Одна из главных сенсаций этого легкоатлетического сезона – индийская юниорка Хима Дас, выигравшая дистанцию 400 метров на чемпионате мира среди молодежи (до 20 лет), ставшая шестой на Играх британского Содружества и второй на Азиатских играх, причем последние два старта – уже среди взрослых.
В легкую атлетику девушка пришла год назад и почти сразу попала под руководство Галины Бухариной, бронзового призера Мехико-68 в эстафете. Историю того, как советская спортсменка сначала стала тренером в американском университете, а затем тренером национальной команды Индии, «Матч ТВ» рассказала сама Галина.
«В первые три года в Америке работала где придется»
– Как вы оказались в США?
– В 1988-м, когда в олимпийской сборной у меня было достаточное количество спортсменов, места как тренеру там мне не нашлось. Пришлось отправиться в Сеул туристом, стало немного обидно. Плюс наложились семейные обстоятельства – серьезная болезнь у дочерей. Вот так в 1989 году я уехала в США.
– Почему вам не нашлось места в сборной?
– Если говорить про мой тренерский уровень в СССР, приведу простой факт: из мужской четверки 4×400, которая в 1983 году взяла золото на ЧМ в Хельсинки, троих тренировала лично я. Не мой был только Виктор Маркин из Новосибирска. И это до сих пор единственная наша победа в данной дисциплине.
Но я всегда была одиозной фигурой. Одно время меня назначили старшим тренером женской сборной Союза – на пару с Тер-Ованесяном, который возглавлял мужскую. Но после двух тренерских советов меня оттуда быстренько убрали. Не то сказала, не так посмотрела… А когда вмешалась болезнь дочерей, стало понятно: нужно уезжать. Думаю, останься я в России, была бы около сборной, работала бы с большим количеством спортсменов. Я знакома с четой Маслаковых и Балахничевым, но на многие вещи наши взгляды расходились.
– Чем болели дочки?
– 26 апреля 1986 года я была недалеко от Чернобыля, и мои дети получили высокую дозу радиации. В Москве их вылечить было невозможно. Изначально я приехала в США только с задачей спасти детей и ее выполнила. Это потребовало много времени, естественно, я работала где придется, хватаясь за любую возможность.
– Язык, образование. Как вы адаптировались?
– Начнем с того, что я закончила экономический факультет МГУ. С образованием все было в порядке. Язык знала, но не хватало разговорного. Пошла на курсы английского. Первые три года приходилось очень тяжело, я трудилась в церкви, ухаживала за стариками, бралась за все. У меня не было разрешения на работу, это создавало большие проблемы. Но мне по жизни всегда встречаются люди, которые помогают. Одна женщина предложила побыть волонтером в двухгодичном колледже, я согласилась и провела там три месяца. А она мне сделала рабочую визу на три года и начала искать для меня работу в университете. Когда такая вакансия открылась, я успешно прошла интервью. Но нужно было еще сдать юридический тест. Он неимоверно сложный. Так вот, желание получить эту работу и уровень концентрации были такими, что я сдала тест с первого раза. Все были удивлены. Скажу больше: после этого при последующих тестированиях я ни разу его с первой попытки не сдавала!
– В чем сложность теста?
– Это компьютерный тест, длится три часа, там моделируются ситуации, и тебе дается выбор. Нужно обязательно набрать не менее 85% правильных ответов. Пример вопроса: «К вам на поступление приехал студент, чьи родители разведены. Вы с ним и членами семей его родителей идете на обед. За какое количество людей вы можете заплатить?»
– Работу вы получили?
– Да, место помощника тренера в университете штата Техас. Через семь лет стала главным тренером. Было очень интересно, во-первых, потому что мы рекрутировали атлетов из разных стран, это дало очень большой опыт, а во-вторых, была возможность приглашать спортсменов из России. У меня учились и тренировались Екатерина Костецкая и Людмила Литвинова, и они на себе проверили, что такое не принимать стероиды, поскольку у нас постоянно проводится выборочный допинг-контроль. Из звезд у меня училась Бриджит Фостер-Хилтон, чемпионка мира на 100 метров с барьерами.
