Анна Грухвина — не единственная экс-лыжница, которая в этом сезоне дебютирует в биатлоне. На летнем чемпионате России в Тюмени стартовала 26-летняя Алина Шестакова, которая еще в прошлом сезоне представляла Красноярский край на лыжных соревнованиях.
Алина перешла в биатлон вслед за своим молодым человеком Кириллом Киливнюком — призером чемпионата мира по лыжным гонкам среди юниоров. Теперь пара будет выступать за команду Удмуртской республики в биатлоне.
В интервью «Матч ТВ» Шестакова рассказала, что перешла в новый вид спорта из-за любимого человека, призналась, что времени на отдых в биатлоне еще меньше, чем в лыжах, и перечислила трудности, с которыми столкнулась при смене вида спорта.
«Когда на тренировках приезжаю на рубеж, часто ноги трясутся, мандраж»
— На летнем чемпионате России вы пробежали свою первую гонку в биатлоне. Какие впечатления от дебюта и нового вида спорта в целом?
— Первый старт понравился. Особенно пристрелка, разминка. В лыжах ты катаешься и катаешься — все одно и то же. А здесь я час разминалась с пристрелкой, и время очень быстро пролетело. Думаешь: «А вообще размялась или нет?» — смотришь, а уже 10 километров проехала.
А на самой гонке приехала на стойку, думаю: «Так, ноги не трясутся, значит все нормально, можно вставать». Просто когда на тренировках приезжаю на рубеж, у меня часто ноги трясутся, мандраж. Особенно когда с девчонками тренировочные эстафеты какие-нибудь бегали. Ты же хочешь побыстрее, чтобы выиграть, за команду, и все, ноги трясутся. Я даже приседала. А в гонке приехала, и сильного мандража не было. Было классно.
Что касается хода, пока еще тяжеловато понять, как бежать с винтовкой. Вроде хочется и побыстрее побежать, но есть страх, потому что впереди рубеж, боишься там много промахнуться. Хотя мне все говорят, что на трассе вообще нужно забыть, что есть рубеж, и просто бежать свою гонку. Один биатлонист рассказывает: «Приезжаю на рубеж вообще уставший, думаю, наверное, стоя сейчас все пять промажу… И стреляю ноль». Так что надо пробовать.
— Ощущается лишний вес винтовки?
— Да. Когда тренируюсь без винтовки, чувствую, что совсем другие движения, более лыжные — ты больше катишь, а в биатлоне у всех резкие движения. С винтовкой уже не прокатишь, как в лыжах, скорость будет совсем другая. И даже когда в крутой подъем иду на каждый шаг, винтовка ударяется, и я уже иду спокойно. Все равно непривычно.
— Когда впервые взяли винтовку в руки?
— Первый тренаж, когда мне только показали, как надо ставить локоть, был где-то 11 мая. А первый старт прошел, получается, уже через четыре месяца после этого.
— Сколько времени сейчас уделяете работе с оружием?
— Зависит от месяца. В мае и в июне у нас была отдельно работа на рубеже, а после шла тренировка. Мы стреляли и на первой, и на второй тренировке и вечером тренажили с личным тренером, работали очень много. А где-то с середины июля, когда началось больше комплексных, мы стреляем только на первой тренировке и ходим тренажить. То есть стрелковая подготовка уменьшилась в два раза, потому что патронов не хватает. В мае–июне мы могли за одну тренировку сделать 70 выстрелов и вечером 70, то есть 140 в день.
А сейчас только 50 в день. А если в часах — в июне мы в день стреляли по 3,5 часа, получается, в неделю где-то 21 час.
«Как ты себе это представляешь: я в лыжах бегаю, а ты в биатлоне? Все, можно расставаться — все равно больше не увидимся»
— Почему решили перейти из лыж в биатлон?
— Я вообще не думала про биатлон. А Кирилл [Киливнюк] еще в прошлом году начал задумываться о переходе. У него были достаточно хорошие результаты в лыжных гонках. Но когда он вышел из молодежи, результаты начали падать. Не подходила, может быть, подготовка, ведь тренировался он достаточно усердно. И мне кажется, что он сломался именно психологически — тяжело спортсмену, который боролся за топ-3 на первенствах мира, потом с трудом заезжать в топ-30 на чемпионате страны. Вот он и решил сменить вид деятельности. Тем более его уже звали в биатлон, почему бы и не попробовать.
