Январь 2024-го: Полина Шевнина получает медаль за второе место в женском масс‑старте на этапе Кубка России в Ижевске, фотографируется с болельщиками и раздает интервью.
Но что было до этого? Спортсменка прошла длинный путь, в котором не один раз опускала руки, но потом снова собиралась и возвращалась. В ее карьере были разные моменты: медали на юниорских Кубках IBU, выступление за взрослую сборную России, потасовка с лучшей подругой Анастасией Шевченко. Из-за той ситуации Полина была дисквалифицирована и пропала из спорта на два с половиной месяца, но благодаря поддержке нужных людей продолжила карьеру.
Кажется, трудности Шевниной позади. Она выглядит счастливой, повзрослевшей, рассказывая о гармонии со штабом сборной Московской области, мотивации и поддержке бывшего тренера национальной команды Сергея Коновалова, с которым они воспитывают дочь Настю.
В интервью «Матч ТВ» Полина сообщила, что муж бросил карьеру тренера ради воспитания ребенка, назвала президента Федерации биатлона Московской области Алексея Нуждова своим ангелом-хранителем, объяснила, как пришла к примирению с Шевченко, а также заявила, что ее поколение продолжает развиваться и реализовывать себя.
«У нас много биатлонистов, которые боятся сказать тренеру о своей болезни»
— Многие биатлонистки, имеющие детей, ездят с ними по соревнованиям. Но ты тут одна, верно?
— Да, я тут одна. В целом весь сезон езжу одна. В прошлом году мы ездили с Сережей, а дочка была с моей мамой, бабушкой и крестной. Но мы же ребенка родили не для бабушек и дедушек, а для себя, поэтому нужно, чтобы кто-то из родителей был с малышкой. Сережа пошел на такие жертвы, бросив достаточно успешную карьеру тренера. А мне сказал ездить одной (смеется). Я эту ситуацию, если честно, принимала тяжело. На соревнованиях в Чайковском они приезжали ко мне — и было очень непросто: когда семья рядом, я хочу посвятить ей максимальное количество времени — хочется разорваться! Сережа увидел, как я постоянно плачу, и сказал: «Все, мы теперь больше никуда не поедем. Чтобы не тратить свою энергию, тебе лучше ездить по соревнованиям одной».
— Наверное, когда близкие рядом, ты находишься между двух огней и не можешь посвящать много времени ни семье, ни тренировкам.
— Да. Не зря же есть поговорка: «За двумя зайцами погонишься, ни одного не поймаешь». Раз я вернулась, то я не хочу быть статистом. Если распыляться, то смысл бегать пропадает вообще. Зачем вообще тратить время?
— Сергей Александрович Коновалов помогает тебе в тренировках?
— Летом не помогал. Сказал, что у меня есть тренер по стрельбе. Слушать одного, а работать с другим — плохая идея. Когда сейчас бываем дома, отвозим Настюшку в садик, а сами можем поехать на стадион пострелять. Если он видит, что я какие-то моменты забыла, то старается вернуть на место.
— В прошлом сезоне Михаил Шашилов ввел термин «муж-тренер», потому что был недоволен, что мужья спортсменок лезут в тренировочный процесс. Тренеры сборной Московской области Евгений Куваев и Павел Спиридонов нормально относятся, когда твой муж что-то подсказывает?
— Они его уважают, потому что у Сергея Александровича [Коновалова] большой опыт тренировочной деятельности. Могут сами у него что-то спросить. Он же меня очень давно знает, как спортсменку — больше пяти лет. Я же могу прийти в настроении или без него, а Сережа знает, как вернуть меня в реальность. Сережа чувствует меня, а Павел Николаевич [Спиридонов] старается меня «читать», потому что за один сезон тяжело понять, что из себя представляет спортсмен. Муж помогает ему.
— После этапа в Ижевске ты сказала, что с этим тренерским штабом хотела бы работать до конца карьеры. В чем их секрет?
— Новый современный взгляд на тренировочный процесс. Они стараются услышать спортсмена. Это самое главное. Если этого не делать, можно перетренироваться. Мы находимся в постоянном разговоре с тренерами, и я рассказываю все до мелочей. Просто раньше у других тренеров была не очень хорошая реакция, если ты заболеваешь. Почему многие биатлонисты боятся болеть? Потому что часто за этим идет неадекватная реакция тренера. А у нас все адекватно: если я заболею, то мы внесем корректировки — и все будет спокойно.
— Много ли у нас биатлонистов, которые боятся сказать тренеру о своей болезни?
