Виктор Горский работает в космической отрасли, занимается хоккейной аналитикой и в интервью корреспонденту «Матч ТВ» Александру Лютикову объясняет, в чем проблемы тренеров российских клубов и сборной. Такого рассказа о хоккее вы не читали никогда.
Виктор Горский на космодроме Плесецк в середине 80-х годов.
- Когда натыкаюсь на ваши публикации, складывается впечатление, что вы в хоккее возникли из ниоткуда: вдруг появился умный человек Горский, который все готов объяснить и сосчитать. Расскажите о себе.
- Мне 51 год. Я родился в Чите, там же закончил школу с золотой медалью. Поступил в военно-космическую академию имени Можайского в Петербурге. В 1986-м ее закончил – и четыре года работал на космодроме Плесецк, запускал там космические корабли. С 1990-го по 2003-й работал в Королеве в научно-исследовательском институте Минобороны. После этого уволился из Вооруженных сил в звании полковника – и продолжил работать в том же направлении, но уже на гражданской службе.
- Кто вы сейчас?
- Главный конструктор в крупном оборонном предприятии, которое входит в концерн «Роскосмос».
- И при чем тут хоккей?
- Увлечение хоккеем у меня давно: сам играл в детстве. Занимаясь серьезной технической наукой, в какой-то момент я попытался применить знания и системный подход к хоккею: наблюдая в течение 40 лет наш хоккей, я понял, что он испытывает дефицит как раз научного подхода. Я попытался замоделировать игру, то есть разработал некоторую модель игры – и прогнал ее по большому массиву матчей. Это был 2003 или 2004 год. По российскому хоккею не было никакой статистики, поэтому я взял 100 игр НХЛ и прогнал статистические показатели через свою модель. Я тогда решил: если с моделью сойдутся не более 60 процентов исходов игр, то это значит, что закономерности выявить не удается, а значит нет смысла браться за это дело. Но совпало более 80 процентов. И тогда я понял, что математические и статистические подходы применимы к анализу и синтезу игры, разработке тактических планов и индивидуальных заданий хоккеистам.
- К каким выводам пришли?
- Я выявил показатели, которые имеют самую высокую корреляцию с исходами игр: выше 80, а то и 90 процентов. Все перечислять долго, но были выведены некоторые любопытные закономерности. Например, опровергалась общепринятая точка зрения «чем больше бросков в створ, тем выше шансы на победу».
- Меня это тоже удивляло, потому что бросок по центру во вратаря засчитывается, а более опасный бросок мимо ворот в сантиметре от штанги – нет.
- Да. Для понимания: продвинутая статистика родилась из MoneyBall – из бейсбола, затем баскетбола. А там огромное значение имеют броски. И этот подход просто переложили на хоккей. У нас на эти бросковые показатели до сих пор все молятся, но они имеют очень низкую корреляцию с результатом матча: порядка 60-65 процентов. Намного важнее, например, показатель блокировки бросков. Но это из общепринятых показателей. А есть вещи, которые общепринятая хоккейная статистика не учитывает. Но они играют огромную роль. Это показатель брака в игре: ошибки, грубые ошибки. Подбор шайбы в зоне защиты. Отбор шайбы. Баланс разрушения-созидания. Качество атаки и другие. Их несколько десятков: я все их считаю, они имеют значительное влияние на результат.
- В СССР с хоккейными командами и сборными работали научные группы. Сейчас этого нет?
- В 1960-1970 годы в СССР как раз зарождалась хоккейная наука, но с распадом Союза все это прекратилось – и до настоящего момента эта работа не была возобновлена. По мере возможностей, я попытался взять ее на себя. До сих пор работаю над совершенствованием созданной модели, но работа продвигается очень медленно: я занимаюсь этим в свободное от основной работы время. А главное – востребованности нет. Нет той среды, где это нужно. Сейчас на эти показатели есть спрос, в общем-то, только у одного тренера КХЛ: Игоря Захаркина. С ним мы сотрудничаем. Захаркин сказал в недавнем интервью: «Мы будем продвигаться только тогда, когда у нас появится тренерская среда, готовая востребовать новые научные разработки». Сейчас такой среды нет – и даже если эти разработки будут появляться, то их не востребуют.
