Бывший тренер «Кубани» Сергей Ташуев в эксклюзивном интервью «Матч ТВ» рассказывает про конфликт с Романом Павлюченко, розыгрыши Курбана Бердыева и трансляции тренировок на яхте Сергея Галицкого.
– Про вашу игровую карьеру известно очень мало. В начале 80-х вы были в дубле «Терека» и «Машуке» из Пятигорска, но потом куда-то пропали.
– Армия немножко поломала все. Мне было 23 года, прошел сборы с «Машуком» и получил повестку. В этот же момент моего товарища из «Терека» посадили в тюрьму на полтора года за уклонение от службы в армии. Когда мне пришла повестка, мама подняла панику. Чтобы не уходить в армию, оформился учителем в сельскую школу. Играл на первенство республики, турнир что-то вроде КФК. Команды там были сильные, мы даже «Локомотив» побеждали: они на сборы в Кисловодск приезжали и играли с нами. Когда стал дембелем, пришли предложения из ставропольского «Динамо», из Казахстана. Я не принял их – уже в 23 года понимал, что большой карьеры не будет и что стану тренером.
– Серьезно?
– Да, сто процентов. Какой был смысл ехать в какие-то непонятные вторые лиги, когда с детства мечтал быть в киевском «Динамо», ростовском СКА, сборной СССР. Я играл в основном опорного полузащитника. Даже Дасаеву забил гол в полуфинале Кубка СССР среди юношей, когда он в «Волгаре» был. Угловой удар, отскок и прямым ударом попал метров с восемнадцати. Мы с Дасаевым на том турнире жили рядом, ходили вместе на танцы и дискотеки. Правда, тогда еще никто не знал, что это будущий Дасаев. Пацан и пацан.
– С чего начали тренерскую карьеру?
– Три года работал детским тренером в Грозном и подал документы на поступление в ВШТ (высшая школа тренеров – «Матч ТВ»). Я был самым молодым из претендентов и понимал, что попасть туда невозможно. В ВШТ предоставляли 25 мест на весь Союз, причем принимали раз в два года. Было тяжело, но мне удалось. Сидел за партой, стипендия триста рублей. Со мной вместе учились Курбан Бердыев и Александр Старков.
– Каким был молодой Бердыев?
– Молодой? Он старше меня, ему тогда под сорок уже было. Курбан очень веселый, просто на публике маску надевает. Я жил в одноместном номере, а они втроем – Абдулло Муродов из Душанбе, Курбан Бердыев из Ашхабада и Петр Кушлык из Ивано-Франковска. Заходишь в гости, а там всегда плов, фрукты, сало и рюмка водки. Однажды был хоккей, ЦСКА играл со «Спартаком». Курбан говорит Абдулло: «ЦСКА выиграет». Абдулло отвечает: «Нет, «Спартак» выиграет». В общем, поспорили они. Смех в том, что игра была в записи. Курбан знал счет, а Абдулло думал, что в прямом эфире показывают. Я по радио тоже слышал счет. Захожу к ним, а Курбан палец к губам: «Молчи, счет не говори». Идет игра – 3:3. Курбан за голову хватается, типа переживает, и говорит Абдулло: «Вот же ты … [нехороший человек], опять ты меня … [обманул]». Бах – ЦСКА забивает на последней минуте! Курбан прыгает, радуется. Они на что-то серьезное, по-моему, спорили.
– Тогда чувствовалось, что Бердыев станет топ-тренером?
– Мы со Старковым часто ходили к нему в комнату и беседовали о футболе. Спрашивали: «Курбан, как здесь лучше сыграть?» Он отвечает, что вот так лучше. И думаешь: «Точно, блин, правильно!» Бердыев – очень сильный футболист был. Мы часто играли и в зале, и на улице. У Курбана техника просто выдающаяся. Не знаю, почему он не играл в сборной Советского Союза. Еще поражает то, что он был таким креативным и интересным игроком, а как тренер ставит футбол немножко суховатый.