— Таких много. И у взрослых в том числе. Я знаю, что даже здесь сейчас бегают такие.
— Почему возрастные тренеры так реагируют? Они, как роботы, нацелены только на результат?
— Мне кажется, что раньше люди всегда выжимали из себя максимум, не обращая внимания на состояние. Наверное, они нацелены только на результат и не думают, что что-то может пойти не так. Если ты заболел, они это не воспринимают — нет, не может быть! (Смеется). Но если вовремя спохватиться, то можно успеть восстановиться. В другом случае можно загнать себя в яму.
— Вспоминается гонка по морозу группы Шашилова в Тюмени.
— Они посчитали, что нужно проработать. Я не видела в этом смысла. Может быть, у них организм нормально реагирует на мороз, но у меня нет: когда мы в Увате пробежали по холоду, мои легкие восстанавливались три месяца. Зачем так жертвовать здоровьем, если к Олимпиаде мы не готовимся? Да и вообще, зачем жертвовать им? Это самое глупое. Лучше работать без рисков, потому что век спортсменов — короткий. Да и жизнь после спорта длинная. Если ты здоровье оставишь тут, то это не очень хорошо. Раньше тренеры считали, что спортсмены должны все здоровье оставлять. Евгений Николаевич придерживается обратного мнения: незачем выворачивать себя наизнанку.
«Слухи — это ужасно. Когда у нас есть дочка, думаю, все слухи пора прекратить»
— Сергей Александрович Коновалов приезжал к тебе в Ижевск. Его приезд был спонтанным?
— Нет, мы планировали, что он меня заберет из Ижевска, но он не должен был успеть к гонке. До гонки — пять минут, я уже беру гоночные лыжи и собираюсь идти на старт. И он такой: «Але!» (Смеется). Я была очень сильно удивлена, мы обнялись, и я пошла на старт. Пульс у меня зашкаливал, его приезд очень много дал мне сил. Он вообще мотивирует меня своими прошлыми результатами, он восхищает меня — насколько он трудолюбивый человек! Мне хочется тянуться за ним. И тогда в масс-старте я почти бросила бороться, когда уходила на последний круг, но потом сказала себе: «Нет». Ну и Сережа так кричал мне на трассе (смеется), что у меня не было вариантов! Либо я побеждаю, либо на глаза не попадаюсь!
— На том старте вы начали публично говорить друг о друге?
— А раньше просто никто не спрашивал. Мы не скрываемся ну как минимум года три (смеется). Но лишний раз говорить… Зачем? Тут была такая возможность сказать о Сереже. Он правда очень много сил мне дает. Когда сказала о нем в эфире, то стало классно на душе. Об этом многие говорили, но не все понимали, что у нас все всерьез.
— Иногда лучше сказать, чем рождать слухи.
— Согласна, слухи — это ужасно. Когда у нас есть дочка, которой два с половиной года, думаю, все слухи пора прекратить (смеется).
— Эти слухи не мешали твоей карьере?
— Я такой человек, который не слушает всех подряд. Мне интересно мнение только близких людей, остальных — нет.
— Насколько сложно ему было оставить карьеру тренера ради ребенка?
— Конечно, ему было тяжело, потому что он всю жизнь посвятил спорту. Ему было непросто освоиться в обычной жизни, особенно оставаясь один на один с маленьким ребенком. Надо накормить, помыть, одеть, в садик устроить. Он все эти обязанности взял на себя. Но он спокойно реагирует, потому что решение мы принимали вместе. Он хочет, чтобы я реализовалась. Представляю, насколько будет тяжело уходить из спорта с чувством нереализованности.
У меня была попытка завершить карьеру, когда родилась Настюшка, потому что я не понимала, как тренироваться дальше. Он увидел в моих глазах, как мне было сложно, когда я смотрела Олимпиаду. Сережа сказал: «Нет, ты возвращаешься».
— То есть во время Игр в Пекине у тебя была грусть, что ты не там?
— Да. Мне хотелось испытать адреналин от гонок. Не хотелось просто уходить в тень, ничего не сказав. Я начала тренироваться, но у меня были «качели», которые продолжались очень долго. Я даже работала с психологом. Специалист мне помог. Ну и Сережа, конечно: «Я тебя отпускаю, реализовывай себя, а мы с дочкой всегда ждем тебя дома».
— В тот период тебе помог Алексей Викторович Нуждов?
