Защитник «Терека» Люк Уилкшир в интервью «Матч ТВ» рассказал о грязи и холоде Мидлсбро, ужасной технике Кевина Кураньи и таланте Федора Смолова.
– Вы говорили, со времен вашего первого визита в Грозный город сильно изменился. Первое, что вы подумали о Грозном восемь лет назад?
– «Надо собирать вещи и уезжать». В отеле приходилось заправлять грязное белье самому, за ужином нужно было идти в другой ресторан или даже к кому-то домой. Хорошее, но синтетическое поле на их первом стадионе… Тогда в Грозном не было ничего, сейчас город развит куда больше: улицы, рестораны, сама еда, стадион «Терека», наша база. Важной причиной для переезда стала и моя жена Кристина: она очень хотела жить в Грозном.
– Кевин Кураньи перепугался, когда впервые увидел людей с оружием в Грозном. Вы тоже?
– Конечно. К такому я не привык, а тут на улице вооруженный солдат! Сейчас Грозный не узнать, по сравнению с 2008-м это как черное и белое. Ни секунды я не опасался за своих детей или жену, никогда им не было некомфортно. Гулять вечером по парку или по самому городу – сплошное удовольствие, чувствуешь спокойствие и тишину.
Сергей Ташуев: «Кадыров лично проверял все: садился в «Жигули» и смотрел, в каком состоянии дороги»
– «Терек» на домашнем стадионе активно поддерживают по громкой связи, в том числе глава республики Рамзан Кадыров. Вы уже привыкли?
– На всех стадионах кто-то из фанатов кричит в мегафон, заводит толпу и подстегивает всех поддерживать любимую команду. Так было и когда я выступал за «Динамо». Когда кто-то любит футбол и свою команду, показывать страсть к ней, создает атмосферу и вдыхает в арену жизнь – это естественно и здорово. Что и говорить, если все это делает Кадыров.
– У Кадырова в Гудермесе есть свой зоопарк. Он не просил вас привезти кенгуру?
– Ха! Нет, не просил. Про зоопарк Кадырова я слышал, но сам не посещал. И лично Кадырова тоже не видел, но, конечно, слышал, что он значит для Чечни! В раздевалку Рамзан при мне не заходил, он только в ложе. Рядом с командой обычно Лорд, президент «Терека» (Магомед Даудов, председатель парламента Чечни – «Матч ТВ»).
– Мбенгу за гол «Спартаку» подарили машину. Самый удивительный подарок для вас?
– Так я же «Спартаку» еще не забивал! Вот будет у нас игра в середине мая, там и посмотрим – если меня не дисквалифицируют надолго.
* * *
– В Австралии минимум два вида спорта популярнее футбола: регби и австралийский футбол. Вы сразу выбрали соккер?
– Начинал я с регби. Даже играл в детской лиге, но мама была против, говорила: «Это слишком жесткий вид спорта, Люк. В два счета можно получить травму».
– А папа? Он ведь работал регбийным судьей.
– Черт, вы и такое обо мне знаете? На самом деле, я почти не помню, как он судил, ведь когда мне исполнилось пять лет, папа закончил работать рефери. Но регби я всегда любил: мы часто смотрели матчи с друзьями по телевизору, играли возле школы. Отец никогда не запрещал мне заниматься регби, но когда настало время выбирать, слово взяла мама.
«Бросай ты борьбу, иди в нормальный вид спорта». Что значит быть регбистом
– Коренными жителями Австралии считаются аборигены. Кажется, их осталось не так много.
– Да, но каждый, кто бывал в Австралии, наверняка их видел. У нас они не вызывают такого удивления – для австралийцев это вполне обычное явление. Это наша история, культура. Как и кенгуру. Кстати, кенгуру сейчас находится в одной комнате с нами. Хотите, покажу? (Люк отодвигает кресло и указывает на пол в углу комнаты; интервью проходит в доме тестя Уилкшира – «Матч ТВ»).
– Надеемся, других животных, которых можно встретить в Австралии, вы здесь не держите? Крокодила, например.