– Вы и сами преподавали в ВШТ. Среди бывших футболистов были любознательные?
– Читал в Турции лекции этой, в хорошем смысле слова, банде – Радимову, Бесчастных и другим. Задал вопрос: «Что нужно делать на утренней тренировке, если накануне вечером была силовая и атлетическая работа?» Повисла пауза, все молчат. Бесчастных негромко говорит: «Технику отрабатывать, наверное». Я ему отвечаю: «Правильно!» Он обрадовался и добавил, что просто угадал.
* * *
– Вы выводили «Краснодар» в премьер-лигу. Почему Сергей Галицкий вас выбрал тренером?
– Я там скорее сам выбирал. Звали в «Шинник», в Белгороде предлагали остаться. Потом появился вариант с «Краснодаром». Склонялся к Белгороду, где мне все нравилось и где ко мне очень хорошо относились. Вдруг звонит Хашиг (гендиректор «Краснодара» – «Матч ТВ»), предлагает встретиться. Я ответил, что у меня две недели контракта, не имею права вести переговоры и жду мэра Белгорода из отпуска. Он стоял на своем: «Вы прилетайте. Просто пообщаемся, посмотрите наши условия». Ладно, согласился. Хашиг привез на базу и просто прибил меня ей! После Белгорода, где тренировочное поле было в городе и кто угодно ходил рядом, в Краснодаре вижу лучшие проявления Европы.
Посмотрели на все это и поехали к Сергею Николаевичу (Галицкому – «Матч ТВ») в главный офис «Магнита». Сразу начали с ним говорить о футболе: схемы, туда-сюда. Я ему рассказывал о своем видении, он слушал. Было видно, что Сергей Николаевич пытается разобраться в футболе. Сегодня, думаю, он уже разбирается. От Галицкого тогда шла бешеная энергетика. Можно сказать, поэтому и принял решение.
– Насколько Галицкий тогда был погружен в дела команды?
– Он приезжал на тренировки, стоял и смотрел. Мы постоянно говорили о футболе, доходило до смешного. Я возвращался домой где-то в полдесятого, садился с семьей ужинать. Только сяду, звонок: Сергей Николаевич. Еще сорок минут о футболе, и так почти каждый день. Однажды был интересный случай. Звонит Сергей Николаевич, спрашивает: «Во сколько тренировка? В пять часов? Блин, не успею, встреча в Москве с министром иностранных дел Великобритании». Я ему говорю: «Ну что же поделать, летите. Ничего страшного, подумаешь, тренировку пропустите». Выхожу на тренировку, время пять часов. Смотрю – стоит. Я спрашиваю: «Сергей Николаевич, как же вы успели?» А он отвечает: «Я прямо из аэропорта!»
Или другая ситуация. Сергей Николаевич поехал отдыхать на яхте на Сардинию. Звонит мне: «Как прошла тренировка?» Я рассказываю все, а он говорит: «Мне этот игрок понравился сегодня больше». Я в шоке: «В смысле, какой игрок, вы же на яхте?» Оказалось, ему поставили камеры на поле, чтобы на яхте прямые трансляции тренировок смотрел через интернет. Ни я, ни игроки не знали об этом, пока он мне не позвонил.
– При вас в «Краснодаре» играл Алексей Бугаев. Проблемы с алкоголем были?
– Да, мне его жалко. Это не его личная проблема, это болезнь какая-то.
– Болезнь – алкоголизм?
– Я имею в виду гены, которые есть у каждого человека. Когда он трезвый, то нормальный парень. Но бывали разные моменты. Например, идет теория, а он пьяный что-то говорит. У нас с ним было много работы, врачи участвовали, прощали мы ему многое. Футболист-то качественный, на сборах пара центральных защитников Романович – Бугаев просто лучшая была, отдыхал с ними. Но с того теоретического занятия пришлось Бугаева выгнать, после чего приняли совместное решение, что дальше бесполезно. Слава богу, сейчас он жив и здоров.
