Самый жесткий российский защитник Дарюс Каспарайтис ушел со льда семь лет назад и живет восхитительной жизнью хоккейного пенсионера: воспитывает пятерых детей и строит свою бизнес-империю. Апартаменты по 700 тысяч долларов, связь Максима Сушинского с продажами детской одежды и ответ на вопрос, почему не хочется тренировать, – в интервью Дарюса корреспонденту Matchtv.ru Александру Лютикову.
Когда Дарюс Каспарайтис завершил карьеру, в хоккее стало немного тише: не так громко теперь трещат борта. Последнее, что он сделал на льду, – силовой прием: 9 января 2009 года в матче СКА – «Динамо» Москва Каспарайтис врезался в динамовца Калюжного – и врезался настолько неудачно, что порвал себе пах и заработал трещину в тазовой кости. Четыре операции не помогли вернуться в игру.
Дарюс честно пытался остаться при хоккее – и стал, как он сам себя называл, «четвертым тренером СКА». Отвечал за работу с защитниками и удивлял хоккеистов тем, что бегал с ними кроссы, потому что не хотел заплыть жиром. Тренерскую работу Каспарайтис считал сложной: дел в 100 раз больше, денег в 100 раз меньше.
Кончилось так: в СКА пришли тренеры Сикора и Вотруба, они разговаривали между собой только по-чешски, а Каспарайтиса отправили на трибуну считать броски – Дарюс вспылил и ушел. Это было в конце 2010-го. В следующем году жена Дарюса – бывшая баскетболистка Лиза Кэррол – начала работу над брендом детской одежды Livly. Производство было налажено в Перу, где покупается мягкий хлопок пима. И вскоре в Стокгольме открылся первый розничный магазин Livly.
– Понемножку наш бренд поднимается, – говорит Каспарайтис. – Принцесса Швеции ходит в нашей одежде, дети Сары Джессики Паркер тоже. Мы открыли магазин в Нью-Йорке на Манхэттэне, у нас есть доставка по всему миру через интернет-магазин. И в России тоже можно найти наш бутик.
– Насколько я знаю, магазином Livly в Петербурге управляют жена и дочь Максима Сушинского.
– Да, дочь Сушинского представляет Livly в России. Шло хорошо, сейчас потяжелее: евро вырос в два раза – и любой бизнес страдает. Если людям не хватает денег, они не будут думать о том, во что красивое одеть ребенка.
– Если человек со стороны захочет открыть в России магазин вашего бренда, что ему надо сделать?
– Обратиться к Сушинским. Сейчас в Челябинске еще один магазин открылся – им управляет жена Константина Панова. То есть через хоккейных людей все развивается.
В 2013-м Каспарайтис описывал свою жизнь просто: «В рабство попал». За время разговора к нему раз в минуту подбегали то плачущие, то смеющиеся дети – и Дарюс выслушивал, объяснял, утешал, хвалил, обещал. Тогда у него дома было трое маленьких детей. В 2014-м родился второй сын – и стало понятно, что возвращаться в большой хоккей Каспарайтис не собирается: от такой большой семьи сложно оторваться.
Я спрашивал – почему он не найдет работу в НХЛ, Дарюс хохотал: «Недавно в США составили рейтинг самых ненавидимых игроков НХЛ за всю историю – и я там в пятерке. Кто даст мне работу?» Чтобы не застаиваться, Дарюс тренировал любителей.
Один из таких любителей – бывший чемпион UFC в тяжелом весе Андрей Арловский.
– Можно было тренировать в России, но у меня маленькие дети. Их сложно взять с собой. Конечно, деньги зарабатывать все любят, но дети растут, а мы стареем. И везти детей в Россию, а потом быть в отрыве от них, уезжать с командой на выезды, не участвовать в их воспитании – нет, я так уже не могу. Моя жизнь посвящена моим детям. Тренировать – это был такой ностальгический порыв. Каждый спортсмен, закончив карьеру, хочет выбрать работу в уже известной ему сфере. Это удобно. А уйти в другую сферу, попробовать заработать не в хоккее – это страшно. Не знаешь, чем кончится и получится ли. Но работать надо, это сто процентов. Нельзя жить на деньги, которые ты заработал десять лет назад.
Свои хоккейные деньги Каспарайтис вложил в строительство апарт-комплексов в Майами. Вместе с финансистом Геннадием Барским Дарюс основал Verzasca Group.
– У нас девелоперская компания, – говорит Каспарайтис. – Пока строим небольшие здания: мы никто в этой стране и должны начать с чего-то маленького, укрепиться на рынке. И люди поймут, что мы можем не только красивые картинки на буклетах печатать. Я всю жизнь мечтал что-то построить. Так получилось, что с друзьями решили этим заняться, попытать счастья. Нелегкий труд, нельзя без бумаг сделать ни шага. У нас сейчас три проекта. Есть Aurora – там 62 апартамента, средняя цена 700 тысяч долларов. Мы еще не строим, пока на нулевом этапе продаем: уже есть люди, которые зарезервировали. Есть Le Jardin (30 апартаментов) и Pearl House (15 апартаментов) – их мы уже строим. Там цена поменьше – 450-600 тысяч, все распродано. Покупают в основном латиноамериканцы, Россия вообще исчезла из покупателей. Мы пока не берем кредитные деньги на стройку. Начали на свои, продолжили на деньги, которые люди внесли в качестве депозитов за апартаменты.
– Будь возможность все переиграть, вы бы по-другому тратили те деньги, которые заработали за карьеру?