- На своем сайте вы публикуете данные по матчам «Салавата». Захаркин получает то же самое или расширенную версию?
- Расширенную. Не просто цифры, а уже аналитику, методическую интерпретацию: что означают цифры и как их использовать. Плюс анализ предстоящего соперника.
- Захаркин еще в начале 80-х постоянно сталкивался с тем, что его воспринимали как далекого от хоккея теоретика: какие-то анализы делает, адреналин-норадреналин у игроков определяет и считает, что для хоккея это важно, – чудной человек. К вам тоже со скепсисом относятся?
- Постоянно. К сожалению, наша хоккейная среда очень недоступна и закрыта. Это система, которая варится внутри себя и остановилась в своем развитии. Собственно говоря, мы это сейчас видим по играм и КХЛ, и нашей сборной. Захаркин – яркий человек, пришедший из науки в практику. И когда он своей работой стал доказывать преимущества научного подхода, у многих хоккейных людей случился разрыв шаблонов. Еще Паскаль говорил: «Нет ничего более практичного, чем хорошая теория».
***
- Как вы попали в хоккейную науку?
- Через Женю Сидорова: это человек, который работал тренером-методистом в Ярославле и разбился вместе с командой 7 сентября 2011 года. Его в «Локомотив» привлек еще Юрзинов. Женя в интернете публиковал свои статистические подсчеты – мы списались, начали общаться и обмениваться мнениями. Он сказал: «Давай я тебя с Юрзиновым познакомлю». И Юрзинов очень заинтересовался. Когда в КХЛ начали думать о создании научного подразделения, Владимир Владимирович порекомендовал меня вице-президенту лиги Шалаеву.
- Кем вы были в тот момент?
- Директором департамента на предприятии в космической отрасли. В КХЛ подразумевалась полная занятость – я посчитал, что это долгосрочное и перспективное направление, поэтому уволился с прежней работы. С 2010 по 2012 год я работал в лиге.
Виктор Горский на тренерском семинаре.
- Получается, что в 46 лет вы радикально изменили сферу деятельности: из космической отрасли ушли в хоккей.
- Многие, конечно, удивлялись. Я посчитал, что это действительно серьезный проект, серьезные люди и серьезная организация. Но, к сожалению, спустя полтора года научный центр был закрыт.
- Как вам это объяснили?
- Александр Иванович Медведев сказал: «Наукой должны заниматься клубы, а не лига». В целом, это верно, но для той ситуации, когда в нашем хоккее уже создана научная среда и условия для настоящей спортивной конкуренции клубов. А я считал первой своей задачей как раз создание этих условий, среды для развития научной и методической деятельности в клубах – и такая структура, как наш центр при КХЛ, должна была стать первым этапом.
- За полтора года создать эту среду не удалось?
- Да, мы объективно не смогли раскатиться, не хватило времени. Научный центр состоял из двух человек: меня и моего помощника Александра Раздольского. За это время мы создали программу развития российского хоккея. Провели большое количество тренерских семинаров – в том числе совместно с Владимиром Юрзиновым. Разработали большое количество научных методических материалов.
- Что вы давали тренерам на этих семинарах?
- Ну, в частности, на одном из семинаров мы впервые показали в России хоккейную беговую дорожку: причем не просто как станок для бега, а с информационной обвязкой, которая позволяет разрабатывать различные тренировочные программы, оценивать технику бега и медико-биологические показатели (важно получать их по итогам забега на коньках, а не работы на неспецифичном велотренажере). И вот таких привязанных к практике новшеств, методик, литературы мы давали очень много. Семинары проводились для тренеров не только МХЛ, ВХЛ и КХЛ, но и детских школ. Практически все молодые тренеры, кого ни назови, были на наших семинарах. Большинство тех, кто сейчас работает в КХЛ: Воробьев, Никитин, Емелин, Федосов, Корешков, Борщевский, Буцаев и многие другие.
- И как тренеры КХЛ реагировали на семинары?
- По моему впечатлению: активность наших тренеров недостаточна. Одним из немногих, кто задавал вопросы, интересовался и действительно работал на этих семинарах, был Игорь Никитин.