– Сергей Галицкий – не единственный миллиардер, с которым вы поработали. Был еще Сулейман Керимов, который позвал вас в «Анжи» с новым курсом развития.
– Когда тренировал донецкий «Металлург», мы должны были играть в Симферополе. Сыграли, обратно вернулись. Утром сплю, время восемь часов, звонок. Смотрю на телефон: Олег Артушевич Мкртчан звонит. Говорит, собирайся, летим в Москву на моем самолете. Я приезжаю, и уже чуть ли не в воздухе он мне говорит, что летим к Керимову. Провел переговоры с Керимовым, вернулся, провел последний матч и дальше уже оказался в «Анжи». Керимов сказал, что бюджет будет совсем другой и что стоит задача выйти в премьер-лигу. Я бюджет команды сам озвучил – 20 миллионов долларов. Игроки, которые остались из премьер-лиги, неплохо зарабатывали – по 20, 30, 40, 50 тысяч долларов в месяц. Проблем вообще не было, все четко: чартеры, сборы, все на уровне. Ушел оттуда, потому что закончился контракт.
– Вы же вернули команду в премьер-лигу, почему вас не оставили?
– Не очень приятная ситуация, потому что до последнего была тишина. Я подготовил и сборы в Австрии, и спарринги. И тут узнаю, что будет другой тренер. Я был у Сулеймана, мы с ним поговорили. Насколько понял, работа велась с какой-то другой стороной, нужно было поставить своего тренера.
* * *
– Когда вы пришли в «Кубань», сколько времени игрокам не платили зарплату?
– Пару месяцев была задолженность. Многим пацанам надо отдать должное: несмотря ни на что, они хорошо тренировались. Владик Кулик, Ткачев, Игнатьев, Армаш, Шандао и все остальные – большие молодцы. Был бы другой коллектив, не справились бы.
– Но перед игрой с «Зенитом» команда чуть ли не бастовала.
– Там скорее разговоры были. Вот перед «Амкаром» – да. Некоторые, но не все, к сожалению, тренировались уже не очень хорошо. За два дня до «Амкара» пришло новое руководство, заплатило одну или две зарплаты. Но это было уже перед самим матчем, буквально две тренировки оставалось. А до этого-то тренировались восемь дней без огня.
– Как началась история с Павлюченко?
– Я и не думал даже, что эта история дальше пойдет, что она в прессе окажется. На теоретическом занятии делал замечание Селезневу по игре с «Ростовом». Показал характерный момент, когда он не очень хорошо пошел в единоборство, там надо было более агрессивно. Тут Рома Павлюченко встает и говорит: «А что ему надо было сделать, голову кому-то оторвать?» Что-то такое, в общем. Я говорю: «Ром, подожди, не с тобой сейчас, мы с ним обсуждаем». И что-то Рому понесло: «Вам вообще ничего никогда не докажешь, вы не правы!» Я попросил его выйти и не мешать занятию. Он спокойно встал и вышел. Мы собрались с тренерами и решили отправить его в дубль для профилактики. Я вообще Рому знаю с детства, со Ставрополя. Он нормальный парень, но что-то его перемкнуло. История с Селезневым и Павлюченко – это обычный рабочий момент, никто о нем не должен был узнавать.
– Аршавин не показывал характер?
– Он тоже хороший парень, только весь в травмах. Когда поехали в Мордовию, сделали ему анализ крови. По какому-то показателю существует норма: около 300. А у Аршавина этот показатель был 8 тысяч! То есть ему нельзя было двигаться, надо было лечиться. Я ему говорю: «Андрей, в Мордовию не лети, порвешься». Он отвечает: «Нет, хочу помочь команде». У нас тогда народу мало было, почти без замен. Я его выпустил на 15 минут правым защитником, он в подкатах начал стелиться и порвался.
