на хорошее. Не читать плохие вещи про себя, понимать, что тебя не любят. Он свое наказание отбыл, поэтому надо просто забить на этих людей. Есть такие, которые, будь ты ангелом во плоти, все равно бы сказали, что ты плохой.
– Встречались со спортсменами, когда они приезжали на подготовку к сезону в Ханты-Мансийск?
– Я общался только с Антоном Шипулиным. Мы с ним раньше тренировались и часто виделись. С молодыми спортсменами у меня нет общего языка, мы даже незнакомы. Когда я заканчивал, они только начинали. У меня нет интереса лезть к ним, я думаю, что у них такого же интереса нет ко мне. Но мне нравится наша команда. У нас действительно сильная сборная.
– Когда в последний раз ездили на этап Кубка мира?
– В 2015 году.
– В Хохфильцен?
– Да.
– Как вас там принимали? Как раз в Хохфильцене тогда Вольфганг Пихлер был немного удивлен вашим появлением.
– Я приезжал туда от оргкомитета. Дисквалифицирован не был. Мне не запрещалось посещать биатлонные стадионы.
– У вас этого запрета нет уже семь лет.
– Да. Так что пускай Пихлер лучше переживает за свое будущее относительно Кореи. Он – такой двуликий бог: то ненавидит русских, то очень любит. Я ему абсолютно не симпатизирую. Интересно, что, когда он был тренером сборной, то со мной здоровался с улыбкой на лице. А в Хохфильцене несколько лет спустя уже ходит в недоумении: что там делает Ярошенко? Мне было откровенно плевать на Пихлера. Безразлично. Плевать, наверное, слишком грубо. Тогда было очень приятно вернуться в то место, где я впервые выиграл этап Кубка мира.
– Почему после 2015-го вы никуда не ездили?
– Тогда это было по работе. Если честно, мне не очень нравится смотреть биатлон живьем. По телевизору за ним наблюдать интереснее. Вот хоккей, например, больше нравится смотреть на стадионе.
– Год назад вы говорили, что привыкли, когда к вам относятся как к «допингеру». Отношение изменилось?
– Я не привык, а просто успокоился. Дал комментарий по этому поводу, потому что один человек, абсолютно не зная меня, насобирал какую-то информацию про допинг и вывалил на ресурсе в неказистенькую статью. Хотелось тогда сказать, что не буду оправдываться за это, потому что наказание я свое понес. Я не привык к этому, а просто абстрагировался. Конечно, когда мне напоминают, пишут, то мне неприятно. Я не горжусь этим своим периодом и сожалею. Понятно, что без той истории моя карьера была бы приятней для самого себя и моих родных. Когда-нибудь дети зададут мне вопрос: «Что там тогда было?» Я им, конечно, расскажу. Но лучше бы ничего этого не было, и мне бы не пришлось им все объяснять.
– Общаетесь с Альбиной Ахатовой и Екатериной Юрьевой?
– Поздравляю с днем рождения.
– В отличие от вас, они после всех допинговых скандалов закрылись.
– Судя по фейсбуку*, у Екатерины насыщенная жизнь. Я думаю, что человек вообще забил на всех «доброжелателей». Альбина, мне кажется, просто не хочет читать негативные комментарии про себя. Я тоже иной раз говорю себе, что не буду давать интервью. Ты скажешь «А», а тебе в ответ весь алфавит перечислят. Все равно плохим окажешься. Иногда люди просто не хотят лишний раз напоминать себе что-то. Альбина – олимпийский чемпион, достойнейший человек. Никто ее регалий не отнимет. История все расставит на свои места.
«Биатлонной войны между Тюменью и Ханты-Мансийском нет»
– Вы закончили профессиональную спортивную карьеру четыре года назад. За это время допинговое прошлое мешало в достижении каких-то целей?
– Напрямую – нет. Мне же никто в лицо не говорит: «Знаешь мы тебе не предлагаем, потому что ты допингист», или: «Слушай, мы бы тебе предложили эту должность, но, к сожалению, у тебя есть темное пятно в спортивной карьере». Я подобного не слышал и не испытывал. Возможно, косвенно такое и было.
