Игрок сборной России Кирилл Кулемин 12 лет выступает за французские и английские клубы. В интервью «Матч ТВ» он объясняет, почему наша команда никогда не победит Англию, сколько платят звездам в высшей лиге чемпионата Франции и какую сумму фиджийцы готовы отдать, чтобы 2 месяца не тренироваться.
120-тысячный Перпиньян от Средиземного моря отделяет десяток километров, а от границы с Испанией – 30. В каком-то смысле это уже не Франция, а Каталония. Здесь пишут и говорят по-каталански, а на улицах вместе с сине-бело-красным флагом вывешивают красно-желтый.
Жизнь в Перпиньяне течет размеренно, а в выходные она просто замирает. Это идеальное место для тех, кому за 60 и кто никуда не спешит. Кириллу Кулемину пока 35, но он задумывается о том, чтобы завершить карьеру и остаться в Перпиньяне насовсем. Несмотря даже на то, что найти здесь открытый магазин в субботу или воскресенье – не самая простая задача. А пообедать после двух часов дня практически невозможно.
Мы сидим в уличном кафе в самом центре города. Время от времени разговор заглушают моторы проносящихся мимо скутеров и колокольные переливы. Кирилл к такому антуражу давно привык. В Перпиньяне он провел 2 года, а до этого 10 лет играл в других французских и английских клубах.
Евро-2016
– После беспорядков в Марселе нас все время спрашивали, что это было. А вам приходилось кому-то объяснять случившееся?
– В основном с укором говорили: «Что это русские творят?» На самом деле у меня нет уверенности, что там на сто процентов виноваты русские. Возможно, это было специально спровоцировано, чтобы опять показать, что все против нас. То, что произошло на трибунах, вообще дико. Получается, на футболе даже на хороших местах опасно, с семьей и детьми не пойдешь.
– С ростом 198 см и весом 125 кг бояться вроде бы нечего.
– У меня на затылке глаз нет. Помню чемпионат по регби-13 в Манчестере. Новозеландский игрок снимал деньги в банкомате, его тут же огрели, выгребли все деньги. Ничего не боятся! В моей жизни тоже была история. Мы стояли с отцом и сестрой в очереди на рынке. Какие-то толкания начались, а у меня сестра темпераментная, кого-то толкнула. Мужик на нее полез, я его схватил и говорю сурово: «Успокойся». Мужик мгновенно успокоился. Я лет с 16-ти высокий и больше 100 кг.
– В играх часто приходится кого-то успокаивать?
– Недавно буквально ни за что мне навернули. Я пошел разнимать, а мне зарядили снизу куда-то в район глаза. Пришлось ответить – нас удалили на десять минут. Но в регби люди в основном драться не умеют, чаще в куче все происходит.
– Во время беспорядков Марселе создалось впечатление, что французская полиция плюшевая.
– Полицейские здесь ничего не решают, они просто следят за порядком. Чтобы окурки не бросали, например. Они ездят на велосипедах и получают минимальную зарплату. Оружия у них нет, зачем им рисковать? В гетто полиция лишний раз не заезжает. Другое дело жандармы и здоровые ребята из специальных отрядов. Вот с ними лучше не шутить.
– Вас не удивило, что, когда громили Марсель, полиция не вмешалась?
– Да это не первый случай уже. Когда, допустим, восстают арабы, полиция тоже не лезет. Доходит до того, что полицейские машины забрасывают камнями, угрожают. Зато как только мирные демонстрации, бедных профсоюзных лидеров только так скручивают. Вдуматься только: 150 русских побили целую площадь англичан! Но британцы пьяные были, а наши, которые дерутся, не пьют. Я же знаю, что такое английские пьяные рожи, видел их, когда сам играл в Англии. Человек в костюме за 2-3 тысячи фунтов напивается до состояния автопилота. В Лондоне люди серьезно отрываются, но при этом они и работают на полную.
– Какой район Лондона запомнился вам больше остальных?