Сборы Аршавин у меня проходил без травм. Правда, перед ними у него были проблемы с весом. Видимо, силы воли ему особо не хватало, любил он покушать. Мы ему давали диету, он начал сбрасывать и набирать форму. Вообще Аршавин абсолютно без каких-либо понтов. Конечно, уровень самооценки у него высокий, но это в хорошем смысле. Пытался на поле молодых футболистов учить, советовал им постоянно, как и где лучше сыграть. Я у него заметил тренерские задатки.
– Ваши бывшие футболисты жалуются, что вы заставляли их много приседать со штангой.
– Большинство моих футболистов всегда понимали, зачем нужна штанга. Но были индивидуумы, которые считали, что им это не надо.
Во-первых, при чем здесь я? Атлетическую работу в футболе разработал господин Верхошанский, который мне преподавал в высшей школе тренеров и был консультантом всех сборных Италии по футболу. Когда ездили в Италию получать лицензию и спрашивали Липпи, почему там футболисты такие мощные, он ответил: «А что вы меня спрашиваете? Это ваши – Лобановский, Верхошанский – мы у них учились».
Во-вторых, уровень силы мышц и взрыва невозможно развить без приседов с большими весами. Штангисты, например, прыгают на высоту два метра, потому что взрыв сумасшедший. Футбол – это спринты от трех до восьми секунд, а не просто бег двенадцать километров. Чтобы опередить соперника на 20 сантиметров, нужен взрыв. Без силовой работы взрыва не будет. Криштиану Роналду в пиковом недельном цикле работает с весом в 20 тонн, если суммировать все веса, которые он поднимает и с которыми приседает. У Роналду три тренировки на присед в неделю. Для него присесть со 100 кг – это тьфу. А у нас это считается ох каким показателем. Роберто Карлос вообще мог приседать с весом под 200 кг.
Сборная СССР всегда была физически мощной командой. Мы даже конспекты «Торпедо» находили 1966 года, где было написано, что они иногда по 6 тонн за тренировку садились. Сегодня мы перестали много тренироваться, наши футболисты побегают для аппетита – и все. Физически мы отстаем, нас топчут в Европе. И не надо говорить, что я перегружал кого-то приседом. На первом сборе было всего шесть таких тренировок, а одна тренировка проводилась в соревновательном недельном цикле. Так что ... [нечего болтать].
– Вы говорили, что никогда так не стрессовали, как в «Кубани». О чем речь?
– Финансовая проблема – раз, ограниченность состава – два. Что такое футбол? Это взаимодействие. Почему в СССР все команды были сильные? Потому что переходы крайне редко случались. Либо рвачи какие-нибудь были, либо ЦК Партии решило. Люди вместе долго играли, друг друга чувствовали. А в «Кубани» неделю тренируешься, где-то выстоял, кого-то обыграл. Вдруг кто-нибудь сломался – и все, играть некому. Начинаешь ставить пацанов молодых – Якубу 18-летнего – он пашет, работает, но креатива командного нет, кайфа от игры нет. Начинаешь сидеть, думать, придумывать. Но и в этом можно найти плюс: мозги все это время напряжены были.
– Задолго до вас Софербий Ешугов использовал в «Кубани» три схемы: «Подсолнух», «Скрепка» и «Капкан». У вас тоже было изобретение – «Трансформер».
– Я такое слово выбрал, потому что моя схема (2+3+3+2) трансформируется. Но когда состав меняется постоянно, трудно ее довести до совершенства. Майорович вышел играть против «Спартака» на позиции левого инсайда. Мальчик из дубля, первый раз в жизни в премьер-лиге, первый раз в жизни со «Спартаком» и первый раз в жизни левым инсайдом. Его гол, кстати, не случайность, это было наиграно. «Спартак» играл в обороне высоко и в линию, мы на этом их поймали и в первой игре. То же самое – два выхода один на один было. С «Локомотивом», например, Дима (Аленичев – «Матч ТВ») перестроился, сыграл в зону и компактнее – сразу на ноль.
– «Кубань» – единственная команда премьер-лиги, у которой нет доступа к статистке от InStat. Это действительно большая проблема?