– Вы гражданка США?
– Да, у меня два паспорта – американский и русский. Это очень помогает жить, я езжу везде без каких-либо проблем, преодолеваю все границы. Да и все эти годы я регулярно наведывалась в Россию, когда в США были студенческие каникулы. Помогала нашим постсоветским спортсменам – русским, украинцам, ребятам, уехавшим в Израиль, – поступать в американские университеты, если у них, конечно, достаточно хорошо соображала голова. Так что связи с родиной не прерывались никогда.
– Бронза Мехико-68 помогала в работе?
– Да, в США это очень ценят. Значительно больше, чем в России.
– Зная о ваших успехах как спортсменки и тренера, американцы интересовались допингом в СССР?
– Сразу после переезда, в 1990-91 годах, да, задавали огромное количество провокационных вопросов. Я двум людям сказала, что знаю много, но эти знания носят субъективный характер. Про себя, пожалуйста, могу рассказать все что угодно. И ко мне перестали подходить.
«В Индии не хватает тишины»
– Когда и почему ушли на пенсию?
– Жизнь тренера в США очень сложная, мы должны ездить на соревнования, сами ведем микроавтобус, все выходные в пути – и в одну из таких поездок я заснула за рулем. Ничего не случилось, никто не пострадал, но для меня это был первый звонок, что с тренерской работой нужно заканчивать. В итоге я вышла на пенсию и начала заниматься внуками. Они выросли, пошли в школу, мне сделалось скучно, и я решила поехать пожить в Россию.
– Чем стали заниматься на родине?
– В мае 2017 года пошла тренером в московскую детскую спортшколу «Сокол», причем работала с футболистами. Очень быстро, за четыре месяца, подняла им скоростные качества. Мне предложили работать уже со всеми возрастами, но тут пригласили в Индию – тренером национальной команды в дисциплинах 400 метров и 400 метров с барьерами. Зарплата была очень соблазнительная, раз в двадцать больше, чем я получала в Москве. Я поехала.
– Индия, мягко говоря, сильно отличается от США и России. Насколько легко вы адаптировались?
– Это абсолютно другая культура, но общечеловеческие ценности везде одинаковые. Единственное, чего мне катастрофически не хватает в Индии, это тишины. Простой человеческой тишины. Индусы просыпаются в четыре утра и сразу же начинают петь мантры. Они раздаются из мощных громкоговорителей, так что не услышать нельзя. Это продолжается до девяти вечера. Плюс несусветная грязь и толпы бездомных собак, которых я люблю и кормлю. Еще обезьяны постоянно устраивают бардак вокруг мусорных баков. Когда впервые пришла на тренировочный стадион, там было невероятно грязно. Я купила большие пластиковые пакеты и сказала своей группе, что сегодня мы все это очистим и будем эту чистоту поддерживать. На следующий день я поняла свой просчет. Ночью обезьяны залезли в мусорные баки, крышки которых легко открывались, и раскидали все их содержимое по округе. Проблему получилось решить, только купив новые баки с запирающимися крышками.
– Как работается в Индии?
– Там потрясающая молодежь, очень талантливая, дисциплинированная, понимающая роль тренера в рабочем процессе. Как тренер я очень счастлива. Думаю, мои дети меня любят. В США меня называли «Мама Джи», в Индии – «Мама Коач». Радует не только отношение спортсменов, но и федерации. Однако даже не ожидала, что все так успешно сложится в этом году. Успех на Азиатских играх был невероятным.
– Этот старт так важен для индийцев?
– Для них он престижнее, чем Олимпиада. Вся подготовка сосредоточена на этом. Весь год я тренировала 15 человек: 7 мужчин и 8 женщин. Этим составом мы взяли пять серебряных медалей и одну золотую. Всего же Индия завоевала девятнадцать наград, так что мой вклад оказался внушительным.
«Тренер, я хочу бегать, и бегать быстро»
– И еще подготовили чемпионку мира среди юниоров на 400 метров Химу Дас. Расскажете о ней?