— Ой, я даже не знаю, как назвать Алексея Викторовича. Наверное, он мой ангел-хранитель или человек с большой буквы. Он меня поддерживал и поддерживает по сей день. Он единственный человек из биатлона, кто поддерживал меня всегда в самые трудные моменты. Я ему очень сильно благодарна. Стараюсь свою благодарность показать результатами. Моя карьера от него зависела. Если бы он не помог, я бы осталась непонятно где.
— Как часто вы можете с ним пересечься?
— С Алексеем Викторовичем мы вживую виделись всего два раза за несколько лет.
— Всего два?
— Да (смеется). Но по телефону мы созваниваемся в любое время. Вот в Ижевске болтали больше часа. Можем поговорить на любые темы, потому что он понимающий человек.
«Решили с Настей Шевченко, что нам незачем обижаться и не общаться»
— Ты рассказала о крутых отношениях с тренерским штабом и руководством сборной Московской области. А хочется ли вообще сейчас попасть в сборную России?
— Какой хитрый вопрос (смеется). Всегда хочется попасть в сборную. Я приведу пример Вики Сливко: ей же тоже хочется попасть в сборную ради каких-то привилегий, но ей комфортно тренироваться в регионе по планам Андрея Викторовича Падина. У меня, наверное, такая же ситуация. Мне уже 26 лет, половина карьеры уже прошла, или даже больше. И сейчас, когда ко мне подобрали ключик, мне не хочется ничего менять и ставить эксперименты. Мне хочется выжать максимум, а поменяв команду или тренера, я могу все разрушить. Попасть в сборную хочется, да, но при этом мне не хочется уходить из региона (смеется).
— Ну и в связи с отстранением привилегии сборной не такие уж и большие.
— Сборная сейчас — это больше для самолюбия. Да, классно, что ты оказался в сборной, но это для самолюбия.
— В 2018 году, заняв 2-е место на юниорском этапе Кубка IBU в середине декабря, ты внезапно пропала со всех радаров. Тогда ты была дисквалифицирована Федерацией биатлона Свердловской области за неспортивное поведение до конца сезона.
— Дисквалификации, как таковой, не было. Она была от региона, а не от сборной. В СБР не подтвердили эту дисквалификацию. Да, там была неприятная ситуация, и все же на два с половиной месяца я полностью исчезла.
— Не тренировалась?
— Нет. Думала, что завершила карьеру. На какое-то время опустились руки. Был очень тяжелый период в моей жизни. И тогда тоже Алексей Викторович дал надежду, и я вернулась обратно в спорт. Выступала на чемпионате России под флагом СБР, и многие были недовольны. Хотя были регионы, которые и поддерживали.
— Что вы тогда не поделили с Анастасией Шевченко?
— Я бы хотела навсегда закрыть эту историю, потому что сейчас мы с Настей и Михаилом Викторовичем Шашиловым находимся в прекрасных отношениях. На тот момент у каждого была своя правда. Тогда никто не был ни прав, ни виноват. Вот так получилось. Главное, что сейчас мы все закрыли.
— Что заставило вас помириться?
— Мы помирились только в прошлом году на закрытии сезона. Я подошла к Насте и предложила поставить все точки над i. Я не видела смысла больше обижаться и не общаться. До той ситуации мы были лучшими подругами, а потом все разорвали. Когда случается такая ситуация, она изнутри забирает твою энергию. При встрече ты эту историю вспоминаешь — и она тебя ранит. Мне хотелось решить проблему, потому что надо быть выше нее. Мы решили, что нам незачем обижаться. Согласились, что тогда каждая из нас отстаивала свою правду. Сейчас ты понимаешь, что это настолько неактуально, что это была такая дурость! Я назвала бы это очень большой ошибкой. Но я ни о чем не жалею. Наверное, сейчас у меня не было бы Евгения Николаевича, который подобрал ко мне ключик, не было бы Сергея Александровича и прекрасной дочери. Я не жалею, что тогда произошло так.
«Шашилов сделал меня дисциплинированнее. Благодарна ему за работу со мной»
— Ты чувствуешь, что можешь быть лидером в биатлоне?
— Больной вопрос. Я уже не одну гонку показываю неплохой результат, но почему-то нет уверенности. Если взять гонку преследования: я понимаю, что могу бороться, но почему-то каждый раз думаю, что девчонки сильнее меня. Мысли, что я тоже сильная, почему-то не возникает. В гонке я сама себе занижаю самооценку, что влияет на результаты. Я стараюсь выгнать из головы, но они где-то очень глубоко сидят. Сейчас стараюсь закрыть этот вопрос неуверенности в себе.
— Понимаешь, как проработать?