– Конечно, проблема. Я просил, но мне говорили, что денег нет. Статистику эту до сих пор не купили. Я даже коллег просил поделиться, а они не могут – по нам не получают информацию. Для меня эта статистика очень важна, особенно спринты и рывки. В донецком «Металлурге» у меня играли два инсайда. У одного 600 метров рывков, у другого – 200. Показываешь цифры и говоришь второму, что надо лучше работать. Хотя некоторые вещи даже InStat не считает. Например, количество действий в нашей штрафной и в штрафной соперника. Или мощные пробегания с мячом более 10 метров. «Барселона» делает их 55 раз за игру, у меня – 15-20. Хотел еще с Фелипе Сантаной поговорить про Клоппа. Даже договорился с ним: «Давай посидим с тобой, про Клоппа мне расскажешь». Он сказал, что с удовольствием, но, к сожалению, не успели.
– Остаться в «Кубани» вы не могли?
– Я понимал, что уходит Олег Артушевич Мкртчан. У нас с ним были совместные большие задачи по «Кубани». Сейчас пришли молодые ребята, я для себя будущего в клубе не увидел. За спиной разговоры всякие, что будут кого-то менять. Зачем мне это надо, я не мальчик же. А вторая причина – перестал получать удовольствие от футбола. Я устал постоянно в составе что-то встраивать и перестраивать. За эти восемь месяцев выжат как лимон.
* * *
– Вы долго жили в Грозном. Каким город был раньше?
– Тогда Грозный был интернациональным: и армянские районы, и еврейские, и все-все-все. Дружный город, зеленый, красивый. Помню, как разыграл Старкова и Раймонда – тренера из Клайпеды. В 90-е в Москве голодуха, очереди, талоны. Я с юга еду, везу баллон меда, помидоры и килограмм черной икры. Терек же течет, мы знали, где и как купить. Икру бросил в сумку – там лежали туфли. А пакетик целлофановый с икрой чуть порвался, носок одной туфли в икре испачкался. Приезжаю, прибалты – Старков и Раймонд – сразу ко мне в гости. Я им сразу бутерброды с черной икрой, все дела. Они говорят: «Серый, как вы там живете? У нас в Прибалтике ничего нет, а вы черную икру ложками». Я посмотрел на них и говорю: «Слушайте, у нас идешь, в лужу наступаешь, а там икра сразу липнет». Они мне: «Да ладно, хватит преувеличивать». Я туфлю с застывшей на носке черной икрой показал, Старков с Раймондом чуть с ума не сошли.
– Узнаете Грозный, когда прилетаете?
– В прошлом году с «Анжи» где-то три месяца летали через Грозный, потому что тогда Сулейман Керимов строил в Махачкале международную взлетную полосу, шикарнейшую. Я проезжал через Грозный и свой район не узнавал. Все выстроено, все отделано. По всей Чечне автобаны, дороги шикарные. Стадион, кстати, в конце моей улицы, до него там были поля с сельхозугодиями. Так что Рамзан Кадыров – большой молодец. Насколько знаю по рассказам ребят, он на первых порах лично проверял все. Садился в «Жигули», ездил и смотрел, в каком состоянии дороги и все остальное. Потом вызывал министров и обсуждал.
– Вы начали тренировать в опасные 90-е. Сталкивались с беспределом?
– В 95-м в Буденновске мне предложили взять под себя команду мастеров. Я был гендиректором, тренировал команду на первенство Края и сам играл, возраст еще позволял. На стадионе было кафе. Я проводил тренировку, ко мне выбежал заведующий кафе из черного входа и сказал, что пришли люди. Я прибежал туда в трусах, в бутсах, а там бьют зеркала с витринами и угрожают. Дело в том, что кафе до меня работало не на футбольный клуб, а на каких-то других людей. Я начал наводить порядок, чтобы все работало на команду и футбол. Вот и пришли разбираться, это же типичные 90-е. Можно сказать, хотели с меня дань. Я молча развернулся и ушел. Потом позвонил ребятам из органов, они разобрались, больше такого не было.