– Конечно. И так вам ответит любой спортсмен. Когда играешь и получаешь большую зарплату, ты об этом не думаешь. Я не то, что не тратил бы эти деньги... Я бы просто по-другому относился к тому, что вообще такое деньги. И понимал бы, как их тяжело зарабатывать. Когда ты покидаешь Россию, получая 100 долларов в месяц, и приезжаешь в НХЛ на зарплату 20 тысяч долларов, – это большой шок для любого человека, тем более молодого. И раньше я не сказать, что гусарил, но мог в большой компании оплатить всем ужин. Это не было попыткой купить людей, чтобы они тебя любили, или стремлением понравиться людям. Просто почему-то мне казалось, что я обязан платить за всех. Сейчас бы я так не понтовался и не был таким щедрым. Но о потерянных деньгах я не жалею. И даже мои два развода, которые стоили много денег, – это было и было, я не вспоминаю. У меня есть дом, возможность быть вместе с любимой семьей, которая меня любит, – я это очень ценю и это не деньгами ведь измеряется. Я хочу просто быть спокойным за своих детей. Карьера профессионального спортсмена – это маленькое пятно в жизни. У кого 10, у кого 15 лет, кому повезло – 20. За этот период ты можешь хорошо заработать, но платишь временем, проведенным вне семьи, и осознанием того, что твои дети растут без тебя.
– Чем вас удивляют дети?
– Я удивляюсь не детям даже, а тому, как становлюсь с ними сдержаннее. Я спокойно воспринимаю обстановку у меня дома, хотя это ведь просто дурдом. И реагирую по-другому, чем четыре-пять лет назад, когда у нас уже было трое детей и меня раздражал бардак вокруг. Сейчас я сжился с этим. За детьми очень интересно наблюдать, слушать, что они рассказывают о школе, отвечать на их вопросы. Раньше я пытался покупать игрушки, думал через подарки показать им свою любовь и так сделать их счастливее. А оказалось, что им больше нужно то время, которое могут дать мама и папа. И я счастлив, что у меня сейчас есть это время.
Пятеро детей Дарюса это 18-летняя Лиза, 7-летние сестры-близнецы Лив и Лилли (в их честь и назван бренд Livly), 5-летний Марли и годовалый Майлз. Каспарайтису сложно припомнить, когда он последний раз мог провести хотя бы час в тишине.
– Встаю в 6 утра, иногда в 5:45. Организовываю завтрак – это хлопья, блины. Здесь все готовое продается, в том числе русская еда. Делаю бутерброды, которые они возьмут с собой в школу. Просыпается маленький ребенок – либо я его кормлю, либо жена. Потом встают школьники: Лив и Лилли ходят в первый класс, у Марли подготовительные занятия при школе. После завтрака жена делает дочкам прически, а я убираю кухню. В 8 утра отвожу троих в школу, а сам с маленьким еду в тренажерный зал, немножко занимаюсь, сын в это время в детской комнате. Плюс по понедельникам и пятницам я днем играю в хоккей. Остальное время провожу в офисе, езжу на встречи. Вечером делаешь уроки с детьми, укладываешь их спать, а на следующий день все заново. Время проходит очень быстро. Сын вроде бы только-только родился, а ему уже год. Иногда дети уходят куда-нибудь – и нечего делать дома. Думаешь: «Как хорошо, что есть дети, а то не знал бы, чем заняться».
– Вы, наверное, суперпапа.
– Привыкаешь. Здесь важна система. Я бы не назвал это дисциплиной, это просто расписание, по которому мы живем. Ты должен все спланировать. Если просто сесть и смотреть телевизор, то дети сядут рядом – и у них начнутся ссоры, драки. Дети должны быть заняты. Поначалу тяжело находиться все время дома, потому что ты всю жизнь был в поездках и у тебя картинка менялась перед глазами: игра, перелет, новый город, другие соперники. Но я привык – и счастлив от того, как я живу сейчас. Это радость жить так, как положено природой: растить детей и строить дома.
Два с половиной года назад Каспарайтис собирался худеть. «Мой вес сейчас – 110. Килограммов 10 надо бы сбросить, – говорил он мне. – Я сейчас серьезно настроен. Буду пытаться неделю не есть, только сок пить и витамины».
И вот теперь я спрашиваю его:
– Дарюс, какой у вас вес?
– 110. Надо убирать эти 10 килограммов. Я иногда завожусь, начинаю жестко тренироваться. Полгода назад попробовал кроссфит – и спину себе повредил. Это все мое эго. Я думал: «Я спортсмен, я профессионально играл в хоккей – кто может больше меня поднимать штангу, кто может приседать с большим весом, чем я, кто может быстрее бегать?» И повредил спину, грыжа вылезла. Сейчас, тьфу-тьфу-тьфу, все прошло, все здорово – без операции. Но я занимаюсь спортом, алкоголь не употребляю вообще никогда, а вес не уходит.
– Почему?
– Еда. Это для меня самое страшное, я всю жизнь с ней боролся. Когда приехал в 14 лет из Литвы в Россию, мне все время хотелось есть. Когда приехал в США, видел это изобилие – и много ел. Не сказать, что я сильно люблю есть, просто еда все время вокруг. Я готовлю детям – ем, они едят – ем с ними, они поели – я доедаю. Каждый понедельник я встаю и говорю себе: все, больше не буду есть сладкое, белый хлеб. Но потом одно мороженое съел – и на следующий день уже два хочется. Я знаю, что наступит время, когда я буду питаться правильно и мне никто не будет в этом мешать.
– А сейчас?
– А сейчас я валю все на детей и говорю, что это они мешают мне похудеть.
Текст: Александр Лютиков
Фото: Getty Images и страница Дарюса Каспарайтиса на Facebook*
* Соцсеть, признанная в России экстремистской