– Эта девочка – божий подарок мне как тренеру. Она необыкновенно талантливая. В начале января ей исполнилось 18 лет, и на момент, когда Хима попала ко мне, легкой атлетикой она занималась только три месяца, а до этого играла в футбол в своей дворовой команде в деревушке штата Ассам. Ее увидел один тренер, и в октябре 2017 года привез мне. Личные рекорды были 12,42 на сто метров и 24,40 на двести. А 400 метров она тогда ни разу и не бегала. Одаренность этой девочки лежит в ее характере, она совершенно бесстрашная, ей абсолютно все равно с кем и как бежать. Она, собственно, и пришла со словами: «Тренер, я хочу бегать, и бегать быстро». Я посмотрела – спринт она не потянет: тоненькая и невысокая, всего 162 сантиметра. Техники у нее не было никакой, первые два месяца я учила ее правильно ходить и бегать, а до колодок дело дошло только через четыре месяца. Но Хима обладает качествами, которые тренер воспитать не сможет, это должно изначально присутствовать в спортсмене. Когда я, начиная с 1974 года, работала в СССР тренером, у меня были ученики, которые показывали чудеса на тренировках и не были способны повторить это на соревнованиях. Я должна была потратить кучу времени, чтобы убедить их, что они могут и на соревнованиях бежать быстро. А были разгильдяи, занимавшиеся вполсилы, но выступавшие с огромным успехом. Однако такого послушания и полного принятия авторитета тренера, которые демонстрирует Хима, я нигде и никогда не встречала. Даже в США.
– Для самой Химы такой успех не оказался слишком головокружительным?
– Откровенно говоря, сейчас я за нее боюсь. Она из очень большой семьи (шестнадцать человек!) и, как я уже сказала, из очень маленькой деревушки. Реакция в Индии на ее выступление была какой-то невероятной! Через три-четыре дня ее семья получила огромный дом, а на личный счет Химы начали переводить какие-то огромные деньги. Сто тысяч долларов, двести тысяч… Сейчас она уже долларовый миллионер. И вокруг появилось очень много желающих ее тренировать. Возникли и проблемы. После юниорского ЧМ у нас был сбор в Чехии. И там она трижды опоздала на тренировку. Первый раз на десять минут, второй – на двадцать, а третий – на час десять. Когда она появилась на стадионе и спросила: «Тренер, что мне делать?», я ответила, что не знаю, потому что мое время закончилось. И ушла со стадиона. Минут через десять Хима пришла ко мне, извинилась, заверила, что этого больше не повторится, а я попыталась объяснить, что юниорские титулы еще ничего не значат. «Хима, – сказала я ей, – было уже шестнадцать юниорских чемпионатов мира, но из шестнадцати победителей на 400 метров, таких как ты, олимпийской чемпионкой стала лишь одна – представительница Багамских островов Шона Миллер. Остальные пропали. То же самое будет и с тобой, потому что ты уже сейчас решаешь, когда прийти на тренировку, а когда нет». Разговор получился серьезный, дисциплина вернулась, и это помогло улучшить результат, показанный на чемпионате мира. Там Хима сбегала 51,46, а на Азиатских играх – 50,79.
https://twitter.com/HimaDas8/status/1038331559093387265– Внешне она похожа на мальчика, говоря честно.
– Да, фигурой, потому что ей всего 18 лет. У нее идет пубертатный период, она еще не оформилась, и, вполне возможно, когда это произойдет, Хима не сможет быстро бегать. Ее щитовидная железа может начать работать по-другому, и функциональные возможности организма будут совершенно иными.
Теперь по поводу намеков в прессе на гермафродитизм. С апреля этого года она была протестирована WADA двенадцать раз. На сборах в Польше, Чехии, перед соревнованиями, после соревнований. Одиннадцать раз из двенадцати брали кровь. Это значит, что они проверяют ее уровень тестостерона, и если бы он оказался выше нормы, то санкции уже последовали бы.