В Самаре еще был неприятный эпизод. На нас с Тархановым упало окно в столовой! Там база была вся разбита. Бюджетная команда, но, видимо, так дербанили государственные деньги, что разруха полная была. Столовка обычная, окна с деревянной рамой. Ветер сильный подул, окно вылетело, стало на нас падать. Хорошо, что мы вовремя отскочили.
– Игнашевич при вас появился в Самаре?
– При мне, конечно. Я с Сережей с другими молодыми футболистами на просмотре по утрам занимался техникой. Игнашевича привез какой-то пожилой грузинчик, агент. За копейки, из Орехо-Зуево. Мы Сережу месяц смотрели. Когда только приехал, был зажат. Я сомневался, спрашивал Тарханова: «Будем брать?» Но надо отдать должное Федоровичу, хорошо видит потенциал. Важную роль еще сыграло и то, что Игнашевич стал общаться с Бородюком. Помню, была игра, сломался кто-то из защитников. А матч очень важный, борьба за выживание. Сереге сказали: «Получил – отдал ближнему, все». Мы выиграли – 4:2. Потом с «Аланией» сыграли вничью, он забил после углового. На характере Игнашевич пролез. Он уже тогда имел свое мнение, в отличие от остальных молодых. Спрашивал: «Почему игру назначают на такое время, если это неудобно?»
– С Тархановым вы тренировали «Сатурн», полный южноамериканцев. Драки видели?
– Ой, весело с ними было. Витя Онопко приехал в Турцию на сборы, услышал весь гам и спросил: «Я в России или в Испании?» 16 латиносов, 16! Кстати, Онопко – модель того, как надо относиться к спорту, если ты профессионал. Все скрупулезно, пашет и обучается. Если вспоминать латиносов, сразу в голову приходит Барихо, такой он кадр. У него было восемь перстней на руках, он прямо с ними на тренировки выходил. Прическа – как у орангутанга, в квадрате просит пас и не открывается. Просто в «Сатурне» тогда был сильный футболист – Монтенегро, а Барихо взяли с ним за компанию.
Жедер тоже запомнился. Он сам по себе ленивый был: каждую неделю два дня типа лечился, потом один раз тренировался и на игру выходил. Однажды приехал кто-то из администрации клуба и вместе с Тархановым обсуждали проблему Жедера. Потом спрашиваю, что случилось. Федорович говорит: «Да Жедер уезжает к себе домой. У него зуб болит, а он может его лечить только у своего стоматолога в Бразилии».
– А как вы с Тархановым вообще познакомились?
– У меня всегда было направление: технико-атакующий футбол. Когда узнал, что Тарханов внедряет в «Тереке» новую методику по технике, сразу попросился к нему на стажировку. С тех пор эту методику много раз модифицировали, много нового придумали. Благодаря ей реально можно поднять уровень технического мастерства в профессиональных командах. Помню, Саша Бородюк в 37 лет у нас в Самаре сказал: «Слушайте, я прибавил. Мяч меня стал лучше слушаться».
– Тарханов и Смолова в «Урале» воскресил.
– Да, Федорович его раскрепостил. Просто молодые игроки, когда получают эти большие деньги, они неправильно воспринимают и с ума сходят. Но если молодых еще можно обучить и заставить работать, то с известными футболистами бывает тяжело. Например, Саша Алиев. Очень талантливый футболист, но его отношение к профессии... Занимался не тем, чем надо. Даже проверять особо не надо было, чтобы все понять. В Каспийске мы жили на втором этаже, а на пятом этаже VIP-караоке. Приходим туда, говорим: «Мы сегодня вечером зайдем, вот этот диванчик забронируйте». А нам отвечают: «Нет, извините, это диванчик Саши Алиева».
Текст: Глеб Чернявский, Иван Карпов
Фото: РИА Новости/Александр Вильф, РИА Новости/Владимир Федоренко, РИА Новости/Саид Царнаев, РИА Новости/Максим Богодвид, vk.com/fckrasnodar, vk.com/fc_anji_ru