– Ха! Нет, конечно. Но вы же не думаете, что в Австралии они на каждом шагу? В специально отведенных местах и заповедниках – да, на них можно посмотреть. Но это совсем не означает, что когда вы решите выпить чашечку кофе в одном из австралийских ресторанов, то встретите крокодила прямо на улице.
* * *
– Вы очень рано уехали из Австралии. Вам только исполнилось 17?
– Да, я был совсем молод, но уже тогда сходил с ума по футболу. Засыпал и просыпался с мячом и говорил родителям, что однажды сыграю за сборную Австралии и перееду в Англию, чтобы выступать в премьер-лиге. Они, конечно же, отшучивались: «Да-да, сынок, конечно-конечно». Я и сам понимал, что это какая-то сумасшедшая мечта, но буквально жил ей, шел к своей цели и в итоге стал участником специальной программы, по которой отбирали лучших игроков на просмотр в английские команды.
Так я попал в академию «Мидлсбро» – в 16 лет, без долгосрочной визы и разрешения на работу. Естественно, мне пришлось вернуться в Австралию, чтобы немного подрасти и, подготовив документы, окончательно переехать в Англию. Когда это случилось, я подписал с «Мидлсбро» контракт.
– Пока все это похоже на сюжет фильма «Гол!», где главный герой тоже приехал покорять Англию и проходил просмотр в «Ньюкасле». Что было самым сложным для вас?
– Наверное, ощущение того, что тебе всего 17 лет, а ты собираешь вещи и уезжаешь черт знает куда. Родители в тот момент тоже чувствовали себя немного странно: «Наш сын собирается в Англию, на другую часть планеты!» Но это была моя мечта, поэтому я оказался в Мидлсбро среди таких же парней, которые приехали из Бразилии, Голландии и многих других стран с единственной целью: пробиться в главную команду и играть в премьер-лиге.
Помню, как мы жили в семье вместе Брэдом Джонсом, который потом играл за «Ливерпуль». Как покупали маленькую машину, чтобы добираться на тренировки. Как играли за дубль в дождь, грязь и холод, а перед игрой нас настраивали жутким криком в раздевалке: «Выйдите на это чертово поле и сражайтесь! Играйте до конца! Убейте их! Делайте что угодно, главное, победите!» Ну и, конечно, помню, как дождался вызова на тренировку с первой командой, а после нее чистил бутсы старшим.
– В Мидлсбро много химически заводов, из-за которых у местных жителей бывают проблемы со здоровьем. Как вам там жилось?
– Мидлсбро – это действительно промышленный и рабочий городок, где нет красот и достопримечательностей. Но люди там очень приятные, жилось мне там отлично. Думаю, это идеальное место для игры в футбол, потому что весь город дышит и живет им. Для них футбол – это страсть. И это свойственно для многих городов на севере Англии, не только для Мидлсбро. Возьмите Ньюкасл и «Сент-Джеймс Парк» – там ведь самая крутая атмосфера, которую не встретишь ни на одном стадионе в премьер-лиге.
– Выход «Мидлсбро» в премьер-лигу – самое яркое воспоминание?
– Их было гораздо больше. Мне запомнился полуфинал Кубка Англии, матч с «Арсеналом» в основном составе и победа над «Манчестер Юнайтед» – 3:1. А еще люди, которые меня окружали.
– А Стив Макларен?
– Ну нет, с ним у меня не самые приятные воспоминания. На самом деле, помимо звезд вроде Тьерри Анри, которые тогда играли в премьер-лиге, меня очень впечатлили такие парни, как, например, Ален Бокшич – один из самых талантливых футболистов на моей памяти, который мог сотворить на поле что угодно, если он этого хотел. Или Микаэль Сильвестр из «МЮ» – обыграть его один в один было практически нереально. Пожалуй, он самый сильный из тех, против кого мне приходилось играть на одном фланге.
– Из «Мидлсбро» вы ушли в «Бристоль Сити», но даже оттуда получили вызов в сборную на чемпионат мира, а затем подписали контракт с «Твенте». Как вам это удалось?