- А звезды: Квартальнов, Знарок, Билялетдинов?
- Квартальнова не было. Билялетдинов один раз собирался приехать – и уже прислал скан паспорта для оформления билетов, но в итоге не смог. Знарка не было. Наверное, считают, что им это не надо.
- Я видел, как с хоккейной беговой дорожкой и вообще информационными технологиями работают на Сахалине. Обычно пробежал человек дистанцию – и учитывают только время на 36 метрах. А они смотрят время на старте, в середине, на финише.
- Конечно. Технологии-то позволяют. И эти промежуточные результаты очень важны для тренера: кому работать над стартовой скоростью, кому над скоростной выносливостью. А если просто с секундомером стоять на финише, то что там посчитаешь, кроме конечного результата? Вообще центр на Сахалине тоже запускался при нашем участии: Александр Раздольский там год прожил. По сути, в России три продвинутых центра: Петербург, Новосибирск и Сахалин. Там есть соответствующая методология и идет постоянное развитие. Плюс оснащены центры в Красногорске, в Нижнем Новгороде, в Екатеринбурге (его Дацюк создал). Чтобы люди понимали: без человека, который умеет работать на этих тренажерах и анализировать полученные данные, все это просто куски железа. Ну да, можно побегать на дорожке, но важно делать это по грамотным программам. И самый важный момент: перенос тренированности в игру. Если нет специалиста, то тренировки могут и повредить.
Тренировка в хоккейном центре на Сахалине.
- От совладельца «Сахалинских акул» Игоря Коптелова я услышал фразу: «Лет четыреста назад мамонты и динозавры играли в хоккей по-другому, но сейчас надо делать это с учетом современных технологий».
- Да. И на Сахалине эти люди построили частный тренировочный хоккейный центр, наладили там работу. При том, что они не имеют никакого хоккейного прошлого. Это просто бизнесмены, которые тратят заработанные деньги на хоккей. А со стороны федерации хоккея и КХЛ нет особой поддержки развитию подобных центров.
- Коптелов называл порядок сумм на тренировочный центр: с полным оснащением – 500-600 тысяч долларов. Это контракт одного не самого лучшего хоккеиста КХЛ.
- Для клубов-олигархов при их тратах это капля в море. Просто вот мы сейчас сделали хоккейный центр в Новосибирске. Там стоит полностью отечественное оборудование: две беговые дорожки новосибирского производства. Уже видим большую востребованность: больше десятка российских городов обратились по вопросу технологий, методологии, приобретения. Новосибирская дорожка дешевле словацкой в два раза. То есть можно даже покупать отечественное и серьезно экономить. Я удивлен, что в российских клубах этим не пользуются. Если посмотреть на клубы КХЛ и сборную, то их хозяева, руководители, кураторы – это, как правило, деловые люди, чей бизнес выстроен неплохо даже по мировым меркам. И знаете, что меня больше всего поражает?
- Что?
- В бизнесе они заботятся и об эффективности, и о внедрении новых технологий: вкладывают средства, приглашают профессионалов. И вдруг потом заработанные таким трудом деньги они тратят на хоккей, где они ничего этого не делают. То есть у одного и того же человека с одной стороны нормально выстроенный процесс, а с другой – черт знает что. И почему они этого не видят – я не понимаю. Почему не стремятся внедрять в хоккей новые технологии, не повышают эффективность? Вот они подбирают себе директора предприятия: есть совершенно понятный набор качеств, которыми должен обладать этот человек. А к выбору тренера хоккейной команды относятся в разы проще. Нет ни критериев, ни системы знаний-навыков-умений, которыми должен обладать тренер. Отсюда и все эти решения: человека, который только закончил играть, назначают главным тренером.
- Вот это тоже всегда вызывало вопросы. Назначают главным бывшего хоккеиста и объясняют: «А он играл, со столькими тренерами поработал». Но, по сути, этот человек – слепой котенок.
- Конечно. Человек может менять пятерки и говорить: «Вперед, вперед». Но как тренер он еще необученный, безграмотный. У него нет элементарного образования. В лучшем случае там диплом РГУФКа, который он получил, появляясь в институте только на сессии. Человек, который дважды в день тренируется, а потом еще и летает на игры, не может нормально учиться. Это не значит, что таких людей нужно вычеркивать из спортивной жизни. Просто нужно создать систему подготовки и переподготовки.