– Мы жили в достаточно респектабельном районе – Ричмонде, но я Хаунслоу запомнил. Клуб нам не особенно помогал с квартирой, вместе с французом ходил в агентство недвижимости. Нас привезли в Хаунслоу, мы зашли в дом. А там воняет какими-то благовониями, слоны нарисованы... Человек спрашивает: «Вам диван нужен? Если нужен, я оставлю». В другой раз пришли уже с агентом по недвижимости. Стучались в дверь, стучались. Минут десять стучались. В итоге открываем – а там два черных парня перед телевизором сидят. Вообще никакие! Но надо посмотреть квартиру. Заходим в спальню – а запах, как будто белье год не меняли. Но было прикольно на самом деле.
– А в Перпиньяне есть такие места?
– Да вот, буквально в двух шагах цыганский квартал. В самом центре города, вокруг замка королей Мальорки. Лучше туда не заходить. Я один раз заехал по ошибке, но вообще, если что-то случится, цыган сразу разгонят. Говорят, что их специально держат, потому что они голоса за мэра отдают.
Фиджийцы
– Как вы вообще уехали в Европу?
– В России я никогда не играл в регби-15, только тринадцать. В 19 лет меня взяли на Кубок мира, выпустили в последнем матче – против Австралии, когда мы 110:4 проиграли. Я тогда подумал: «Надо завязывать...» Мы и мяч-то не получали, хотя пытались пободаться, захватывали что-то. Но у Австралии такие игроки были – крайний Сейлор, например. Нереальный клиент, повалить его на землю невозможно! Два-три человека нужно было. Если ты его сразу не повалил, он тебя вместе с собой может протащить. Потом мы ездили в Австралию играть в регби-7 по правилам регби-13. Нигде больше так не играют, но мне понравилось. Нас тогда весь стадион поддерживал.
– Почему?
– За слабейшую команду переживали. Наш менеджмент привез два баула российских регбиек, их моментально раскупили. Весь стадион был в синих регбийках. Я думал остаться в Австралии, но не срослось. Еще мы с товарищем ездили в Новую Зеландию, там регби-13 на любительском уровне, кроме одной команды, которая в Австралии играет. А потом наши ветераны предложили мне поиграть в регби-15. Мне этот вид никогда не нравился, но решил попробовать. Первое время был уверен, что вернусь в регби-13. Потренировался неделю с французским «Аженом», сдал тесты на «физику». Их особенно прыжок в высоту поразил. Врач посмотрел и сказал: «Это невозможно, он на допинге! У него вес 127 кг, а отрыв от земли какой-то невероятный!» В общем, дали контракт на год, но перед подписанием пришлось пройти допинг-тест.
– Что потом?
– У меня были проблемы с паспортом. Я на месяц опоздал, думал, что меня никто уже не ждет. Но нет, дождались. И на первой же тренировке в качалке я порвал грудную мышцу. На три месяца вылетел. Видимо, из-за паспорта перенервничал, не тренировался вообще. На меня тогда косо смотрели. Я же в регби-15 вообще играть не умел, а надо было еще наверстывать. Технически в регби-15 другие элементы: схватки, которых нет в регби-13 (элемент, используемый для возобновления игры после мелких нарушений, во время которого игроки выстраиваются в 3 ряда – «Матч ТВ»), коридоры (один из способов введения мяча из аута – «Матч ТВ»), молы (ситуация, когда несколько игроков от каждый команды группируются вокруг владеющего мячом – «Матч ТВ»)... Одинаковый только мяч. Потом потихоньку заиграл. Дома я никому не рассказывал, что травмировался. Говорил, что тренер просто не ставит.
С языком хоть проблем не было – повезло, что я учил французский в школе. Никогда не практиковал, правда. Но понимал все практически сразу. Еще было непривычно, что поесть здесь можно только в определенные часы. Не успел на обед – все, до свидания. Магазины только по будням открыты. Но это объяснимо: слишком высокая арендная плата, сотрудникам по закону надо платить в два раза больше за работу в выходные дни. Сейчас, правда, ситуация меняется, некоторые начинают работать в выходные.
– Как спасались от скуки?