– Спасибо боссу, Гусу Хиддинку. Это он поверил в меня, даже когда я оказался в первом английском дивизионе и практически не выходил на поле. Когда до чемпионата мира оставалось около шести месяцев, я отказался продлевать контракт с «Бристоль Сити», и клуб всеми средствами пытался усложнить мне жизнь. Но, несмотря на это, Гус все же вызвал меня в сборную Австралии. Вариант с «Твенте» также появился благодаря Хиддинку. После чемпионата мира я остался без команды – контракт с «Бристоль Сити» уже подошел к концу. Вот Гус и порекомендовал меня в «Твенте», за что я ему невероятно благодарен.
«Он курил и пил кофе с игроками». 6 неизвестных историй о Хиддинке
В Голландии я провел отличное время и многому научился: например, освоил новую позицию на фланге защиты. Ну а Хиддинк для меня это особенный человек. Он понимает футбол так, как не понимает, возможно, никто. На том ЧМ-2006 для него все были равны – было не важно, из какой команды ты приехал. «Бавария», «Ювентус» или «Милан» – каждый с нуля доказывал, что он нужен сборной Австралии. В результате тот путь, который мы проделали в 2006-м в Германии, и те эмоции, которые я там получил, запомнились на всю жизнь.
– В прошлом году вы вернулись в чемпионат Голландии и провели сезон в «Фейеноорде». Вам 33 года, вы шесть лет отыграли в России – какой матч был самым сложным?
– В целом мы провели неплохой сезон: закончили в топ-3, в Лиге Европы вышли из группы. Правда, в плей-офф попали на «Рому», а незадолго до игры в Риме я получил неприятную травму, из-за которой пропустил пару недель. Но так как матч был важный, а я очень хотел сыграть, пришлось вернуться на поле раньше намеченного срока. Закончилось это тем, что я так набегался за Жервиньо в первые 20 минут, что получил новую травму и был заменен до перерыва. После этого я долго восстанавливался и почти не играл – фактически сезон для меня закончился в тот вечер.
* * *
– Какие русские слова вы выучили, когда в сборной Австралии появился Никита Рукавица?
– Русскому меня учил не Рукавица, а Йован Танасиевич. Но в «Динамо» я в основном общался по-английски. Правда, иногда я говорил так быстро, что меня постоянно переспрашивали и просили, чтобы я произносил слова медленнее. «Окей», – отвечал я, но через 30 секунд опять говорил так, что никто вокруг меня не понимал. Сам я пытался разобраться в русском, и это было тяжело. Часто спрашивал одноклубников: «Не могу это перевести, что он сказал?» Мне отвечали: «Ты что, не слышал?!»
Потом мне кто-то сказал: если тебе не дается русский, научи остальных английскому. Я так и поступил! Кураньи, Фернандес, русские ребята действительно подтянули язык и заговорили очень прилично. Когда Кураньи уезжал, он оставил мне футболку и подписал: «Моему профессору английского». Так что я хотел бы думать, что привнес что-то хорошее в «Динамо».
– Говорят, что Петреску кричал вам на тренировках: «Включи мои записи, посмотри, как защитник должен пасы отдавать». Нам Дан сказал, что это неправда.
– Неправда, неправда. Реакция Дана на этот вопрос, должно быть, была забавной. Если бы он мне правда это предложил, я бы ответил: «Эти, на DVD? Да мне не на чем это воспроизводить». Но вообще Петреску – человек с тем еще характером. Страсть, которую он отдавал игре – что-то невероятное. В жизни он обычный парень, но в игре превращается в совершенно другого. В целом работа с Петреску – классный опыт, он проводил отличные тренировки.
– Петреску – лучший тренер, с кем вы работали в России?
– Каждый хорош по-своему. Кобелев пригласил меня в «Динамо». С Божовичем мы играли в очень приятный, привлекательный футбол. Миодраг – расслабленный парень, вечно на позитиве, всегда хотел, чтобы мы получали удовольствие от игры. Работать с ним приходилось усердно, но «убивать» он никого не собирался.