- В начале года я подсчитал, кто самый опытный российский главный тренер в КХЛ. На третьем месте оказался 41-летний Андрей Назаров.
- Вот яркий пример. Закончив карьеру, он сразу стал тренером. В 33 года. У нас отсутствует система подготовки и развития тренеров, доведения их до высокого уровня. У нас тренерами выбираются люди непонятно по каким критериям. Потому что если взять Назарова: какие у него были результаты, позволявшие надеяться на успешную работу, допустим, в СКА? Но его туда назначили – и уволили через четыре месяца.
Когда я пришел в КХЛ, первым делом провел анкетирование тренеров по использованию современных технологий (в том числе информационных). Все тренеры ответили, многие даже уточняли – какие программы они используют, например, для видеоанализа. И только один Назаров на этой анкете по диагонали написал: «Я компьютером не пользуюсь и не собираюсь пользоваться. Читаю книгу В.В.Тихонова». У меня до сих пор эта анкета лежит. И мне все интересно, какую же книгу Тихонова он читает, потому что Виктор Васильевич, к сожалению, за свою жизнь не издал ни одной методической книги.
***
- Почему центр в Новосибирске носит имя Игоря Захаркина?
- Мы спросили у Игоря Владимировича – можем ли использовать его имя в названии центра. Он дал согласие. Захаркин участвует в этом проекте: в методической подготовке, в разработке различных тренировочных программ.
- Как вы с ним познакомились?
- Очень просто. Я тогда еще работал в КХЛ, а их с Быковым выгнали из сборной. Та травля, которую им устроили, была неприятна даже чисто эстетически. Я написал Захаркину письмо со словами поддержки. Потому что я считаю, что их отстранение от работы со сборной было ошибкой со стороны ФХР: концепция Быкова и Захаркина наиболее близка к менталитету наших хоккеистов, к корням нашего хоккея. Захаркин на это письмо ответил. Так началось наше общение. Чем Быков и Захаркин подкупают как специалисты: они очень серьезно работают над анализом и постоянно находятся в развитии. В хоккее я общаюсь с двумя людьми, которые восприимчивы к чужому мнению, к новаторству: Юрзинов и Захаркин. Основная масса остальных в лучшем случае выслушает и пойдет делать по-своему. Я думаю, это обусловлено в том числе и недостатком образования. Когда у человека широкий кругозор, он может оценить новые идеи.
Вячеслав Быков и Игорь Захаркин во время работы в СКА в сезоне-2014/2015.
- Российскому хоккею не хватает новых идей?
- В нашем хоккее сейчас две преобладающие парадигмы: функциональная готовность и мотивация. То есть нагрузить и наорать. И в большинстве команд КХЛ тренеры работают по одному из этих двух принципов. Накрутили физику – и пытаются всех перетоптать. Это происходит даже в сборной при сегодняшнем тренерском штабе. Я смотрю по тренировочным матчам. Слушайте, это ведь возможность смоделировать игру, апробировать новые тактические решения. А они выходят против норвежцев и пытаются их затоптать и перебегать. Ну, не с Норвегией ведь это делать. Понимаете, физика и мотивация – это простые преимущества. Чем отличались команды тех же Быкова и Захаркина: они всегда работали над созданием сложных преимуществ, игровых преимуществ. И как раз такой путь открывает для российского хоккея перспективы.
- Насколько правильно назначать тренеров в сборную за клубные успехи? Потому что и Зинэтула Билялетдинов, и Олег Знарок это тренеры, которые долго выстраивали в клубах свою систему. Они всего достигли тяжелым и долгим трудом на длинной дистанции. А в сборной они лишены времени, получают игроков незадолго до турнира и обязаны импровизировать, что не назовешь их сильной чертой. А потом начинаются разговоры о том, что надо раньше заканчивать сезон КХЛ ради сборной.