– Коллектив был хороший: два итальянца, аргентинцы, фиджийцы. Мы все вместе держались. Плюс недалеко жил наш ветеран Тихонов, он помогал. Фиджийцы забавные, со своим менталитетом: если им здесь и сейчас хорошо, они ни за что не уйдут в другое место. Поэтому все время опаздывают. Был у нас такой игрок – Рупени Каукаунибука. Наверное, это лучший регбист из тех, с кем я играл. Но он мог опоздать на игру или на тренировку не прийти. Я слышал, что в Новой Зеландии ему клуб специально снял дом рядом со стадионом. Но он все равно опаздывал.
Во Франции первые два года Каукаунибука еще был управляем, уважал расписание. А когда тренеры поменялись, он на два месяца продлил себе каникулы. Ему тогда выплату денег остановили, но не сразу. Потом летали, искали. В итоге Каукаунибука прилетел во Францию, но в Париже опоздал на стыковочный рейс. Вышел из аэропорта, взял такси. А Ажен – это где-то 600 километров от Парижа.
В общем, в пять утра в дом клубного бухгалтера стучатся: давай плати, говорят. Где-то в 500-600 евро счет вышел. Но Рупени так ждали, что он даже травмированный потом играл.
Переломы
– С бровки очень страшно смотреть на ваши столкновения. Как вы после них встаете?
– Конечно, мы готовимся к этому на тренировках, в тренажерном зале. Но со стороны наши столкновения кажутся опаснее и страшнее, чем на самом деле. Даже когда сам смотрю со стороны, удивляюсь. В игре на адреналине все не так страшно, тем более тело готово. Хотя адреналин – не очень хорошая штука. Он влияет на соображалку, часто мешает. Но бывает, когда на адреналине люди заносят попытку, неся на себе четырех игроков. Тот же Каукаунибука, который на такси ехал, однажды положил попытку, вырвавшись из захвата от четырех.
– Самой большой пример регбийного мужества для вас?
– Даже не знаю. Люди брови зашивают во время матчей, на адреналине и с переломами могут играть. Был момент, когда игрок лучевую кость сломал, ему замотали кисть, потом он опять ударился и понял, что все, доигрался. С ребрами сломанными на обезболивающих тоже играли.
– На адреналине можно не заметить, что тебе что-нибудь сломали?
– Я только со сломанными ушами играл. Сейчас немного другие времена, с переломом никто не даст выйти. Просто если играть с переломом, вылетишь на еще более долгий срок. У нас парень в клубе в прошлом году сломал мизинец на ноге. Тренер сказал ему: «Ты мне нужен». Парню сделали местное обезболивание, он отыграл матч. Месяц после этого наступить на ногу не мог. Часто после игр просыпаешься и просто не можешь встать – плечи болят так, что невозможно поднять руку. Но собираешься, встаешь и идешь на восстановительную тренировку.
– В каком состоянии регбист не идет на тренировку?
– Перед Кубком мира получил травму, практически на год вылетел. Играли в Уэльсе Европейский кубок, и так получилось, что меня вдвоем или втроем захватили. Я упал, нога оказалась подо мной, а коленная чашечка ушла куда-то вверх. Боль я не почувствовал, потому что из-за шока потерял сознание. Но потом увидел гематому. Ощущения были, как будто взрыв внутри произошел. Через два дня сделали операцию, по плану я даже мог восстановиться к чемпионату мира. Начал готовиться, при этом установил себе цель и, видимо, поторопился. Из-за нагрузок пошло воспаление, и все пришлось начинать с нуля.
Златан
– Наш коллега Дмитрий Шнякин делал выпуск программы «Дублер» про регби. Он побывал в молле, а потом выложил фотографию окровавленной спины. Там страшно?
– Бывает страшно, если упадешь под мол. Когда ты на земле, по голове все пройдутся шипами, чтобы наказать тебя и чтобы ты больше не падал. Любое падение – это ведь, по сути, нарушение правил, ты мешаешь молу пройти. Французы, кстати, раньше считались самыми грязными игроками.