– Божович жаловался, что ничего не понял в «Динамо», а работать под крики трибун «Кобелев! Кобелев!» было невыносимо. Понимаете, о чем Миодраг?
– Кобелев – это история «Динамо». Следующему после него тренеру работать всегда труднее.
Георги Пеев: «Божович любил шутки про секс»
– Борис Ротенберг однажды неудобно припарковал машину, и партнеры решили ему отомстить: украли ключи от машины Бориса и припарковали ее в центре поля.
– Да это сам Кевин и сделал! Из-за Ротенберга не могли проехать три другие машины. Когда ты делаешь что-то подобное, это имеет свои последствия. Вся команда обалдела, когда увидела автомобиль посреди поля, но Борис рад точно не был. Каждый день в «Динамо» – одно удовольствие, в нашей раздевалке была куча веселья. Но не уверен, что могу рассказывать это.
– Фанаты «Динамо» шумно приветствовали вас на недавнем матче с «Тереком». В других случаях шума на стадионе «Динамо» немного. При вас было больше?
– Я обожал играть в Химках перед нашими фанатами, мне нравился и наш старый стадион – несколько месяцев я его застал. У меня всегда были отличные отношения с болельщиками «Динамо», и они, как видите, сохранились. Такой любви фанатов я мало где встречал, и играть против «Динамо» было чем-то особенным. Клуб вроде «Динамо» не должен занимать место внизу таблицы, так что я могу понять настроение фанатов. Это нормально, когда они перестают чувствовать команду и ведут себя так же, как и играет их любимый клуб.
Петровский аквапарк. Куда движется «Динамо»?
***
– Вы застали фанатов «Динамо», которые приезжали на базу с пейнтбольными ружьями?
– Я уже уехал. Однажды фанаты «Твенте» тоже приходили к нам на тренировку, когда они были чем-то недовольны.
– Самые сумасшедшие болельщики в вашей карьере?
– В Англии необыкновенная атмосфера на матчах Ньюкасле, а еще мы с «Динамо» играли на «Селтик Парке» в Лиге чемпионов – и даже выиграли. Жалко только, потом проиграли в «Химках» и вылетели. Но лучшие фаны – у «Фейеноорда». Фанатичные люди, для которых клуб – все в жизни. Помните, как «Фейеноорд» проиграл ПСВ 0:10? Фанаты были готовы убить их! Но прошла неделя, и на стадион «Де Кейп» снова приходят 45 тысяч человек и поддерживают «Фейеноорд».
Далибор Стеванович: «В «Витессе» болельщики приходили на тренировку: кидали файеры и не давали уйти»
– В той игре с ПСВ в запасе «Фейеноорда» остался Федор Смолов. Одна из причин, почему Смолов так быстро уехал из Голландии, по мнению его агента, – Роттердам, «протестантский город, где живут докеры, которые в десять вечера гасят свет».
– Слова о Роттердаме верные, конечно: в воскресенье все закрыто, ничего не найдешь. Это не Москва, жизнь там другая. Но ты не можешь обвинять город в том, что плохо играешь! Так себе оправдание.
– Смолов сожалел, что провел в «Фейеноорде» всего полгода.
– Зато сейчас он в ударе. Я этому рад, ведь в молодости он был таким талантом. Правда, тогда он больше показывал это на тренировках, а не в матчах. Быть может, Федор получал немного игрового времени, но когда получал, мы видели другого Смолова, не такого блестящего. В «Краснодаре» мы увидели: тот самый Смолов вернулся. В него верили не зря, это большой талант. Не так давно он забил победный мяч и «Тереку».
– Кокорин был таким же одаренным, как Смолов?
– Они очень похожи. Считаю их самыми талантливыми игроками в российском футболе за последние годы. У Смолова и Кокорина все еще невероятный потенциал, они стоят больших денег и их ждет невероятное будущее. Смолов только в «Краснодаре» почувствовал себя действительно своим.