- Это вполне нормально и даже правильно: назначать в сборную тренера за успехи в клубе. Просто надо смотреть, с какой концепцией выигрывает тренер. Это должно быть главным критерием. Назначая человека в сборную, мы должны четко понимать: способен ли он со своей моделью игры конкурировать на международной арене. К сожалению, концепции Билялетдинова и Знарка сложно назвать конкурентоспособными на международной арене. Потому что противостоять нам на том же Кубке мира будут команды с такой же отличной физической подготовкой и хорошей мотивацией, при этом еще и с современными тактиками. И наши преимущества могут быть сведены к нулю. Образцовый пример это финал прошлого чемпионата мира: вот что происходит с нашей сборной, когда она сталкивается с современной концепцией и высококвалифицированными игроками. Квалификация исполнителей очень важна, потому что мало взять наших игроков и поставить их в современную концепцию. Они не смогут в нее сыграть, не обладая навыками. А в клубах их этому не учат, потому что такая концепция на российском уровне не востребована.
- Как вам хоккей в финальной серии Кубка Гагарина?
- Эти команды хорошо готовы функционально, замечательно мотивированы и играют, в общем-то, в хоккей 90-х годов: это оборонительные концепции. Он, конечно, эволюционирует, видоизменяется, но тем не менее если считать цифры, характеризующие игру, то мы увидим, что Магнитогорск играет именно в такой хоккей. Плюс использование индивидуально сильных игроков, которые есть в его составе. Плюс ориентация на использование преимущества в большинстве. Вот основная концепция «Металлурга». Концепция ЦСКА это чисто физический хоккей, physical game – в этом стиле играет практически вся Американская хоккейная лига. То есть игроки ЦСКА оказывают давление и выполняют разрушительные функции. Это и есть простые преимущества, плюс это ещё и энергозатратный хоккей. И как только подсаживается функционалка, все преимущество ЦСКА исчезает: в финале Квартальнов пытался сохранять команду свежей и проводил ротацию состава за счет длинной скамейки, но это не сработало. В чем причины поражения ЦСКА: «Металлург» оказался функционально готов не хуже, чем армейцы. А других преимуществ у ЦСКА не оказалось.
- Чем плох откатный хоккей?
- Для меня важна не красота игры. Я сужу по эффективности. Откатный хоккей не дает результата на международном уровне. Я еще за два года до Олимпийских игр написал работу, в которой показал, что у сборной Билялетдинова нет шансов в Сочи-2014.
-------------------
Горский имеет в виду работу за январь 2012 года. А вот выдержки из его разбора ЧМ-2013:
«Хоккей КХЛ и сборной России эффективен только при напряжѐнности игры до 150 и интенсивности до 3.5 основных ТТД в минуту. Это убедительно подтверждает результат четвертьфинальной игры со сборной США (игра кончилась со счетом 8:3 в пользу американцев – «Матч ТВ»). Напряженность игры возросла до 170, а интенсивность до 4.01. <…> Игроки КХЛ, где напряженность игр около 132, а интенсивность 3.29, оказались неготовыми к реализации требований игр международного уровня».
-------------------
- Тот хоккей, в который начала играть сборная при Билялетдинове и который сделался в России очень популярным, это атавизм 90-х годов. Объясню, откуда он взялся. На волне противостояния атакующему советскому хоккею разработали кучу разрушительных схем, тактик и так далее. В этот хоккей играли североамериканцы, сборная Чехии. Но время шло и менялась в том числе и трактовка правил: из хоккея стали убирать грязь, мелкие фолы. И такая оборонительная стратегия исчерпала себя. Так что мы топчемся на месте. И наш хоккей сейчас не вносит ничего нового в методику игры. Хотя до этого именно мы диктовали тенденции международного хоккея. Сейчас учиться надо нам. А мы этого не хотим, нам зазорно.
- Разве сборная Знарка играет в откат?