— Сережа сказал, что нужно взять медаль. Я взяла, но легче не стало (смеется). Надо разобраться в себе, может быть, обратиться к психологу. Когда ты уже запутался, когда у тебя каша в голове, то надо пойти к специалисту.
— Когда вы бегали по юниорам, ваше поколение называли талантливым. Как считаешь, вы реализовали свой талант?
— Думаю, что мы еще его реализовываем. 1997 год рождения, правда, был таким: Иринка Казакевич, Лера Васнецова, я и еще много других девчонок были очень сильными. У нас хороший год, и мы только раскрываемся сейчас.
— Ваше поколение нельзя назвать кладбищем талантов?
— Мы еще не закончили. У кого-то получается реализоваться до 25 лет, а кто-то побеждает на чемпионате мира и после 30 лет. Говорю про себя: мне только сейчас пришло осознание, что такое профессиональный спорт, и я вижу разницу, какой я была год назад и какая я сейчас. Неправильно ставить крест на нас. У нас могут девчонок за 30 назвать старушками, при этом про иностранных биатлонисток так не говорят. Почему мы должны их слушать? Какое-то предвзятое отношение к нашим спортсменам от наших же болельщиков. По их мнению, мы в 20 лет уже должны становиться олимпийскими чемпионами.
— В конце — рубрика «Открытый микрофон». Что бы ты еще хотела сказать?
— Хотелось бы обратиться к родителям. С появлением дочери я поняла, насколько важно слышать своего ребенка. Надо делать так, как хочет он, а не так, как хочешь ты. Я видела, как дети не хотели тренироваться, а родители заставляли их вставать на лыжи. Зачем? Хочу призвать родителей слышать своих детей. Ну не получится ничего из вашего ребенка, если он не хочет этим заниматься. Надо направлять детей в ту сторону, где им нравится. У меня такая же была ситуация, когда меня заставляли ходить на танцы. Хорошо, что меня нашел тренер, но родители до последнего сопротивлялись. «Зачем эти лыжи? Это же лошадиный спорт, а танцы лучше подойдут девочке», — говорили они. И у меня ничего не получилось бы в танцах. Не нужно свою нереализацию реализовывать в детях. В последнее время такой вопрос меня тревожит. Когда катаешься в Перми, больно видеть детей, которые не хотят быть на лыжне.
— Когда твои родители приняли лыжи?
— Изначально в моей жизни был полиатлон (стрельба из пневматического оружия, силовая гимнастика (отжимания у женщин и подтягивания у мужчин) и лыжные гонки. — Прим. «Матч ТВ»). Мой первый тренер набирал детей, а я была во втором классе. Меня пригласили на контрольную тренировку, чтобы посмотреть, кто и сколько отжимается. Я тогда отжалась 16 раз! Некоторые и двух раз не могли сделать. Тренер увидел во мне потенциал. Я ходила два месяца, но потом перестала, потому что мама мне запретила. Я бегала с ребятами по улице, и тут раз — тренер меня ловит за шиворот и спрашивает, почему я перестала ходить. Рассказала ему, после чего он пошел к родителям, сказав им, что он рассмотрел во мне талант и его нельзя погубить. Он все подробно объяснил — и мама одобрила. Сейчас ей иногда стыдно, что она запрещала (смеется). Слава богу, что мама передумала.
— И тренеру — спасибо за такую настойчивость!
— Конечно. Первый тренер мне очень многое дал. Очень жаль, что я не могу это ему сказать, потому что недавно он умер. Ему было всего 54 года. Я ему никогда не говорила о своей благодарности, но он воспитал во мне спортсменку, дал мне стержень. Я ему очень благодарна. Таких тренеров мало.
— В биатлон попала только в 2014 году, верно?
— Да, в 16 лет. И тут я тоже благодарна судьбе, что я попала именно к Михаилу Викторовичу Шашилову. Не представляю, что со мной было бы, если бы я попала к другому тренеру. Он изначально не хотел меня брать, потому что в его команде уже было четыре человека 1997 года рождения. Но он помог мне сделать крепкие шаги в биатлоне. Тогда я этого не понимала. Он еще сильнее укрепил мой стержень, сделал дисциплинированнее. Он показал, каким должен быть тренер. Благодарна ему за работу со мной.
16 февраля на Спартакиаде пройдет смешанная эстафета, начало — в 13:30 (мск). В прямом эфире смотрите трансляцию на телеканале «Матч ТВ», а также на сайтах matchtv.ru и sportbox.ru.
Больше новостей спорта – в нашем телеграм-канале.