И когда он окончательно решил переходить, я сказала: «Как ты себе это представляешь: я в лыжах бегаю, а ты в биатлоне — у нас соревнования вообще не проходят в одном и том же месте». То есть лыжники всегда приезжают, когда старты у биатлонистов уже закончились. Тюмень — это единственный город, где возможно пересечение. Из тех мест, где бегают лыжники, у нас стрельбище есть только в Тюмени и в Кирово-Чепецке. Лыжники бегают в Малиновке — там нет стрельбища, в Ханты-Мансийске есть стрельбище, но лыжники там не бегают. И я говорю: «Все, можно разводиться, расставаться — мы все равно больше не увидимся. До свидания (смеется)…» И он предложил мне тоже перейти. Я подумала, что мне без разницы, где бегать, все равно мотивация есть, главное — тренироваться. А там еще и стрелять… решила, что будет еще больше мотивации на стрелковую подготовку.
Кирилл начал искать, куда пойти, созвонился с Ларисой Павловной Путятиной (тренер СШОР по биатлону им. А. М. Демидова) и сказал мне, что едем в Ижевск.
А мы как раз уже купили квартиру в Ижевске и все равно бы туда переехали, даже если бы я осталась в лыжах. А так совпало, что как раз и биатлон в Ижевске.
— Насколько я понимаю, это связано и с тем, что Кирилл из Удмуртии?
— Да, поэтому мы и хотели в Ижевск, потому что все его родные там. Я ему сказала: «Ты хоть куда — в Махачкалу или на Камчатку, я с тобой поеду».
Я подумала, что в лыжах я середнячок, а может, в биатлоне еще получится чего-то добиться? Но я очень долго думала, потому что менять вид спорта — это очень тяжело. В лыжах друзья, все лица знакомые. А сейчас на биатлоне идешь и вообще никого не знаешь, только Грухвину и Наташу Шевченко (улыбается). И мне Аня так же говорит, что я — единственное знакомое лицо.
Мне нужно было принять решение — остаться в лыжных гонках в Красноярске и продлевать с ними контракт на зарплату или переходить. Звонил руководитель и спрашивал, перехожу или нет. Я думала, думала, плакала, рыдала ночами, говорила Кириллу, что не знаю, что делать. Сердце прям разрывалось. В итоге решила, что перехожу с Кириллом в биатлон, позвонила, сказала, чтобы не оставляли меня на зарплате и уволили.
— А с бывшими лыжницами Шевченко и Грухвиной консультировались по поводу перехода в биатлон?
— Аня — сама новоиспеченная биатлонистка, поэтому особо ничего не спрашивала (улыбается). С Наташей Шевченко Кирилл переписывался, но все-таки стоит иметь в виду, что у каждого человека свой организм, каждый по-разному может почувствовать винтовку. Проконсультировались, но в основном говорят об общих моментах: «Работай, главное — стрельба, никого не замечай на рубеже, одна ты и мишень».
— Какие цели ставили перед собой на летние старты в Тюмени?
— Наверное, понять, что такое биатлон, прочувствовать. Я, конечно, прочувствовала это и летом, мы же бегали контрольные тренировки, соревнования с малышами (улыбается), но все равно там ты бежишь со спортсменами 16-17 лет, а здесь уже женщины, которые выступают на высоком уровне, и ты уже хочешь хотя бы примерно понять, как они бегут с винтовкой, как ты ощущаешь себя с винтовкой, над чем до первых соревнований в ноябре нужно поработать, на чем сделать акцент.
— Сейчас уже можете сказать, какой результат в следующем сезоне будете считать для себя удовлетворительным?
— Конечно, уже хочется выиграть все (улыбается). Поговорили с тренером, и она сказала, что если с рубежа я буду брать хотя бы по одному промаху и ногами бежать так, как могу это делать, то попадание в топ-10 в каждой гонке или через гонку будет для меня очень хорошим результатом.
«Смотрю на Резцову и думаю: «Офигеть, биатлонистки так-то не слабенькие»
— На кого из российских биатлонисток сейчас равняетесь? На кого больше всего внимания обращаете?
— После стольких лет в лыжах сейчас в уме только кумиры из лыжных гонок (улыбается). Пока биатлонистов знаю мало, и сложно назвать тех, на кого смотрю и думаю, что надо так же.
Если говорить про ход, Казакевич — самая сильная. Мне нравится Настя Гореева — она показывает хорошую скорость и стреляет более-менее стабильно.
Помню, Кристина Резцова приезжала в Тюмень на лыжный чемпионат страны, хотела бежать скиатлон с нами и спринт коньковый, но ее Елена Валерьевна Вяльбе не допустила, потому что нужно было оплатить RUS-код, а было уже поздно. Но я видела тогда, как она катается, это как раз было после Олимпиады, и она в очень хорошей физической форме была. Смотрю на нее и думаю: «Офигеть, биатлонистки так-то не слабенькие». Она мощно работала на тренировках, и техника хорошая была.
— А будучи лыжницей, вы следили за соревнованиями? Какие-то фамилии уже знали, когда переходили?