– В футболе могут наступить на ахилл. Самый грязный прием в регби?
– Могут пальцем в глаз тыкнуть, но сейчас везде камеры. Такое ощущение, что уже ничего делать нельзя – можно загреметь прилично. А раньше было шармом, что ты по правилам мог отомстить. Например, войти в раке (элемент, во время которого игроки сражаются за лежащий на газоне мяч – «Матч ТВ») с плечом или головой. Правда, прежде, чем в кого-нибудь входить головой, лучше закачать шею. А лучше вообще так не делать. В регби тоже есть провокации, эмоциональных игроков часто специально выводят. Когда во Францию приехали грузины, их поначалу провоцировали. Например, Мамука Горгодзе сейчас успокоился, а раньше ему постоянно давали желтые карточки.
– Когда видите, как футболисты корчатся от легких контактов, раздражает?
– Это уже часть игры, но футбол от этого страдает. Одно время мне нравился английский чемпионат, но приток итальянцев и испанцев все портит. Сейчас второй дивизион даже интереснее смотреть, там реальные игроки. В регби тоже появляется симуляция. Человек, допустим, бьет себе на ход, а перед ним игрок соперника. Он специально цепляется за него и падает. Но судьи это пресекают. Вплоть до удалений. Говорят: это вам не футбол.
– Кто из футболистов выстоит в регбийном матче?
– Златан мог бы не просто выстоять, но и сыграть на позиции четвертного. Он здоровый, дерзкий и быстро бегает. На поле невозможно быть добрым. Любой игрок на поле должен быть дерзким: если отобрали у тебя конфетку, ее надо обязательно вернуть. Часто вижу случаи, когда в игре соперник кажется просто сволочью. После игры видишь его – совершенно другой человек: приятный и нормальный.
– Вы же все знаете про регбийный «Лестер». Он такой же крутой, как и футбольный?
– До того, как «Лестер» стал чемпионом в футболе, я вообще не знал, что там вообще футбол есть. Это регбийный город, их команда – неоднократный чемпион. Так что Лестер – это скорее про регби, чем про футбол.
– Объясните, почему сборная России по футболу хотя бы гипотетически может обыграть англичан, а сборная России по регби не сможет сделать этого даже теоретически?
– Во-первых, сборная Англии по регби существует больше 100 лет. У нас регби появился во времена СССР, потом все благополучно загнулось. В России в него играет не так много народа по сравнению с футболом. А в Англии много любительского регби. Во Франции стали профессионально играть только в 2000 году. У нас тоже должно было с этого начинаться. Но даже в СССР игроки числились на заводах и получали деньги. В свое время были приличные результаты, но все непоследовательно. Появляются у клуба возможности – он скупает игроков, побеждает в чемпионате, и на этом все заканчивается.
– А как это все удалось преодолеть Грузии? Из СНГ они единственные, кто может.
– На самом деле в Грузии регби – это спорт номер один. Поддержка идет на национальном уровне, все грузинские игроки выступают во Франции. Они в свое время массово уехали, им помог тренер Клод Сорель – он и в сборной России работал. Грузины зарекомендовали себя как сильные игроки первой линии. Практически в каждом клубе есть игрок из Грузии. У нас же те, кто приезжал, часто оставались в низших дивизионах. В высшей лиге Франции русских было только четверо-пятеро. Потому что культура первой линии у нас отсутствует. Даже в чемпионате схватки не играются так, как надо. Проигрываем в статических элементах, а сейчас это основа регби. Хотя физически соперникам не уступаем. Проблема в недостатке функциональности: в беге, выносливости.
– Когда мы сыграем с Грузией на равных?
– Боюсь, они ушли далеко вперед. А мы с 2011 года, когда попали на Кубок мира, топчемся на месте. Это нужно было использовать, но все разговоры велись на уровне «Давайте, ребята, попадем на Кубок мира». Когда попали, поставили новую цель: обыграть Америку. Меня тогда не было, я травмировался, но знаю, что происходило и как команду накачивали. В раздевалку приходили люди, которым не нужно было приходить. А в итоге игра проходила под дождем, мяч намок, шансы команды уравнялись.