Этот вопрос меня саму беспокоил изначально, и я написала письмо в Федерацию легкой атлетики Индии с просьбой проконтролировать его. Дело в том, что по статистике, общей, неспортивной, в Индии наиболее высокий процент женщин-гермафродитов в мире. Так что Химу очень внимательно проверяли. А вот почему до сих пор бегает Кастер Семеня, для меня большой вопрос. Там просто пробу ставить негде, моя Хима рядом с ней дюймовочка! И голос у нее совершенно девчачий, не грубый. У меня были сомнения, когда я увидела такой прогресс результатов, но теперь их нет, потому как я знаю, что ее плотно тестируют.
«В России спорт закрыли»
– Индия богата такими талантами?
– Да, в моей команде есть девушка, которая в эстафете 4×400 сбегала свой этап за 52 секунды. Ей 20 лет, и это талант очень большой. Я пока что работаю лишь с теми, кого мне привезли. А вот если еще полазить и посмотреть по регионам, штатам, можно найти новых звезд. Сейчас я просто боюсь подойти к компьютеру, мне приходят сотни писем, в них спортсмены сообщают, что готовы приехать и делать все, что им скажут, лишь бы я согласилась с ними работать. Но в Индии есть проблема, с которой очень тяжело бороться. Кстати, та же что и России.
– Что за проблема?
– Коррупция. Когда нужно поставить вот этого спортсмена, а не того. Перед недавно прошедшими Азиатскими играми чего только не было. Делались попытки подкупа, чтобы я поставила в эстафету нужную девочку. Если сказать, какие тут премиальные, то становится просто страшно! Их выплачивает не государство, а именно штат, которых в Индии двадцать девять. Есть два штата, за золото Азиатских игр они платят 447 000 долларов!
– Это же колоссальный социальный лифт!
– Да. Это то, что произошло с Химой. Восемнадцатилетняя девочка из индийской деревни стала за лето долларовым миллионером.
– Вашу работу оценили?
– Успех в Индии дал вторую волну моей востребованности в США – я уже получила предложения от трех университетов. Учитывая, что в Америке дети и внуки, это очень заманчиво. Но и индийские спортсмены стали для меня своими, и я нанесу им огромную рану, если не вернусь в Индию. Я завязана с этими детьми и не предам их.
– Российский допинговый скандал. Как вы это восприняли?
– А вы не догадываетесь, что сейчас все еще хуже?
– Я не догадываюсь, я знаю.
– Ну вот. В России никто не делает никакого вывода из того, что происходит. И особенно тяжело это видеть, проработав столько лет в США.
– Допинг в Штатах тоже есть.
– Да, кто-то его принимает и попадается. Кто-то не попадается. Но они делают это сами, на свой страх и риск. Есть и специфические проблемы, которые я первые годы после приезда не очень понимала. Например, в университет берут спортсмена на бесплатное обучение, он бежит сто метров за 10,2. Спустя год, прозанимавшись у лучших тренеров, показывает уже 10,6. В чем дело? Увы, но в допинге, на который тогда не проверяли школьников, но проверяли студентов. И в течение этого года спортсмен не мог ничего применять, поэтому результаты падали на его обычный уровень. Как только эту проблему осознали, в школах ввели допинг-контроль – и все посыпалось.
– А что в России?
– В России спорт закрыли, я не вижу вообще никаких перспектив. Не понимаю, как можно платить тренеру 17 000 рублей за двадцать детей, которых еще в Москве собрать надо. Неправильно устроена вся система оплаты, когда за повышение разрядов и званий в группах тренер получает надбавку. Это приводит к искусственному форсированию подготовки.
– Представим ситуацию: перед Олимпиадой-2020 вас позовут в Россию, предложат в 20 раз больше, чем в Индии, пойдете?
– Дело не в зарплате, а в том, с кем мне придется работать. Речь не о спортсменах, а о руководстве. Сейчас методы все те же самые. Компетентных людей нет. И самое страшное, что нет компетентных тренеров и менеджмента.
Фото: Stephen Pond / Stringer / Getty Images Sport / Gettyimages.ru, globallookpress.com, журнал «Легкая атлетика», РИА Новости/Юрий Сомов, РИА Новости/Дмитрий Донской, Facebook*.bolt, Tony Duffy / Staff / Getty Images Sport / Gettyimages.ru
* Соцсеть, признанная в России экстремистской
Больше новостей спорта – в нашем телеграм-канале.