— Да, конечно. Но в основном это было тогда, когда наши выступали на этапах Кубка мира — за этим было интересно наблюдать. Все равно российский старт — это российский, ты смотришь, как российские биатлонисты соревнуются между собой. А на Кубке мира Фуркад, Бе — интересно посмотреть на них, как наши выглядят с ними. А вот российские старты, даже лыжные, мы не особо смотрим, потому что сами участвуем, а когда пропускаем, просто хронометраж смотрим, как они бегут, и все. Наверное, только трансляцию спринта можем посмотреть, просто потому что это зрелищно, а какую-нибудь гонку — нет. А в биатлоне даже не знаю, когда там были соревнования, мы не смотрели.
— Параллельно с летним чемпионатом России по биатлону шел и лыжный чемпионат. Следили за результатами?
— Да, когда мы бежали спринт, у них была квалификация спринта. Я после финиша ушла в вакс и как раз смотрела, как они пробежали. Интересно, там же ребята, с которыми я тренировалась по шесть лет, и все равно за них переживаю, смотрю, как пробежали парни, девчонки, кто отобрался.
— В такие моменты не мелькает мысль, что сейчас хотелось бы в Малиновке быть, а не с биатлонистами в Тюмени?
— Скорее, просто скучаешь по атмосфере, по людям. Нет такого: зачем я пришла в биатлон? На фиг это дело? Стрельба еще какая-то, тренажи до вечера (смеется). Если скучать, то по классическим спринтам (улыбается).
«В лыжах вечером отдыхаешь — кайф. А в биатлоне отдыха, кажется, вообще нет»
— Тренировочный день биатлониста длится дольше, чем у лыжника?
— Когда я приехала на первый сбор, очень долго адаптировалась. Вроде идешь на тренировку, но понимаешь, что она не лыжная, а биатлонная — какое-то другое ощущение, будто ты не в своей тарелке. Мы в 6:45 встаем, идем на зарядку. В лыжах я никогда не ходила на зарядку, там она была по желанию (улыбается).
И я думаю: а для чего сейчас зарядка? А нам говорят, что первая тренировка все равно получается короткой из-за стрелковой работы. А на зарядке мы бегаем, делаем какие-нибудь силовые, и это 40 минут. На первой ты потренировался, допустим, 2:30, плюс эти 40 минут, и уже 3:10 — вот тебе и средняя тренировка лыжников.
В 8:30 — получение оружия. Потом мы часа полтора находились на рубеже, после чего уже обычная тренировка. Потом, пока приду, пообедаю, потянусь, помоюсь, время уже 13:50. И нам пишут, что в 15:30 получение оружия. Я смотрю и понимаю, что это уже через час и 40 минут, а я только сплю полтора часа… Сижу и думаю: а когда отдыхать-то вообще?
После второй тренировки ближе к 19:00 заканчиваешь, сдаешь оружие, быстренько ужинаешь, отдыхаешь полчасика, а в 20:00 на тренаж. Приходишь часов в 21:00–22:00, а там уже скоро отбой. Времени свободного вообще нет.
В лыжах же 9 утра — это считается ранняя тренировка, а тут уже в 8:30 получение оружия.
Там первая тренировка три — три с половиной часа, и уже в 12:30 ты спокойненько обедаешь. В 16:00 идешь на вторую, потренировался два с половиной часа, в 19:00 ты поужинал, и все, отдыхаешь — кайф. А в биатлоне отдыха вообще, мне кажется, нет.
— Наташа Шевченко по неопытности в прошлом сезоне перепутала положение для стрельбы во время соревнований. У вас такие оплошности на рубеже бывают?
— На тренировке бывало, что я приезжала, и надо было лежа стрелять, а я вставала, то есть стоя стреляла в лежку. И тренер говорит: «Ты стоя в стойку еле попадаешь, а хочешь в лежку попасть» (улыбается). Я надеваю винтовку, еду, и он говорит: «А вот это дисквалификация». И объясняет, что я должна достать обойму и так далее.
Бывало, что я уже изготовилась стоя, а у меня закрыта заглушка. Я ее просто открываю, а мне говорят, что это тоже дисквалификация, потому что обойма уже вставлена, ее надо вытащить.
— То есть установки пока не путали?
— Мне тренер говорит, что когда приезжаешь на рубеж — смотришь на ветер, на флажок и, самое главное, на свою установку. И я приезжаю на рубеж во время гонки и проверяю: «11 — 11. Все нормально». Изготовилась, смотрю, а у меня 12, и понимаю, что мне не сюда стрелять, надо немного подвинуться (улыбается). Изготовилась неправильно, видимо, увела плечо.
Больше новостей спорта – в нашем телеграм-канале.