– В «Динамо» не ощущалось, что Смолова и Кокорина развращают большие зарплаты и соблазны?
– Их неидеальная игра связана не только с этим. Любая молодежь, которая сталкивается с большими деньгами, по-другому расставляет приоритеты, такова уж человеческая природа. Но смотрите, прошло время, и как вырос Смолов! С Кокорой, по-моему, произойдет то же самое. В «Динамо» он был единственной большой рыбой на весь пруд, а «Зенит» – это другая среда, другие люди.
Девушка, с которой Смолов стал лучшим нападающим страны
– Четвертый вратарь «Динамо» Евгений Фролов выкладывал свои фото в «Феррари».
– Желтом, да, я помню. Легко судить о людях со стороны. Прав футболист или не прав, что выкладывает в свои соцсети какие-то фотографии… Это ведь его контракт, его деньги. Они заработали их, а те, кто сидит на диване и критикуют, возможно, сами бы купили себе «Феррари» при первой возможности. Фролов, Смолов и другие уходили в аренду и там наверняка думали: «Боже, не стоило мне это выкладывать». Но люди сами принимают за себя решения
***
– В «Динамо» смеялись над техникой Александра Димидко, как это делали болельщики?
– Такое было, но больше шутили над Кураньи. Вообще-то в плане техники это самый ужасный игрок, которого я только видел. Серьезно ли я? Ну я точно скажу, что у кого угодно левая нога лучше, чем у Кевина. Да ладно, на самом деле Кевин волшебный игрок, прирожденный бомбардир.
– Лучший футболист, с которым вы играли вместе в «Динамо»?
– У меня было много отличных одноклубников, выделю одного: Мисимовича. Работал с мячом он просто феноменально, и если ты играл вместе с ним, нужно было только одно: доставить мяч до Звездана, дальше можно не волноваться. Он мог отдать такую голевую передачу! В силу разных причин он не показал себя наилучшего в «Динамо», но работать с ним на тренировках, следить за его приемами – это что-то.
Помню, как «Динамо» подписало Мисимовича из «Галатасарая», они общались по-немецки с Кевином и много шутили. Один показывает пальцем в сторону: «Что там?» И сдергивает с другого футболку! Тот раздраженно отвечает: «Эй, мы тут в футбол вообще-то играем!»
– Алан Касаев вспоминал, как вы прыгнули ему в ноги и разорвали бутсу.
– Помню тот случай. Вообще-то он не единственный: я не раз делал подкаты под Касаева! А тогда мы проигрывали «Рубину» 0:2, они держали мяч, мы чувствовали себя ужасно. Лео Фернандес подсказывал мне из-за спины: «Убей его! Убей!» Потом Касаев перешел в «Динамо», мы отлично общались, вместе летали в Дубай. А на поле чего только не происходит. Впрочем, тот прием на Касаеве – не самый жесткий в моей карьере.
Алан Касаев: «Футболку Месси поменял на майку Зидана»
– Многие считают вас грязным игроком. Как вы к этому относитесь?
– Я не могу оценить: никогда не выходил против самого себя! Я никогда не был кровожаден на поле, не делал больно специально и не заводил себе врагов на поле. Но изменять себе я не собираюсь: футбол – это битва, это борьба. Когда ты противостоишь кому-то, кто техничнее или быстрее тебя, твоя задача прежняя: остановить его и добыть мяч. Делать жизнь оппонента несладкой – работа защитника.
– Новозеландец Коста Барбарусес с ужасом вспоминал, как играл за «Аланию» в минус семь, а поле было похоже на каток. Ваш самый экстремальный матч в России?
– Наверное, в плане холода выделялся Томск. Хреновое место, вернуться туда никому не пожелаешь. А поле я помню в Самаре: оно было покрыто где-то тремя дюймами воды. Тем не менее, мы все равно играли.
Текст: Леонид Волотко, Александр Муйжнек
Фото: Getty Images, globallookpress.com, «Матч ТВ», РИА Новости/Алексей Филиппов