Телевизор
– Сколько платят в регби?
– Во Франции звезды получают от 30 тысяч евро в месяц. Этого с учетом налогов, они раз в год платятся. Уилкинсон, допустим, получал где-то в районе 50 тысяч, а сейчас самый высокооплачиваемый – Мэтт Гито. В основном «Тулон» и «Расинг» платят. Сейчас, правда, ввели потолок зарплат. Во второй лиге Франции его нет, но бюджеты клубов проверяются, за нарушения могут дисквалифицировать. Плюс ввели ограничение по иностранцам, но это совершенно тупое правило, его научились обходить. Потому что любой игрок, который три года обучался во французской академии регби, получает возможность играть за сборную Франции. В итоге за национальную команду играют фиджийцы, ЮАРовцы. Или другой вариант: тот же «Тулон» берет французов чисто для количества, чтобы разбавить состав, а они сидят в отстойнике.
В Англии у меня была зарплата около 100 тысяч фунтов в год – из них половина налоги. С учетом бонусов в итоге получалось где-то 5 тысяч в месяц, много уходило на жилье. В Ричмонде квартира стоила 1700 фунтов в месяц. Были и смешные обязательные траты. Например, налог на телевизор. За цветной – 80 фунтов в год, за черно-белый – меньше. Правда, можно доказать, что ты телевизор не смотришь. Если ты слепой, например. Но вообще делается это так: в любой момент могут прийти и проверить, смотришь ли ты телевизор. Мне даже советовали: ты закрывай занавески, чтобы люди не заглядывали и не доносили. В Англии, кстати, не принято доносить, а вот во Франции был случай. Сосед лестницу поставил в окно на второй этаж, а кто-то позвонил и пожаловался, что она каким-то там стандартам не соответствует. Приехали и убрали все.
– Что такое регбийные сборы?
– Я приходил домой в два часа, падал и просыпался к ужину. Ужинал и снова падал спать. Очень интенсивно – тренажерный зал, бег, борьба. Приходишь после отпуска, тебе дают четыре раза по 1200 метров на максимуме. Перерыв – 2 минуты. Это ужас, конечно. Я был единственным тяжелым игроком, кто бежал это. Те, кто постарше, на велосипедах ехали. Еще бегали по жаре 20 секунд через 20 секунд – около 50 минут. Плавали в бассейне какое-то невероятное количество времени. Но ближе к сезону нагрузки сокращали.
– Регбисты ставят рекорды в тренажерном зале?
– Парни из первой линии жали больше 200 кг. Например, в сборной Шотландии все игроки приседают больше 200 кг, все поголовно. Я свой рекорд в жиме один раз побил, порвав грудь – около 150. Присед лучше – за двести могу присесть.
– Допингом никогда не кормили?
– Я не сталкивался никогда. Теоретически, может, такое и есть. Иногда смотришь и видишь, что перед тобой какая-то нечеловеческая сила. Но не знаю: здесь изначально собираются физически одаренные люди, из них отбирают лучших. Легкоатлеты ведь бегут по прямой, а тут надо менять траекторию и уворачиваться. Попросите легкоатлета на полной скорости сменить направление бега, он сразу сломается. Во Франции на игру приходили старые легкоатлеты и не понимали, как мы на полной скорости меняем направление бега на девяносто градусов: «Как так можно, он же кресты порвет?»
– В регби возможны договорные матчи?
– Технически, наверное, возможны. Но бывают комичные случаи. Например, «Перпиньян» играл в высшем дивизионе против команды бывшего тренера. Для «Перпиьяна» это был решающий матч: если они побеждают или играют вничью, то остаются в высшем. Тренер соперников настаивал, чтобы игрок бил в край. А он взял и попал.
– А как поймать регбийный мяч?