– Чем вы сейчас занимаетесь?
– Работаю в «Юграмегаспорт».
– Что входит в обязанности?
– Организация крупных мероприятий и тренировочного процесса у сборных команд. Например, к нам приехали четыре команды: две казахские, белорусская и российская. Я пытался сделать так, чтобы у сборных не было никаких проблем в тренировочном процессе. Все вопросы решал оперативно. Иногда почетные миссии выпадают, когда приезжают какие-нибудь делегации. Показываю наш биатлонный центр, мастер-классы даю по стрельбе.
– То есть винтовку брали в руки не так давно?
– Да. Но какой-то тяги к винтовке нет, а на лыжах катаюсь почти каждый день. У меня рабочий день с девяти утра до шести вечера. Потом иду кататься по освещенной трассе в нашем биатлонном центре. Если не хочу бегать на лыжах, то иду в тренажерный зал.
– Почти у всех в работе есть любимая и нелюбимая части. Что вам нравится и не нравится в нынешней деятельности?
– Раньше я отвечал за спорт в администрации Ханты-Мансийска, и когда ушел на эту работу, сначала думал, что мне чего-то не хватает. Сейчас я настолько люблю то, чем занимаюсь, что понимаю – я счастливый человек. Мне не нужно постоянно сидеть в кабинете. Передо мной ставят задачу, и я ее выполняю. Как это будет сделано – никого не интересует. Главное, чтобы не было никаких нареканий.
– Часто по рабочим вопросам пересекаетесь со Светланой Слепцовой?
– Нет. Она же недавно закончила карьеру и была назначена советником губернатора по спорту. Еще ни разу не пересеклись. Только на соревнованиях где-то встречались.
– Какой-то помощи или совета у вас не просила?
– Она человек самодостаточный, неглупый и без меня справится. Я думаю, у таких людей есть масса помощников. В команде губернатора подскажут. Если понадобится, дам совет.
– Когда мы разговаривали со Светланой, она сказала, что задачи отобрать проведение этапа Кубка мира у Тюмени нет, но была бы не против двух этапов в России. Такое возможно?
– Нет. Надо смотреть на вещи реально. Главное, чтобы вообще не отобрали, а не то что два этапа. Такая преференция есть только у Германии. И то, потому что это сложилось исторически: раньше были ГДР и ФРГ. Сейчас во Франции прошел этап, Поклюка стоит в очереди, североамериканские этапы открываются. Нам бы один оставили. Конечно, хотелось бы, чтобы он прошел в Ханты-Мансийске. Но еще и Сочи претендует.
– Существует биатлонная война между Тюменью и Ханты-Мансийском?
– Нет. Сюда приезжал тюменский губернатор (Владимир Якушев. – «Матч ТВ») в преддверии заключительного этапа в Ханты-Мансийске. Мне выпала честь кататься с ним на лыжах. Было интересно узнать его взгляд на ситуацию. Его позиция была не такая, что категорически только в Тюмень. Он говорил, что не против, если Кубок мира будет проходить в Ханты-Мансийске, чтобы была какая-то ротация. Поэтому войны как таковой нет.
– Все чаще ходят разговоры, что Якушев оказывает слишком сильное влияние на российский биатлон.
– У нас всегда ищут интригу и серого кардинала. Есть президент – Александр Михайлович Кравцов, очень умный человек. Понятно, что есть взаимодействие. Мне приятно, что губернатор Тюменской области активно принимает участие в делах российского биатлона. Он член правления и имеет право высказывать свое мнение. Я не думаю, что его влияние настолько безгранично, что он диктует, кто будет в сборной России. Если речь о включении в состав Гараничева, то давайте говорить, что он быстрейший биатлонист России. Если у него что-то не получается в начале сезона, это не значит, что его надо выкинуть из сборной. У него есть потенциал. Он это доказывал. Гараничев – единственный, кто выиграл в Сочи личную медаль. Об этом все забывают. Евгений – достойный человек. Так что это все за уши притянуто.