- Сейчас в сборной используется не откат в чистом виде. Попробую объяснить. Вот тот хоккей, в который играет ЦСКА, это, можно сказать, мечта Знарка. Знарок еще в ХК МВД встал на путь использования преимущества в функциональной готовности. Он был вынужден это делать, обладая в составе не очень техничными и не самыми индивидуально сильными игроками. Это компенсировалось высокой скоростно-силовой выносливостью и дисциплиной. И вот эту концепцию сейчас просто до предельного состояния развили в ЦСКА. Но это хоккей для внутреннего потребления. Это то, во что играла сборная Швейцарии при тренере Симпсоне. И им однажды даже удалось дойти до финала. И вот тогда этот хоккей очень понравился нашим тренерам. Потому что он не требует какой-то сложной работы. Это реализация простых преимуществ. Но накрутить физику и замотивировать игроков – на международной арене против серьезных соперников это сработает только в виде исключения. Это на чемпионате мира еще может получиться, если приедут не самые сильные составы игроков и тренеров. А на Кубке мира уже не получится. Мы даже сейчас испытываем проблемы со средними командами, потому что более-менее все хорошо готовы функционально.
Олег Знарок и его сборная.
- Вы так говорите, что может сложиться впечатление, будто у Быкова и Захаркина нет схем.
- Схемы есть. Просто у хоккеистов в этих схемах больше свободы. Это не значит, что они могут бежать куда попало. Хоккеисту задается вектор, на котором он может импровизировать. Импровизация на заданном векторе – это то, что делали Тарасов, Тихонов, Юрзинов, а сейчас продолжают Быков и Захаркин. В их хоккее ценятся индивидуально сильные игроки, способные самостоятельно решить игровой эпизод и не играть в статичный хоккей при разрушении в своей зоне. А мы таких игроков сейчас утрачиваем: они перестают появляться, потому что в них нет особой потребности. Вот пример: Ковальчук при одних тренерах раскрывается и забивает важнейшие голы, а при других сидит в запасе. А человек-то не изменился. Изменились условия вокруг него. Прозвучит резко, но я скажу: для концепции ЦСКА по большому счету не нужны такие игроки, как Радулов. То есть здорово, что он есть: может обвести, создать угрозу в двух-трех случаях. Но если его не будет, то игра ЦСКА сильно не видоизменится. Они так же будут бежать и втыкаться. А ценность отдельно взятого хоккеиста, ценность импровизации в таких командах снижается.
- Радулов правильно делает, что уезжает в НХЛ?
- Повысить свое индивидуальное мастерство хоккеист сейчас может только в НХЛ. Нет ни одного хоккеиста, который повысил бы свое мастерство, вернувшись из НХЛ в КХЛ. Поэтому, чтобы развиваться, едут туда.
***
- Чем вы занимаетесь помимо хоккея и космоса?
- У меня трое детей. Двое сыновей ходят в школу (одному 14, другому 12), дочка в садик. Все дети занимаются шахматами, мальчишки еще и дзюдо. Если есть свободное от работы и семьи время, то я занимаюсь сайтом «Жизнь в хоккее». Когда уходили из КХЛ с Александром Раздольским, Юрзинов пришел к нам и сказал: «Мы только начали взлетать – и нам крылья обрубили». Поэтому мы решили продолжить эту деятельность, завели сайт и стали публиковать материалы. Работая в КХЛ, я собрал большую библиотеку научно-методической литературы и создал закрытый ftp-сервер, доступ на который предоставил клубам. А после ухода из лиги просто перенес все на свой сайт в открытый доступ, чтобы пользовались все желающие.
- Я видел там работы профессора Селуянова – легендарной фигуры в области физподготовки. Он востребован в хоккее?
- К сожалению, у него нет особых заказов от хоккейных клубов и сборных. Он в основном работает с единоборцами и лыжниками.
- А в чем он мог бы помочь?
- В подготовке современных методик развития функционального состояния и работоспособности игроков, методик подготовки к длительным и краткосрочным турнирам. В советское время они были, но основывались на уровне развития медицины 60-70 годов и особенностях чемпионата СССР с его тремя соревновательными и четырьмя подготовительными периодами. А сейчас все иначе – и эти методики не адаптированы к современным условиям. Что касается методик подготовки к краткосрочным турнирам – чемпионатам мира и Олимпийским играм, то их у нас просто нет. Считается, что тренеры и сами все знают.
Автор: Александр Лютиков
Фото: Facebook*.v; Александр Лютиков; photo.khl.ru; РИА Новости/Александр Вильф
* Соцсеть, признанная в России экстремистской