– Меня учили недели три. Его надо ловить снизу, как в ловушку. С опытом уже понимаешь, как он летит, подстраиваешься. Но отскок предугадать невозможно – никакой опыт не поможет. Тем более поля бывают неровные, с кочками. Мяч нужно ловить сразу, не давать касаться земли. Потому что после первого отскока он летит по земле, а после второго – вверх. От синтетического поля может вообще куда угодно улететь. Кстати, мой 18-месячный сын уже ногами пинает мяч, ловит его. Если ему понравится, пусть идет в регби. Это хорошая школа, коллективный вид спорта, который учит терпеть, сражаться и быть в команде.
– Регбисты не смеются над игроками в американский футбол, которые надевают доспехи?
– Нет, там столкновения намного серьезнее, они сильнее друг в друг входят. У людей по десять сотрясений мозга. Доспехи добавляют уверенности в себе, убирают какие-то тормоза, которые есть в регби. Плюс там огромные деньги, они заставляют выкладываться на 150%. Американский футбол отличается от регби прежде всего тем, что каждый игрок определенную функцию выполняет, там все по позициям, нет свободы и универсализма. Мяч меньше, его сложнее поймать.
– Регби выглядит динамично, американский футбол – это одни свистки и паузы. Что люди в нем находят?
– Это же американский вид спорта, они приходят пообщаться и поесть сэндвичи. Я не смотрел никогда вживую, может, на стадионе интереснее. Это ведь целая культура, во Франции американский футбол тоже смотрят. Я даже думал попробовать себя там. Есть история, как один австралийский регбист мечтал играть в американский футбол, добился своего, попал на драфт. Играл за команду из Сан-Франциско, но вернулся в регби-7. Говорит, его мечта попасть на Олимпиаду с командой Фиджи.
* * *
– В фейсбуке* у вас написано, что вы закончили Финансовую Академию. Действительно?
– Да, во Франции надо было подтвердить диплом. Пошел учиться в Перпиньяне по специальности «Страховка и управление капиталом». Вокруг все 23-летние, а мне 35. Сдал вот все экзамены – жду теперь, результаты только в сентябре будут. Так что все лето числюсь еще студентом. Странная система, конечно. Мы с семьей скорее всего останемся здесь, в Перпиньяне. Буду работать, поэтому нужен французский диплом об образовании. В Европе сдавать экзамены сложнее, чем в России. Ты не знаешь ни билетов, ни вопросов. Списывать труднее и вообще не принято. У нас, если ты списал, то ты красавчик. А здесь, если ты списал, лучше молчать, потому что сразу застыдят. Они даже конспекты свои друг другу не дают, потому что не принято. Считается, что ты работал и что это твой труд. Преподают тоже по-другому: больше практики, чем теории. То есть период ты учишься, а период – в банке или в страховой. Мне делали послабления, потому что играю в регби – работаю. Они понимают, что мне тяжело, идут на уступки и смотрят на меня с уважением. А в России на регбистов в институте смотрят, как на тупых спортсменов.
– При встрече вы нам сказали, что сдадите машину через две недели, потому что заканчивается контракт с клубом. Что дальше?
– Мне сказали, что уже возраст и что финансово меня не тянут. Я, наверное, один из самых высокооплачиваемых. Чувствую, что могу еще год поиграть, меня зовут в любительские клубы, но лучше закончить на высокой ноте. Во-первых, уже здоровье. Я себя и так уже давно не берегу, но о здоровье нельзя забывать – хочется и дальше активную жизнь вести. Я еще ни о чем не объявлял, но думаю, что какое-то время буду без работы. Здесь система французская позволяет временно не работать и осмотреться. Но сидеть просто так – не мое. Тренировать – тоже. Будет возможность, займусь бизнесом. Мне нравился вариант с импортом и экспортом в Россию, думали про вино. Оказалось, что все сложно. Готов даже попробовать работать в банке или страховой, но не уверен, что смогу ходить каждый день на работу к 9 утра, сидеть в офисе и посвятить этому всю жизнь.
Текст: Глеб Чернявский, Ярослав Кулемин
Фото: Глеб Чернявский, globallookpess.com, fr.usap.fr
* Соцсеть, признанная в России экстремистской