«Отправлял письмо помощнице Канделаки с просьбой работать на «Матч ТВ»
– Вы продолжаете работать на югорском телевидении?
– Это мое хобби, моя новая любовь. У меня нечасто прямые эфиры – один, иногда два раза в неделю. Все друзья спрашивают: «Ты ведешь спортивные новости?» Я говорю: «Нет. Самые настоящие». Стараюсь все делать хорошо. Иногда ошибки бывают.
– Какой самый большой курьез был в прямом эфире?
– Когда Андрей Кириленко приезжал к нам Ханты-Мансийск по поводу развития баскетбола. У нас было прямое включение корреспондента из зала, где Кириленко давал мастер-класс. Я, передавая слово из студии, произнес: «К нам приехал известный российский биатлонист». Потом извинился, сказал, что баскетболист. Машинально почему-то оговорился.
– Как возник вариант с этой работой?
– Когда я выдвигал свою кандидатуру на должность директора департамента спорта округа, у нас были теледебаты в прямом эфире на телеканале «Югра». После них ко мне подошел заместитель генерального директора телеканала: «Не хотите попробовать у нас? Вы неплохо смотритесь и держитесь перед камерами». Благо, опыт у меня был большой давать интервью, никогда не тушевался. Подумал: почему нет? Подобрали удобный график, чтобы это был выходной день и одно не мешало другому.
Я много тренировался. Не то что пришел – и давайте, показывайте меня. Ходил, начитывал. Не думал, что это так тяжело. Первый прямой эфир я был весь мокрый. Потом, спустя год, смотрел запись того эфира. Было смешно.
– Вы сами пишите себе тексты?
– Нет. Врать не буду. Там работает большая команда профессионалов, которые пишут подводки. Я просто как говорящая голова.
– Подключить свои спортивные связи редакторы не просят?
– Такое было. Наверное, в этом направлении я приношу пользу нашей команде. Например, надо сделать сюжет про Шипулина. Я договариваюсь с Антоном, чтобы ему это не помешало. Стараюсь помогать.
– Когда рассказываете о спортивных новостях, не ругаете спортсменов?
– Я бы, конечно, хотел вести передачу и от первого лица высказывать свое мнение, но формат новостей не подразумевает какие-то личные отступления. Скажу честно, однажды написал письмо какой-то помощнице Тине Канделаки: «Я имею опыт работы ведущим новостей. Возьмите меня на "Матч ТВ"». Ответа не пришло.
– Про биатлонное прошлое не писали?
– Почему? Написал, что чемпион мира.
– Если бы у вас была эта авторская программа, как бы вы осветили в ней пожизненную дисквалификацию Романовой и Зайцевой?
– Сложно сказать, потому что не задумывался об этом. Попробовал бы докопаться до истины, по-другому поговорить с девчонками. Хотелось бы сделать какие-то нешаблонные вещи, что-то новое донести, чтобы это было интересно зрителям. Слушать одно и то же, наверное, уже всем надоело.
– Что самое яркое в карьерном плане случилось с вами за последние четыре года?
– Пожалуй, я пока не достиг в карьере того, чего хотел. Когда уходил из спорта, был настроен на другой результат. В какой-то момент стал расстраиваться. Если бы я стал директором департамента, то это был бы карьерный всплеск. Это было бы движение. А так, честно скажу, пока ничего яркого не было.
Но я не сижу и не думаю, что все так плохо. Наслаждаюсь своей работой. Телевидение мне очень нравится. К счастью, я могу проводить время с семьей. Сейчас понимаю, что для меня это важнее, чем карьерный взлет. Наверное, любое достижение по работе подразумевает определенные жертвы – меньше времени с родными, меньше времени на спорт. Не скажу, что не хочу карьерного роста и интересных предложений. Очень хочу и думаю, что все будет нормально в этом отношении.
Фото: Личный архив Дмитрия Ярошенко; biathlonrus.com; РИА Новости/Алексей Филиппов; Getty Images
* Соцсеть, признанная в России экстремистской
Больше новостей спорта – в нашем телеграм-канале.
